2 февраля 2009 Мнения экспертов Давосский даос Сергей Черн

http://kreml.org/opinions/204077273
2 февраля 2009
Мнения экспертов
Давосский даос
Сергей Чернышев,
директор Русского института,
председатель консультативного совета Управляющей компании №1
Жанр анализа выступлений политических лидеров независимыми экспертами (не могу
себя к ним причислить) в России сравнительно молод и с виду всем хорош. И наглядным
демократизмом, и свидетельством живости гражданского общества, и показной удалью частных
лиц, выставляющих оценки лицам первым - правда, без надежд на обратную связь. Всё же в
данной сфере счастливо-наивное детство неоправданно затянулось.
Не секрет, что выступления лидеров, за редким исключением, пишутся аппаратом. Не
тайна, что аппарат разделён на ведомства, каковые друг с другом мало в чём согласны. В Давосе
было несколько Путиных: его выступление состояло из клипов, границы между которыми видны
невооруженным глазом, даже при выключенном звуке. Обсуждать их если и стоит, то по
отдельности. Вопрос же связи между ними - отдельная трагедия.
Тому, кто внимательно следит (благодаря ТВ) за выражением лица Владимира
Владимировича во время выступлений, хорошо заметно, что для него есть несколько
болезненных тем. Когда он по ним высказывается - прячет лицо в листочках, морщится, говорит
неуверенно. Похоже, текст, который приходится озвучивать, вызывает внутренний протест на
каком-то из уровней его интуиции. Переходя же к другим разделам, откладывает бумагу,
становится раскованным, афористичным и харизматичным. Видно, что соответствующие сферы
деятельности им практически освоены, осмыслены, соотнесены в пространстве стратегии и
пронизаны волей.
Можно для примера выделить в давосском докладе пару несопоставимых позиций по
отношению к кризису. Одну условно назовём фундаментально-идеалистической (для меня
идеализм - вещь хорошая), а другую, чтобы помягче выразиться, - ретро-либеральной.
Авторы первой утверждают, что в основе нынешнего кризиса - колоссальный дисбаланс
'между масштабами финансовых операций и фундаментальной стоимостью активов'. Выражение
'фундаментальная стоимость активов' вообще впервые всплывает в официальном дискурсе,
притом, встречается на протяжении короткого выступления дважды, напрямую увязывается с
'производительностью и реальной эффективностью компаний'. Призывая к реформе стандартов
аудита, бухучёта и системы рейтингов, авторы устами докладчика провозглашают: 'Оценки того
или иного бизнеса должны строиться на его способности генерировать добавленную стоимость, а
не на разного рода субъективных представлениях'. Это, полагают они, должно стать основой
будущей 'экономики реальных ценностей'.
Отрадно, что совокупный государственный разум, что глаголет устами лидера,
идеологически развернулся в эту сторону. Но, вкладывая в первые уста столь ответственные
идеологемы, нужно быть уверенным в их технологическом фундаменте и в культурной почве на
два штыка под ним. Если взять практически любую из современных методик оценки 'способности
бизнеса генерировать добавленную стоимость', в самой её сердцевине обнаружатся во всей
красе те самые 'разного рода субъективные представления', которые предполагалось искоренить.
Это связано с крайним эмпиризмом представлений кризисного поколения управленцев о том, что
такое 'стоимость' как аспект 'собственности'. Эмпиризмом, который лишь в последние
десятилетия начал преодолеваться лидерами новой институциональной экономики. Но об этом
давосским спичрайтерам, скорее всего, невдомёк.
Тем не менее, данную часть доклада хочется принимать и приветствовать звоном щита.
Вторая позиция начинается с запева, советскому слуху знакомого, как глазам ладонь:
'Кризис обнажил имеющиеся у нас проблемы... Об этих проблемах мы знали, конечно, и
раньше, и стремились их последовательно решить. Кризис лишь заставляет нас активнее
продвигаться по заявленным приоритетам, не меняя, разумеется, самой стратегии...'
Так об чём говорить, коли не о чем говорить, нечего менять? Стратегия, поверхность
которой даже глобальный кризис не поцарапал, едва ли конкретнее каменных плит-скрижалей
Ветхого Завета.
Далее следует - шутки в сторону! - призыв 'создать привлекательные условия для
глобальных инвестиций уже сегодня'. И через пару абзацев, чтоб не казалось, что ослышались:
'Сохраним курс на открытость для иностранных инвестиций!'
Последний призыв - словно линялый транспарант на опустевшем майдане. Реанимируется
фетишистское (в марксовом смысле) представление, что инвестиции - не просто деньги, а именно
иностранная валюта. Ввозимая, естественно, извне. То есть оттуда, где инвестиционные банки на
глазах у всех испарились как класс, а инвесторы разбежались и повымерли как динозавры.
Да, нетленная стратегия, авторством которой мы с докладчиком обязаны непотопляемому
'финансовому блоку' - штука посильнее 'Фауста' Гёте, пробойнее фауст-патрона.
Здесь невольно вспоминается интервью, накануне Давоса данное одним выдающимся
политиком одному информационному агентству. Вообразите обаятельного, открытого,
динамичного лидера с кучей достоинств: его ничто не ставит в тупик, он ничего не просит, ни на
что не жалуется; правда, редко веселится. Единственная его проблема - доверчивость. Но ведь
ещё Ларошфуко отчеканил: не доверять людям позорнее, чем быть ими обманутым.
И вот дошлые советники на доверии, от которых он так и не сумел отбояриться, внушили
ему, что с собой всегда полагается носить дохлую кошку. Поэтому он вынужден таскать её на все
мероприятия и время от времени доверчиво вынимать из кармана. Хоть и ощущает интуитивно,
видно по лицу: здесь что-то не так! Не озонирует данный артефакт атмосферу содержательных
дискуссий...
Что же со всем этим поделать? Ровным счётом - ничего. Выступление в Давосе пропагандистский товар на вынос, а не приглашение к досужим рассуждениям об антикризисной
стратегии правительства. Да и едва ли последняя вообще может существовать. Национальный
кризис - болезнь, которую надо пережить, а не партия в шашки с расчётом комбинаций.
Подлинный лидер, встречаясь с историческим вызовом, всегда оказывается одинок предельным,
отшельническим одиночеством. Угрозы он ощущает не умом - нутром, позвоночником, а отбивает
руками, прежде чем успеют включиться мозги.
Истории, будто Рузвельт при разработке Нового курса опирался на теорию Кейнса - не
более чем байки аналитиков. Екатерина Великая, уважаемая Путиным, конечно, общалась с
учёными мужами, но, скорее, для души, а стратегию ей заменяло звериное чутьё. Да и куда было
за ней обращаться? К боярам Нарышкиным? В Академию, чей президиум почти не менялся со
времён послания Ломоносова И.И.Шувалову? В 'гражданское общество', к сумасшедшим типа
Чедаева, который в ту пору, к счастью, ещё не родился?
Время умников, увы, не пришло, платоновское государство мудрецов - за горами. Путин,
мастер единоборств, научится у жизни, как поднять тяжесть кризиса, не путаясь в верёвках
'экономического блока'. А дохлые кошки экономистов обретут заслуженный покой на полигоне
аналитических отходов.