Ранее мы уже сопоставляли различные аспекты культуры шаманизма и ведического

Транс шамана и транс йога – в чём разница?
Ранее мы уже сопоставляли различные аспекты культуры шаманизма и ведического
Востока. Попробуем сравнить очень похожие медитативные трансовые состояния в этих двух
культурах.
Общеизвестно, что в классическом варианте шаманизма психотехника направлена на
вполне утилитарные цели: шаман вступает в сферу духовного опыта или во время инициации,
или выступая как «проводник душ умерших на тот свет», или с целью излечения больного и т.п.,
тогда как в религиях ведического Востока психотехника есть средство постижения истины,
освобождения, спасения или самореализации.
Иными словами: шаман входил в транс за управленческой информацией, важной для
дальнейшего выживания коллектива. А представитель ведической религии Востока входит в
транс за религиозно-психическим самоутверждением. Поэтому, выходя из транса, шаман живёт
обычной земной жизнью своего коллектива. А верующий ведического Востока живёт своей
будущей жизнью — её предвкушением (по сути искушением).
Поэтому шаману не было необходимости убеждать самого себя в обычной жизни, что он
«просветлённый»: он был «зомби» «по найму» — по общему с племенем договору для
управленческой необходимости. А религиозный верующий ведического Востока вынужден
постоянно самоутверждаться, поскольку в земной жизни он устранён от управления обществом
и не чувствует себя полезным в иной, чем самоутверждение роли.
Что касается людей Запада, то им дали на откуп иллюзию управления материальными
средствами в земной жизни, чем они и довольствовались вплоть до наступления момента
изменения соотношения эталонных частот биологического и социального времени. Люди Запада
вписывались через материальные приоритеты управления в глобальную социологию: религии
Запада были всего лишь прикрытием вполне земной деятельности по западной глобализации и
хозяева глобализации не серьёзно относились к религиозным «истинам». Другое дело
ведический Восток: иерархи его религий сами были и остаются заложниками созданных
крупнейших религиозных систем, хотя некоторые из них и понимают свою роль.
Полезно сопоставить и пути посвящения (инициации) шаманов и представителей религий
ведического Востока. Но начнём опять с целей: шаман вступает в транс по управленческой
необходимости, «докладывая» после транса свои наблюдения по интересующему общество
вопросу. После «доклада» шаман становится членом общества, мало отличающимся от
остальных: те же занятия, те же интересы и т.п. Можно предположить, что, выйдя из камлания
(транса), шаман обретает тип психики близкий к «животному», а в процессе камлания он
становится «зомби». И таким образом шаману приходится часто неимоверными усилиями воли
входить в транс — что самому ему, как правило, в древности не приносило никакой радости, а
было тяжким трудом во благо первобытного коллектива.
Ведический верующий наоборот наслаждается состоянием транса: это не тяжкий труд, а
средство самоутверждения и самоуспокоения. То, что называется в ведических религиях
Востока «тяжким трудом», происходит не в период вхождения в транс, а гораздо ранее — на
стадии ученического обучения и вплоть до «просветления» (предшествующего трансу). Но этот
«тяжкий труд» ученика, вставшего на путь «просветления», ничто иное, как процесс избавления
психики ученика от всех рецидивов, не соответствующих религиозной системе и её духовности
(эгрегору). Обретение «вычищенной» от «посторонних» рецидивов психики и есть ведическое
могущество — в терминологии автора книги. Но это — тип психики устойчивого «зомби», почти
безвозвратного даже в «животный» тип.
1
Разница между психической организацией шамана и ведического «просветлённого» в том,
что в процессе инициации и посвящения психику шамана не вычищают от её наследия, а в
основном — перераспределяют некоторые блоки в психике по их приоритетности и тренируют
психику на трансовую переносимость в результате чего шаман может вернуться к нормальной (в
смысле «как все») земной жизни после камлания. «Просветлённому одухотворённому» ведисту
«вычищают» из психики всё, что не стыкуется с духовностью религиозной культуры (эгрегора) —
ПОЭТОМУ ВЕРНУТЬСЯ К ПРОШЛОЙ ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ ОН В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ НЕ
МОЖЕТ.
В какой-то мере он не может после этого и сравнить в своей психике эмоциональную
сторону жизни до «просветления» и после, поэтому жизнь до «просветления» ему кажется
иллюзорной, полной страданий. Нетрудно догадаться, что инициация и посвящение шамана
гораздо гуманнее, нежели процесс «просветления» учеников на ведическом Востоке. Также
нетрудно догадаться, почему шаманом мог стать далеко не каждый, а ведическим
«просветлённым» может стать почти каждый (кто этого захочет, конечно, поддавшись в первую
очередь на теоретические «философствования» соответствующей религиозной системы), даже
будучи представителем другой культуры или «нетипичной» расы.
Процесс «вычищения» психики гарантирует (с высокой степенью вероятности) постоянное
соответствие психики — религиозной системе и её духовной культуре (а не службу на благо
общества), в результате чего кульминационный психотенический транс становится «наградой»
за отдание себя в её духовный плен. Труд шамана — это специфическая профессия,
общественно полезный труд (можно сказать в большинстве случаев — судьба), овладеть
которой может лишь предрасположенный к ней индивид с соответствующим психотипом.
В общем, по мере перехода к раннеклассовому обществу, люди ведического Востока
употребили развитую объективную общественную необходимость периода культуры общинной
магии (вхождение в транс) для целей религиозного самоутверждения своих собственных
иллюзий и предоставили возможность такого самоутверждения всем остальным.
2