Диалог с антихристом: письма и «сказки» старообрядцев

Екатерина Романова
Диалог с антихристом: письма и «сказки» старообрядцев-самосожигателей
В ряде публикаций, связанных с исследованием причин и характера
массовых старообрядческих самосожжений, сложилось мнение о спонтанном
характере данного явления, вызванного мерами властей по борьбе с расколом.
Однако исследование судебно-следственных дел показывает, что появление
«никониан» в действительности не сразу влекло за собой самосожжение, и
сведения о том, как участниками гарей осознавалось самоубийство, во многом
стали известны благодаря тому диалогу, который разворачивался между
старообрядцами и прибывшими увещевателями и который фиксировался
последними. При этом акцент будет делаться на старообрядческих текстах,
поскольку именно старообрядческая позиция представляется для нас наиболее
важной.
Старообрядческие тексты, зафиксированные в судебно-следственных
делах, имеют различное происхождение. Во-первых, это письма, написанные
старообрядцами и включенные в состав дел в качестве вещественных
доказательств. Эти письма, которые старообрядцы выбрасывали перед тем, как
поджечь сруб, сохраняются в делах в виде оригинала и/или копии. Данный тип
источников, пожалуй, единственный в составе дел, в котором старообрядческая
позиция отражена в чистом виде. Во-вторых, сохранились так называемые
"сказки", которые представляют собой зафиксированные увещевателями речи
собравшихся "для пострадания". "Сказки" обычно произносились в ответ на
попытки увещевателей узнать о причинах самоубийства и отговорить от него.
При этом, несмотря на то, что "сказки", в отличие от писем, отражают
старообрядческую позицию опосредованно, поскольку фиксировались
"никонианами", содержание обоих типов текстов практически одинаково,
можно даже определить их структуру:
представление о гибели христианского мира и воцарении антихриста;
указание на знамения антихристова пришествия;
осознание себя как мучеников за христианскую веру;
указание добровольного мученичества как пути спасения.
При исследовании текстов писем и "сказок" обращает на себя внимание
то, каким образом старообрядцы определяли своих адресатов, например:
«называл как святейших патриархов и православных архиереев, так и весь
священнический и монашеский чин, еретиками и от святыя православныя веры
отступниками и антихристами».
Характерно, что эти определения соотносятся с текстами, которые
представляют собой христианские толкования на апокалиптические сочинения
(Откровение Иоанна Богослова, книга пророка Даниила, синоптический
Апокалипсис). Соответственно, увещеватели были опасны для старообрядцев
потому, что, будучи посланниками антихриста, они могли сломить
сопротивление старообрядцев и вынудить тех изменить старой вере. Известно,
что для старообрядцев переход из старообрядчества в никонианство был
равносилен вечной погибели.
Позиция увещевателей в данном случае практически не имела значения.
Разумеется, что все реплики старообрядцев были ответом на реплики
прибывших, и, тем не менее, разговор происходил на разных уровнях, точнее,
ситуация, в которой находились увещеватели, отличалась от ситуации, в
1
которой находились участники гари. Это отличие заключалось не только в том,
что одни были представителями власти, а другие должны были ей подчиниться
(в подобной ситуации контекст был бы общим для обеих групп), а в том, что
все, что делали или говорили никониане в контексте для них вполне обыденном,
для старообрядцев включалось в совершенно иной контекст, соотносящий
реальность с представлениями о пришествии антихриста. Черпая представления
о реальности из эсхатологических сочинений, старообрядцы соотносили с ними
не только свое поведение, но и поведение противников. Так в сознании
"ревнителей древнего благочестия" сложилось представление о способе
действий антихристовых слуг, сквозь призму которого и воспринималось все
происходящее. Осознав себя мучениками в антихристово время и избрав
соответствующую модель поведения, согласно своим представлениям, они
предписывают и «гонителям» действовать сообразно с определенной для них
ролью: "…зачем де приехали, то и творите, а у нас свое намерение".
При этом также важно отметить, что для собравшихся «для пострадания»
старообрядцев не был значим социальный статус их противников – были ли они
военными или же из духовенства, поскольку ни содержание, ни структура
писем и "сказок" не меняются в зависимости от того, кем были увещеватели.
Значение полемики с увещевателями как действия может быть понято,
если обратиться к «Истории Выговской пустыни» Ивана Филиппова, который
подобное действие определил как «состязание о вере».
Обращение старообрядцев к никонианам имело своей целью доказать
правоту ревнителей древнего благочестия. Трактуя все происходящее как
признаки антихристова пришествия, старообрядцы все больше убеждались в
том, что перед ними те гонители, о которых сказано в Апокалипсисе. Чтобы
заслужить царствие небесное, они должны противостать ему Состязание о вере,
таким образом, представлялось значимым для старообрядцев потому, что это
состязание есть борьба с антихристом, которая позволит им обрести
мученический венец. Истоками представлений о борьбе с антихристом как и в
целом в ситуации формирования эсхатологического мировоззрения становятся
эсхатологические сочинения Ипполита Римского (Псевдоипполита), Андрея
Кесарийского, Кирилла Иерусалимского. В этих сочинениях представлен образ
нового мученика – мученика в антихристово время: "…давая благочестивым
совет, говорит Господь: тогда находящиеся да бегут в горы (Мф 24:16). Если же
кто чувствует в себе силы великие, так что может противиться Сатане, тот пусть
противостанет ему <…> Если мы слабы, то будем хранить себя; если же
надеемся на себя, то противостанем" (Кирилл Иерусалимский).
Поэтому открытая борьба с антихристом более, чем какие-либо иные
действия, позволяла обрести статус мученика. Соотнесение себя с мученикамипервохристианами, подвиг которых заключался в стойкости и мужестве перед
лицом гонителей, было не столь актуальным для старообрядцев, готовящихся к
самосожжению. Представления об антихристовом времени создавали образ
нового мученика, который спасется, противостав антихристу и его слугам, и
этот мученик будет более почитаем, чем остальные: "Блаженны те, которые
тогда преодолеют тирана; их должно считать более славными и великими, чем
первых мучеников. В самом деле, прежние мученики одержали победу над
телохранителями его (диавола); эти же победят самого дьявола, сына погибели"
(Псевдоипполит).
Итак, диалог как текст являлся отражением представлений
старообрядцев о реальности, определяя, исходя из этой реальности, их роль как
2
мучеников и роль увещевателей как гонителей. Диалог как действие
конструировал контекст, в котором самосожжение, воспринимаемое как борьба
с антихристом, становилось подвигом. Именно в этом отношении появление
увещевателей было важным для старообрядцев, тогда как отсутствие
непосредственного гонения не позволяло переосмыслить самоубийство как
подвиг.
3