Двойственность идеального и реального в природе по Шеллингу

Двойственность идеального и реального в природе по Шеллингу
Музы Сицилии, петь начинаем важнее предметы.
Вергилий «Буколики IV»
Когда отдельные последовательности причин и действий (следствий),
текущие по прямой линии и создающие видимость механизма (неорганическая
природа), задерживаются природой в определенных границах, тогда этот поток,
совершая круг, возвращается к самому себе и получается организм, организация
(органическая природа), то, что создает собственный мир .
Поскольку мир бесконечен только в его конечности, ибо чистая
бесконечность есть дурная и только идеальна, то и торможение всеобщего
механизма должно уходить в бесконечность; т. е. особенных, конечных
организмов, образованных в результате этого торможения, будет столько же,
сколько раз (бесконечное число раз) всеобщий механизм возвращался к самому
себе.
Необходимое в жизни – это всеобщие силы природы, участвующие в
процессе; случайное, поддерживающее и сохраняющее эту игру сил своим
влиянием, должно быть особенным, организующим началом, которое бы задавала
этим силам направление, когда они, будучи предоставленные самим себе в
свободном беспрепятственном формировании, не приняли бы: «Прежде всего мы
познаем в вещах саму чистую сущность, которая далее объяснена быть не может...
Однако мы никогда не видим эту сущность для себя [саму по себе], но всегда и
повсюду в единении с тем, что своими силами не могло бы быть и, не способное
когда-либо само стать сущностным для себя... Мы называем это конечным или
формой», т.е. форма – это то, в чем мы познаем чистую сущность.
Сущность бесконечного (абсолютного, существенного) в бесконечном
желании открывать саму себя, в этом самого-себя-волении: «Именно это самогосебя-утверждение есть само по себе бесконечное, которое никогда и ни в чем не
может стать конечным», но одновременно «воление бесконечным образом,
следовательно, во всех [конечных] формах, степенях и потенциях реальности».
Когда природа удерживает поток явлений или заставляет действовать
материальные начала внутри определенной сферы, то эта сфера начинает
выражать нечто неизменное. Постоянными были бы не явления внутри этой
сферы, ибо они и здесь возникали бы и исчезали – постоянной была бы сама
сфера, возникшая в борьбе этих явлений как продукт и как бы остающееся
понятие этих явлений.
У организации есть части, которые ее делают реальным целым, но в свою
очередь, для этих частей организация есть идеальное целое, их формо-,
смыслообразующая причина, т. е. части есть причины реального целого, а
идеальное целое есть действие этих частей – абсолютное соединение понятия и
1
явления (идеального и реального) в каждом продукте природы: «Продукт должен
быть неделимым (согласно понятию) лишь постольку, поскольку он делим (в своей
явленности)». Такое существо называется организованным и носит характер
индивидуальности, что является сущностью организующего процесса.
«Бесконечное не может прийти к конечному, ибо оно должно было бы выйти
из самого себя, оно должно было бы не быть бесконечным. Столь же немыслимо,
однако, что конечное может прийти к бесконечному; ибо оно нигде не может быть
до него и есть вообще нечто лишь в тождественности с бесконечным.
Следовательно, для того чтобы вообще являться связанными, оба они должны
быть объединены некоей изначальной и абсолютной необходимостью. Эту
необходимость мы называем абсолютной связью».
Связь и связанное не составляют различное реальное, ибо то, что есть в
одном, есть и в другом; то, посредством чего связанное не равно связи, ничтожно
мало, ибо бесконечное и конечное тождественны, а, следовательно, связь и
связанное тождественны. Единственная разница между связью и связанным – это
та, которая присутствует (отсутствует) в законе тождества (абсолютная связь
определяющего и определяемого). Связка – «есть», когда субъект и предикат
равноположены, а мы рефлексируем эту связь, констатируем это отношение
«есть», только тогда появляется разница между связью и связанным, когда мы
сосредоточены на «есть», но и здесь связка и связанное нераздельны. Различие
между субстанцией (S) и формой (P) здесь идеальное, но не реальное.
Материя есть выражение связи между бесконечным и конечным: «Отпечаток
этого вечного и бесконечного самого-себя-воления есть мир. Если же мы взираем
в этом отпечатке мира на то, что у него от связи и посредством чего он ей равен,
на положительное в нем, а не на свойства, которые являются несущественными, то
он окажется не отличным от самого абсолютного, а лишь полной и
расширяющейся в прогрессивном развитии связкой», т.е. связка – то посредством
чего бесконечное являет себя конечному; «Бесконечное как абсолютное
утверждение самого себя во всех формах - в связке, которая есть реально
бесконечное».
Связка есть единство в целостности и целостность в единстве.
Единство в целостности: Бесконечность форм, в которых утверждает саму
себя вечная связь – есть универсум, действительная целостность, и он есть только
благодаря связи и без нее не может быть мыслим, ибо любая целостность требует
единства, единства во множестве, без которого нет и этого множества, ибо только
благодаря связи существует все это многообразие форм, происходит оформление.
Множество есть свойство вещей, но связь во множестве вещей есть их единство и
тем самым отрицание множества.
Целостность в единстве: Связь остается единой и не становится во
множестве множеством только благодаря своей тотальной целостности и во
множестве, и в единичном.
Единство в целостности и целостность в единстве составляют сущность
связи: «Ни из того [единство связи], ни из другого [ее целостность] в отдельности
2
не может быть постигнуто возникновение вещей, но только из необходимого
единения обоих во всем и в каждом в отдельности, как и в самой связи». «Однако
сама по себе связь предстает в тяжести всех вещей как бесконечная, свободная
субстанция. …она не двойственна, а едина».
Однако свет, как и тяжесть, есть лишь абстракция единой и целостной
сущности; ни в одной вещи мы не видим тяжесть или свет в деятельности для себя,
но подлинная сущность вещей всегда есть тождество обоих: «В каждом из них
заключена вечная связь; каждое для себя абсолютно; однако сами и то,
посредством чего они соединены, составляют лишь одно и то же нерасторжимое
абсолютное. Одна и та же природа полагает единичное в целое и целое в
единичное… Лишь вечная противоположность и вечное единство обоих
принципов порождают в качестве третьего и в качестве совершенного отпечатка
всей сущности – материю».
Связанное будучи как бы преисполнено вечным (или связью) есть простая
акциденция и положено во времени: «…связь целого есть и сущность единичного
связанного, она его непосредственно одушевляет; одушевление есть облечение
целым… Это одушевление единичного посредством связки целого можно
сравнить с одушевлением точки, мыслимой при ее вступлении в линию, причем
она проникается понятием целого, содержащего больше, чем она (точка) может
содержать для самой себя, но и в этом проникновении теряет свою независимую
жизнь. Сущность связи есть сама по себе вечность, а бытие связанного –
длительность, ибо его природа, с одной стороны, состоит в том, чтобы быть, но
только служа целому, тем самым, следовательно, и в том, чтобы не быть.
Соединяющее же это противоречие в нем самом есть время». Следовательно,
связанное подавляется связью, или преодолевается ее тяжестью, что делает вещи
конечными и обретают способность к выявлению существенного, подобно тому
как бесформенное вещество, лишь будучи преодолено зодчим и как бы исчезая
само, позволяет проступить идее художника.
«Сущность во времени – повсюду центр, но нигде не окружность. Поэтому
каждое мгновение столь же вечно, как и целое. Из этого ясно, что временная жизнь
каждой вещи, рассмотренная сама по себе, не отличается от вечной, но сама есть
своя вечная жизнь».
Вечное утверждает себя не только как единство целостности, но и как
целостность единства и потому также и в единичности каждой вещи, а значит
вечность присутствует в единичном. Свет отрицает в связанном время: «Однако в
качестве внутренней сущности и другого начала единичного свет развертывает
присущую ему вечность… свет, развертывая эту связь как объективную в самой
вещи, не полагает, наподобие тяжести, движение в покой, но полагает покой в
движение».
Связь в качестве «целостности в единичном» должна отрицать временность
и конечность, но зато вызывать в вещи действительное для-себя-бытие, а тем
самым и реальное пространство, или протяженность, одновременность, то
3
благодаря чему вещь является миром для себя: «Пространство и время суть два
относительных отрицания друг друга. Пространству присуща одновременность, а
время привносит последовательность в вещах».
Поскольку именно этот принцип есть то, посредством чего всеобще
положена бесконечность вещей в качестве вечности и настоящего, то он есть
одновременно и то, что во времени образует длящееся, во сфере вечности как бы
отдельные сферы.
«Все формы, возможные в соответствии с сущностью абсолютного, должны
действительно быть (ибо вместе со связью необходимо есть и связанное), и так как
каждое из этих трех – всеполнота [1. свет], единство [2. тяжесть] и тождество
обоих [3] – есть для себя все абсолютное и вместе с тем не есть без другого, то
очевидно, как в каждом из них должно содержаться и быть выражено целое, а
именно всеполнота, единство и тождество обоих».
«Поэтому в самом царстве тяжести отпечаток тяжести есть общая
твердость[2], или закостенелость, в которой пространство подчинено господству
времени».
«…свет ведет к тому, чтобы и в единичном было целое. Поэтому в самом
царстве тяжести отпечаток света… есть воздух[1], так как каждая часть абсолютно
сопричастна природе целого…Следовательно, если во всем твердом живое есть
время, то воздух, в его неразличимости от пространства представляет образ
одновременности».
«В царстве тяжести отпечаток этой третьей связи, подлинного единства, есть
вода[3]. От тяжести в качестве принципа конечности она получает капельность; от
света – то, что и в ней часть не отличается от целого. К этим трем исконным
формам сводятся все творения в царстве тяжести.»
В царстве света 3 формы представлены в единичном: «Тем самым источник
жизни всеобщей природы есть связка между тяжестью и светом [конечным и
бесконечным]. Повсюду, где эта высшая связка утверждает саму себя в
единичном, есть микрокосм, организм». Каждая отдельная часть материи есть в
свою очередь отпечаток этого, состоящего из трех образов, целого и представляет
в трех измерениях только развернутую тройную связку, без наличия которой
невозможна никакая реальность. Однако в действительной природе они не
обособлены, но, подобно тому как в своей всеобщности благодаря тяжести
составляют единство, они составляют единство и в своей особенности благодаря
свету, или внутреннему центру природы, который развертывая их в качестве
членов органического тела в тотальность их различий, одновременно вбирает их в
единство. Подобно тому как в первом творении бесконечная и неделимая
сущность природы, утверждая саму себя в конечном, полагает его как случайное и
временное, так, напротив, в одинаково вечном возврате всеполноты в единство это
конечное просветляется. Отсюда любовь всего живого к свету, ибо именно «свет
ищет в связанном существенное, т. е. связь; в той мере, в какой он ее развертывает,
4
он сам может выступить в качестве всеполноты в едином и представить мир
совершенным в малом образе».
«Если облекающая связанное связь стремится постигнуть во временном
вечное, в нецелостности – целостность, то выражением этого стремления служит
магнетизм. Связь, посредством которой временное вводится в вечное, различие – в
единство, есть всеобщая связь электричества. Временная связь (в магнетизме)
ведет к единству в множестве [тяжесть]; вечная связь (в электричестве) открывает
в единичности всеполноту [свет] ; там же, где обе уравновешивают друг друга и из
обеих связей возникает нечто третье, продуктивность вновь выступает в
химических созданиях, посредством которых теперь каждая часть материи,
принося в жертву собственную жизнь, вступает в жизнь целого и обретает более
высокое, органическое наличное бытие» (предсказания, подтвержденные
впоследствие открытиями Эрстеда и Фарадея).
«Так живет сущность, замкнутая в себе, порождая единичное, меняясь,
чтобы тем самым отразить во временном вечность, между тем как она сама – сила,
содержание и организм всех форм – полагает в себя время как вечность и остается
недоступной какому бы то ни было изменению» [как калейдоскоп, как
гексаграммы Ицзин]
Связанное как таковое (голая материя) должно быть для себя ничем; материя
есть нечто лишь в качестве выражения связи, поэтому она все время меняется,
тогда как сама связка, сама идея пребывает и остается всегда одним и тем же.
Поэтому посредством полного вытеснения связанного в качестве связанного и
развития, или осуществления связи, идея достигает полного выражения. По мере
того как связанное исчезает, а связь выступает в своей жизненности, появляется в
том же соотношении в качестве существенного именно то, что на более низкой
ступени еще являло себя как случайное, ибо особенность связанного существенна
и вечна только лишь в связи; поэтому если связь становится объективной,
действительно положенной, то действительное, которое до того казалось
несущественным, само становится существенным или необходимым. Поэтому
наличное бытие организма покоится не на материи как таковой, а на форме, т. е.
именно на том, что являет себя в другом отношении случайным, но здесь
существенно для существования целого»
И если царство тяжести – это растительный мир, а царство света – это
животный мир, то «Абсолютная связка, единство и средоточие того и другого,
может обрести саму себя только в одном. Это одно есть человек. …истиннное
единство обоих начал есть то, в котором одновременно пребывает их
сущностность. Если бы каждое из них было представлено только как частичное
целое, а не как целое в своей самости, то самостоятельность каждого начала была
бы снята, и высшее отношение божественного единства… Это отношение
представлено только в противоположности и единстве полов. Царство тяжести
женским родом, свет – мужским. ...великое дело размножения. Связанное
5
становится здесь, подобно связи, созидающим, порождающим, самого себя
утверждающим».
6