Детективные новеллы Э. По Л.И. Чернавина (К вопросу об истоках детективного жанра)

Л.И. Чернавина
Детективные новеллы Э. По
(К вопросу об истоках детективного жанра)
Детектив… Для одних это ставший знакомым термин, означающий любимое чтение, для
других – слово, которое следует предать анафеме. Популярность детективного жанра огромна.
Можно без преувеличения сказать, что его читают миллионы людей всего земного шара.
Один из наиболее серьезных исследователей этого жанра американец Говард Хейкрафт
рассказывает, что во время самых тяжелых бомбардировок Лондона фашистскими самолетами в
бомбоубежищах были устроены передвижные библиотеки и спрос был исключительно на
детективную литературу.
За последнее время детективный жанр привлек внимание советских писателей и
кинематографистов. Достаточно назвать такие произведения, как «Подвиг разведчика», «Сатурн»,
«Щит и меч», «Ошибка резидента».
Из четырех книг, издающихся сейчас в мире на английском языке, одна принадлежит
детективному жанру.
Можно ли такую популярность жанра объяснить только тем, что он щекотит нервы читателя,
предлагая ему описание необыкновенно сильных людей и невероятных происшествий? Думается,
что нет.
Да и детектив детективу рознь. Есть подлинно художественная литература, созданная в
детективном жанре (к лучшим ее образцам, которые никогда не залеживаются на полках
библиотек, принадлежат рассказы зачинателя жанра Э.По, «Лунный камень» У.Коллинза,
рассказы К.Дойля о Ш.Холмсе, Г.Честертона о патере Брауне, романы Ж.Сименона о Мегре и ряд
других произведений). Но, как всякая подлинно художественная литература, она породила
громадную армию эпигонов, которые, используя лишь формальные приемы писателей, создают
серые, безликие произведения. С целью поразить читателя они нагромождают одни трюки на
другие, раздаются выстрелы, льется кровь, «смелые» гангстеры вламываются в банки, а еще более
«отважные» сыщики выслеживают их.
Но нельзя всю литературу, созданную в этом жанре, свести только к дешевым боевикам
(кстати они – порождение XX века). Несомненными художественными достоинствами отличаются
произведения Г.Грина («Ведомство страха»), Ч.Сноу («Под парусами») и ряда других писателей.
Принято считать, что детективный жанр – жанр реакционный, непременно апологетический по
отношению к правящим классам. Но если мы опять обратимся к мастерам этого жанра в XIX веке,
то элемент апологетики либо полностью отсутствует в их произведениях (Э.По), либо сводится к
минимуму (У.Коллинз). У К.Дойля попытка оправдать существующий строй уже довольно сильна,
но не она составляет сущность рассказов о Холмсе.
Интересен тот факт, что за несколько месяцев до начала второй мировой войны в Италии
декретом фашистской партии были запрещены книги английского детективного жанра. В 1941 г.
третий Райх потребовал убрать из книжных магазинов все иностранные детективы. Нацистские
газеты писали, что детективные рассказы – это чистый либерализм.
Даже наиболее реакционная литература детективного жанра – так называемый шпионский
роман, тоже претерпевает значительную эволюцию в его направленности. Если после Мюнхена и
во время второй мировой войны шпионский роман носил ярко выраженный антифашистский
характер, то сейчас он выродился в романы о пресловутом Джеймсе Бонде – этой «белокурой
бестии» современной буржуазной цивилизации.
Думается, что общая идейная эволюция детективного жанра от его зарождения в XIX веке к
XX веку несомненна и нуждается в исследовании.
Требует ответа и такой вопрос, как, почему детективный жанр привлекает внимание писателей,
казалось бы от него далеких, таких как Г.Грин, Ч.Сноу, Дж.Пристли, как некогда привлекал
внимание Диккенса и Бальзака, ибо наличие детективного элемента в их произведениях
несомненно.
В советском литературоведении вопрос зарубежного детектива остается совершенно
неизученным, а думается, что его громадная популярность у читателей требует объяснения как его
сильных, так и слабых сторон.
В газете «Советская культура» за 10 октября 1968 года была напечатана статья М.Блеймана
«Детектив? Что это такое?» Отвечая в конце на поставленный им вопрос, автор говорит:
«Детектив – это искусство». И как всякое искусство его следует исследовать.
Как у любого искусства у детективного жанра есть свои законы, по которым он развивается.
Термин детективный жанр принят в советском литературоведении для обозначения романа,
рассказа, киносценария и драмы, в которых основным содержанием является сыск, расследование
с целью обнаружить преступника или нарушителя закона.
В нашей работе под детективным жанром мы будем иметь в виду рассказ о сыщике, ведущем
расследование совершенного преступления. Такое определение жанра позволяет нам оставить вне
поля зрения рассказ о тайне, приключении, сенсационный рассказ, как не имеющий отношения к
детективу.
Жанр детективного рассказа ведет свое начало с середины XIX века. К этому времени
относится создание сыскных отделов при полицейских департаментах крупнейших европейских
государств. Впервые слово детектив, в употребляемом нами значении, появляется в Оксфордском
толковом словаре в 1843 году, т.е. непосредственно после появления первого детективного
рассказа в литературе – «Убийство на улице Морг» Э.По (1841 г.).
Но как литературное явление, детективный жанр не мог возникнуть на голом месте. У него
были свои источники, и развивался он в общем русле литературного процесса.
На зарождение и формирование английского детективного жанра, несомненно, оказали
влияние «готический» роман XVIII века, «ньюгетский» роман начала XIX века и «сенсационный»
роман середины XIX века. Думается, что определенное воздействие имел и романтический геройбунтарь, изгой, типа Конрада у Байрона.
Нам представляется, что одна из наиболее интересных задач исследователя детективного
жанра проследить соотношение реализма и романтизма в произведениях этого жанра.
Любопытен тот факт, что жанра детектива не коснулись модернистские искания.
С.Моэм говорит о том, что детективный рассказ один из немногих, в которых сохранилось
искусство чистого повествования, т.е. сюжетность, событийность.
Профессор литературы одного из американских университетов Марджори Никольсон пишет:
«Детективный рассказ – это вид эскепистской литературы. Но знаменует он бегство не от жизни, а
от модернистской литературы. В детективном рассказе мы отказываемся от чрезмерной
субъективности в пользу объективности, от копания в глубинах души, взываем к человеческому
интеллекту, от идеи, утверждающей, что люди – жертвы обстоятельств и их подсознания,
приходим к мысли о том, что человек способен сознательно действовать и планировать свои
поступки, от ‘потока сознания’, грозящего поглотить нас своей монотонностью, к анализу целей и
причин, контролируемых человеческим разумом…»
Нет сомнения, что имелись и определенные исторические предпосылки для появления
детективного жанра. Видимо, главной из них был рост преступности в буржуазном мире. В
обществе, где стираются рамки между буржуазной законностью и беззаконием (а отсюда эта
детективная линия у Бальзака, Диккенса и ряда других писателей), закономерно должен был
появиться рассказ о преступнике и его преследователе.
В этом же заключена причина того, что детективный жанр вскоре приобретает элемент
апологетики по отношению к правящим классам, который будет усиливаться с обострением
классовых противоречий.
Детективный жанр социален по своей природе и несет на себе значительную идейную
нагрузку, которая в каждом отдельном случае зависит от мировоззрения писателя.
Данная статья посвящается родоначальнику детективного жанра Э.По, оказавшего большое
влияние на его последователей.
В апреле 1841 года в журнале «Грэхамс магазин» появился рассказ Эдгара По «Убийство на
улице Морг». Это был первый в мире детективный рассказ, а По стал родоначальником нового
жанра, которому суждено было снискать популярность у миллионов читателей.
Что побудило американского писателя и поэта-романтика, автора «Аннабель Ли» и «Ворона»,
«Падения дома Эшеров» и других подобных произведений взяться за новый жанр, казалось бы
столь чуждый всему предыдущему творчеству По?
В зарубежной критике существуют самые различные ответы на этот вопрос. Некоторые, как
например, Винсент Бёранелл, видят причину в желании По поднять тираж редактируемого им
журнала. Другие, Джозеф Вуд Крач, – в его стремлении отвлечься от тяжелой жизни мыслей, как
иные забываются игрой в карты, шахматы или разгадывание кроссвордов, третьи – в желании По
отринуть от себя обвинение в сумасшествии, создав – по определению самого По –
рационалистические рассказы.
Думается, что наиболее правильный ответ на этот вопрос даст анализ самих детективных
произведений По. Рассказов, созданных в чисто детективном жанре (на основе принятого нами
определения), у Эдгара По три – «Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже» и «Украденное
письмо». Их объединяет общий герой – сыщик Огюст Дюпен.
Действительно, так ли неожиданно появление детективного жанра в творчестве По? И что же
представляет собой созданный им детективный рассказ?
Впервые в произведении По появляется сыщик-любитель, который добровольно берется за
распутывание трудного дела или преступления.
Каким же путем приходит Дюпен к правильности своих решений? Путем анализа фактов.
Аналитическая работа человеческого мозга – вот что важно показать По, она и является
лейтмотивом всех его детективных рассказов. Но именно эта характерная черта детектива По не
исключает его из общего русла творчества писателя, а включает в общую эстетическую
концепцию По.
По часто подчеркивал в своих работах по эстетике «Философия сочинения» и «Эврика»
приверженность к рационализму (термин По). Недаром зарубежные литературоведы отмечают,
что «По – романтик, звучит весьма неромантично, когда объявляет разум ‘главной чертой
человеческого характера’, выделяющей его среди других живых существ и преисполняющей
особым достоинством и авторитетом»1.
Вслед за Аристотелем и Платоном (любимых греков По), он утверждает, что разум (интеллект)
– знает, вкус (ощущение) – чувствует, моральное сознание – налагает обязанности. Общее между
ними – интуиция. Понятие об интуиции По берет у Паскаля. Для По, как и Паскаля, интуиция –
это величайшая догадка. Путем интуиции человек проникает в глубь вещей. Интуиция, по По, это
подсознательный процесс – анализ, который сам по себе «почти не подвластен анализу».
«Так называемые аналитические способности нашего ума сами по себе малодоступны анализу.
Мы судим о них только по результатам. Известно, что для человека, исключительно одаренного в
этом смысле, дар анализа служит источником живейших наслаждений. Как атлет радуется своей
силе и ловкости и находит удовольствие в упражнениях, заставляющих его мышцы работать, так и
аналитик горд своим умением распутать любую головоломку… Он обожает загадки, ребусы,
криптограммы, обнаруживая в их решении проницательность, которая заурядному сознанию
представляется чуть ли не сверхъестественной. Его выводы, рожденные существом и душой
метода, и в самом деле кажутся чудесами интуиции»2.
Этим рассуждением открывается первый детективный рассказ По «Убийство на улице Морг».
Он должен служить как бы подтверждением этой основной предпосылки писателя, основной так
же и в его эстетической программе.
По уделял большое внимание точным наукам, занимался математикой, логикой. В книге Джона
Стюарта Милля «Система логики» он заимствует различие между дедуктивной и индуктивной
логикой. Однако в своем самом значительном эстетическом труде «Эврика» утверждает, что
логика подчинена «процессу воображения, именуемому интуицией».
«…человек с подлинно богатым воображением всегда склонен к анализу», – говорит По в
рассказе «Убийство на улице Морг»3.
В «Тайне Мари Роже» писатель находит, что общественное мнение – когда оно никем не
подогревается, особенно прессой – можно сравнить с интуицией, «которая характерна для
человека гениального»4.
По считает, что логика и интуиция действуют путем механического соединения и требуют
только внимания.
В «Эврике» По читаем: «Когда определенная теория выдвинута, в игру вступают дедукция и
индукция, которые испытывают теорию на ее логичность, последовательность. Если мы не можем
обнаружить в ней противоречий, если логичность остается неоспоримой, тогда теория верна»5.
Когда Дюпен, осмотрев место происшествия, в рассказе «Убийство на улице Морг» приходит к
выводу, что преступник мог выскочить через окно спальни, так как забитый в раму изнутри гвоздь
подгнил (на что не обратила внимания полиция), он говорит своему собеседнику: «Вы, конечно,
решите, что я был озадачен. Плохо же вы себе представляете индуктивный метод мышления!
Выражаясь языком спортсменов, я бил по мячу без промаха. …В цепочке моих рассуждений не
было ни одного порочного звена, я проследил всю их нить до конечной точки, – и этой точкой
оказался гвоздь».
По отрицал, что в жизни существуют аксиомы, как данные, не требующие доказательств. «Я
оспариваю достоинства ума, воспитанного на математике, – говорит Дюпен в рассказе
«Украденное письмо», – математические аксиомы – не всеобщие аксиомы. То, что справедливо в
применении к отношениям между формой и количеством, часто оказывается вздором в
применении, например, к истинам моральным. И существует много других математических истин,
которые являются истинами лишь в пределах отношений».
Поэтому Дюпен (а вместе с ним По) утверждает, что истину можно установить не из того, что
ясно, очевидно и кажется легко доказуемым, а как раз наоборот, из того, что с первого взгляда
маловероятно.
1
V.Buranell. Edgar Allan Poe, New York, 1961, p.45.
Эдгар По. Избранное, Госуд. изд-во худож. лит-ры, М., 1958, стр. 141.
3
Там же, стр.143.
4
The Complete Works of E. Allan Poe, New York, 1965, v. V, p. 45.
5
Цит. по кн. V.Buranell. Edgar Allan Poe, New York, 1961, p.49.
2
«Опыт показал… что большая и может быть величайшая доля правды доказывается тем, что
кажется маловероятным. Именно поэтому, современная наука, считает необходимым принимать в
расчет непредвиденное»6, – утверждает Дюпен.
Говоря об ошибке полицейских в «Убийстве на улице Морг», Дюпен поясняет: «Они впали в
грубую… ошибку, смешав необычайное с необъяснимым. А ведь именно отклонения от мерила
обычности и освещают дорогу разуму в поисках истины… В предстоящем нам сегодня
расследовании надо спрашивать не ‘что случилось?’, а ‘что случилось такого, чего не бывало
никогда?’»
Тут и требуются аналитические способности мозга. И способности эти должны быть
недюжими. Ими и наделяет Эдгар По своего любимого героя сыщика Дюпена.
До сих пор мы пытались доказать, что детективные рассказы писателя не выпадают из общей
эстетической программы По – романтика. Закономерно возникает вопрос: каким же методом –
реалистическим или романтическим создает своего героя Эдгар По? Попробуем в этом
разобраться.
«Дюпен – это бесчеловечная думающая машина, он показан как человек, в котором нет иных
интересов и способностей кроме тех, что связаны с чистой логикой и, таким образом, он лишен
всякого воображения и человеческих слабостей и превратился в логическую машину, имеющую
дело с фактами, поставляемыми человеческими событиями»7, – заявляет американский критик Дж.
Вуд Крач. Крач считает, что По наделил своего героя сверхрационализмом, как бы желая
противопоставить его героям с фантазией, близкой к безумию. Но Дюпен так же бесчеловечен, как
они, уверяет критик.
Большинство западных литературоведов полагают, что Дюпен – это сам По. «Дюпен – это По,
решительный По, аналитик, написавший ‘философию сочинения’ и заявлявший, что он без труда
может расшифровать любую криптограмму»8, – говорит Патрик Куин.
«Через все произведения По проходит один герой – сам По», – заявляет Говард Хейкрафт. В
ранних произведениях – это несчастный человек, мучимый угрызениями совести, в детективных
рассказах – мыслитель, воплощение логики. «Вместо того чтобы безумно упиваться страшным
преступлением, новый герой раскрывает его. Он демонстрирует свое превосходство над
обычными людьми, презрительно побивая их в их собственной игре. Он легко распутывает
проблемы, которые им кажутся неразрешимыми. Короче говоря, это – Огюст Дюпен»9.
Что же представляет собой этот первый в мире литературный сыщик-любитель?
Огюст Дюпен – потомок знатного рода, испытавший на себе превратности судьбы и
оказавшийся в плачевных обстоятельствах. Он утратил природную энергию. Единственная
дозволенная ему роскошь – книги.
Рассказчик впервые знакомится с Дюпеном в библиотеке на Монмартре и сразу же попадает
под обаяние его личности: «Поразила меня обширная начитанность Дюпена, а главное – я не мог
не восхищаться неистовым жаром и трепетной свежестью его воображения» («Убийство на улице
Морг»).
Рассказчик и Дюпен решают вместе поселиться в Сен-Жерменском предместье. Отныне адрес
– ул. Дюно, 33, Сен-Жерменское предместье – станет хорошо известен французской полиции.
Сюда будет обращаться она за помощью.
Своего рационалистического героя, способного глубоко мыслить и анализировать, По, тем не
менее, наделяет чертами романтическими.
«Одной из фантазий моего друга – ибо как еще это назвать? – была влюбленность в ночь, в ее
особое очарование…», – говорит рассказчик. «Темноликая богиня то и дело покидала нас, и чтобы
не лишаться ее присутствия, мы прибегали к подделке: при первом блеске утра захлопывали
тяжелые ставни старого дома и зажигали два-три светильника, которые курясь благовониями,
издавали тусклый, призрачный свет. В его бледном сиянии мы предавались грезам, читали,
писали, беседовали, пока звон часов не возвещал нам приход истинной Тьмы». Бродя по городу,
рассказчик и Дюпен восторгаются ночью, которая «дарит им тихое созерцание» («Убийство на
улице Морг»).
Ночью, в темноте, слушает Дюпен префекта в рассказе «Украденное письмо». Он почти
никогда не снимает темные очки. Дюпен живет в затворничестве и ведет созерцательный образ
жизни. В дела французской полиции его заставляет вмешиваться отнюдь не желание помочь ей и
даже не альтруизм (он берет с полиции деньги), а лишь возможность продемонстрировать свой
одаренный ум, его аналитические способности. Когда напряженно работает мозг Дюпена, его
взгляд становится отрешенным и в то время он напоминает рассказчику сумасшедшего: «Глядя на
6
The Complete Works of E. Allan Poe, New York, 1965, v. V, p. 35.
J.Wood Krutch, Edgar Allan Poe, New-York, 1965, p. 102.
8
Patrick F. Quinn. The French Face of Ed. Poe, Carbondole, 1957, p.227.
9
H. Haycraft. Murder for Pleasure, Lnd., 1942, p.10.
7
него в эти минуты, я часто вспоминал старинное учение о двойственности души и забавлялся
мыслью о двух Дюпенах: созидающем и расчленяющем».
Очень тонко почувствовал и передал сущность рассказов По Ф.М.Достоевский: «…Он (По –
Л.Ч.) почти всегда берет самую исключительную действительность, ставит своего героя в самое
исключительное внешне или психологическое положение и с какою силою проницательности, с
какою поражающею верностью рассказывает он о состоянии души этого человека!» 10.
По наделяет своего героя почти сверхчеловеческими способностями, он никогда не ошибается.
Дюпен – не только тонкий аналитик, но и прекрасный психолог. Так, в рассказе «Украденное
письмо» сыщик добивается успеха потому, что хорошо разбирается в душе вора. Он знает, что
министр, укравший письмо – математик и поэт, и Дюпен ставит мысленно себя на его место и
соизмеряет поступки министра со своими. Столь же успешно справляется он с психологией
преступника в рассказе «Тайна Мари Роже». Он представляет, как должен быть испуган убийца,
как чудится ему погоня и какие, следовательно, оплошности он может допустить.
Так в дальнейшем будут поступать десятки сыщиков, но у них не будет той сверхчеловеческой
интуиции, как у героя По. «Дюпен не раз хвастался мне с довольным смешком, что люди для него
– открытая книга и тут же приводил мне ошеломляющие доказательства того, как ясно он читает в
моей душе», – говорит рассказчик.
«В По, – говорит Ф.М.Достоевский, – если и есть фантастичность, то какая-то материальная,
если только можно было так выразиться»11.
Все сказанное выше позволяет нам сделать вывод о том, что первый в мире литературный
сыщик был героем романтическим.
Но Дюпен отнюдь не только думающая машина. Его способность размышлять, сопоставлять
факты и глубоко их анализировать – чисто человеческая черта, пусть даже это свойство
необыкновенного человека.
Сам По пишет о своем герое: «Поймите меня, однако, правильно: я не собираюсь поведать вам
некую тайну, я также не намерен сделать Дюпена героем фантастического романа. Описанные
здесь черты моего приятеля француза были лишь следствием перевозбужденного – если не
больного – ума» («Убийство на улице Морг»).
Для Дюпена сыск – это возможность дать упражнение мозгу, любимое занятие, единственное,
что наравне с книгами способно доставить ему удовольствие в жизни.
«Вряд ли найдется человек, которому хоть раз не пришло бы в голову проследить ради забавы
шаг за шагом все, что привело его к известному выводу. Это очень увлекательное подчас занятие;
и кто возьмется за него впервые, будет поражен, какое, по-видимому, огромное расстояние
отделяет исходный пункт от конечного вывода» («Убийство на улице Морг»).
Написав рассказ «Убийство на улице Морг» в доказательство своего тезиса о бесконечных
возможностях аналитической работы человеческого мозга, По, видимо, хотел на этом расстаться
со своим героем – сыщиком.
Но в июле 1841 г. красивая молодая продавщица Мэри Роджерс была убита в Нью-Йорке при
странных обстоятельствах. Полиция не справилась с расследованием, и По намекал, что написал
свой следующий детективный рассказ «Тайна Мари Роже», чтобы показать неэффективность
полиции. Для избежания лишних толков По вновь переносит действие рассказа в Париж и
привлекает своего сыщика Дюпена.
«В рассказе ‘Убийство на улице Морг’ я попытался, год тому назад, показать некоторые
примечательные черты в умственных способностях моего друга, шевалье С.Огюста Дюпена. Мне
никогда не приходило в голову, что я вновь возьмусь за эту тему. …Последние события, однако, в
их удивительном развитии, побудили меня к дальнейшей работе»12.
То, что не удается сделать нью-йоркской полиции, оказывается по плечу Огюсту Дюпену. Он
распутывает тайну убийства французской гризетки Мари Роже. Некоторые американские критики
утверждают, что нью-йоркская полиция попыталась применить на практике выводы Дюпена. Дало
ли это результаты, остается неизвестным.
По вновь возвращается к Дюпену в третьем детективном рассказе «Украденное письмо».
В американской критике много споров о том, почему По перенес действие своих рассказов во
Францию и сделал Дюпена – французом. Думается, что наиболее правильным является
предположение Говарда Хейкрафта о том, что По читал вышедшие в 1829 году в Англии
воспоминания инспектора Видока, который последние годы был связан с парижским Сюрете
(тайная полиция). О некоторых ошибках Видока говорит Дюпен в рассказе «Убийство на улице
Морг».
Ф.М.Достоевский. Полн. собр. худ. произв., М.–Л., Госиздат, 1930, т.13, стр.523–524.
Там же, стр.524.
12
The Complete Works of E.Allan Poe, New-York, 1965, v.V, p.3.
10
11
Вряд ли можно согласиться с Шарлем Бодлером, горячим почитателем творчества По, когда он
утверждает, что двух своих самых любимых героев Дюпена и Леграна По сделал французами,
чтобы доказать их интеллектуальное превосходство и ясность ума.
Приводились даже доказательства того, чьи имена использовал По для своего героя. Дюпен –
это девичья фамилия Ж.Санд. Кроме того, некто Андрэ Мари Жан Жак Дюпен – видный
французский политический деятель – написал книгу о криминалистической процедуре, которая
появилась в 1838 г. в Бостоне в английском переводе и с которой, по всей вероятности, был
знаком Э.По.
Интересна форма детективных рассказов По. Писатель не стремился создать атмосферу ужаса,
страшной тайны, секрет которой откроется перед читателем лишь в последней главе. Из рассказа о
приключении он переводит свой рассказ в описание характера. По был убежден (об этом мы
читаем в его критическом разборе романа Диккенса «Барнаби Рудж»), что играть на любопытстве
читателя бесполезно. Как бы ни были ужасны обстоятельства тайны, они не насытят жадности
читателя. Это не удалось сделать даже Диккенсу и Бальзаку.
Поэтому По хочет заинтересовать читателя не тайной или приключением, а теми путями
аналитической мысли, при помощи которой распутывается преступление.
Сам писатель не очень высоко оценивал эти рассказы. Он говорит в письме к Филиппу
Лендлетону Куку (1846 г.): «Они (рассказы – Л.Ч.) обязаны своей популярностью тому, что
написаны в новой манере. Я не хочу сказать, что они не искусны, но люди считают их более
искусным, чем они есть – из-за их нового метода. В ‘Убийстве на улице Морг’, например, в чем же
искусство в распутывании паутины, которую вы сами же сплели с единственной целью, чтобы ее
распутать? Читатель пытается смешивать искусство умного Дюпена с искусством автора
рассказа»13.
Все три детективных рассказа По строятся по определенной схеме. О происшествии
(«Украденное письмо») или преступлении («Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже») мы
узнаем в начале рассказа. Потом сыщик и его собеседник знакомятся с подробностями дела, а
затем, сидя у себя в кресле, Дюпен поясняет своему не очень понятливому другу, каким путем,
анализируя факты, он пришел к правильному заключению.
В детективных рассказах По очень мало действия и много рассуждений, порой никак не
связанных с основной темой. Мы уже упоминали о том, что об аналогичных способностях мозга
говорится в начале рассказа «Убийство на улице Морг», там же большое место занимает
пояснение Дюпена того, как он угадал мысли своего собеседника. В «Украденном письме» Дюпен
высказывает свое мнение о математическом складе ума и математических аксиомах. В «Тайне
Мари Роже», комментируя газетные сообщения и доказывая их нелепость, Дюпен касается целого
ряда научных проблем из самых различных отраслей знаний.
Это еще раз убеждает нас, что рассказы должны были служить основной цели – доказательству
одного из эстетических принципов По о том, что разум (интеллект) – знает, познает при помощи
интуиции, а интуиция по По – проникновение в суть вещей при помощи анализа.
Думается, что почти полное отсутствие действия, наличие различных рассуждений и большое
число вставных газетных заметок позволяют говорить, в одном случае, по крайней мере, о том, что
это скорее эссе на тему об аналитических способностях мозга (подтверждаемое описываемыми
событиями), чем рассказы в подлинном смысле.
Наиболее характерным в этом отношении является рассказ «Тайна Мари Роже», который
целиком базируется на фактическом материале. Хотя место действия и переносится из Нью-Йорка
в Париж и называются французские газеты, поставляющие Дюпену всю информацию об убийстве,
материал был документальным. Недаром в американском издании собрания сочинений Эдгара По
этот рассказ дается со сносками, в которых точно называются подразумеваемые лица, улицы НьюЙорка и те газеты, откуда По дословно перепечатывает заметки. Ведь цель писателя – посрамить
нью-йоркскую полицию, распутав тайну преступления, следовательно, он должен был
пользоваться тем же самым материалом, что и они.
В «Тайне Мари Роже» действие полностью отсутствует. К Дюпену, ставшему знаменитым у
французской полиции после убийства на улице Морг, приходит парижский префект Г. и делится
своими затруднениями, связанными с таинственными обстоятельствами исчезновения и убийства
молодой девушки Мари Роже. После его ухода Дюпен и его собеседник собирают все газетные
заметки и свидетельские показания, касающиеся Мари Роже и, сопоставляя факты, анализируя их
и доказывая несостоятельность большинства газетных выводов, знаменитый сыщик, не вставая с
кресла, приходит к правильному решению вопроса. И лишь из замечания, данного в скобках, в
конце рассказа, мы узнаем, что префект Г. успешно применил выводы Дюпена на практике. Важна
аналитическая работа мозга, приведшая к правильному заключению, а не сам результат.
13
The Recognition of E.A. Poe, ed. by Eric W.Carlson, Ann Arbor, 1966, p. 92.
В этом рассказе полностью отсутствуют завязка, кульминация и развязка, что еще раз
позволяет нам применить к нему термин – эссе. Характерно, что сам По называл свой рассказ –
article – статья.
«Убийство на улице Морг» – это нечто среднее между рассказом и эссе. Но здесь уже можно
усмотреть элементы завязки (Дюпен и его друг читают заметку в газете о страшном убийстве на
улице Морг), кульминацию действия (приход в дом Дюпена моряка – хозяина орангутанга) и
развязку – объяснение, которое дает Дюпен своему другу.
Наиболее близкий к современному детективному жанру и, на наш взгляд, самый удачный –
третий рассказ «Украденное письмо». Автор сразу вводит нас в суть происшествия (у дамы
королевской фамилии) министр Д. украл письмо). Все попытки полиции отыскать его в доме
министра тщетны. Они вновь обращаются к Дюпену. Через некоторое время сыщик вручает
украденное письмо префекту – кульминация действия и развязка – объяснение Дюпена, каким
образом ему это удалось сделать. И в этом рассказе главное – аналитическая работа мозга сыщика,
но в нем больше действия (Дюпен дважды посещает дом министра). Наконец, для достижения
успеха ему приходится прибегнуть к хитрости.
В рассказе «Украденное письмо» действие сосредоточено вокруг основного события, почти нет
отвлеченных рассуждений и именно здесь мы впервые встречаемся с рядом приемов, которые
возьмут в дальнейшем в свой арсенал многочисленные писатели детективного жанра.
Что же дает нам право говорить об Эдгаре По как родоначальнике детективного жанра и какие
приемы писателя позаимствуют его поклонники?
Впервые в рассказах По появляется сыщик-любитель. От Дюпена поведут свое начало умные,
проницательные, всевидящие сыщик Кафф («Лунный камень» У.Коллинза) и непревзойденный
Ш.Холмс К.Дойля, Мегре Ж.Сименона и маленький бельгиец Пойрот Агаты Кристи. Чтобы
придать им человечность, писатели наделяют своих любимых детективов различного рода
эксцентричностью, которою отличался уже Дюпен. Не будет у них лишь дюпеновской
непогрешимости, им свойственно ошибаться.
В рассказах По появился и собеседник сыщика. Он же рассказчик происходящего. Это один из
первых малопонятливых Уотсонов, которым все надо растолковать. Собеседник сыщика (у По он
безымянный) служит как бы связующим звеном между детективом и читателем, он же источник
всей поступающей информации.
Зарубежные критики (например, Б.Маттьюз) считают, что рассказчик – это своего рода
греческий хор, сообщающий читателю, какие эмоции он должен испытывать, его роль также в
том, чтобы комментировать мысли и поступки героя и придавать им человечность.
Рассказчик у По внимательно слушает объяснения Дюпена, следит за работой его мысли и
упорно пытается (а с ним вместе и читатель) угадать решение, но это ему никогда не удается и
потому требуются подробные объяснения сыщика. Таких же разъяснений потребует у Холмса
Уотсон и другие собеседники знаменитых детективов.
От рассказов По идет нелюбовь частных сыщиков к официальной полиции. Они никогда не
упустят случая показать ее неэффективность.
«Парижская полиция, – говорит Дюпен в рассказе «Убийство на улице Морг», – берет только
хитростью, ее хваленая проницательность – чистейшая басня. В ее действиях нет системы, если не
считать системой обыкновение хвататься за первое, что подскажет минута». Подобные выпады
Дюпена против парижской полиции мы встречаем и в других рассказах. Даже образ полицейского
чинуши, ненавидящего сыщика-любителя, но вынужденного к нему обращаться, становится затем
обычным в детективных рассказах.
От По идет и ряд формальных приемов, которые перекочуют в произведения его
последователей: это отвлечение внимания собеседника (или преступника) путем организованного
самим сыщиком происшествия (выстрел холостым патроном на улице в рассказе «Украденное
письмо»), объявление в газете, которое должно дезориентировать преступника («Убийство на
улице Морг»), ложные улики («Тайна Мари Роже»), тайна, казалось бы, закрытой комнаты
(«Убийство на улице Морг»), подозрение, падающее на невиновного («Тайна Мари Роже») и
целый ряд других.
Будущие сыщики, вслед за Дюпеном, тоже постараются проникнуть в психологию
преступника, мысленно подставляя себя на его место.
Даже схема построения детективного рассказа По станет классической: первое известие о
преступлении, посещение места его совершения, глупость полиции, которая либо не в состоянии
разобраться в случившемся, либо еще более запутывает следствие, удовольствие детектива от
увиденного и полное недоумение его собеседника и, наконец, предпринимаемое сыщиком
расследование и объяснение его.
Популярная в Англии писательница детективных романов Дороти Сейерс говорит, что от
Эдгара По идет основная формула детективного жанра: «Когда вы исключили все невероятности,
тогда то, что остается, как бы невероятным это ни казалось, должно быть правдой» 14.
Насколько увлекала По аналитическая работа мозга, можно судить по тому факту, что через
три месяца после появления первого рассказа «Убийство на улице Морг» он публикует в журнале
«Грэхамс магазин» в июле 1841 года статью «Несколько слов о тайнописи». Писатель говорит в
ней о различного рода шифрах и кодах и вызывает читателей присылать ему зашифрованные
письма. По гарантирует их расшифровку. И действительно в августовских и октябрьских номерах
журнала появляются расшифрованные им криптограммы.
Художественное воплощение эта страсть По к чтению криптограмм находит в рассказе
«Золотой жук», одном из лучших его произведений. Некоторые критики, например
А.Н.Николюкин, ошибочно (на наш взгляд) относят его к детективным рассказам. Если По
справедливо отмечал рационализм своих детективных произведений, то «Золотой жук» во многом
связан с приключением, кладоискательством. Здесь есть атмосфера страшного, таинственного. Нет
в этом рассказе преступления, которое должен был бы распутать сыщик, как нет и самого сыщика.
Но мы вновь встречаемся с аналитической работой человеческого мозга, который блестяще
справляется с труднейшей тайнописью пирата Кидда.
«Я стал заниматься подобными головоломками, – говорит герой рассказа Легран, – благодаря
особым обстоятельства моей жизни и природным склонностям ума и пришел к выводу, что едва
ли разум человека может загадать такую загадку, которую разум другого человека, если его
направить должным образом, не смог бы разгадать».
Легран так же умен и проницателен, как Дюпен. Их роднит и многое другое: оба выходцы из
родовитых французских семей, оба находятся в затруднительных материальных обстоятельствах,
они сознательно удаляются от общества и реальной действительности, оба кажутся
сумасшедшими их немногим друзьям. Но затворничество Леграна еще более полное, чем у
Дюпена. Он живет на далеком безлюдном острове в обществе слуги-негра. Его единственная
страсть – коллекционирование насекомых. С находки необычайного жука и начинается
приключение Леграна, но заканчивается оно успешно лишь благодаря его разуму, которому
оказывается под силу трудная криптограмма пирата.
Следует упомянуть еще один рассказ По «Ты тот самый человек», который тоже относится
некоторыми критиками к разряду детективных, видимо, на том основании, что ряд чисто
формальных приемов, использованных в нем писателем, роднит его с современными
детективными рассказами: преступником оказывается человек, на которого, казалось бы, никак не
могло пасть подозрение, предъявление им лживых улик, обличающих другого и, наконец,
признание, вырываемое у преступника путем тонко рассчитанного психологического эффекта
(вместо ящика с вином у него на столе оказывается ящик с трупом убитого им человека).
Но в этом рассказе нет уже и аналитической работы мозга, приводящей к правильному
решению. Рассказчик (он же выступает и обличителем преступника) замечает, как
подтасовываются улики и делает нужный вывод. Он же привозит труп в дом человека, который
уверен, что ни одно подозрение не может его коснуться.
В отличие от предыдущих рассмотренных нами рассказов, здесь появляется юмор в трактовке
главного персонажа – друга убитого и его же убийцы. «Могу утверждать, что никогда еще не
существовал человек по имени Чарльз, который не был бы открытым, мужественным, честным,
добродушным и чистосердечным парнем, с мощным, ясным голосом… и прямым взглядом,
который как бы говорит: ‘У меня у самого чистая совесть, я никого не боюсь и я никогда бы не
смог совершить низкий поступок’»15.
Никакой социальной мотивировки убийства в рассказе не дается.
Принято считать, что детективный жанр является апологетическим по отношению к правящим
классам, но есть ли этот элемент апологетики у его родоначальника? Думается, что правильный
ответ на этот вопрос дает С.С.Динамов: «для буржуазного художника детективный жанр –
утверждение и оправдание действительности; для По – отрицание и бегство от него»16.
В детективных рассказах По мы не найдем ни оправдания, ни прямой критики
действительности. Но отказ Дюпена или Леграна жить в этом обществе – это уже тоже его
своеобразная критика.
Только однажды в рассказе «Украденное письмо» По делает попытку обосновать действия
Дюпена его политическими симпатиями (он ненавидит министра-интригана), но все это настолько
абстрактно и расплывчато, что составить себе представление о подлинных взглядах сыщика
невозможно.
14
H.Haycraft. Murder for Pleasure, Lnd., 1942, p. 12.
The Complete Works of E.A. Poe, New-York, 1965, v. V, p. 291.
16
С.Динамов. Зарубежная литература, Сб. статей, М., 1960, стр. 225.
15
Детективные рассказы По прошли почти незамеченными американской читающей публикой и
критикой. Если По и стремился поднять ими тираж своего журнала, то денег они ему не принесли.
Но во Франции, а затем в Англии они сразу привлекли внимание не только читателей, но и
писателей. Горячим поклонником и переводчиком произведений По станет Шарль Бодлер.
С опубликованием первого детективного рассказа По «Убийство на улице Морг» во Франции
связана не только скандальная история, но и судебный процесс по обвинению одной газеты другой
в плагиате. Когда подлинное имя автора рассказа стало известным, оно немедленно приобрело
всеобщую популярность.
О значении детективных рассказов По для дальнейшего развития этого жанра хорошо сказал
Артур Конан Дойль: «Эдгар Аллан По, с присущей ему бесшабашной щедростью посеявший
семена, из которых взошли многие современные формы литературы, был также отцом
детективного рассказа и так полно использовал все его возможности, что я просто не вижу, как его
последователи могут найти что-то новое, что бы они могли считать собственным завоеванием.
Секрет неудачи или успеха детективного рассказа теперь зависит от того, сумеет ли писатель
наделить своего героя большей долей интеллектуальной проницательности. Все остальное только
ослабляет эффект. Проблема и ее разрешение составляет тему, а описание характера должно быть
подчинено ей. Писатель вынужден идти по этой узкой дорожке и при этом все время видеть на ней
следы по впереди себя. Ему очень посчастливится, если он найдет способ сойти с дороги и найти
свою собственную, пусть маленькую, тропинку!»17
Сейчас в США учреждена премия имени Эдгара Алана По за лучший детективный рассказ.
[1969]
Опубликовано в книге:
Очерки по зарубежной литературе. Вып. 1. Иркутск, 1969, с. 36-54.
17
The Recognition of E.A. Poe, ed. by Eric W.Carlson, Ann Arbor, 1966, p.90.