В Судебную Коллегию по уголовным делам Самарского

В Судебную Коллегию
по уголовным делам
Самарского областного Суда
от адвоката
Адвокатского кабинета №294 ПАСО
Сибалакова А.Г.
г.Тольятти, 445031,ул.Тополиная 14-76,
т. 89276103047.
КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА
(ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ)
на Приговор Центрального районного суда города Тольятти от 17
августа 2012 года в отношении Аношкина Ивана Васильевича.
Приговором Центрального районного суда города Тольятти от 17 августа 2012 года
Аношкин И.В. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст.
228 УК РФ и ему назначено наказание в виде одного года лишения свободы условно с
испытательным сроком один год.
С приговором Центрального районного суда города Тольятти от 17 августа 2012 года я не
согласен. Считаю данный приговор незаконным, необоснованным и подлежащим отмене
в связи с тем, что при производстве по делу и вынесении приговора были допущены
следующие нарушения:
 нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем несоблюдения
процедуры судопроизводства, а также ограничения состязательных прав
участников уголовного судопроизводства, повлияли на постановление законного и
обоснованного приговора (п. 2 ч. 1 ст. 379 УПК РФ, ч. 1 ст. 381 УПК РФ);
 допущенные процессуальные нарушения стали причиной того, то суд не учел
обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда (п. 1 ч. 1 ст.
379 УПК РФ, п. 2 ст. 380 УПК РФ).
 при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение
для выводов суда, в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял
доказательства обвинения и отверг доказательства защиты (п. 1 ч. 1 ст. 379 УПК
РФ, п. 1 ст. 380 УПК РФ).
Об указанных нарушениях привожу нижеследующие доводы.
1. Суд вынес решение в нарушение п.п. 1, 2, 3 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, так как без
исследования экспертом именно того вещества, которое якобы было изъято у
подсудимого, суд не мог разрешить вопросы, указанные в п.п. 1,2,3 ч. 1 ст. 299 УПК
РФ.
1.1 На основании п.п. 1, 2, 3 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, при постановлении приговора суд
разрешает доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется
подсудимый; и является ли это деяние преступлением.
1
1.2 Подсудимый Аношкин обвинялся в совершении деяния предусмотренного ч. 1 ст. 228
УК РФ – незаконное изготовление и хранение наркотического средства дезоморфина без
цели сбыта.
1.3 Вывод о том, что якобы изъятое у Аношкина наркотическое средство является смесью
дезоморфина сделан судом на основании заключения эксперта Серякова № 116 от
24.04.2012 (л.д. 96-98). Однако при изучении и оценке доказательств суд не обратил
внимание на то, что в заключении эксперта фигурируют не те шприцы, которые указаны в
протоколе личного досмотра. Так в протоколе личного досмотра от 12.04.2012,
подписанного участковым Шейхиным, дважды указано, что в ходе личного досмотра
обнаружено и изъято два шприца инъекционных объемом 3 см3 – один со следами крови,
другой с жидкостью мутного цвета, по риске жидкость составляла 2 см3. Однако в
заключении эксперта указано, что на экспертизу поступили 2 шприца, один – с
градуировкой на 2 мл, а другой – с градуировкой на 3 мл. При этом расхождение в
описании касаются именно того шприца, в котором находилась жидкость мутного цвета, в
отношении которой эксперт по результатам исследования сделал вывод, что это смесь
дезоморфина. Таким образом, эксперт производил исследование не с теми шприцами и
соответственно не с тем веществом, которое было якобы изъято в ходе личного досмотра
у подсудимого Аношкина.
1.4 Исходя из этого, суд вынес решение в нарушение п.п. 1, 2, 3 ст. 299 УПК РФ, так как
без исследования экспертом именно того вещества, которое было изъято у подсудимого,
суд не мог разрешить вопросы, о том, имело место деяние, в совершении которого
обвиняется подсудимый (изготовление и хранение наркотического средства); доказано
ли, что деяние совершил подсудимый; является ли это деяние преступлением.
2. В нарушение ст. 50 Конституции РФ, ст. 7 и 75 УПК РФ, суд не исключил из
материалов дела доказательства, полученные в условиях незаконного ограничения
человека свободы и незаконного нарушения личной неприкосновенности человека.
2.1 Одним из конституционных принципов уголовного судопроизводства является
принцип законности. Исходя из ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, при осуществлении
правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением
федерального закона. На основании ч. 3 ст. 7 УПК РФ нарушение норм УПК РФ судом,
прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного
судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем
доказательств. В соответствие со ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с
нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые
доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу
обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств,
предусмотренных статьей 73 УПК РФ.
2.2 В материалах уголовного дела имеется протокол личного досмотра Аношкина от 12
апреля 2012 года, составленный и подписанный участковым уполномоченным Шейхиным
Д.А. Данный протокол не является допустимым доказательством по делу, не имеет
юридической силы и в этой связи не мог быть положен в основу обвинения, а также
использоваться для доказывания обстоятельств предмета доказывания.
2.3 Из обстоятельств дела видно, что 12.04.12 примерно в 13.30 часов участковый
Шейхин вместе с внештатным помощником Солодилиным применили физическую силу и
спец средства (наручники) в отношении Аношкина и против его воли доставили его в
2
опорный пункт полиции по адресу Карбышева, 17. Неясно, какое именно действие было
совершено в отношении Аношкина – задержание подозреваемого в порядке ст. 92 УПК
РФ, административное задержание в порядке ст. 27.3 КоАП РФ, либо доставление в
порядке ст. 27.2 КоАП РФ, потому что в материалах уголовного дела нет ни протокола
задержания подозреваниемого, ни протокола административного задержания, ни
протокола доставления. Иными словами ограничение свободы и нарушение личной
неприкосновенности Аношкина участковым Шейхиным и внештатным помощником
Солодилиным
произошло
незаконно.
Это
серьезное
нарушение
гарантий,
предусмотренных ст. 21 Конституции РФ, в соответствие с которой каждый имеет право
на свободу и личную неприкосновенность.
2.4 Таким образом личный досмотр Аношкина проводился в условиях незаконного
ограничения свободы и нарушения личной неприкосновенности Аношкина. В этой связи
ни сам личный досмотр, ни изъятые в его результате предметы не могут быть положены в
основу обвинения, так как данные действия и вещественные доказательства получены с
грубейшим нарушением процессуального законодательства. Однако в нарушение ст. 50
Конституции РФ, ст. 7 и 75 УПК РФ, суд не исключил из материалов дела доказательства,
полученные в условиях незаконного ограничения человека свободы и незаконного
нарушения личной неприкосновенности человека, и обосновал обвинительный приговор
данными доказательствами, несмотря на неоднократные ходатайства защиты о
признании данных доказательств недопустимыми и об исключении данных доказательств
из материалов дела.
3. В нарушение ст. 50 Конституции РФ, ст. 7 и 75 УПК РФ, суд не исключил из
материалов дела доказательства, полученные с грубым нарушением федерального
закона.
3.1 Личный досмотр не предусмотрен УПК РФ в качестве следственного действия. Данное
действие является мерой обеспечения производства по делам об административных
правонарушениях и регулируется положениями главы 27 КоАП РФ ( ст. 27.1, 27.7, 27.9,
27.10 КоАП РФ).
3.2 Как следует из текста протокола личного досмотра, он составлен в соответствии с
Законом РФ «О полиции». Однако, Закон РФ «О полиции» только указывает на то, что
полиция вправе проводить личный досмотр, но не регламентирует порядок проведения
личного досмотра. Закон РФ «О полиции» не предполагает произвольный действий
сотрудников полиции при производстве личного досмотра. В данном случае применима
позиция Конституционного суда РФ, отраженная в Определении от 23 июня 2009 г. N 900О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Мельниковой И.П. на
нарушение ее Конституционных прав частью третьей ст. 48 Федерального Закона "О
наркотических средствах и психотропных веществах". Конституционный суд РФ указал,
что несмотря на то, что ст. 48 Закона РФ «О наркотических средствах и психотропных
веществах» предусматривает право органов наркоконтроля проводить личный досмотр,
данная норма не регламентирует порядок проведения осмотра, который определяется ст.
27.1, 27.7, 27.9, 27.10 КоАП РФ. По мнению Конституционного суд, норма ст. 48 Закона «О
наркотических средствах и психотропных веществах» не предполагает произвольных
действий должностных лиц наркоконтроля при производстве досмотра.
3.3 Аналогично, Закон РФ «О полиции» не регулирует порядок производства личного
досмотра. Следуя позиции Конституционного суда РФ, проводить личный досмотр
основываясь только на положениях Закона РФ «О полиции» не может. Следовательно
личный досмотр, проведенный без соблюдения норм КоАП РФ проведен с нарушением
процессуального законодательства, что делает его недопустимым доказательством.
3
3.4 Одним из грубых нарушений ст. 27.2 КоАП РФ, регулирующей порядок проведения
личного досмотра является то, что в протоколе личного досмотра, нет данных о месте
проведения личного досмотра. Бланк протокола говорит, что он составлялся в г.
Тольятти, однако в протоколе нет ни слова о том, где конкретно проводился личный
досмотр, несмотря на то, что ст. 27.2 КоАП РФ четко предусматривает обязанность
указывать место составления протокола.
3.5 На основании изложенного протокол личного досмотра и другие результаты личного
досмотра не могут быть использованы по уголовному делу в качестве доказательств. В
частности как результаты личного досмотра по уголовному делу не могут использованы в
качестве вещественных доказательств шприцы, якобы изъятые у Аношкина И.В. в ходе
личного досмотра. Однако в нарушение ст. 50 Конституции РФ, ст. 7 и 75 УПК РФ, суд не
исключил из материалов дела доказательства, полученные с грубым нарушением
федерального закона, и обосновал ими обвинительный приговор.
4. В нарушение ст. 50 Конституции РФ, ст. 7 и 75 УПК РФ, суд не исключил из
материалов дела документ, который не был приобщен к делу в соответствие с
требованиями УПК РФ в качестве доказательства «иной документ».
4.1 Личный досмотр не является следственным действием и УПК РФ не предусмотрен.
Личный досмотр предусмотрен п.3 ч. 1 ст. 27.1 КоАП РФ, среди мер обеспечения
производства по административному делу. Часть 2 ст. 74 УПК РФ указывает, что в
качестве доказательств по уголовному делу допускаются:
1) показания подозреваемого, обвиняемого;
2) показания потерпевшего, свидетеля;
3) заключение и показания эксперта;
3.1) заключение и показания специалиста;
4) вещественные доказательства;
5) протоколы следственных и судебных действий;
6) иные документы.
4.2 Протокол личного досмотра не является протоколом следственного или судебного
действия, следовательно, может быть признан только письменным или вещественным
доказательством. Протокол личного досмотра не осматривался и в деле отсутствует
постановление о приобщении его к делу в качестве вещественного доказательства.
4.3 В деле также отсутствует постановление о приобщении данного протокола к делу, как
того требует ч. 3 ст. 84 УПК РФ. Несмотря на отсутствие в ч. 3 ст. 84 УПК РФ прямого
указания на то, что приобщение документов к материалам уголовного дела должно
оформляться постановлением дознавателя, необходимость такого постановления прямо
вытекает из смысла п. 25 ст. 5 УПК РФ, на основании которой решения дознавателя,
вынесенное при производстве предварительного расследования, за исключением
обвинительного акта, облекаются в форму постановлений.
4.4 Таким образом, включение протокола личного досмотра в материалы уголовного
дела, произошло без приобщения протокола личного досмотра к материалам уголовного
дела, в нарушение ч. 3 ст. 84 УПК РФ.
4.5 Исходя из изложенного, протокол личного досмотра Аношкина от 12.04.2012 является
недопустимым доказательством, не имеет юридической силы и не может быть положен в
основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств предмета
доказывания. Однако в нарушение ст. 50 Конституции РФ, ст. 7 и 75 УПК РФ, суд не
исключил из материалов дела протокол личного досмотра, который не был приобщен к
делу в соответствие с требованиями УПК РФ, и обосновал с его помощью обвинительный
4
приговор.
5. При вынесении приговора суд нарушил п. 3, ч. 1 ст. 299 УПК РФ, так как не
разрешил вопрос о таком важном признаке деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 228
УК РФ, как размер наркотического средства.
5.1 На основании ст. 1 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 3-ФЗ "О наркотических
средствах и психотропных веществах", наркотические средства это вещества
синтетического или естественного происхождения, препараты, включенные в Перечень
наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. Дезоморфин, а также
все смеси дезоморфина, независимо от содержания в них дезоморфина, включены в
Список 1 Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров,
подлежащих контролю в Российской Федерации (утв. постановлением Правительства РФ
от 30 июня 1998 г. N 681). Крупный размер наркотических средств и психотропных
веществ для целей статей 228 Уголовного кодекса Российской Федерации установлен
Постановлением Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. N 76 для дезоморфина и для
его смесей в размере свыше 0.5 до 2.5 грамм.
5.2 Суду для решения вопроса о том, является ли деяние, якобы совершенное
Аношкиным, преступлением, необходимо было установить, доказано ли, что вещество
якобы изъятое у Аношкина в ходе личного досмотра
 Является дезоморфином или его смесью
 Его количество или количество смеси составляет крупный размер.
5.3 При решении данных вопросов суд обязан не просто формально установить, что
изъятая смесь представляла собой нечто, в составе чего был дезоморфин, но учесть,
количество, свойства, степень воздействия на организм человека данной смеси, исходя
из предназначения смеси для немедицинского потребления.
5.4 Это вытекает из позиции Верховного суда, которую он основывает в том числе на
позиции Конституционного суда РФ, а также Постановлении Пленума Верховного суда
РФ.
5.5. Так Верховный суд РФ в решении от 21 августа 2008 г. N ГКПИ08-1161, оставленным
без изменения Определением Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 28 октября
2008 г. N КАС008-552, выразил позицию, о том, что лицо не несет уголовную
ответственность за хранение и сбыт нейтрального наполнителя, не являющегося
наркотическим средством. В подтверждение данной позиции Верховный суд РФ привел
следующие доводы:
«Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 08.02.2007 N
290-О-П, суды общей юрисдикции при разрешении данной категории уголовных дел [дела о
незаконном обороте наркотиков], в том числе с учетом оспариваемого положения
[последний абзац Списка 1, утв. Постановлением Правительства РФ от 7 февраля 2006 г.
N 76], должны учитывать количество, свойства, степень воздействия на организм
человека того или иного наркотического средства, а также другие обстоятельства
конкретного уголовного дела.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в абзаце 5 п. 4 Постановления от 15 июня
2006 г. N 14 разъяснил, что, решая вопрос о том, относится ли смесь наркотического
средства или психотропного вещества, включенного в Список I (или кокаина, кокаина
гидрохлорида), и нейтрального вещества (наполнителя) к крупному или особо крупному
размерам, судам следует исходить из предназначения указанной смеси для немедицинского
потребления».
5.6 Данная позиция высших судов Российской Федерации позволяет говорить о том, что в
случае, если по делу о незаконном обороте наркотиков была изъята смесь
5
наркотического средства из Списка 1, то для выполнения п.п. 1, 2, ч. 1 ст. 299 УПК РФ
суду необходимо разрешить вопрос о том, установлено ли по делу
 Количество смеси;
 Свойства смеси и степень ее воздействия на организм человека, исходя из
предназначения указанной смеси для немедицинского потребления.
И только имея установленными данные факты, суд может сделать вывод о том, имел ли
место оборот смеси наркотического вещества в крупном размере, и следовательно
обладает ли вменяемое подсудимому деяние таким важнейшим квалифицирующим
признаком объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, как
крупный размер.
5.7 Установление данных фактов возможно только при помощи лиц, обладающих
специальными знаниями. На основании параграфа 2 Постановления Пленума Верховного
Суда РФ №14 от 15 июня 2006 г., исходя из того, что для определения вида средств, их
размеров, названий и свойств, происхождения, способа изготовления, производства или
переработки,
требуются
специальные
знания,
суды
должны
располагать
соответствующими заключениями экспертов.
5.8 При этом необходимо учесть, что факты, подлежащие установлению требуют либо
комплексной экспертизы, либо нескольких экспертиз. Действительно, количество смеси
определяется взвешиванием, свойства смеси определяются исходя из того, что из себя
представляет смесь, из каких компонентов она состоит. Данные вопросы могут быть
разрешены при помощи специальных знаний в области химии. Однако такой факт, как
степень воздействия смеси на организм человека, требует знаний о природе воздействия
веществ на человека. При этом речь идет о назначении смеси для немедицинского
потребления в качестве наркотика. А в случае обвинения в изготовлении и хранении без
целей сбыта, речь идет о немедицинском потреблении смеси подсудимым, потому что и
Конституционный суд и Верховный суд выражая свою позицию говорили о
обстоятельствах угловного дела, а не каких-то абстрактных обстоятельства. Для
установления данного фактора необходимы специальные знания в области медицины –
наркологии. Только нарколог, с соответствующим опытом и образованием может дать
заключение о том, какова будет степень воздействия смеси на организм конкретного
человека, исходя из его веса, толерантности к наркотикам, а самое главное, исходя из
содержания в смеси активных веществ, в настоящем деле – дезоморфина.
5.9 По настоящему уголовному делу в ходе предварительного следствия вообще не было
установлено свойств якобы изъятой у Аношкина смеси и степени ее воздействия на
организм человека, исходя из предназначения указанной смеси для немедицинского
потребления. Из заключения эксперта Серякова видно, что он вообще не проводил
количественного анализа смеси (с указанием компонентов смеси и их количественного
соотношения к весу всей смеси), вопреки прямому указанию методик, на которые он же
сам и ссылался. В заключении эксперта вообще не говорится о свойствах смеси (оценку
заключения эксперта см. в Приложении 1). Защита указывала на данные недостатки
экспертного заключения в рамках ст. 217 УПК РФ и в ходе предварительного судебного
заседания (ст. 229 УПК РФ), а также требовала назначения повторной экспертизы, о чем в
деле имеются соответствующие ходатайства. Однако и дознаватель и судья к доводам
защиты не прислушались. Не имея результатов количественного анализа, по делу не
могла быть проведена и не была проведена наркологическая экспертиза (либо допрошен
специалист-нарколог) и не было установлено свойств смеси и степени ее наркотического
воздействия на организм человека, в частности подсудимого. При рассмотрении дела и
вынесении приговора судом, вопреки позиции Верховного суда РФ и Конституционного
суд РФ, не были рассмотрены и разрешены вопросы о размере якобы изъятой у
Аношкина смеси, исходя из ее свойств и степени ее воздействия на организм человека. В
приговоре суд формально указал на то, что Аношкин якобы изготовил и хранил
6
наркотическое средство в крупном размере, сославшись на вес смеси. Однако суд не
разрешил и не мог разрешить вопрос о размере наркотического средства (смеси
дезоморфина) так как у суда не было данных о свойствах смеси и степени ее воздействия
на организм человека, исходя из целей ее немедицинского потребления.
5.10 Таким образом, при вынесении приговора суд нарушил п. 3, ч. 1 ст. 299 УПК РФ, так
не разрешил вопрос о таком важном признаке деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК
РФ, как размер наркотического средства, не имея необходимых данных для этого. Это
является грубым процессуальным нарушением. Допустив данное процессуальное
нарушение, суд вообще не учел свойства смеси и степень ее воздействия на организм
человека в качестве обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы
суда, что позволяет говорить о несоответствии выводов суда фактическим
обстоятельствам дела (п. 2 ст. 380 УПК РФ).
6. Выводы суда по вопросам, указанным в п.п.1, 3 ч. 1 ст. 299 УПК РФ не являются
обоснованными, так как они основаны на необоснованном заключении эксперта.
6.1 Исходя из смысла ст. 80 УПК РФ, заключение эксперта - представленные в
письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед
экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами. На
основании ст. 207 УПК РФ, заключение эксперта должно быть обоснованным. В
соответствие с ч. 3 ст. 204 УПК РФ материалы, иллюстрирующие заключение эксперта
(фотографии, схемы, графики и т.п.), прилагаются к заключению и являются его
составной частью. Статья 8 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ "О
государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" требует,
чтобы заключение эксперта основывалось на положениях, дающих возможность
проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых
научных и практических данных.
6.2 Заключение № 116, за подписью эксперта Серякова, не удовлетворяет требованиям
приведенных законов и является необоснованным. Помимо поверхностного изложения
порядка якобы проведенного исследования и других ошибок (подробно об этом см.
Приложение 1) в заключении эксперта нет результатов первичных исследований
(хроматограмм или их фотографий, значений Rf (отношение расстояния, проходимого в
условиях тонкослойного анализа, анализируемым вещество к расстоянию, проходимому в
тех же условиях применяемым растворителем) зон веществ, выявляемых в процессе
анализа). Эксперт лишь утверждает, что "на хроматограммах экстракта исследуемых
объектов 1 и 2 выявлена флуоресцирующая при УФ-254 нм и имеющая
хроматографическую подвижность соответствующую зоне дезоморфина свободного
образца…» Однако подтверждения этому утверждению в виде фактических результатов
исследования (хроматограмм или их фотографий) в заключении эксперта нет.
6.3 Также в заключении эксперта нет хроматограмм свободных образцов дезоморфина,
используемых экспертом. Также нет сведений о том, где эксперт брал свободные
образцы дезоморфина, из какой лаборатории, и кто гарантировал, что свободные
образцы являются образцами дезоморфина с определенной чистотой.
6.4 Отсутствие результатов первичных исследований не позволяет оценить
достоверность полученных результатов и обоснованность выводов. В частности, без
приведения указанных материалов невозможно оценить качество хроматографического
разделения веществ, соответствие условий хроматографического анализа методическим
рекомендациям. Без приведения результатов первичных исследований эксперт с равным
успехом мог, не проводя исследований, на основе литературных данных описать условия
анализа объектов методами хроматомасс-спектрометрии, инфракрасной спектрометрии,
7
ядерно-магнитного резонанса и утверждать совпадение полученных им результатов с
результатами исследования образцов сравнения. Без результатов первичных
исследований достоверность таких утверждений эксперта проверить невозможно. В связи
с чем, сам факт проведения хроматографического исследования вызывает сомнение.
6.5 Следует отметить, что без представления первичных результатов исследования
текстовая часть соответствующих разделов исследования может быть применима к
исследованию любого объекта – в отношении исследуемого объекта эксперт может дать,
в итоге, любую информацию, так как её правильность можно проверить только при
назначении повторной экспертизы. Но даже в случае несовпадения результатов
первичной и повторной экспертизы, практически невозможно установить причину
расхождения результатов, так как в первичной экспертизе отсутствуют результаты
первичных исследований. При этом у недобросовестных экспертов всегда есть
возможность в таких случаях сослаться на допущенную ими ошибку в оценке результатов
исследования.
6.6 Наличие результатов первичных исследований позволяет контролировать процесс
судебно-экспертного исследования, и, следовательно, повышает объективность и
достоверность получаемых результатов. Наличие в заключении эксперта первичных
результатов исследования является условным паспортом состава исследуемого
вещества и в дальнейшем препятствует такому манипулированию с ним, как изъятие
части вещества с последующим его разбавлением.
6.7 Отсутствие в заключении эксперта первичных результатов исследования привело к
тому, что материалы, позволяющие объективно оценить результаты исследования в деле
отсутствует, а выводы о наличии в представленном на экспертизу веществе
дезоморфина экспертом декларируются. Таким образом, утверждение эксперта о
наличии в представленном на экспертизу веществе дезоморфина является
необоснованным.
6.8 Как уже указывалось в данной жалобе (пункт 5.9) экспертом при проведении
исследования вещества якобы изъятого у Аношкина, вообще не проводился
количественный анализ смеси. Это является нарушением методик, на которые сам же
эксперт ссылается в заключении.
6.9 Защита указывала на данные недостатки экспертного заключения в рамках ст. 217
УПК РФ и в ходе предварительного слушания в рамках ст. 229 УПК РФ, а также требовала
назначения повторной экспертизы, о чем в деле имеются соответствующие ходатайства.
Однако и дознаватель и судья к доводам защиты не прислушались. Суд даже не вызвал
эксперта для допроса в судебное заседание.
6.10 Необоснованное заключение эксперта ставит под сомнение сам факт того, что якобы
изъятое у Аношкина вещество являлось смесью дезоморфина. Нельзя считать
доказанным факт того, что имело место изготовление и хранение наркотического
средства – деяние, которое было вменено Аношкину. В этой связи обоснованность
выводов суда при разрешении вопросов, указанных в п. 1, 3 ч. 1 ст. 299 УПК РФ вызывает
сомнение, так как данные выводы основывались в большой степени на необоснованном
заключении эксперта. Необоснованное заключение эксперта повлияло на правильное
разрешение судом вопросов, указанных в п. 1, 3 ч. 1 ст. 299 УПК РФ.
6.11 Таким образом, благодаря отсутствию сведений о результатах первичных
исследований, выводы, указанные в заключение эксперта не аргументированы.
Благодаря тому, что в ходе исследования не проводился количественный анализ смеси,
были нарушены методики экспертного исследования (подробнее об этом в пункте 5.9
8
настоящей жалобы). Исходя из параграфа 15 Постановления Пленума Верховного Суда
РФ от 21.12.2010 N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам", необоснованным
следует считать такое заключение эксперта, в котором недостаточно аргументированы
выводы, не применены или неверно применены необходимые методы и методики
экспертного исследования.
6.12 На основании параграфа 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от
21.12.2010 N 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам" при наличии сомнений в
заключении эксперта, выводы которого повлияли или могли повлиять на правильное
разрешение судом вопросов, указанных в части 1 статьи 299 УПК РФ, суд в кассационном
порядке вправе отменить приговор и направить дело на новое судебное
разбирательство.
7. В нарушение конституционного принципа состязательности суд, при наличии
противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов
суда, не указал в приговоре, по каким основаниям суд он принял одни из этих
доказательств и отверг другие (п. 3 ст. 380 УПК РФ).
7.1 По окончании предварительного следствия в рамках ст. 217 УПК РФ, а также в ходе
предварительного слушания в рамках ст. 229 УПК РФ защита заявляла ходатайства о
необоснованности заключения эксперта № 116 и необходимости назначения повторной
экспертизы. В обоснование защита приводила многочисленные доводы и указывала на
доказательства (Приложение 1).
7.2 Дознаватель отказала в удовлетворении ходатайства защиты. При этом из
постановления дознавателя об отказе в удовлетворении ходатайства видно, что
дознаватель плохо понимала сущность заключения эксперта и сущность заявленного
ходатайства. В частности отвергая довод защиты о том, что к заключению эксперта не
были приложены результаты первичных исследования (фотографии хроматограмм),
дознаватель в постановлении задает вопрос: «И о каких результатах первичного
исследования ведется речь в ходатайстве защитника?».
7.3 В ходе предварительного слушания суд не стал рассматривать ходатайство защиты,
указав на то, что оно якобы заявлено преждевременно. Однако, обосновывая свои
выводы в приговоре в том числе и заключением эксперта № 116 суд ни слова не сказал,
по каким основаниям он отверг доводы и доказательства защиты, указывающие не
необоснованность заключения эксперта и изложенные в ходатайстве о проведении
повторной экспертизы. В приговоре об этом не сказано ни слова.
7.4 Также защита в ходе судебного заседания неоднократно указывала не противоречия в
показаниях свидетелей обвинения и понятых. Исходя из показаний Аношкина И.В.,
неоднократно подтвержденных им в ходе допроса и очных ставок, шприц с жидкостью
желтого цвета (о которой в заключении эксперта № 116 сделан вывод о том, что в ней
содержится дезоморфин) был подложен ему участковым уполномоченным полиции
Шейхиным Д.А. Сам Шейхин Д.А., добровольный помощник Солодилин А.В., участковые
Руф Е.Ю., Токарев А.В., понятые Клубков И.В. и Сафин Г.Д. с показаниями Аношкина И.В.
не согласны полностью. Проведенные очные ставки противоречий между показаниями
Аношкина И.В. и показаниями Шейхина, Солодилина, Клубкова и Сафина не устранили.
Вместе с тем в деле зафиксированы факты, свидетельствующие в пользу версии
Аношкина И.В., о том, что шприц с жидкостью желтого цвета ему подложили сотрудники
полиции в помещении опорного пункта № 3, а также фактов, ставящих под сомнение
правдивость показаний участковых и понятых.
9
7.5 По версии Аношкина И.В. его задержали со шприцем который он использовал для
употребления дезоморфина за несколько минут до задержания. Аношкин утверждает, что
шприц, который он выкинул при задержании был подобран задерживающими его
Шейхиным и Солодилиным. Если верить Аношкину, то один из шприцев, который
фигурирует в деле должен быть пустой и со следами крови внутри как последствие
внутривенной инъекции. И действительно, один из шприцев, проходящий по делу в
качестве вещественного доказательства содержит в себе следовые остатки красного
вещества, которые в протоколе личного досмотра от 12 апреля 2012 года прямо названы
каплями крови, а в справке об исследовании от 12 апреля 2012 года № 362 названы
«жидкость красного цвета, похожая на кровь» (л.д. 10). Однако суд не уделил никакого
внимания данному факту в приговоре.
7.6 Аношкин утверждает, что при нем при задержании ничего кроме использованного
шприца не было. Опрошенный полицией 28 апреля 2012 года свидетель Трофимов Н.А.
(очевидец задержания), подтвердивший свои показания в суде, по обстоятельствам
задержания пояснил, что Шейхин и Солодилин взяли Аношкина за руки сразу же послед
того, как он вышел из подъезда и что Аношкин что-то выбросил только когда ему
надевали наручники Шейхин и Солодилин. Трофимов также пояснил, что Аношкин при
задержании не кричал, вел себя спокойно, и что его сразу посадили в машину и увезли.
При таких обстоятельствах вызывают сомнение показания Шейхина в пользу
обоснованности применения им в отношении Аношкина спец средств – наручники, а
также показания о том, что Аношкин что-то слил при задержании напротив подъезда.
7.7 Шейхин Д.А., другие участковые и понятые утверждают, что Аношкин якобы также
слил содержимое одного из шприцев на пол в помещении опорного пункта. И якобы
данный пустой шприц в последующем был изъят (шприц с каплями крови внутри). Однако
на фотографии, приложенной к заключению эксперта видно, что оба изъятых шприца
имеют иглы и защитные колпачки. Принять версию Шейхина в этой связи невозможно,
потому что, имея шприц с иглой и защитным колпачком за брючным ремнем проделать
то, что описывает Шейхин – невозможно. А именно, Аношкин находясь в помещении
кабинета опорного пункта № 3 (помещение весьма небольшое, со столами, стульями,
прочей мебелью), в присутствии 2 участковых, одного помощника участкового и 2 понятых
якобы выхватил шприц из-под ремня и выдавил все содержимое на пол. При этом если на
шприце игла с защитным колпачком на всю операцию нужно много времени. То есть
нужно достать шприц из под ремня, снять иглу, отбросить ее, затем поменять руки (чтобы
давить правой рукой – Аношкин правша) и выдавить содержимое, а затем выбросить
шприц. И все это нужно проделать в присутствии 5 стоящих в тесном помещении мужчин.
Кроме того, если даже Аношкин и слил содержимое шприца, откуда тогда в шприце
кровь? Если она осталась после предыдущей инъекции, то она должна была бы быть
выдавлена с первыми каплями раствора, так как кровь тяжелее воды и находится внизу
тубы шприца. О данном противоречии в приговоре суда ничего не сказано.
7.8 По версии Аношкина шприц с жидкостью желтоватого цвета ему подложили
сотрудники полиции. Данное утверждение представляет собой серьезную защиту и
требует опровержения не только путем допроса других участковых и понятых. В
частности наличие или отсутствие принадлежащих Аношкину отпечатков пальцев на
данном шприце в ходе дознания не устанавливалось. Идентичность растворов в шприцах
также не устанавливалась. А ведь в показаниях всех свидетелей со стороны защиты и
понятых говорится о том, что в шприцах, якобы изъятых у Аношкина были разные по
цвету жидкости: в одном – жидкость похожая на кровь, а в другом – мутная жидкость
желтоватого цвета. Если верить версии обвинения, то Аношкин изготовил раствор
дезоморфина и набрал его в шприцы из одной посуды. То есть раствор в шприцах
должен быть одинаковым. Однако из материалов дела видно, что это не так. Суд не
уделил данному обстоятельству ни малейшего внимания.
10
7.9 Кроме того, показания понятых расходятся с показаниями участковых. В частности
участковые Руф и Шейхин говорят, что Аношкин достал шприц первый шприц с правой
стороны, тогда как понятые говорят, что он достал первый шприц с левой стороны. В
судебном заседании понятой Сафин говорит, что Шейхин изъял у Аношкина шприц с
правой стороны. Понятой Клубков в ходе очной ставки говорит, что Аношкин достал
шприц с левой стороны, а затем сотрудники достали шприц из под пазухи. В протоколах
допросов Клубкова и Сафина (л.д.23-28) указание о месте, откуда Аношкин якобы извлек
шприц вообще замазано и затем от руки исправлено на слово «левой». Это четко видно в
протоколе допроса. При этом в самом протоколе об исправлениях нет ни слова, равно как
и нет замечаний со стороны Клубкова и Сафина. В ходе допроса понятой Клубков
показал , что его пригласили в опорный пункт в 16 часов 15 минут 12.04.2012 года, тогда
как в ходе очной ставки он показал что его пригласили в 14-15 часов дня, при этом
дознавателем была предпринята попытка не записать это и был задан отдельный вопрос
адвокатом, в протоколе написано замечание адвоката. Свидетель Солодилин в ходе
предварительного следствия показывал, что он присутствовал при досмотре Аношкина.
Однако в ходе судебного заседания он показал, что «когда я зашел в кабинет, где
проводился личный досмотр Аношкина, я увидел, что на столе уже лежат 2 шприца, один
был с раствором, а другой с кровью». (страница 18 протокола судебного заседания). Суд
в приговоре лишь указал, что имеющиеся расхождения в показаниях свидетелей вызваны
субъективным восприятием и субъективным запоминанием лиц событий, очевидцами
которых они были. Однако в ходе судебного заседания суд вообще не изучал вопрос об
особенностях субъективного восприятия и запоминания свидетелей защиты. Неясно на
каком основании суд сделал вывод о таких особенностях в приговоре. Также вызывает
вопрос обоснованность такого вывода, так как особенности восприятия и запоминания
были только на стороне свидетелей обвинения. Самыми последовательными были
показания Аношкина.
7.10 Вызывает также сомнение что шприц, изъятый Шейхиным 13 апреля 2012 в ходе
осмотра места происшествия, имеет отношение к делу, особенно в связи с тем фактом,
что заключение эксперта показывает полное отсутствие остатков чего-либо в данном
шприце. Если верить Шейхину, то найденный им в ходе осмотра шприц является
шприцем, из которого Аношкин якобы выдавил в землю жидкость желтого цвета. Неясно,
почему тогда данный шприц не содержал в себе никаких следов данного вещества. Об
этом противоречии в приговоре суда не сказано ни слова.
7.11 Также вызывает сомнение само поведение Аношкина о котором говорит Шейхин. В
ходе допроса Шейкин показал, якобы за два часа до задержания Аношкин, увидев
Шейхина забежал в подъезд, а затем спустя полтора-два часа вышел из данного
подъезда с тремя шприцам полными наркотического раствора (один из которых он нес в
руке). Весьма необычное поведение для человека, который знает, что рядом с подъездом
его может ждать знакомые ему участковый.
7.12 В совокупности с фактами о побоях и противоречивыми данными об обстоятельствах
досмотра, а также незаконном задержании и содержании под стражей факты
фальсификации доказательств сотрудниками полиции путем подкладывания Аношкину
наркотиков требовали детального изучения на чем настаивала защита. Однако суд отверг
доводы защиты о противоречиях в доказательствах, представленных стороной
обвинения. При этом об основаниях отвержения доводов защиты в приговоре либо не
говорится вообще, либо формально указывается без достаточного обоснования.
7.13 Защита заявляла ходатайства об исключении протокола личного досмотра из
материалов уголовного дела, как по окончании предварительного расследования в
рамках ст. 217 УПК РФ, так и в ходе предварительного слушания в рамках ст. 229 УПК РФ
11
(о недопустимости протокола личного досмотра в качестве доказательства подробно
изложено в п.п. 2-4 настоящей жалобы). Однако суд отверг данные доводы защиты, в
частности поверхностно указав в приговоре, что нарушение процессуальной формы при
подтверждении фактического проведения личного досмотра не влияют на
его
допустимость. На странице 7 приговора суд вообще указал, все доказательства получены
с соблюдением норм УПК. В приговоре суд также указал, что обстоятельства задержания
и личного досмотра подтверждены показаниями свидетелей и понятых. Суд вообще не
уделил внимания тому факту, что в деле нет протокола задержания.
7.14 Изложенное позволяет говорить о том, что в нарушение конституционного принципа
состязательности суд, при наличии противоречивых доказательств, имеющих
существенное значение для выводов суда, не указал в приговоре, по каким основаниям
суд он принял одни из этих доказательств и отверг другие (п. 3 ст. 380 УПК РФ).
Изложенное в пунктах 1-7 настоящей жалобы указывает на то, что при производстве по
делу в отношении Аношкина, включая рассмотрение дела в суд, были допущены
нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем несоблюдения процедуры
судопроизводства, а также ограничения состязательных прав участников уголовного
судопроизводства, повлияли на постановление законного и обоснованного приговора.
Кроме того, допущенные процессуальные нарушения стали причиной того, то суд не учел
обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Дополнительно,
при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для
выводов суда, в приговоре не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих
доказательств и отверг другие.
Указанные нарушения, в силу п.п. 1, 2 ч. 1 ч. 1 ст. 379 УПК РФ, а также п.п. 2, 3 ст. 380 и ч.
1 ст. 381 УПК РФ являются основаниями для отмены или изменения решения суда в
кассационном порядке.
Исходя из изложенного, руководствуясь ст. 378 УПК РФ
ПРОШУ СУД:
Отменить приговор Центрального районного суда г. Тольятти от 17 августа 2012 года в
отношении Аношкина И.В.
и направить уголовное дело на новое судебное
разбирательство в суд первой инстанции со стадии предварительного слушания.
Подпись
Приложение 1 – Замечания на заключение эксперта № 116 от 9 мая 2012 года
3.09.2012.
12