"Подводная часть айсберга "советов"

1
публикация еженедельника "Русская мысль"( La Pensee Russe) №4252
Подводная часть айсберга “советов”
Не исключено, что за беспрецедентной наглостью коммунистических антисемитов и
откровенным цинизмом русских фашистов в стране незаметно легитимизируются не менее
серьезные и принципиальные противники реальной демократии. В отличие от красных и
коричневых их методы не подпадают под действие уголовного законодательства, преследуя
по-сути ту же опасную для России цель — установление тоталитарного порядка, только в
более “цивилизованной” форме.
Весь мир стоит сегодня перед неизбежностью перехода на качественно иной уровень
правоотношений. Величина военного или ядерного потенциала каждого отдельного государства с
точки зрения мировой политики не имеет теперь однозначно определяющего значения. Еще десять
лет назад можно было употреблять понятие сверхдержавы по отношению к СССР или США
исключительно с этой точки зрения, но ныне все изменилось. Одним из доказательств тому могут
послужить хотя бы предпосылки, осуществление и, будем надеяться, прекращение последней
операции ВВС США в Ираке.
Как когда-то с изобретением огнестрельного, а тем более автоматического оружия физическая,
мышечная сила армии потеряла свою былую актуальность. Приблизительно тоже самое происходит
сегодня и с любым другим военно-техническим потенциалом: этот аргумент становится все менее
весомым по сравнению с политико-экономическими целесообразностями цивилизации.
Совершенно справедливое возмущение политиков и мировой общественности по поводу
бомбардировки Ирака ни в коей мере не было обращено против комплекса приведших к ней причин,
которые наблюдались в течение нескольких последних лет.
На одной из встреч с американскими конгрессменами руководству нашего правительства был
задан вопрос: “Почему вы так защищаете Саддама Хусейна — он же преступник, и со своим
страшным оружием у вас прямо под боком?”. После ответа, гласящего, что Россию больше беспокоят
страдания иракских детей, был задан следующий вопрос: “А у вас, получается, детей нет?”. На это
вопрос ответа не последовало. Недоумение конгрессменов, которые так и не смогли получить от
правительства России сколь-нибудь внятного разъяснения по сути, почему оно защищает очевидного
маньяка, диктатора, располагающего крайне опасными видами оружия, может быть понятым только
нормальными людьми. Однако, все встанет на свои места, если допустить, что у нас возможны иные,
нежели во всем мире представления об адекватности. Если представить, что политическая
поддержка Россией лагерного режима в Ираке основывалась вовсе не на сочувствии к страдающему
населению, а на стремлении застраховать собственные имперские интересы в расчете на возможный
возврат к тоталитаризму.
Действительно, кто, как не Ирак (Северная Корея, Китай, Ливия, Иран, Пакистан и подобные им
государства) окажется способным поддержать инициативу воссоздания тоталитарной империи по
типу бывшего соцлагеря? Поводом или идеей, объединяющей всех, вполне могло бы оказаться,
например, сопротивление “загнивающему Западу, Америке и мировому сионизму”.
Теория о необходимости твердой руки даже самой пристойной форме, всегда представляет собой
антипод уважению права. Закон, защищающий интересы какой-либо отдельной социальной,
политической, национальной группы неизбежно противоречит защите интересов каждой отдельной
личности, то есть соблюдению прав человека. Тот же закон, возведенный в степень защиты
интересов сторонников определенной идеологии (к примеру той, под флагом которой объединяются
противники христианской цивилизации), становится стопроцентной гарантией серьезных социальных
и политических катаклизмов.
На этом фоне громкие обсуждения в прессе, радио и ТВ причин, по которым “американский
президент не поставил Ельцина в известность о своем решении в связи с нанесением ракетного
удара по Ираку” выглядят более, чем нелепо. Ситуация вокруг режима, представляющего опасность
для всего мира, приравнивается к чему-то вроде квартирной склоки, где главным аргументом
становятся претензии типа “а почему ты меня не предупредил, что хочешь поставить стол здесь?”. За
этим как-то забывается, что беспрецедентные вероломство и наглость иракского маньяка, опасность,
которую представляет химическое, бактериологическое и, вероятно, ядерное оружие в его руках,
оборачиваются гораздо более реальной угрозой человечеству, нежели та, что изложена в казенных
формулировках отчетов комиссии ООН.
Нельзя забывать, что успешные издевательства иракского диктатора над нормами
международного сообщества становятся примером для других режимов. Безнаказанность
2
надругательств Саддама над требованиями представителей ООН укрепляет сторонников
тоталитаризма во мнении, что такой путь к достижению цели, как внешнеполитический шантаж при
внутригосударственном геноциде тоже может приносить успех.
В данном случае Ирак (опирающийся на Россию) подает пример не только ряду азиатских
государств, но и российским сторонникам тоталитаризма.
В самом деле, если международное сообщество терпит средневековых садистов, подобных
иракскому диктатору, то почему бы ему не посмотреть сквозь пальцы и на какой-то возврат к
тоталитарному режиму в России? Объявлять для этого страну коммунистической или фашистской
вовсе не обязательно. Ей достаточно стать “демократической” на основе любой другой извращенной
идеологии. Например, православно-патриотической, роль которой в ряде стран Азии играет шариат.
Тем более, что во внешнеполитическом плане Россия могла бы осуществить подобное синхронно с
рядом перечисленных выше партнеров по имперской тенденциозности.
Апеллирования некоторых российских экспертов к тому, что в ситуации вокруг Ирака Россия
манипулирует им в качестве противовеса к развитию событий, например, в Пакистане, не
выдерживает никакой критики. Правительство РФ стремится не к соблюдению внешнеполитических и
внешнеэкономических интересов страны, а к обеспечению сохранности амбиций мощного слоя
пост-советской империалистической номенклатуры, пронизывающей весь
административно-государственный аппарат сверху донизу.
Цивилизованный мир, привыкший к тому, что названия должны по-сути соответствовать явлениям,
никак не может уяснить, что в России это не всегда так. Приветствиями в свое время идеалов
“свободы и равенства”, провозглашенных Советской республикой в начале века, страны Запада
внесли немалый вклад в облегчение формирования сталинского режима. Сегодня их тоже не
слишком смущает, что российская демократия все больше окрашивается в розовые тона. Не смущает
“спецправительство” Примакова, потому что сам он известен как человек “культурный”. Не вызывает
никаких вопросов давление на прессу и ТВ, потому что в России несмотря ни на что газеты и
телепрограммы все же выходят. Не настораживает умножение прецедентов попрания гуманитарных
прав, потому что официальные сведения о них поступают через вполне лояльных к таким мелочам
демократов, и граждан, самоотверженно борющихся за свои права легко представлять
разрозненными кучками маргиналов.
Тяготение власти в России к реваншу, продолжение традиции ее сотрудничества с
античеловеческими режимами, типа Ирака, почти демонстративный национализм официальной
церкви, формальность Конституции — все это звенья одной цепи, возникшей с появлением на
территории России коммунистической империи.
Это ирония истории, но заявление Брежнева на XXV съезде КПСС о том, что “принципиально
новая общественная формация — советский народ” состоялась, соответствует истине.
Для того, чтобы стало возможным возвращение нашего общества из этого “особого” состояния в
нормальное и цепь совковой преемственности была когда-ллибо окончательно разорвана, требуется
не только время, но и постоянное, усердное освобождение россиян от инфантильных представлений
о действительности.
Если трезво поразмыслить о том, как мы в большинстве случаев послушно впитываем то, что
преподается нам в виде готовых действий власти и мечемся затем между дилеммой “принять или …
смириться”, то волосы встают дыбом.
Скажите на милость, почему граждане демократической России должны беспомощно наблюдать за
тем, как в их столицу приезжает белорусский фюрер? Как проходят с ним встречи на высшем уровне,
где политики горячо обсуждают, в каком виде будет существовать “надгосударственный союз” и
спорят: пожелает или не пожелает Россия видеть Лукашенко в качестве своего президента?
Почему вообще власть, которая не может решить таких насущных внутренних проблем страны, как
восстановление частной собственности или борьба с организованной преступностью, ведет за спиной
у своего народа переговоры на предмет того, кому его можно было бы в очередной раз перепродать?
Или затянувшееся решение вопроса о принятии закона об ответственности за политической
экстремизм.
В связанных по рукам и ногам российских СМИ, справедливо обеспокоенных нынешней ситуацией,
в дежурном порядке то и дело используется формула “коммунисты и их союзники настроены очень
решительно…”. И что из этого следует? Уж не уважение ли к ним за их “решительность” крыс,
загнанных в угол? То, что неонацисты Германии и подобные им извращенцы в других странах
настроены не менее решительно, не вызывает никаких сомнений. Но там отчего-то действует закон, в
соответствии с которым преступления экстремистов — терракты, призывы к насилию, разжигание
национальной и религиозной розни подлежат наказанию. (Между прочим, это тоже одна из
естественных гарантий действующей демократии).
3
Наш же, светлой памяти, демократический плюрализм — всего за несколько лет был низведен до
крайнего абсурда: организации вегетарианствующих кришнаитов преследуют в судебном порядке
из-за мифических детских жертвоприношений, а запрещенных во всем мире фашизоидов боятся
потревожить бестактностью в оценке … уголовно наказуемых деяний.
В Краснодарском крае ведется открытая национал-патриотическая работа среди населения; в
Москве депутат Госдумы с гордостью проповедует националистические взгляды и открыто призывает
к насилию; электрички и поезда дальнего следования патрулируются вооруженными
чернорубашечниками со свастикой на рукавах; несмотря на запреты в большинстве крупных городов
РФ свободно продаются десятки национал-патриотических изданий ( в Москве это можно видеть на
каждом углу!); на митингах под кумачом с серпами и коловратами открыто призывают к повешению
президента и ряда российских политиков; вождь фракции, имеющей большинство в высшем
законодательном органе страны, публикует в печати антисемитское заявление под названием “О
национальной гордости патриотов”(“Советская Росссия” от 24.12.98) и т.д. и т.п.
Неужели и этого мало любому, пусть даже не слишком грамотному человеку, для того, чтобы
придти к определенному выводу в отношении серьезности ситуации в стране?
Рассуждения о том, нужен или не нужен закон о преследовании экстремистской деятельности в
России, выглядят на этом фоне более чем странно. Тому, что его еще нет и, что в ответ на
антиобщественную и антигосударственную деятельность красно-коричневых русофобов не работает
в полную силу уголовное законодательство, может быть всего два объяснения.
Первое: номенклатурная власть боится экстремистов, потому что не может рассчитывать на
поддержку не раз обманутого ею населения. Оно маловероятно, потому что народ не воспринимается
властью, как политическая сила: он нужен лишь в течение года перед выборами, не больше. Более
правдоподобно второе: власть держит экстремистов в виде громоотвода, пока не
переструктурируется полностью в “новую разновидность демократии”. Именно тогда
потребуется некто, виновный во всех наших бедах. Политические экстремисты — национал- и
коммуно-патриоты — пригодятся, чтобы ответить за свои и чужие грехи, а вечно живая номенклатура,
укрыв часть “ручных” коммунистов в своих достойных рядах, продлит собственное существование до
следующего обвала.
В случае, если такое предположение близко к истине, становятся немного понятнее причины
некоторых политических сюрпризов последних месяцев.
В их числе и трагическая гибель несгибаемой Старовойтовой с последующими стараниями
обвинить в ее убийстве случайно выжившего сопровождающего ее помощника. И необъяснимая
позиция руководства “ЯБЛока с явным “покраснением” ряда представителей этой демократической
фракции. И внезапно реанимированные симпатии между Лукашенкой и российской властью. И волна
новых сокращений в аппаратах государственных спецслужб за счет урезания сравнительно молодого
состава. И многое другое, что свидетельствует о гораздо более глубоком кризисе власти, нежели тот,
каким мы привыкли сегодня его представлять.
Все это в свою очередь указывает на то, что политико-экономические категории в отрыве от
нравственных — а именно этим оперировали российские политики до настоящего времени — не
выдержали испытания. Нравственная целостность общества предполагает его активное участие в
устроении собственного благополучия. И нужно для этого не так уж много: нужно (и обязательно!),
чтобы говорили все, кто не может молчать, а прислушивались к тем, кто не лжет.
МИХАИЛ СИТНИКОВ
Москва