100_Zakharjan_Chernjaev

О. ЗАХАРЬЯН,
кандидат юридических наук
А. ЧЕРНЯЕВ,
кандидат юридических наук
ИСТОРИЯ ПРОСТИТУЦИИ В РОССИИ
В древние и средние века, когда проституция разъедала весь
общественный организм Западной Европы, когда народы и государства гибли в сладострастных корчах разврата, в русском государстве, изолированном от жизни западных европейцев и развивавшемся самобытно и своеобразно, продажной проституции не
было. Ни один русский летописец не упоминает о проституции как
об общественном зле. Однако если бы это зло существовало, то нет
сомнения, что оно не ускользнуло бы от внимания историков
именно потому, что наша древняя литература носит преимущественно религиозный характер1.
Ничто, конечно, не дает права утверждать, что в древней и
средневековой Руси не существовало внебрачных связей. Глубокая
приверженность к патриархально-семейным традициям хотя и не
создавала почвы для широкого распространения проституции, однако в городах она существовала, и об этом говорит анализ действовавших в соответствующие периоды норм права2. Например, в
Уставе князя Ярослава Мудрого содержатся несколько статей о
блуде и пьянстве: статья 5 предусматривает ответственность за
блуд незамужней женщины.
Так что разврат существовал всегда и везде, следовательно, не
чужда ему была и Русь, не знавшая, однако, продажного разврата.
В данной статье широко использован материал М. Кузнецова «История
проституции в России» // В кн.: История проституции. — С-Петербург:
СПб «БРАСК», 1994.
2
См.: Жигарев Е.С. Криминологическая характеристика социальных аномалий в среде несовершеннолетних и их предупреждение. — М.: МВШМ
МВД РФ, 1992. — С. 19.
1
Это подтверждается многими историческими фактами. Однако
дошедшие до нас исторические литературные источники не могут
дать положительных фактов, указывающих на время, с которого
проституция нашла себе место в России. Поэтому начнем анализ
социальной ситуации, связанной с реформами Петра I, нарушившими традиционный уклад общественной и семейной жизни российского общества, давшими толчок к распространению проституции.
Общественное и семейное положение женщины, несомненно,
оказывают большое влияние на нравственное состояние общества,
а вместе с тем и на состояние проституции. Поэтому, рассматривая
данный вопрос, необходимо знать то положение женщины в обществе и семье, в котором ее застал великий преобразователь России.
В начале царствования Петра I русская женщина знатного и богатого происхождения в семейном быту постоянно находилась под
гнетом своих родителей, а затем мужей. Она постоянно сидела
взаперти и не имела доступа ни к каким общественным собраниям
и увеселениям. Гнет мужчины, под которым мы, читая источники,
видим ее в начале правления Петра I и более 100 лет до этого, пал
на нее со времен великого князя Ивана Васильевича III. Во время
царствования этого князя, когда татарское иго тяготело над Русью,
«татарщина забралась даже в домашнюю жизнь русских людей. У
татар, как и у всех народов магометанской веры, женщины жили
взаперти, особняком и чужим мужчинам не показывались открытым лицом. Этот дикий обычай перешел и на Русь: знатные и богатые люди стали запирать своих жен в терема, не показывали их не
только чужим, но иногда и близкой родне»1. Даже народные обычаи и обряды ставили женщину в приниженное состояние перед
мужчиной и заставляли ее публично заявлять о своем ничтожестве,
все более и более возвышая при этом права мужчины, признавая в
нем своего владыку2.
Совершенно в другом положении находились женщины не барского рода и небогатого сословия; им была не чужда свобода, и
общество мужчин им тоже было доступно. Русские женщины этого
класса были не особенно стыдливы. По свидетельству И.Г. Корба,
1
2
Петрушевский А.Ф. Указ. соч. — С. 73.
Кузнецов М. Указ. соч. — С. 181.
5
«москвитяне не имеют стыда, который возбуждается различием
пола; старость, обще с невинным возрастом, плавает в реках, нагие
мужчины вместе с женщинами… Москвитяне без всякого покрова
выскакивают из воды на траву, причем даже сами девушки соблазняют их, нескромно показывая им все свое нагое тело».
Не отличался нравственностью даже двор Петра I, в нем придворные женщины распутничали с дьячками. Русское монашество
вовсе не старалось служить примером нравственности для мирян
и, не стесняясь, предавалось всем безнравственным порокам и невоздержанно упивалось сладострастием самого разврата. Невозможно было ожидать высокой нравственности от русских монахов,
потому что большая часть из них вовсе не чувствовала в себе никакого признания к исполнению требований монастырской жизни,
так как поступали туда по воле своих родителей, принадлежа между тем всем своим существом тому обществу, от которого были отлучены.
Если на Руси блуд, прелюбодеяние и тому подобный разврат
существовал вне всевозможных размеров, если было возможно
иметь столько же непотребных и развратных женщин, сколько в
состоянии уплатить копеек и алтын, то, конечно, все эти и другие
факты не могли существовать при отсутствии проституции. Однако
проституция того времени не могла быть такою, какой мы встречаем ее в настоящее время. Существование проституции в допетровской Руси подтверждается изданным в то время различными распоряжениями правительства, которое признавало ее существование, но боялось ее признать неизбежно терпимой. Все меры того
времени носят на себе карательный характер1.
В
приказе,
данном
санкт-петербургскому
генералполицмейстеру 25 мая 1718 г., делается указание на существование
публичных домов, в которые собирались разные лица для различных «похабств». То же указание на существование публичных домов встречается в узаконении 1728 г., в царствование Петра II.
Например, в наказе губернаторам предписывается: «…где явятся
подозрительные дома, а именно: корчемные, блядские и другие
См.: Полное собрание Законов Российской Империи. — Т. III. —
Ст. 1540. — П. 8. — С. 233; Ст. 1612. — П. 29, 30. — С. 418; Ст. 1650. —
С. 488.
1
6
похабства, о таких домах велеть подавать о разночинцах воеводам;
а о купцах в ратушах изветы или явки, по тем изветам досматривать, и таковых наказывать, как указы повелевают, во всем неотменно, дабы все таковые мерзости, от чего всякое зло происходит,
были испровергнуты»1.
В царствование Анны Иоанновны разврат, несмотря на принимаемые против него меры, видимо, не уменьшался и находил себе
место во многих тайных притонах, о чем дошло в то время до сведения Сената, который в указе от 6 мая 1736 г. изложил новые меры: «…ежели где такие непотребные жены и девки, тех высечь
кошками и из тех домов их выбить вон, а кои найдутся, таких отсылать в воеводскую канцелярию, которой об них поступят по указам…»2.
В 1743 г., в царствование Елизаветы Петровны, обращено было
внимание на нравственное отношение между полами и возрастами,
и первой мерой, поставившей эти отношения в рамки известных
приличий, был сенатский указ о запрещении париться в торговых
банях лицам обоего пола. В царствование этой государыни в Петербурге появились публичные дома с аристократической обстановкой. В это же время с большой силой развивалась в Петербурге
одиночная проституция, распространяясь по окрестностям столицы, ввиду чего последовал следующий указ, данный полицмейстерской канцелярии из Кабинета императрицы Елизаветы Петровны 1 августа 1750 г.: «…тех кроющихся непотребных жен и девок, как иноземок, так и русских сыскивать, ловить и приводить в
главную полицию, а оттуда с запискою высылать в комиссию в Калинкинский дом».
Во время правления Екатерины II проституция в России все более увеличивалась и начинала оставлять заметные следы на общественной нравственности и на здоровье населения. 20 мая 1763 г.,
ввиду значительного распространения венерических болезней в
армии, Сенат постановил: всех женщин, одержимых венерическими болезнями, по излечении ссылать на поселение в Нерчинск. А
своим указом от 4 мая 1765 г. императрица предписывала:
См.: Полное собрание Законов Российской Империи. — Т. VIII. —
С. 111.
2
Там же. — Т. IX. — Ст. 6947. — С. 805.
1
7
«…приводимых в главную полицмейстерскую канцелярию вдов и
девок, кои не в престарелых летах, и обращаются в праздности и в
непорядочных поступках, отсылать на поселение в подлежащие
места за караулом»1.
Из изданных Екатериной II указов следует, что императрица
вполне понимала несостоятельность всех этих мер и считала проституцию жизненным фактом, который следует признать терпимым. Но благим начинаниям Екатерины II относительно правильного устройства надзора за проституцией не суждено было сбыться
ни во время правления этой государыни, ни в последующие царствования Павла I и Александра I, при которых меры против проституции все-таки носили репрессивный характер. Например, Павел I указом 1799 г. повелевал: «…непотребных не терпеть в лагере»2, указом 1800 г.: «…развратных женщин, какие есть и впредь
оказываться будут, в обеих столицах, отсылать прямо на Иркутские
фабрики».
Только в XIX в. в России было положено начало регламентации
занятия проституцией, она была объявлена «терпимою» (отсюда и
термин «дома терпимости»), и по инициативе министра внутренних дел и с согласия Николая I в 1843 г. в Санкт-Петербурге был
создан Особый врачебно-полицейский комитет, в задачу которого
входил розыск продажных женщин, сделавших из проституции
профессию, освидетельствование их и направление больных в
больницу. Подобные комитеты были созданы и в Москве, Варшаве,
Казани, Одессе, Минске и некоторых других городах.
Врачебно-полицейский надзор состоял не только в принудительной изоляции поднадзорных женщин, но и в целом ряде мероприятий, направленных на ограничение их прав. Проводилась их
регистрация, представлявшая собой официальное зачисление женщин в списки проституток и связанная с изъятием у них вида на
жительство и заменой его специальным документом, получившим
в народе название «желтого билета».
В 1847 г. при Министерстве внутренних дел была учреждена
Комиссия по надзору за бродячими женщинами. Несмотря на всеТам же. — Т. XVII. — Ст. 42391. — С. 129.
См.: Полное собрание Законов Российской Империи. — Т. XXIV. —
Ст. 17590. — Гл. LXXVIII. — П. 3. — С. 212.
1
2
8
возможные препятствия, которые встречала комиссия на каждом
шагу, ей удалось в самое короткое время отыскать и уничтожить
множество притонов тайного разврата, или парных углов, помещавшихся в самых грязных, тесных и мрачных подвалах и чердаках, где стояло несколько кроватей, а иногда просто были устроены
нары и полати.
В 1855 г. особенно рельефно проявилась так называемая тайная
проституция, которая, несмотря на строгость мер, принимавшихся
против ее развития, доходила до все больших и больших размеров.
Комитет, однако, пришел к убеждению, что строгость мер, принимаемых к прекращению промысла тайным развратом, не может
принести желаемых результатов, т.е. предупредить распространение этих тайных мест сифилиса и других венерических болезней, а
поэтому решил: получить разрешение на подчинение тайных притонов разврата врачебно-полицейскому надзору и отменить всякие
меры строгости, склонявшиеся к запрету этих притонов.
Развратных женщин, вернее проституток, проживавших в то
время в Москве, разделяли на три группы: публичные женщины,
жившие в порядочных квартирах и не принимавшие к себе людей
низшего класса; проститутки, которые жили в неопрятных и тесных квартирах у так называемых содержательниц; развратные
женщины, которые проводили время в кабаках, пивных, харчевнях
и распутничали с рабочими, ремесленниками, солдатами и разного
рода людьми низшего класса. Для последних двух групп проституток в Москве существовали особые притоны под названием «баньки» и дома, называвшиеся «сборные», так как ночью в них собирались развратные люди обоего пола, каждый из которых занимал
нанимаемый им угол.
К концу XIX в. в России стали открываться многочисленные
учреждения «спасения» и образовываться различные общества защиты несчастных женщин. Например, в январе 1900 г. в СанктПетербурге было учреждено «Российское общество защиты женщин» — результат Лондонского конгресса «для борьбы с торговлей
женщинами» (июнь 1899 г.), на котором пришли к заключению, что
необходимо в каждой стране образовать особый «Национальный
Комитет по охране женщин». Роль такого Комитета в России и взяло на себя «Российское общество защиты женщин». За четыре года
9
своей деятельности это общество открыло несколько отделений в
провинциальных городах.
Регламентация проституции была упразднена в 1917 г. Однако
это не означало безразличного отношения новой власти к этому
социальному явлению. Но это уже другой разговор.
Таким образом, рассмотрение проституции как социального зла
и соответствующего к ней отношения официальных структур в
России обусловливалось тем, что, будучи одним из самых унизительных для человеческого достоинства занятий, она крайне деморализировала не только проституток, но и всех, кто соприкасался с
ней, и действовала разлагающим образом на семью.
10