Роль стороны защиты в обеспечении объективности

Чигрин Д.А.
аспирант кафедры уголовного права и процесса Института права
ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет»
РОЛЬ СТОРОНЫ ЗАЩИТЫ
В ОБЕСПЕЧЕНИИ ОБЪЕКТИВНОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО
ОБВИНЕНИЯ
Повышение эффективности государственной обвинительной деятельности
было и остается одним из приоритетных направлений реформирования уголовно-процессуальной отрасли права. Кульминацией такой деятельности
должно являться успешное обоснование органами прокуратуры правовой позиции, сформированной в досудебном производстве, и привлечение обвиняемого
лица к предусмотренной уголовным законом ответственности.
В состязательном уголовном процессе, помимо действий стороны обвинения, на достижение указанного результата влияет множество иных факторов. Полагаем, что важную роль в формировании справедливого и обоснованного обвинения играет деятельность стороны защиты. Последняя, используя комплекс
принадлежащих ей процессуальных прав, может опровергать доводы стороны
обвинения и эффективно обосновывать свою позицию еще на ранних стадиях
процесса.
Это соответствует интересам обеих сторон, поскольку может привести к
сокращению сроков судопроизводства, минимизации ограничения прав и свобод
подозреваемого (обвиняемого) и уменьшению финансовых издержек государства. Данные социологических опросов, проведенных автором, свидетельствуют
о том, что сотрудники отечественных правоохранительных органов оценивают
значение деятельности стороны защиты в рассматриваемом контексте весьма
высоко. К примеру, на вопрос «способствует ли деятельность стороны защиты
эффективному формулированию и обоснованию обвинения?» положительный
ответ дали 81,82% опрошенных следователей.
Как известно, УПК РФ предоставляет защитнику право собирать и представлять необходимые доказательства путем: 1) получения предметов, документов и иных сведений; 2) опроса лиц с их согласия; 3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов
местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые
обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии (ч. 3 ст. 86).
Между тем, как отмечается в литературе, «… стремление законодателя искусственно создать состязательность на досудебных стадиях привело к тому, что,
предоставив стороне защиты право собирания доказательств, не был разработан
реальный механизм его реализации»1.
К примеру, обязанность третьих лиц по предоставлению информации, корреспондирующая праву защитника ее запрашивать, установлена лишь для процедуры истребования документов. Очевидно, что эффективность действий защитника, направленных на получение предметов, документов и иных сведений,
а также на опрос лиц с их согласия, будет гораздо ниже, чем эффективность аналогичных действий, производимых стороной обвинения. Данное обстоятельство
в немалой степени нивелирует возможность реализации стороной защиты предоставленного ей процессуального инструментария.
Изложенное противоречит требованиям ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод2, в соответствии с положениями которой каждый обвиняемый, помимо прочего, должен иметь достаточное время и возможности для
подготовки своей защиты.
Стоит отметить, что подобные проблемы присущи не только уголовному
судопроизводству Российской Федерации. Как следует из результатов исследования «Эффективная защита по уголовным делам в Европе. Обзор и рекоменда-
Погодин С., Тугушев Р. Действует ли принцип состязательности на досудебных стадиях? // Законность. – 2005. – № 3. – С. 45.
2
Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 в редакции Протоколов №№ 1, 4
и 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Собрание законодательства РФ. – 2001.
– № 2. 8 января. Ст. 163.
1
ции» («Effective Criminal Defence in Europe. Executive Summary and Recommendations»)3, опубликованного в 2010 году, схожие проблемы присущи и правовым
системам других стран.
Изучив закономерности, имеющиеся в уголовном судопроизводстве Англии и Уэльса, авторы приходят к выводу о том, что в ряде процедур значение
принципа состязательности, традиционно игравшего большую роль в странах
англо-американской правовой семьи, уменьшается. В связи с этим, авторы рекомендуют законодателю обеспечить более полное раскрытие информации
(disclosure) полицией и обвинителями в процессе расследования и до принятия
дела судом к производству, а также пересмотреть объем обязанностей по раскрытию информации подозреваемыми и обвиняемыми. При этом важно достижение разумного компромисса путем введения компенсирующих защитных механизмов, обеспечивающих соблюдение равенства прав сторон и реализацию
презумпции невиновности4.
Схожие проблемы имеются в европейских странах континентальной правовой семьи.
Во Франции проведение расследования находится под наблюдением прокурора или следственного судьи. Однако, контроль за действиями полиции недостаточен, вследствие чего последняя фактически может проводить расследование по своему усмотрению. При этом в большинстве случаев прокуроры и
судьи проверяют материалы дела, чтобы убедиться, что «на бумаге» полиция выполнила все свои обязанности.
Сторона защиты на данном этапе часто не вовлечена в уголовный процесс.
Это может оказать негативное влияние на исход дела для подозреваемых, поскольку прокуроры и судьи в значительной степени полагаются на данные, содержащиеся в сформированном полицией деле.
3
Cape E., Namoradze Z., Smith R., Spronken T. Effective Criminal Defence in Europe. Executive Summary
and Recommendations. – Antwerp – Oxford – Portland: Intersentia, 2010. [Электронный ресурс]. — URL:
https://www.opensocietyfoundations.org/sites/default/files/criminal-defence-europe-summary.pdf (дата обращения: 06.03.2016 г.).
4
Ibid. P. 4-5.
Помимо изложенного, французской правовой культуре свойственно разделение между прокурорами и судьями, являющимися членами Магистратуры
(Magistrature), и представителями стороны защиты. Прокуроры и судьи участвуют в совместных тренингах и видят свою роль главенствующей в защите публичных интересов. Они рассматривают защитников с подозрением, ввиду чего
сторона защиты вынуждена основывать свою деятельность на диалоге и компромиссе, а не активных действиях5.
Схожая ситуация наблюдается и в уголовном процессе Германии. Культура активной защиты не поощряется субъектами уголовного правосудия. Судьи
и прокуроры склонны относиться к результатам расследования, проводимого защитой, скептически и недоверчиво, полагая, что свидетели могли быть подвергнуты незаконному воздействию.
В конечном итоге, защитники редко участвуют в независимом расследовании дел клиентов. Данные вышеназванного исследования свидетельствуют о
том, что судьи, движимые соображениями эффективности, часто отклоняют ходатайства стороны защиты о получении и представлении доказательств, считая
такие действия направленными на затягивание производства по делу6.
Сопротивление судей активным действиям стороны защиты путем отклонения ходатайств и запросов о получении доказательств наблюдается также и в
уголовном процессе Турции7.
Изложенное приводит к выводу, что для уголовного процесса стран континентальной правовой семьи характерно доминирующее положение представителей государственной власти. При этом наблюдается негласная кооперация
между сотрудниками различных ветвей власти, обусловленная принадлежностью к государственному аппарату. Все это негативно отражается не только на
положении стороны защиты, но и на объективности государственной обвинительной деятельности: односторонность обвинения впоследствии делает его более уязвимым в состязательной судебной процедуре.
Ibid. – P. 6.
Ibid. – P. 7-8.
7
Ibid. – P. 12.
5
6
Указанные проблемы наблюдаются и в уголовном судопроизводстве России. Между тем, принцип состязательности сторон детерминирует внесение в
российский уголовно-процессуальный закон изменений, направленных на их решение.
Укрепление положения стороны защиты в досудебном производстве без
введения пресловутого «адвокатского расследования» возможно путем повышения уровня ее информированности о проводимом расследовании и вовлеченности в него, расширения права самостоятельно собирать и требовать приобщать к
материалам дела полученные сведения, предметы и документы.
Одним из возможных способов решения данной задачи видится законодательное установление перечня видов доказательств, которые подлежат обязательному приобщению к материалам дела по ходатайству стороны защиты независимо от позиции стороны обвинения. Полагаем, что, de lege ferenda, подобное
правило может быть применено к вещественным доказательствам и «иным документам». Важно отметить, что весьма похожее правило уже апробировано и в
российском уголовно-процессуальном законе применительно к рассмотрению
судом ходатайств обеих сторон о допросе явившихся по их инициативе свидетелей и специалистов: такое ходатайство подлежит обязательному удовлетворению, независимо от мнения противоположной стороны (ч. 4 ст. 271 УПК РФ).
Полагаем, что такое же правило вполне может быть распространено на приобщение к делу любых относимых предметов и документов, представленных стороной защиты в досудебном производстве, без кардинальной ломки его традиционной для России законодательной модели.