Сибирь моя держава снеговая, Отечество мое и колыбель

Сибирь моя, держава снеговая,
Отечество мое и колыбель ……
\ Поэт Николай Гордеев\
Каждому подлинному художнику присуща черта, придающая своеобразие и
неповторимость его таланту. У Виктора Астафьева такой чертой является
совестливость, как нравственная причастность к окружающей жизни и
ответственность за все, что в ней совершается. Вот что об этом поведал человек,
который был знаком с творчеством Виктора Петровича на профессиональной
основе критик В. Курбатов: «Прежде я думал, что природа астафьевского дара
заключается в могучем народном здравомыслии. А теперь знаю, что и прежде, и
превыше, и первее всего - в любви. В неистовой любви ко всей многоцветной
жизни и ко всему человеку, в главном желании побыть всеми в этом мире … Все
добрые люди, все мученики, многотерпеливцы, стервецы, нежные матери, сироты,
негодяи, солдаты, рвачи, интеллигенты и даже, кажется, все деревья и воды, телки
и рыбы, и пчелы-все это он, все это в нем. Везде слышна его горькая, его
счастливая, его ненасытная интонация, неутолимое желание всех понять и
принять или возненавидеть, но все полным сердцем, на всю катушку, все - в
безграничие русской души. Никто не говорил о родном народе столько злого,
почти несправедливого, ужасающе нагого, но когда уже готов был сорваться укор
в чрезмерности, тут же, почти через запятую, в такой же неотразимой
убедительности и правде звучало благословение и славословие, до капли, до
звука оплаченное и омытое тою же кровью любви, что и нагой укор.
Его помыслы были всегда по росту любому человеческому сердцу, он
действительно как будто только «пытался оживить и лес, и дол, и горы,
очиститься душою и чаял, чаял хоть немножко, хоть чуть-чуть помочь людям
сделать добрее», а за этими простыми заботами вошел в русскую культурную
традицию со спокойной неотменимостью и поучительным достоинством вовек не
изменявшего правде человека».
Да, необходимо сродниться душой с этой жизнью, соприкоснуться с
безбрежным многообразием ее явлений, пережить то, что было и является уделом,
чтобы обрести возможность сказать правду о ней и запечатлеть ее в ярком
художественном образе.
Особое значение в становлении будущего писателя имело то обстоятельство,
что его детские годы были согреты и озарены попечением и любовью бабушки,
обаянием и мудростью к тому миру справедливости и красоты, который
нерастворенно живет в народе и где бы он ни обитал, на берегах ли Енисея или на
Вологодчине, чем бы ни были заняты его руки и душа, мировоззрение художника
связано с общим делом с родным народом.
\чтение фрагмента рассказа «Алеха» из сборника «Затеси»\
-Осенью было. Нет, че это я? - Алеха потер черным кулаком лоб:- Летом было. В
середине июня. В лесу черника цвела, рябина и всякая ягодка. Мы перемещались с
участка на участок. Я тянул сани с будкой. В будке были такие же вот трудяги, как
вы, и струмент. Дорога старая, еще в войну геологами проложенная, вся уж
заросла сквось, где травкой, где мхом, где кустом. Еду. Дремлю. По радиатору
ветками хлешшет, по кабине шеборшит. Привычно. И вот ровно кто толкнул меня
под бок. Вроде бы проснулся, вроде бы и нет. Покажись мне на дороге, в самой
середке, в ягодниках, под калиновым сохлым кустиком гнездо. Большое. И птица
на ем. Большая. Я уж наезжаю на него. Э-эх, Алеха, Алеха! Сколько тебе
говорили: « Не дремли за рулем»!.. Остановил машину, бегу, всмятку, думаю, и
птица, и яйца… Аж вот сердце зашлось, как с большого похмелья. Подбегаю. Все
на месте! Птица сидит на гнезде - попала меж гусениц, меж полозьев. И усидела.
Это ж какое мужество, какая героизма! - Голос Алехи возвысился и оглушил,
должно быть, и самого Алеху. Он прервался, ерзнул на сиденье, будто удобней
устраивался, и все под ним заскрипело и даже чего-то, какая-то гайка или
железяка тонко и жалобно проскулила. - И вот сидит, стало быть, копалуха, глаза
закрыла. Меня не видит. Ничего не видит. Ничего не слышит. Я потрогал ее
пальцем: перо свалялось, все мясо в кости провалилось, но тело горячее. « Сиди,говорю, - не боись меня!» Оглянулся: никого нету, погладил ее украдкой, а то ведь
оборжут.
Назавтре возвращаюсь в старый поселок - неужто мать еще на гнезде? Зренье
напряг. Сидит! Я остановил трактор, газую, спугну, думаю. Нет, как камень
сделалась птица. Ломик взял, по кабине зублю.
Сидит! Ну, че делать? Поехал. Осторожно, осторожно… оглянулся все
в порядке!
-И так вот восемь рейсов я сделал. И ни разу пташка не сошла с гнезда!
Ни разу! Нельзя уж было, видно, ни на минуту яйца открывать - остыли бы. - Леха
прервался, отмахнул от лица дым, который пускал на него сосед. - Одним рейсом
вез я наше бабье: поваров, там, пекарей, бухгалтеров, учетчицу и просто лахудров.
Вот, думаю, покажу я им. И расскажу. Остановлюсь специально, выгоню с
вагончика - и дам урок етики и естетики: как птичка неразумная трактор над собой
и сани пропускала. Это ж подумать -и то ужасть! Это ж курица домашняя не
выдержит! Улетит и нестись перестанет. Но уж не было копалухи на гнезде.
Издаля еще заметил: белеют скорлупки в лунке, а матери нету. Ушла. И птенчиков
увела. Сразу, видать, и увела, как вылупились. А гнездо-чисто шапка
мушшинская, большая, перышки в ем. Я гнездо взял в кабину. Храню. Как школа
на участке новая откроется, так и отнесу туда. И расскажу ребятишкам про
копалуху…
Алеха смолк и сомкнул не только глаза, губы, но и весь сомкнулся-надолго,
накрепко. Наговорился…….
Нет, жизнь меня не обделила.
Добром своим не обошла.
Всего с лихвой дано мне было,
В дорогу света и тепла.
Художественные фильмы, снятые по произведениям А. П. Астафьева «Где-то
гремит война», «Ненаглядный мой», Сюда не залетали чайки» и др. составили
одну из примечательных страниц в творчестве этого замечательного писателя.
Сконцентрировано и полно исторические потрясения, заботы и нужды народа в
драматических обстоятельствах времени В. П. Астафьева и явились фактором
формирования личности и мировоззрения, корневой основой его художественного
творчества…
Виктор Петрович Астафьев…В личности и судьбе его, в складе мысли и
словесной манере угадывается русская стать, нерастраченность духовных сил
нашего народа, которому на пути выпали испытания невиданные, потребовавшие
предельной жизнестойкости и терпения. В художественной полифонии его
творчества соединены активность аналитической мысли, мастерство пейзажа,
лирическая экспрессия, сила сатирического обличения и патетика авторских
размышлений о высоких ценностях бытия, но основным, цементирующим и
определяющим признаком выступает Правда. Правда не только как верность
действительности, но и как нравственность
художника перед жизнью и
народом…
Сибирь моя, держава снеговая,
Отечество мое и колыбель,
Зачем, когда в других краях бываю,
Меня зовет к себе твоя метель…