Письмо рядового Одесского пехотного полка Александра

Письмо рядового Одесского пехотного полка Александра Валерьевича
Горбунова.
Москва, Большая Никитская, Горбунову Арсению
Здравствуй, Арсений, отвечаю на твоё письмо. Служится мне печально, так как скучаю по
матушке моей. Ты писал мне, что она больна. Как теперь самочувствие её? Служба
тяжёлая, но цель писания моего не об этом. Я долго не говорил тебе и матушке о том, что
я не просто служу, я самый настоящий что ни на есть солдат. Короче говоря, дабы ты не
ломал свою бедную головушку, я объясню тебе, что персона моя вместе со ста десятью
тысячами ребят (я указал приблизительно, так как мне, обычному человеку, не дано знать
точную цифру), пропускаем внутрь страны французов. Но пойми меня правильно, мы не
просто отступаем, а пытаемся заставить проклятых французов выдохнуться и поскорее
сдаться. Кутузов, новый главнокомандующий, решил, что Москву без боя сдать нельзя,
поэтому он выбрал место близ дороги к Москве, в двенадцати километрах от Можайска.
Думается мне, что не без труда дастся этот бой, коли нам не постараться.
Наполеон просто уверен в этой победе. Говаривают, что он даже речь зачитал, дабы
вселить это чувство уверенности и воинам своим. Ну, коль вселил, значит, нам надобно
будет его огорчить.
Мы расположились близ села Бородино, хоть мы и были в самом центре сражения, меня
все же утешало, что со мной был в тот момент Федька Прокопьев - единственный человек,
который на тот момент не бросил меня и стал мне заклятым товарищем. Накануне
сражения мы, по обычаю русскому, надели чистое белье, начистили ружья, наточили
штыки. А уж ночью священники пронесли по лагерю чудотворный образ Смоленской
Божьей Матери. Я перед сном уже по своему обычаю помолился три раза, вспомнил дом
родимый и под конец улегся спать. Дай бог мне сил!
Похоже, предстоящее сражение будет как ни на есть решающим. Пожалуй, только Бог
решит судьбу мою и других ребят. Мы заняли оборону, главной целью которой считалась
не допустить врага к Москве. Правый фланг и центр (в котором по воле божьей я и
оказался), занимала 1-я армия М.Б. Барклая Де Толли, а на левом фланге расположилась 2я армия П.И. Багратиона. Утром француз напал на наши ряды, уж с каким упором дрались
наши ребята, можно было бы сравнить только мальчишку, ударившего в грязь лицом, но
плакавшего не от боли, а от досады, что честь его утеряна, но он все еще продолжал
вставать, поминутно всхлипывая, и продолжал драться до последней капли крови...
В это время француз на лошади сбил меня и ранил в бедро, но горькой была не эта
утрата. В этот момент Федька Прокопьев вскочил на защиту мою, будто ангелхранитель...
Выстрел. Выстрел. И еще выстрел. Упал Федька, как камень. В момент этот я и понял, что
потерял самого близкого на тот момент товарища моего, что не будет больше у меня
тихих бесед о гражданской жизни, о девицах, и о тех великих чувствах, что прозываются
любовь и дружба. Ведь в тот момент я и потерял самое драгоценное в жизни своей дружбу. Товарищи мои унесли меня в безопасное место, состояние моё было самое
худшее. Оказалось, что ногу мне вообще могут ампутировать, так как перерезаны были
все нервы, и нога после такого ранения даже пошевельнуться бы не могла. Но душевная
боль затмила боль физическую, ведь не знал я тогда исхода боя. А только он мог смягчить
мое страдание. Вскоре мне сообщили, что русские войска отступили, но и французов
ошеломила стойкость нашего брата - русского солдата. Надеюсь, скоро увидеть тебя,
братец, и матушку нашу. Даст Бог, изгоним французов с земли русской и свидимся!
P.S
И до сей поры мы помним стойкость русского солдата, его готовность отдать жизнь свою,
его ошеломляющую верность Отчизне!
Мы помним!