«Два художника, два уникальных таланта, два мира, две судьбы

«Два художника, два уникальных таланта, два мира, две судьбы, две совершенно
разные планеты, но в системе одной звезды – прекрасного и вечного Санкт-Петербурга…»
Эти слова – о Марине Георгиевне Тиме-Блок (1913–1999), чья выставка только что
закончила свою работу в Нестеровском музее, и о её любимом ученике, талантливом
петербургском художнике Игоре Евгеньевиче Майорове (1946–1991), чья выставка
экспонируется в музее сегодня. Выставка произведений Майорова – логическое
продолжение выставки М.Г. Тиме-Блок. Произведения, экспонирующиеся на ней,
предоставлены теми же уфимскими коллекционерами, которые коллекционируют
произведения Марины Георгиевны.
4 декабря 2011 года Игорю Майорову исполнилось бы 65 лет.
Игорь Евгеньевич Майоров (художественный псевдоним – Майор) рисовал с
раннего детства, учился в художественной школе при Ленинградском институте
живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина, в 11-летнем возрасте стал
обладателем Гран-при Всемирного конкурса детского рисунка в Дели (Индия), с успехом
поступил в Ленинградское художественное училище им. Вл. А. Серова, стал лучшим
учеником Марины Георгиевны Тиме-Блок. Будущее обещало быть блестящим, если бы не
жестокость судьбы…
16-летним подростком Игорь получил первую судимость (3 года колонии), взяв на
себя вину младшего брата, который подрисовал усы и выколол глаза Ленину на портрете
вождя. В 1981 году получил вторую судимость: защищая старушку, он нанёс смертельный
удар местному преступному авторитету. За превышение самообороны Майорова осудили
на 8 лет, а ни в чём не повинную женщину – на 5. И только благодаря вмешательству
друга Игоря – художника Роберта Габитова – и Валентины Терешковой Верховный суд
СССР отменил решение Верховного суда РСФСР, признав осуждённых невиновными.
Но тюремный «стаж» сделал своё дело: Игорь не смог продолжить учёбу, у него не
было мастерской, заказов, выставок. Было одно – желание работать, и он истово работал:
писал картины, акварели, делал рисунки, занимался чеканкой, даже расписывал матрёшек
(именно чеканка давала ему средства к существованию; см. в витрине). Только после
смерти Игоря Евгеньевича (он умер в 44 года после тяжёлой болезни – рака почек), его
произведения стали всемирно известны, а искусствоведы стали называть его «мастером
крылатых фантазий», «блистательным, талантливым, виртуозным мистификатором».
Сегодня произведения И.Е. Майорова хранятся в коллекциях выдающихся
личностей – Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской, Майи Плисецкой и Родиона
Щедрина, Булата Окуджавы, Беллы Ахмадуллиной, Даниила Гранина, Михаила
Аникушина, Валентины Терешковой, Льва Гумилёва, Михаила и Раисы Горбачёвых,
Дмитрия Лихачёва, Никиты Михалкова, Сергея Соловьёва, Бориса Ельцина, Теда Тёрнера,
Арнольда Шварценеггера, Джины Лолобриджиды, Жака Ширака... Среди друзей Игоря
были Владимир Высоцкий, Марина Влади, Иосиф Бродский, Лев Гумилёв, Андрей
Тарковский, Михаил Дудин, Вадим Шефнер, Глеб Горбовский…
…На последнем выступлении сэра Пола Маккартни в Санкт-Петербурге ему был
подарен его портрет, написанный Майоровым ещё в 1986 году. Сэр Пол был в полном
восторге от полученного подарка…
Мстислав Ростропович как-то сказал: «Глубоко убеждён, что майоровский
Бетховен – один из лучших в иконографии Бетховена. Явное ощущение демоническиврубелевской стихии. Гениальный портрет».
Об Игоре Майорове и его искусстве
«...Оригинальность и художественное своеобразие творческого дарования Игоря
Майорова – в ярком поэтическом воображении, в декоративности, склонности к
театрализации изображаемого действия… Понятие «современность» почти отсутствует в
[его] работах. Он сознательно уходит в своеобразную культурно-духовную среду, в мир
чувств и ощущений. Особенно это проявляется в портрете, где художник передаёт
эмоциональное состояние героя – грусть, задумчивость, мечтательность, – те состояния,
когда человек отвлекается от окружающего.
Во многих акварельных листах Майорова возникают образы 20-х годов –
цветочницы, посетители кафе, горожане. Но в этой художественной игре – не ностальгия
по ушедшим годам, в ней с юмором и лёгкой иронией показана человеческая натура с её
достоинствами и недостатками…
Игорь Майоров оставил много пейзажей, зарисовок животных, цветов.
В его творчестве рисунок и живопись не были тщательно ограниченными
профессиональными областями, а сливались в какой-то общий поток. Изобразительный
язык большинства работ Майорова строится на сочетании размытых цветовых пятен и
чёрной контурной линии. Образное выражение мыслей и чувства художника часто не в
сюжете, а именно в рисунке и колорите, в ритмах цвета и линий».
Елена Виляева, Санкт-Петербург.
«…Майоров особенно много внимания уделял акварели. Эта техника, требующая
быстроты и точности движения кисти, идеально соответствовала [его] авторской манере
письма... Многие акварели выполнены на мокрой бумаге… Среди нежной гармонии
красочных сочетаний рождается особый мир – там витают сновидения, там задумчивый
поток окунается в ласку сиреневой дымки, там есть всё, чего нет на свете.
…Интересна серия его героинь – женщин, «загадочных» по своему социальному статусу.
Они сидят за столиками, в одиночку или парами, беседуя, размышляя или выпивая. Но
отчего-то от одних дамочек веет «монпарнасским духом», а другие – напоминают
печальных «жриц с Московского вокзала». У них тоже есть гибкая линия приподнятого
плеча и стройность облокотившейся руки, но жизненная усталость преодолела в них
дамское естество – как опьянение притупляет остроту беспокойных мыслей…».
Алёна Тулякова, Санкт-Петербург.
«…Он чувствовал себя отверженным. Может быть, по этой причине его так тянуло к
людям, волею судеб оказавшимся за чертой, на дне? Хорошо известны его серии
«Пьяницы» и «Ночные бабочки»… множество изображений этих хрупких, печальных
«бабочек», поблекших и опустивших крылышки. Пленительные женские образы трудно
идентифицировать с каким-то определённым типом. Непонятно, каково социальное
положение «бабочек», в какой степени они живут и даже – в каком веке. Одетые в
причудливые платья, фантастические шляпки, они напоминают и парижанок, которых
изображал Анри де Тулуз-Лотрек, и блоковскую незнакомку, и чем-то неуловимым
(может быть, какой-то обречённой усталостью и униженностью?) проституток с
Московского вокзала, продающих свою любовь за стакан вина…».
Без авт.
«…Особой поэзией наполнены его вариации городских пейзажей. Вот, например, цикл,
посвящённый Петербургу. Мокрые улицы, туманно-жемчужные силуэты классических
зданий, мосты, каналы, острые шпили – атрибутика Северной Пальмиры, но почему-то в
каждом таком питерском пейзаже мы невольно, парадоксально для самих себя,
обнаруживаем и угадываем то собор Парижской Богоматери, то амстердамские
набережные, то площадь Святого Марка, то крыши и дворы Старого Арбата».
Без авт.
Составитель аннотации и куратор выставки Светлана Игнатенко,
заместитель директора БГХМ им. М.В. Нестерова по науке