Сергиевская Я.Е

Сергиевская Я.Е., гр. 502
В заключительной работе в курсе «Устойчивое развитие» хотелось бы порассуждать
о такой области изучения культурной географии как глобализация. В рамках культурной
географии глобализация понимается как культурная конвергенция. Но это лишь
обыденное понимание процесса глобализации, научное сообщество же определяет этот
процесс как монополизацию экономики, финансов, информационных сетей, сфер
обслуживания и самого образа жизни людей. Бытует мнение¹, что глобализация ведёт к
росту взаимозависимости и уязвимости государств, корпораций, людей. Разберёмся, так
ли это.
Выделяется ряд основных негативных последствий процесса глобализации:
- разрушение государств;
- крах среднего класса;
- возникновение новых форм бедности;
- обострение и синхронизация всех частных кризисов;
- концептуальная невозможность устойчивого развития.
Глобализация и империализм
У капитала нет Родины, у капитала есть только интересы.
(Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, Т. 4)
Предлагается подтвердить или опровергнуть гипотезу о том, что виновник
неустойчивого общественно-экономического развития – империализм. Известно, что
капитал идёт туда и тогда, где норма прибыли выше среднеотраслевой, при этом прибыль
приватизирована, а издержки обобществлены. В России империализм приобретает особо
извращённые формы, сращиваясь с госаппаратом, опираясь в значительной мере на
компрадорскую буржуазию, эксплуатируя природные и человеческие ресурсы. В
результате в относительно развитой империалистической стране формируется экономика
колониального типа.
Рассмотрим проявления империализма по В. Ленину:
- концентрация капитала, создающая монополии, господствующие в хозяйственной
жизни;
- проявления финансовой олигархии;
- приобретает особо важное значение вывоз капитала;
- образование международных монополистических союзов, которые делят между
собой мир;
- территориальный раздел мира крупнейшими капиталистическими державами.
Человечество с древнейших времен знает такую форму государственного устройства,
как империю, объединяющую в своих границах государственные образования с разным
уровнем культурного, политического и экономического развития. Многие из завоевателей
Древнего мира мечтали о создании всемирной империи. Но лишь к началу XX века
появились исторические и экономические предпосылки для реальной возможности ее
создания.
Возникновение на рубеже XIX – XX вв. империализма нового типа было связано, в
первую очередь, с появлением разного рода монополий. Как писал В.И. Ленин, к началу
XX века «концентрация дошла до того, что можно произвести приблизительный учет всем
источникам сырых материалов (например, железорудные земли) во всем мире. Такой учет
не только производится, но эти источники захватываются в одни руки гигантскими
монополистическими союзами. Производится приблизительный учет размеров рынка,
который «делят» между собою, по договорному соглашению, эти союзы». Империализм
обуславливает то, что некоторые монополии превращаются в надгосударственные
образования, которые могут диктовать их правительствам те или иные условия.
Монополия на власть не входила в число предметов, рассматриваемых теоретиками
учения об империализме начала XX века, но она является необходимым условием
создания всемирной империи. И если закрытые общества и клубы Британской империи, а
в более позднее время – США, являют нам прикрытый пример монополизации власти
надправительственными структурами, то правящие партии СССР и фашистской Германии
уже четко ее отражают.
Крайними проявлениями попыток создания всемирного государства в 20 веке
явились нацистская Германия, и попытка мировой социалистической революции,
увенчавшаяся победой в ряде стран, в первую очередь, в СССР. В сущности, обе попытки,
являются
подтверждением
диалектического
принципа
о
единстве
и
борьбе
противоположностей и представляют собой две стороны одной медали. И в том и в
другом случае мы можем видеть порабощение основных масс народа, истребление
несогласных, с конечной целью создания всемирного «идеального» государства. В обоих
этих государствах присутствовало неравенство людей («остарбайтеры», «унтер-менш» в
нацистской Германии, «лишенцы» в Советской России). В первом случае это неравенство
строилось по национальному признаку, во втором – по сословному. (По первой Советской
Конституции голос рабочего «стоил» 4 голоса крестьянина, а огромные массы людей по
сословному признаку были лишены избирательных, а в реальности и вообще всяких прав).
В обоих случаях развитие индустриальной сферы происходило с задействованием
неизвестных до того мировой истории масштабов принуждения к труду, основной массе
людей было отказано в праве на достойную жизнь, они были превращены фактически в
рабов правящей партии, в которой, с ее развитием, все меньшее число людей имело
возможность реального принятия решений. Истоки этих режимов – в империализме
рубежа 19 – 20 веков.
Но у медали, как ни парадоксально, есть и третья грань – это современные
глобализационные процессы, осуществляемые под эгидой США, которые Майкл Хардт и
Антонио Негри назвали «империей». Как они писали, «под «Империей» мы понимаем
нечто, совершенно отличное от «империализма». Границы, определенные системой
национальных государств современности, были основой европейского колониализма и
экономической экспансии: территориальные границы нации определяли центр власти, из
которого осуществлялось управление внешними территориями — территориями других
государств
—
через
систему
каналов
и
барьеров,
то
способствовавших,
то
препятствовавших потокам производства и обращения. В действительности империализм
был распространением суверенитета национальных государств Европы за пределы их
собственных
границ.
современного
типа.
Переход
В
к
Империи
противоположность
порождается
империализму
упадком
Империя
суверенитета
не
создает
территориальный центр власти и не опирается на жестко закрепленные границы или
преграды. Это — децентрированный и детерриториализованный, то есть лишенный
центра и привязки к определенной территории, аппарат управления, который постепенно
включает все глобальное пространство в свои открытые и расширяющиеся границы.
Империя управляет смешанными, гибридными идентичностями, гибкими иерархиями и
множественными обменами посредством модулирования командных сетей. Различные
национальные цвета на карте мира времен традиционного империализма размываются и
сливаются в радугу глобальной империи». «Многие полагают, что роль центра власти,
управляющего процессами глобализации и стоящего во главе нового мирового порядка,
принадлежит Соединенным Штатам. Если девятнадцатый век был британским, то
двадцатый век стал американским, или, вообще говоря, если современность была
европейской, то постсовременность является американской». Современный империализм,
по мнению М. Хардта и А. Негри, использует средства принуждения качественно иного
уровня, чем сто лет назад. «Теперь власть осуществляется посредством машин, которые
напрямую целенаправленно воздействуют на умы (посредством коммуникационных
систем, информационных сетей и так далее) и тела (через системы соцобеспечения,
мониторинг деятельности и тому подобное), формируя состояние автономного
отчуждения от смысла жизни и творческих устремлений.
Таким
образом,
общество
контроля
характеризуется
интенсификацией
и
генерализацией аппаратов дисциплинарной нормализации, которые служат внутренней
движущей силой наших повседневных практик, но, в отличие от дисциплины, этот
контроль распространяется далеко за пределы структурного пространства социальных
институтов, действуя посредством гибких и подвижных сетей». Впрочем, и на
сегодняшний день еще преждевременно говорить о реальной возможности создания
всемирного государства, с учетом возникновения новых политических сил, в первую
очередь, Китая, хотя исторические и экономические предпосылки такой возможности
намного более четко очерчены, чем в начале XX века.
Почему не может быть устойчивого развития?
По моему мнению, устойчивое развитие как процесс изменений, в котором
эксплуатация природных ресурсов, направление инвестиций, ориентация научнотехнического развития, развитие личности и институциональные изменения согласованы
друг с другом и укрепляют нынешний и будущий потенциал для удовлетворения
человеческих потребностей и устремлений невозможно. Наиболее известно определение
понятия устойчивого развития, приведенное в известной в книге (докладе МКОСР² —
Международной комиссии по окружающей среде и развитию) «Наше общее будущее»:
«Устойчивое развитие — это такое развитие, которое удовлетворяет потребности
настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений
удовлетворять свои собственные потребности» Устойчивое развитие означает просто
устойчивый
рост,
т.е.
развитие
«продолжающееся»,
можно
даже
сказать
«самодостаточное». Это связано с нежеланием «золотого миллиарда» снижать уровень
собственных потребностей и нежеланием всех остальных уступать блага. Вот аргумент в
защиту вышеизложенной позиции: сейчас в мире производится 3,5 тонны зерна, а чтобы
всё население мира ело 100 кг в год мяса, нужно производить 14 млн тонн зерна, и это при
том, что произошла «зелёная революция» и вся земля распахана.
Вероятно, не случайно в дефиниции МКОСР появился такой ключевой термин как
«угроза». Речь, по сути дела, идет о формировании устойчивого развития как развития
безопасного типа. Поэтому с этой точки зрения устойчивое развитие может
рассматриваться как цивилизационное развитие, обеспечивающее всеобщую безопасность
глобальной системы. При этом безопасность в силу системного баланса с основными
направлениями человеческой деятельности будет обеспечиваться именно через развитие
(точнее — через прогрессивное развитие), причем при переходе от слабой к сильной
устойчивости
гарантируется
и
все
больший
уровень
безопасности
в
системе
«человечество — биосфера».
Как и любая деятельность, глобальная деятельность в каждом направлении и
аспекте сопряжена как с созидательно-творческими, позитивными результатами, так и с
отрицательными последствиями, вызовами и опасностями, что характерно для глобальных
проблем. А это означает, что необходимо правильно ориентировать глобальную
деятельность в ноосферном направлении и в тоже время важно уменьшать и даже
устранять негативные факторы, предотвращать опасности и угрозы и особенно уменьшить
риск возникновения омницида. Важно обеспечить безопасность развертыванию этого
процесса в прогрессивном направлении, т.е. обеспечить становление ноосферы через УР,
но это возможно только в случае гарантии предотвращения и защиты от реальных и
потенциальных опасностей и негативных воздействий.
--------------------------------------------------------------¹ Глобализация в перспективе устойчивого развития / С. Н. Бабурин, М. А. Мунтян,
А. Д. Урсул. — М.: Магистр: ИНФРАМ, 2011. — 496 с;
² Наше общее будущее / пер. с англ. М., 1989. — С. 59.