Педагогические максимы Симона Соловейчика (продолжение)

Педагогические максимы Симона Соловейчика
(продолжение)
****
Человек никогда не творит добро или зло без того, что бы ещё кого-нибудь
не научить добру или злу, не рассеять в мире добро или зло.
****
Две противоположные задачи перед нами: научиться ребёнка надеяться на
жизнь и научить его надеяться на себя самого.
****
Ужасная беда образования в том, что оно с первых классов насаждает страх.
Лишь немногим внутренне бесстрашным детям или очень способным
удаётся выжить и выйти на свободное учение. Обычно эта свобода приходит
лет в 25-30, не раньше; предыдущая часть жизни тратится на изживание
страха, который был посеян в первом и втором классе, когда учили читать и
писать.
****
Всем воспитанием, всеми своими действиями с подростками мы стараемся
создать из них нечто непохожее на то, что они есть в действительности,
внутри самих себя. Вот они и держаться неестественно, и говорят
неестественно, и думают неестественно, и головы их забиты чем-то, что в
них вложили учителя, родители, книги, - и это оттаскивание человека от его
естества называется образованием.
Но оно нужно, необходимо – как же неучем жить? Нельзя.
Однако ведь нельзя и так, чтобы человек жил, закутанный в толстые ватные
слои: один слой, самый верхний, слой гражданский, слой аттестатов и
паспортов; другой – закона, третий – приличий и морали, четвёртый –
нелепых и ненужных знаний, будто бы необходимых культурному человеку;
пятый – семейной, групповой морали и законов клана, шестой – быта… Как
человеку до самого себя добраться?
****
Мы потому так мало заняты воспитанием желаний и так сильно – борьбой с
желаниями, что культура желаний – самая трудная, самая неподдающаяся
часть педагогики.
Почему и сегодня на тысячу книг по воспитанию ума – десять о воспитании
чувств и едва ли одна – о воспитании желаний?
Да потому, что в общем нашем представлении желания – лишь одно из
душевных движений человека.
На самом деле желания – не одно из проявлений личности, желания и есть
сама личность, потому что личности нет вне направленности на что-то, без
«нужды-цели».