А.В. АВЕРИН, доктор юридических наук, профессор, профессор

А.В. АВЕРИН,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры
теории и истории государства и права
юридического института Владимирского государственного университета
им. Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых
Верховенство права, разделение властей и независимость суда – основа
реализации конституционного права гражданина на получение
квалифицированной юридической помощи
Для любого общества социальной фикцией является утверждение о
наличии
конституционных
гарантий
на
получение
гражданином
квалифицированной юридической помощи, если при этом не презюмируется
верховенство права, функциональное разделение ветвей государственной власти
и независимость суда от околоправовых факторов, влияющих на процесс (как на
процедуру, так и на результат) судебного правоприменения.
Размышляя о социальных проблемах современной России, необходимо
отметить, что приход к власти самых добросовестных, порядочных, честных и
умных людей современности
соответствующая
самой
–
цель, столь же недостижимая, сколь и не
сути
государственной
власти.
Хорошая
конституционная схема должна быть рассчитана на средний уровень достаточно
мелких страстей и помыслов обычных людей с поправкой на быструю потерю у
них реальной самооценки и возможности самокритики. В этой связи
выработанная человеческой цивилизацией
представляется
доктрина разделения властей
важнейшей государственно-правовой доктриной,
поскольку
предусматривает конституционный баланс для всегда несбалансированных
самолюбий государственных чиновников1. Фундаментом доктрины разделения
властей
является
формирование
такого
исполнительной и судебной власти,
при
соотношения
котором
законодательной,
гарантированы
их
независимость и равноправие.
Краеугольный
камень данной доктрины
–
организация механизма
государственной власти, при которой в обществе будет гарантировано
1
Баренбойм П. 3000 лет доктрины разделения властей. Суд Сьютера. М., 1996. С. 9.
1
господство права, то есть государственная власть будет «связана» правом. Это
объективная потребность гражданского общества, нуждающегося в защите
свободы, прав и в обеспечении безопасности своего существования.
История человечества свидетельствует о том, что стремление индивида
или коллектива людей (во всевозможных организационных формах) к узурпации
власти является закономерностью. Это обстоятельство побудило великих
мыслителей древности и современных ученых направить усилия на разработку
такого механизма государственной власти, который бы при постоянной угрозе
узурпации власти и злоупотребления ею действовал в интересах всего общества,
в целях защиты прав и свобод личности и создавал бы условия, исключающие
произвол властей.
Большое значение в идее разделения властей имеет система сдержек и
противовесов. Она предполагает наличие у каждой из трех самостоятельных
ветвей власти таких реальных рычагов, с помощью которых можно исключить
перспективу узурпации государственной
власти другой или другими
ее
ветвями.
«Создатели теории разделения властей придавали суду первостепенное и
совершенно
самостоятельное
значение
в
обеспечении
законности,
справедливости и свободы при условии, что судебная власть не будет зависеть
от других властей. Поэтому самостоятельность и независимость судебной власти
нужна не для того, чтобы стать неконтролируемой и неуправляемой, не для
самоутверждения судебного корпуса и его элитности, а для обеспечения
реальной возможности пресечь произвол других властей и защитить права и
свободы как отдельных граждан, так и их объединений и общества в целом»2.
Главная
задача
конституционного
принципа
разделения
властей
заключается в обеспечении эволюционного пути развития государства и права.
При этом одно из основных условий решения этой задачи – обеспечение
возможности суда по отправлению правосудия независимо от политической
борьбы в обществе.
Лебедев В.М. Судебная власть в современной России. Проблемы становления и развития. СПб.,
2001. С. 30.
2
2
Это вовсе не означает, что доктрина разделения властей направлена на
установление непреодолимого водораздела между отдельными ветвями власти.
Напротив, законодательная, исполнительная и судебная власти взаимосвязаны,
взаимообусловлены и объективно не существуют одна без другой скольконибудь значимое время. Именно в этом единстве разделенные ветви власти
могут динамично развиваться в соответствии с изменяющимися социальноэкономическими условиями жизни общества. Система сдержек и противовесов,
служащая механизмом соблюдения «равновесия» властей, может появиться и
полноценно функционировать именно в этом единстве. Только в нем создаются
условия для реального усиления каждой из них. Историческое развитие
свидетельствует о том, что в случае узурпации функций других ветвей власти
«победившая» ветвь неминуемо рано или поздно приходит к своему краху, что
провоцирует возникновение социальных катаклизмов.
По
существу,
недостаточно
там,
где
развиты, т.е.,
государственную
машину
общество
не
и
могут
являться
и
общественные
реально
институты
воздействовать
сдерживающим
фактором
на
для
государственной власти (как это имеет место в современной России),
единственным защитным механизмом от деспотии (равно как и от ее
противоположности – анархии) может выступать лишь надежно отлаженный
механизм
разделения
трех
ветвей
государственной
власти
и
четко
функционирующая система сдержек и противовесов.
Такой подход к пониманию доктрины разделения властей, при котором
законодательная, исполнительная и судебная власти не подменяют функции друг
друга, а, являясь самостоятельными и равновесомыми, существуют в единстве и
взаимозависимости,
препятствует
государственной власти, в т.ч. судей,
формированию
у
представителей
гипертрофированного представления о
роли и месте этой ветви власти в обществе.
Изложенная общетеоретическая платформа позволяет в одинаковой степени
корректно анализировать конкретные действия любой ветви государственной
власти (в том числе теоретические обоснования ее действий) с точки зрения
3
соблюдения
баланса
государственных
функций и соблюдения принципа
приоритета прав и свобод человека и гражданина.
Бурные социальные события конца прошлого и начала этого века,
произошедшие в России, создали предпосылки для формирования в сознании
известной части нашего общества представления о необходимости проведения
радикальных изменений государственных институтов по образу и подобию
передовых
стран
перенесения
в
мирового
отечественное
сообщества.
правовое
Это
же
относится
пространство
и
правовой
к
идее
системы,
базирующейся на так называемом общем праве, свободном праве, судейском
праве (Англия, США, Канада и др.). Однако хотелось бы напомнить слова
известного русского юриста В.Д. Спасовича, сказанные им еще в 1860 г.:
«Заимствования готовых форм и перенесение их с одной почвы на другую
оказываются всегда безуспешными, потому, что скопировать форму можно, но
дух, содержание учреждения не передаются от народа народу, а они-то и
составляют главное»3.
В свою очередь социальные эксперименты, вызванные так называемой
необходимостью поиска особенного, специфического, отличительного от мирового
опыта
пути
развития
и
становления
государственности
(изобретение
«самобытного» колеса или велосипеда) представляется другой крайностью.
В этом смысле (в контексте раскрытия темы статьи) отечественной судебной
правоприменительной практике было бы вполне уместно взять ориентир на те
правовые системы, где политические установки, а также политическая воля,
высказанная лидерами исполнительной и законодательной ветвей власти, а также
ведомственные интересы силовых структур не оказывают критического влияния на
правоприменительную деятельность суда.
Очевидно, что правосудие и судопроизводство не являются синонимами. В
идеале судопроизводство должно быть правосудным, то есть представлять собой
такую деятельность суда, когда право, а не околоправовые факторы, довлеет над
судом в правоприменительном процессе. В тех же случаях, когда суды
3
Спасович В.Д. Избранные труды и речи / сост. И.В. Потапчук. Тула, 2000. С. 71.
4
руководствуются политическими установками или политической волей (например,
в советской истории
–
многочисленные примеры политических репрессий
посредством судебных процессов), даже если такие «исключительные» примеры
судебного произвола продиктованы так называемыми сиюминутными интересами
общества (например, борьба со шпионами, борьба со спекуляцией, с нетрудовыми
доходами, с самогоноварением, с педофилией, наркоманией, коррупцией, охота на
ведьм), то есть тогда, когда очередная политическая кампанейщина лишает судью
права «сметь своё суждение иметь»4, в этих случаях следует откровенно заявить о
системном перекосе, когда правосудие уступает место судебному произволу.
Приходят на память слова
И. Бентама: «Всякая стоящая над законом
власть угрожает будущему, как бы полезны ни были ее первые деяния.
Порожденное произволом благо не может выйти за узко очерченные рамки,
тогда как зло его безгранично, а потому и угроза, которую он (произвол – А.А.)
несет в себе, также не имеет пределов (выделено мной – А.А.)»5.
В этой связи проблема конституционных гарантий гражданина на
получение квалифицированной юридической помощи получает специфическую
окраску,
поскольку
любая
высококлассная,
высокопрофессиональная
юридическая помощь в условиях судопроизводства, не отягощённого правовым
прессом, представляется химерой.
Таким образом, право гражданина на получение квалифицированной
юридической помощи, гарантированное Конституцией РФ, может найти своё
реальное воплощение в самых разнообразных формах лишь при условии
верховенства права, независимости суда и соблюдения государством принципа
разделения властей.
Эта проблема многоаспектна и находит своё отражение в многочисленных примерах
неправосудного судопроизводства, в обвинительном уклоне, в нарушении элементарных
принципов оценки доказательств, в определении непомерных (с точки зрения здравого смысла
и социальной значимости) наказаний по «знаковым» делам и т.д.
5
Цит. по: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001. С. 106.
4
5