Пронина Лада, 11 класс, МАОУ Гуманитарный лицей города

Пронина Лада,
11 класс, МАОУ Гуманитарный лицей города Томска
Вечерний лес полон звуков угасающей жизни, проникающих сквозь кроны деревьев
вместе с закатными лучами. День минует, унося с собой пыл сражения и человеческие жизни.
Позади меня поле, полное мертвых тел моих товарищей, моих врагов. Земля пропитана
кровью, оружие сломано. Где-то догорают последние огни, танцующие маленькими языками
пламени на сломанных судьбах.
Горькая ухмылка растягивает губы.
Мы победили? Мы проиграли?
Когда над телами зависает смерть, когда пули перестают разрывать воздух, когда
смолкают яростные крики сражения и стоны боли, когда живые покидают поле боя ...
Что происходит тогда?
Если цена победы – сотни человеческих жизней – что же это за победа? Мы все
проиграли, мы все потеряли, упустили ...
Что упустили?
Я вдыхаю боль, ощущая, как прерывисто стучит сердце в ожидании неминуемого.
Сожаление грызет мою душу, разрывая ее на куски, стягивая ребра колючей проволокой, не
дающей нормально вдохнуть.
Рядом со мной лежит мой лучший друг, мой товарищ. Холодный, бледный,
уставившийся остекленевшим взглядом в небо. Мне грустно и страшно: голубые глаза открыты
и отражают всю его боль, обреченность, которую он ощущал перед смертью. Из его грудной
клетки, разорванной от осколка вражеского снаряда, белеют обломки костей с нанизанными на
них обгоревшими внутренностями, порванной в клочья кожей.
Я прикрываю глаза, и мой слух словно вновь рассекают его предсмертные хрипы.
Ноздри щекочет тонкий, но уже ощущающийся запах разлагающегося тела.
От него пахнет смертью.
Жгучая, саднящая боль в раненном плече не дает мне потерять реальность.
Найдут ли меня? Найдут ли эти предсмертные строки?
Мне холодно, невыносимо холодно. Я уже ощущаю леденящее дыхание смерти совсем
рядом - кажется, я даже могу слышать хруст ее костлявых пальцев, протянутых к моей шее.
Мое дыхание становится прерывистым, меня бьет дрожь от холода.
Скоро все закончится. Совсем скоро.
Мне и горько, и больно, и обидно. Столько раз я представлял, как вернусь домой,
счастливый до безумия, как я брошусь обнимать свою мать, вглядываясь в ее усталые серые
глаза, лучащиеся счастьем от моего возвращения, от нашей победы. Как буду вдыхать такой
знакомый, родной запах. Вдыхать и понимать, что я выжил, что я вернулся.
Перед глазами все мутнеет, взгляд становится неясным от готовых политься слез. Писать
становится все труднее, я почти не чувствую пальцев.
Сумерки вокруг сгущаются, облака на небе становятся тяжелыми, наливаясь свинцом и
сбиваясь в тучи, скрывающие за собой высокое вечернее небо.
И мне уже не страшно, и не больно. Только безысходность и нестерпимая грусть душат
меня, забирая мое последнее дыхание, гася последние искорки моей жизни, так бессмысленно
выбрасываемые мной на бумагу.
Пронина Лада,
11 класс, МАОУ Гуманитарный лицей города Томска
Здравствуй, Аннушка.
Как ты поживаешь? Как мама? Я жив, но ранен в ногу и не смогу в скором времени
вернуться домой. Пишу я грустную весть: наш общий друг Ваня погиб при обороне села
Бородина. Я был в том селе и видел последние мгновения его жизни. Помолись за упокой его
души, а я поделюсь с тобой всем увиденным. Напали на нас незаметно. Был утренний туман, и
кругом ничего не было видно, но в пол шестого утра раздался выстрел, и наши закричали:
«Французы!» Я быстро схватил ружье и побежал к мосту искать Ваню. Кругом было очень
много дыма от пушек и пыли, у меня в ушах звенело от ужасного шума: криков солдат и
стрельбы из пушек. В нос ударил запах пороха смешанный с запахом крови.
Мое сердце билось как ненормальное то ли от возбуждения, то ли от страха, я и сам уже
этого не понимал. Но я знал, что у всех нас одна цель – победа, и каждый думал только о ней.
Мы не испытывали друг к другу ненависти. У меня не было этого чувства к французам,
но я убивал их; у них не было ненависти к нам, но они убивали нас. Было как в настоящем аду.
Здесь вообще не было чувств. Была только кровь, смерть и стремление победить и выжить. Я
чудом смог прорваться к мосту и увидел там Ваню. Он держал штык и отбивался от наседавшей
на них лавины французов. Он был словно богатырь, рядом с ним французы выглядели как
мальчишки, которые играют в солдатиков. От его силы даже меня бросило в дрожь. Он ревел
как медведь, на него набрасывалась куча французов и сразу же от одного его удара
отправлялась восвояси. Какое-то время он от них отбивался, но потом сипы его иссякли. Я
побежал к нему со всех ног, не обращая внимания на бойню и выстрелы. Когда я почти уже
добрался до него, где-то рядом упало ядро, и я почувствовал сильную боль в ноге. Нестерпимое
чувство беспомощности одолело меня. Я лежал и не мог пошевелиться, не мог встать, чтобы
помочь своему товарищу! Я посмотрел на Ваню. Он был весь в крови, по его лицу было ясно,
что он уже знал – вскоре ему суждено отправиться к Отцу Небесному. У него не было страха.
Весь в ранах, он так же ясно смотрел на своего врага и крикнул всей мощью своей груди:
«Братцы, сражайтесь за нашу землю, за наше небо и не вздумайте отдать нашу страну в руки
врагам!» У меня на глаза накатились слёзы, меня подхватили два солдата, и мы быстро стали
отступать на другой берег Колоча, а Ваня остался там, чтобы задержать врага и дать нам
отступить. Я потерял сознание ... Очнувшись поздно вечером и сразу же спросил, что с Ваней.
Мне сказали, что видели, как он держался до самого конца, пока его не застрелили в упор.
Аннушка, я никогда не забуду Ваню и его подвиг. Он был настоящим героем, всем
сердцем любящим Россию. Я сдержу данное ему обещание: я буду сражаться и не отдам нашу
землю врагам! И ты его не забывай и храни эту историю в своей памяти, чтобы рассказать её
другим людям.
Передавай поклон матушке.
Твой любящий брат Алексей.