Из истории женского безбрачия: монашество на Руси
реклама
Из истории женского безбрачия: монашество на Руси Первым известным женским монастырем в Киевской Руси был Николаевский (в честь Святителя Николая, память которого празднуется 19 декабря) женский монастырь в Киеве, на могиле Аскольда. О нем сохранилось только одно упоминание: в житии Феодосия Печерского — одного из основателей Киево-Печерского монастыря — говорится, что его мать постриглась в монастыре при церкви святого Николая. Первое летописное упоминание о женском монастыре относится к 1089 году и связано с Андреевским монастырем, основанным сыном Ярослава Мудрого Всеволодом для его дочери Анны. — Верно ли утверждение, что до Синодального периода женских монастырей было значительно меньше, чем мужских? — Несмотря на явный количественный рост женских монастырей в Синодальный период, даже в 1914 году их было все равно несколько меньше: мужских — 550, женских — 475. В средневековой Руси и в XVIII веке численность женских монастырей колебалась от 13% (от общей численности монастырей) до 23%. В XVIII веке женских было 23% от всех монастырей. — Чем это было обусловлено? — Трудно сказать. Возможно тем, что женские монастыри в этот период основывались, в основном, и в городах, которых было не так много, в отличие от XIX века, когда женские обители стали основываться повсюду. Стоит отметить, что женские монастыри всегда были более многонаселенными, чем мужские, в результате чего, несмотря на видимую диспропорцию, монахинь оказывалось ненамного меньше, чем монахов. Можно также утверждать, что мужские монастыри в большей степени поддерживались государством. Хотелось бы еще отметить такой факт: широко распространено мнение, будто мужчина уходит в монастырь, когда у него духовные искания. Если же в монастырь собирается женщина, так это потому что ей некуда деваться или у нее трагическая любовь, и будто женские монастыри населены в основном несчастными вдовами и неудачницами. Но, если посмотреть на те объемы строительства, которые были в женских монастырях: многочисленные храмы, каменные кельи, ограды, хозяйственные постройки, удивляет, как эти «убогие» несчастные женщины, проводящие много часов за молитвой и работой, обеспечивающей их содержание, могли таким образом экономически организовать жизнь в монастыре, чтобы развернуть подобные строительства. — Было ли на этот счет какое-либо законодательство? — В XVIII веке попасть в монастырь было крайне трудно. Существовали целые (довольно продолжительные) отрезки времени, когда пострижение без указа Синода было вообще запрещено. В архивах можно найти прошения женщин, в том числе из крестьянок, написанные на имя императора или императрицы, с просьбой разрешить им постричься в монастырь. Существовала и разница в возрасте пострижения для мужчин и женщин. Возраст пострижения мужчин — 30 лет. А вдовствующие попы, дьяконы или лица с богословским образованием могли быть пострижены в более раннем возрасте и без «предварительного искуса». Для женщин по Духовному регламенту возраст пострижения был 50-60 лет. Только в 1832 году возраст снизился до 40 лет. В XIX веке монах в 60 лет мог уходить на покой и вообще ничем больше в монастыре не заниматься, а женщинам в этом возрасте только разрешалось становиться инокинями. Стоит отметить, что для женщин существовали и более строгие правила выхода из монастыря. В результате секуляризационной реформы Екатерины II в 1764 году, когда у монастырей были отобраны земли, огромное количество монастырей, в основном женских, было упразднено, а оставшиеся были распределены по классам. В зависимости от класса монастыря изменялся размер жалованья монахам, выплачиваемого из государственной казны. Обратимся к статистике: первоклассных монастырей мужских было 15, а женских — только 4, второклассных мужских — 41, женских — 18, третьеклассных — соответственно 100 и 45. При этом заштатных монастырей мужских было 161, а женских не было вообще. (По-видимому власти сочли, что без государственной поддержки женские монастыри существовать не смогут). Жалованье, выдававшееся мужским и женским монастырям одного и того же класса, также существенно различалось. В результате упразднения монастырей огромное количество монашествующих женщин, особенно белиц и послушниц, в буквальном смысле оказалось без крыши над головой. В результате, ответной реакцией женщин с религиозным сознанием и ищущих духовной жизни на существующее законодательство и реформу 1764 года стала организация так называемых религиозных общин. Белицы и послушницы оставались жить в упраздненных монастырях, при приходских церквях, организовывая богадельни и странноприимные дома, призревая сирот, для многих становясь духовными руководительницами. И продолжали жить по монастырскому уставу. Кстати, пострижение было и в общинах, но оно было тайным. Вообще тайное пострижение было распространено среди женщин и в Синодальный период, и в советское время. Постепенно они завоевывали симпатии местного населения, и им начинали помогать. Количество таких женских общежитий росло с каждым годом, и они привлекали все большее количество молодых девушек и женщин. Например, в женском общежитии, организованном в упраздненном Арзамасском Алексеевском монастыре, к 1842 году насчитывалось более 500 женщин. Так что, видя их общественный авторитет, государственная власть была вынуждена юридически признать их существование. Первая такая община была признана при Екатерине II, которая категорически не хотела восстанавливать монастыри, но по просьбе жителей города Малоги разрешило существование женского общежития на месте упраздненного монастыря. В результате по принципу «пускай живут, но только не постригаются» организовалось огромное количество общин. По сути, это были те же самые монастыри, но только без пострижения. Собственно количественный рост монашествующих женщин и послушниц во второй половине XIX — начале XX века во многом произошел благодаря существованию таких общин. Если в 1840 году монахов и послушников было соответственно — 5122 и 3259, монахинь и послушниц — 2287 и 4583, то в 1914 году — монахов и послушников — 11845 и 9485, а монахинь и послушниц — 17283 и 56016. До правового признания общины иногда существовали под видом богадельни. Но что могла представлять из себя так называемая богадельня? В Зеленогородской богадельне Нижегородской епархии было 45 человек, из них только 8 вдов, а остальные — молодые девушки и женщины, существовавшие за счет сельской работы, рукоделья и чтения Псалтири над умершими. Но не все общины доживали до того момента, когда их официально признавали. Любой монастырь или общину до 1881 года можно было организовать только с высочайшего разрешения императора. Так, в Симбирской губернии существовала община, состоявшая в основном из молодых женщин и девушек-крестьянок, не принимавшая подаяний и содержавшаяся исключительно за счет собственного труда. При этом в общине было организовано обучение грамоте, проходившим мимо по этапу заключенным они передавали хлеб и белье, бесплатно прислуживали в местной приходской церкви, принимали приходивших богомольцев. Однако в 1830 году община была упразднена местной властью под официальным предлогом эпидемии холеры, на самом же деле стали поступать жалобы от помещиков, что девушки не хотят, отказываются выходить замуж, из-за чего у них в имениях сплошной убыток. Все это говорит о том, что существующее общепринятое мнение, будто женщинам некуда было деваться, абсолютно не соответствует действительности. Более того, если проследить различные жизнеописания отдельных монахинь, их дневники, переписку, становится очевидным, что женщины шли в монастырь, зачастую преодолевая сопротивление родственников и родителей и отказываясь от «выгодных предложений» выйти замуж. Это была действительно духовная потребность. Хотя, конечно, были и случаи поступления в монастыри в силу личной трагедии. Не секрет, что многие обращаются к духовной жизни, лишь пережив какую-либо личную трагедию или тяжелую утрату. Существовали и социальные причины. Можно отметить, что рост женских общин и монастырей происходит в 60-е годы, т.е. когда отменили крепостное право и большой поток крестьянок хлынул в общины и монастыри. Поскольку уход в монастырь повышал их социальный статус и давал возможность получить образование. Но в любом случае уход женщины в монастырь мотивируется в первую очередь ее духовной потребностью. — Есть такие данные, кого больше уходило в монастыри — аристократок или простолюдинок? — Социальный состав менялся во времени. Если говорить о периоде Средневековья, когда преобладали городские женские монастыри, туда шли из самых разных слоев — из мещанской, купеческой, духовной, дворянской. Были и монахини из крестьянок. Более того, существовали монастыри, скажем так, аристократические, такие как Московские Новодевичий и Вознесенский. Вознесенский монастырь был устроен еще в XIV веке великой княгиней Евдокией — вдовой Дмитрия Донского. Туда традиционно постригались женщины из дворянских семей. Хотя, несомненно, туда попадали и женщины из других социальных слоев, выполнявших послушания, на которые женщины из знатных фамилий оказывались неспособны. Социальные различия между монастырями сохранялись и в XVIII веке. Более того, иногда эти социальные различия поддерживались государственной властью. Так, Петр I решил приспособить монастыри «для общественной пользы» и выписал специально прядильщиц из Брабандии с тем, чтобы они были посланы в монастыри обучать прядению монахинь. И в указе было сказано, что монахини из «знатных и честных фамилий» должны заниматься вышиванием и «низанием жемчугов», остальные же, более простые, монахини должны прясть. Впрочем, если монахиня происхождением из знатной семьи не умеет вышивать или низать жемчуг, она училась прясть. — Существовала ли разница в законодательстве мужских и женских монастырей? — Как я уже говорила, законодательство в отношении мужских и женских монастырей различалось. Однако со второй половины XIX века жалованье, которое получали штатные монастыри из государственной казны, стало составлять небольшую часть доходов, и монастыри должны были существовать за счет собственных средств. Имущественные права мужских и женских монастырей в XIX веке были одинаковыми, поэтому женские монастыри и общины наравне с мужскими развернули не только трудовую, но, если можно так сказать, и широкую предпринимательскую деятельность, не только обеспечивая себя, но и ведя благотворительную деятельность. Кстати, благотворительность женских монастырей и общин — одна из самых ярких отличительных их особенностей, которая также, отчасти, была связана с государственным законодательством. В 1870 году выходит Указ, по которому женский монастырь или женскую общину можно основать только в том случае, если при нем будет существовать какое-нибудь благотворительное учреждение — школа, училище, больница, аптека. — Чем это было обусловлено? — Такое отношение к женским монастырям было заложено еще Петром. В свое время Петром I было издано так называемое «Объявление», по которому исторически монастыри выполняли две функции. Первая функция — «ради церковной нужды» — все иерархи Русской Православной Церкви традиционно монашествующие, что, с его точки зрения, оправдывало существование мужских монастырей. Понятно, что женские монастыри к этой категории не относились. Вторая функция — духовная. Однако самодержец считал, что под предлогом духовной жизни монахи в действительности ведут праздный образ жизни, а посему объявляет им «определение» «служить нищим, престарелым и младенцем». Поэтому именно женские монастыри были ориентированы на благотворительность, которая, впрочем, всегда была им свойственна. Самая первая школа для девочек, известная на Руси, была организована в вышеупомянутом Андреевском монастыре в XI веке. Хотя монастыри занимались благотворительностью в разной степени, в зависимости от традиций монастыря и его обеспеченности. В основном благотворительность в широких масштабах была свойственна монастырям, основанным представительницами великокняжеской семьи — Киевскому Покровскому монастырю, основанному Александрой Петровной — правнучкой Павла I, знаменитой МарфоМариинской Обители милосердия Елизаветы Федоровны и др., а также тем монастырям миссионерским, которые поддерживались императором и его семьей. Такими были православные женские монастыри на территории Польши: Леснинский, Вировский. При монастырях организовывались школы и для мальчиков, и для девочек, больница для приходящих больных, приют, различные мастерские. Кроме того, сестры занимались огородничеством, пчеловодством и, как бы сейчас назвали, садовыми проектами. Но большая часть монастырей просто не имела финансовой возможности вести благотворительную деятельность в таких широких масштабах. Поэтому, как минимум, в монастыре устраивалась богадельня. И неоценимой оказывалась духовная роль женского монастыря. Женщины-монахини отличались фантастическим трудолюбием. В своих монастырях практически полностью все делали сами монахини и послушницы. В послужных списках монахинь одного из монастырей Пензенской губернии была даже монахиня-кузнец. Известно, что Серафим Саровский, духовно окормлявший Дивеевский монастырь, запрещал членам общины собирать милостыню. Если только кто решится чтото пожертвовать, тогда можно к этому человеку прийти. Вообще монастыри по своему внутреннему устройству отличались друг от друга. Ведь недаром же существовала поговорка «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». В каждом монастыре были свои духовные традиции, зависящие от основателя монастыря. Были разные типы монастырей — общежительные и особножительные. Штатному монастырю было труднее наладить общежительную жизнь, более соответствующую монастырским аскетическим традициям. Кстати, некоторые из женских общин не стремились быть монастырями. Скажем, против того, чтобы община стала монастырем, была настоятельница Алексеевской Арзамасской общины, считая, что штатность, когда каждый член монастыря получает государственное жалованье, противоречит духовным традициям монастырской жизни.
