Версия в формате Word

Нищета уничтожена, бедность осталась, социальный разврат популизмом продолжается
То, что мы получили статус страны с рыночной экономикой и готовимся вступить в ВТО -- естественно, и
никакой
сенсации
в
этом
нет.
Если
говорить
о
доле
продукта,
который
производится
негосударственными предприятиями, то она в большинстве отраслей уже превысила 90%: частный,
конкурентный сектор преобладает в Украине -- и в этом смысле мы, конечно, страна с рыночной
экономикой. Между тем украинская экономика прошлого года приоритетом для новой власти не была.
Оранжевая революция выдала мандат общества на смену общественного строя -- государственных,
формальных и неформальных институций. Под эту задачу и собралась оранжевая коалиция. Но в ней
участвовали силы, обладающие разными до несовместимости взглядами на политику в сфере
экономики. Напомню: именно экономика стала камнем преткновения для коалиции. Она была скорее
ресурсом для решения послереволюционных задач, нежели целью.
Яркий пример -- реприватизация. Хотя ее поддерживала большая часть населения страны -- 71%, для
экономики она была крайне угнетающим фактором. С повышением рисков естественным образом
снижаются и рост экономики, и инвестиционная привлекательность, и активность предпринимателей.
Что мы и наблюдали. Формально-то инвестиции резко выросли -- прежде всего за счет крупных сделок:
продажи "Криворожстали", банка "Аваль" и Укрсоцбанка. Но впечатления они оставили двоякие. С
одной стороны, иностранные инвесторы боятся идти к нам: до сих пор нет массового движения. С
другой -- разовые крупные сделки совершались на суммы гораздо большие, чем предполагали местные
эксперты. Стало быть, позитивные ожидания в отношении постреволюционной ситуации у иностранных
инвесторов были. У граждан Украины -- тоже. Лучшее доказательство -- рост банковских депозитов и
кредитов. Причем у физических лиц они росли гораздо быстрее, чем у юридических. Если бы экономике
не доверяли, такого бы не случилось. И валютный резерв тоже не увеличивался бы. Но всю жизнь
ждать и надеяться на лучшее никто не будет. Если экономика по-прежнему не войдет в число
приоритетов, весьма вероятно, что эти позитивные ожидания сменятся пессимизмом.
Но вот я советую обратить приоритетное внимание на экономику -- и сам несколько опасаюсь: а вдруг
этот совет будет воспринят буквально? Вдруг на экономику навалятся всем весом, надают поспешных
обещаний и наломают дров? Две главные опасности сегодня -- радикализм и популизм. Популизм -вообще самая страшная беда всех политических сил. А в предвыборных программах политических
партий только и было, что "Дам больше! Дам больше!" Об обещаниях разумных реформ никто почемуто не подумал. Я выделил бы две группы неотложных мер. Первые -- должны быть направлены на
повышение дееспособности государства (реформы судебной, административной системы). Вторые -призваны адаптировать социальные отрасли народного хозяйства к новой рыночной ситуации. Без этого
экономика расти не будет.
Перейдем к бюджету. В прошлом году он был серьезно увеличен за счет антикоррупционной борьбы и
одновременно резко социализирован. Это тоже палка о двух концах: социализация была одним из
приоритетов новой власти, во многом обеспечила ее популярность, но она же и создала высокие риски
для экономики, отчасти замедлив ее рост. Инвестиционные сигналы со стороны государства резко
ослабли. Решена важнейшая задача: уничтожена нищета. Но бедность осталась.
В нынешнем бюджете уже нет таких обременительных дополнительных социальных обязательств, как в
прошлом. Между тем наш парламент непрерывно принимает популистские законы, фактически
направленные на уничтожение страны. Пример? Пожалуйста: абсолютно непонятный для меня закон о
детях войны. Ну чем дети войны отличаются от детей не-войны?! Почему я не могу по такому же
принципу провести закон о дополнительных льготах, скажем, рыжим? Я вижу единственный принцип, по
которому можно предоставлять помощь: когда человек не может заработать сам. Все остальное
называется социальным развратом. Это подсадка населения на популистскую иглу, а такая политика
неизбежно кончается катастрофой. Это было уже не в одной стране мира -- только Аргентина чего
стоила.
Парламент наш, впрочем, сейчас поменяется. Влияние выборов на экономику всегда приблизительно
одинаковое: падает доверие к национальной валюте, народ начинает на всякий случай накапливать
доллары. Пока все это находится во вполне умеренных пределах и на экономику влияет
несущественно. Риск представляют не сами выборы, а их результаты. Вопрос в том, насколько
непротиворечивой будет правительственная программа экономической политики. А будет ли у нас
консенсусное правительство -- вопрос открытый.
Есть и еще один экономический риск, реализовавшийся покамест не до конца: явное ухудшение
отношений с Российской Федерацией. Повышение цен на газ -- уже опасность. А тот факт, что мы до сих
пор не знаем, как эти цены могут повыситься в ближайшем будущем, -- риск еще больший. В результате
невозможно нормальное планирование. Но я не катастрофист, потому прогнозы об отмирании целых
отраслей из-за цен на газ не поддерживаю. Я спросил нынешнего директора "Миттал Стил Кривой Рог" - как будет реагировать администрация завода на рост газовых цен? А он ответил: "Спокойно и
адекватно". Вот этого -- спокойствия и адекватности -- я пожелал бы всем нам. Реальные негативные
последствия экономических конфликтов всегда несравнимо ниже, чем те ужасы, которые рисуются
поначалу.
Неизвестно еще, какой будет будущая политика Росии. Если Украина поведет себя спокойно и
достойно, а Россия увидит, что ее вызовы не приводят к успехам, -- возможно, ситуация успокоится и
мы перейдем к нормальным взаимоотношениям. Нормальным, с экономической точки зрения. А значит,
и с человеческой.
Александр Пасхавер, президент Центра экономического развития специально для международного
еженедельника "Профиль-Украина"