Работа выполнена на кафедре филологических основ
реклама
На правах рукописи Громова Евгения Владимировна «ШУТЕЙНЫЕ» РАССКАЗЫ И ПЬЕСЫ В.Я. ШИШКОВА 1920-Х ГОДОВ (жанровый аспект) Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Специальность 10.01.01 – русская литература Тверь 2011 Работа выполнена на кафедре филологических основ издательского дела и документоведения Тверского государственного университета. Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Николаева Светлана Юрьевна Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Брызгалова Елена Николаевна кандидат филологических наук Малиночка Лариса Николаевна Ведущая организация: Московский государственный областной университет Защита состоится 4 июля 2011 г. в 13 час. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д.212.263.06 в Тверском государственном университете по адресу: Россия, 170002, г. Тверь, пр-т Чайковского, 70, ауд. 48. С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: г. Тверь, ул. Володарского, 44 а. Текст автореферата www.university.tversu.ru. размещен на сайте ТвГУ Автореферат разослан 2 июня 2011 г. Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор 2 С.Ю. Николаева ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Диссертационное исследование посвящено изучению «шутейных» рассказов и пьес В.Я. Шишкова 1920-х гг. в жанровом аспекте. В.Я. Шишков – один из самых популярных и читаемых писателей в 1930-1970-е гг. и незаслуженно забытый в наше время. Изучением его обширного наследия активно занимались до 1980-х гг. Т.Я. Гринфельд, Н.В. Кожуховская, Е.И. Лясоцкий, Д.А. Иванов, Г. Кондаков, А.А. Богданова, В. Бахметьев, Н. Еселев, И. Изотов, В.А. Чалмаев и др. В критике 1920–1930-х гг. содержалась неоднозначная оценка творчества писателя. Первой критической статьёй, освещающей его в целостности, стало предисловие к Полному собранию сочинений Шишкова 1926–1929 гг. П. Медведева, который отметил интерес писателя к внутренней жизни человека и социальной стороне человеческих отношений как основу его творческих исканий1. В первой же монографии, посвященной творчеству Шишкова, М. Майзель в большей мере давал отрицательные оценки и указывал на ошибки, связанные, по его мнению, с увлечением писателя «примитивной и убогой символикой», нежели давал объективные характеристики шишковских произведений2. Лишь в послевоенные годы, после смерти В.Я. Шишкова, критики, работающие над изучением его наследия, стали приходить к выводам, что имеют дело с высокой литературой. Первой монографией, написанной в этом ключе, стала книга В. Бахметьева3, после которой произошел в буквальном смысле своеобразный «шишковский бум»: появилось большое количество статей, диссертаций, монографий. Общий недостаток этих исследований – скованность идеологическими рамками. Шишков, безусловно, требует нового прочтения и переоценки. Последней советской монографией стала работа Н. Яновского4, который предпринял попытку обобщения предыдущих исследований. Он рассуждает о художественном методе писателя, творчески осваивавшего традиции русской классической литературы; о драматической истории его внутренних борений, которые свидетельствуют о мужестве и искренности художника; о подлинном историзме его произведений, основанных на принципах гуманизма; о поиске писателем идеала народного характера. С 1990-х гг. внимание к творчеству В.Я. Шишкова начинает ослабевать, очагами изучения его наследия остаются лишь связанные с биографией писателя Тверь и крупные сибирские города. См.: Медведев П. Творчество Вяч. Шишкова // Шишков В.Я. Полное собрание сочинений: в 12-ти т. М.Л.: ЗиФ, 1926–1929. т.1. с. 9-42. 2 Майзель М.Г. Вячеслав Шишков. Критический очерк. Л.: Гослитиздат, 1935. 135 с. 3 Бахметьев В. Вячеслав Шишков. Жизнь и творчество. М.: Советский писатель, 1947. 198 с. 4 Яновский Н.Н. Вячеслав Шишков: Очерк творчества. М.: Художественная литература, 1984. 270 с. 1 3 Последней по времени написания монографией является исследование В. Редькина «Вячеслав Шишков: новый взгляд» (1999), в котором автор рассматривает творчество писателя с позиций его религиозно-философского мировосприятия. Впервые в литературоведении было подвергнуто сомнению единогласное представление о Шишкове как о писателе соцреализма. Современное прочтение произведений Шишкова позволило исследователю определить творческий метод писателя как духовный реализм, «особый реализм с элементами романтизма, глубоким психологизмом, религиозно-философским осмыслением бытия и патриотической направленностью»5. Однако после публикации труда В. Редькина, в котором была обоснована необходимость переоценки наследия Шишкова и звучал призыв к его изучению с новых мировоззренческих позиций, активности исследователей не последовало. Лишь к 135-летию писателя, в 2008 г., наметился некий сдвиг: защищается диссертация Т.Н. Закаблуковой «Сюжетная хроника как сюжетно-типологическая основа романов “Чураевы” Г.Д. Гребенщикова и “Угрюм-река” В.Я. Шишкова»; выходят публикации И.Б. Русаковой, исследующей метафорический стиль в рассказах писателя; на сайте Томской областной универсальной научной библиотеки им. А.С. Пушкина реализуется крупный библиографический проект с участием 13 библиотек, включающий 2 раздела: библиографию произведений Шишкова и библиографию публикаций о писателе (составитель А.В. Яковенко). Результатом проведенных в 2008 г. «VII Шишковских чтений» стала коллективная монография «Наследие В.Я. Шишкова: феноменология творчества», вышедшая в 2010 г. Как видим, интерес к творчеству писателя всё же возникает и у современных исследователей. Однако отметим, что объектами их внимания, в основном, становятся романы «Угрюм-река» и «Емельян Пугачев»; неоднозначные произведения о гражданской войне «Ватага» и «Пейпус-озеро», рассказы 1910-х гг. («Тайга», «Ванька Хлюст» и др.). Юмористика 1920-х гг. фактически осталась «белым пятном» в изучении творческого пути писателя. Однако именно в эти годы вышло первое собрание сочинений В.Я. Шишкова в 12 томах – единственное, имеющее статус полного. В этот период В.Я. Шишков утверждает себя как писательюморист, доказательством чего является тот факт, что 4 тома из 12 составили «Шутейные рассказы». Кроме того в это же время писатель увлекается драматургией и пишет пьесы, тесно связанные по идее и содержанию с юмористическими рассказами. К настоящему времени не существует основательных исследований, посвященных этим произведениям. Частично этот пробел восполняют немногочисленные статьи (А.А. Богдановой, А.М. Бойникова, И.Б. Русаковой) и отдельные Редькин В.А. Вячеслав Шишков: новый взгляд. Очерк творчества В.Я. Шишкова. Тверь: Тверское областное книжно-журнальное издательство, 1999. С. 10. 5 4 главы монографий, уделяющие внимание «Шутейным рассказам». О драматургии упоминается редко и всегда вскользь. Критика 1920-х гг., несмотря на огромную популярность «Шутейных рассказов», отнеслась к ним как к «рассказикам для лёгкого и послеобеденного чтения», «злым карикатурным наброскам, искажающим лицо современной деревни»6. В дальнейшем (до 1950-х гг.) отношение к этому пласту творчества писателя мало изменилось. Лишь в монографии А.А. Богдановой, пожалуй, впервые рассказы Шишкова рассматривались как произведения, развивающие традиции русской классической литературы. А.А. Богданова особенно подчеркивала роль традиций А.П. Чехова, с чем затем будут единогласно соглашаться все исследователи. Она отметила богатство словаря В.Я. Шишкова, мастерство писателя при создании индивидуализированных речевых характеристик. Не обошлось и без отрицательных суждений: в ряде рассказов неудачами были признаны неправдоподобность сюжета и отдельных комических ситуаций («Грех», «Сатира»), неосторожность в использовании политической терминологии («Сочувствующий»). Главную же положительную роль «Шутейных рассказов» исследовательница видела в «борьбе с пережитками прошлого в советской действительности»7. В подобном ключе, через призму идеологии и политики, до конца XX в. будет интерпретироваться творчество Шишкова. Размышления о творческих принципах писателя содержат в себе и обобщающие труды по русской литературе XX века. «Шутейным рассказам» большое внимание уделено в монографии Л.Ф. Ершова «Сатирические жанры русской советской литературы». Исследователь относит цикл к фольклорно-сказовой линии развития советского юмористического рассказа, считая Шишкова создателем своего, неповторимого типа рассказа. Ершов впервые высказал верную, на наш взгляд, мысль о творческой эволюции писателя – автора «Шутейных рассказов». Наиболее обстоятельный к настоящему времени разбор «Шутейных рассказов» представлен в монографии Н.Н. Яновского, который не только писал о творческом методе Шишкова, особенностях поэтики и т.д., но и объяснял причины обращения к ним писателя, приводил многочисленные примеры. Им была предложена, хотя и не вполне реализована, методология рассмотрения «шутейных» рассказов не по отдельности, а как единого художественного целого. Яновским была высказана актуальная до сих пор мысль о необходимости не классифицировать «ошибки» писателя, а объективно подходить к его юмористике. Приведены выдержки из рецензии С. Жайворонко, напечатанной в: Октябрь. – 1928. – № 3. с. 130. Цит. по: Яновский Н.Н. Вячеслав Шишков... С. 126. 7 Богданова А.А. Вячеслав Шишков. Литературно-критический очерк. Новосибирское книжное издательство, 1953. С. 90. 6 5 Драматургия В. Шишкова не была удостоена такого внимания исследователей, как «Шутейные рассказы». Драматические опыты оценивались как художественно «слабые», однако имеющие общественное значение. Так, А.А. Богданова охарактеризовала их как пьесы-агитки, которые «в образной форме разъясняли крестьянам значение политики советской власти»8. Однако, даже если соглашаться с такими утверждениями, это не может означать, что драматургию писателя изучать не следует. «Внимание только к вершинным произведениям обедняет наше представление о национальной литературе»9, – пишет В.А. Редькин, считая долгом историка литературы вспоминать и оценивать произведения «второго ряда». Действительно, изучение таких произведений необходимо для полнозначного осмысления литературного процесса конкретного периода, тем более в данном случае мы имеем дело с художественными опытами признанного классика литературы и, безусловно, талантливого мастера слова. В настоящее время назрела необходимость нового взгляда на юмористику В.Я. Шишкова. Востребованность «Шутейных рассказов» и для современного читателя подтверждают изданные в 2007 г. в серии «Юмор. Классика» сборник «Шутейные рассказы», большинство которых было напечатано впервые за 80 лет, и в 2008 г. аудиокнига «Шутейные рассказы». Кроме того, в 2004 г. на канале «Культура» был продемонстрирован телеспектакль по мотивам юмористических рассказов Шишкова. В диссертационной работе мы придерживаемся жанрового подхода к изучению юмористических рассказов и пьес В.Я. Шишкова 1920-х гг. На наш взгляд, именно посредством изучения жанрового своеобразия произведений возможен глубокий анализ их формы и содержания. Жанровое своеобразие произведений Шишкова рассматривается с учетом того, что доминантой художественного творчества писателя является фольклоризм. Рассказы и пьесы Шишкова аппелировали к фольклорным жанрам: анекдоту, бытовой сказке, быличке, народной байке и др. На наш взгляд, правомерно говорить о жанровых модификациях рассказа (рассказ-анекдот, рассказ-сценка и др.) и комедии (пьеса-шутка, сцены и др.), что, безусловно, расширяет потенциал жанра. Подобные жанровые трансформации являют собой реализацию жанровых архетипов (соответственно, анекдота, сказки и т.д.), что отправляет нас к понятию «жанровой памяти» М. Бахтина и в рамках нашего исследования заставляет сосредоточиться на генетическом подходе к изучению жанровой специфики рассматриваемых произведений. Там же. С. 66. Редькин В. А. Русская поэма 1950–1980-х годов Жанр. Поэтика. Традиции. Тверь: Тверской государственный университет, 2000. С. 8. 8 9 6 Актуальность диссертационного исследования обусловлена недостаточной изученностью юмористики Шишкова; отсутствием объективных, не скованных идеологическими нормами выводов относительно тематики и проблематики произведений; отсутствием работ, характеризующих жанровые особенности юмористических рассказов и пьес писателя. Рассмотрение юмористических произведений Шишкова в жанровом аспекте прояснит, на наш взгляд, некоторые фундаментальные законы его творчества, а также мировоззренческие, художественные и духовные установки. Научную новизну реферируемой работы определяет жанровый ракурс изучения юмористики Шишкова, новая интерпретация конкретных жанровых структур его творчества 1920-х гг. Кроме того, новизна исследования обусловлена привлечением к анализу и введением в научный оборот малоизвестного и малодоступного материала – драматургии писателя, которая до сих пор не становилась предметом литературоведческого рассмотрения. Объектом исследования является цикл «Шутейные рассказы» и обнаруженные к моменту исследования пьесы В.Я. Шишкова. Предмет исследования – жанрово-стилевые особенности юмористических произведений писателя. Цель работы – выявить жанровые особенности юмористического творчества В.Я. Шишкова, исследовать жанровые разновидности юмористики писателя 1920-х гг. Поставленная цель предполагает решение следующих задач: 1. Определить место шишковской юмористики в творческой эволюции писателя, в литературе начала XX в. и в контексте жанровых процессов, происходящих в этот период; 2. Проанализировать особенности комического в творчестве Шишкова 1920-х гг.; 3. Рассмотреть юмористические произведения В.Я. Шишкова в их связи с народной смеховой культурой и фольклором; 4. Изучить связь «шутейных» рассказов и драматургии Шишкова, показать единство их поэтики и проблематики; 5. Выявить жанровые разновидности, связи и традиции исследуемых произведений; определить метажанр юмористики Шишкова. Теоретической и методологической основой работы стали труды по общей теории жанра (М.М. Бахтина, Н.Л. Лейдермана, Ю. Подлубновой, Ю.Н. Тынянова, В.И. Тюпы, Ю.В. Шатина и др.); работы, освещающие проблемы отдельных жанров (Н.И. Ищук-Фадеевой, Е. Курганова, Л.М. Лотман, В.П. Скобелева, Л.В. Чернец и др.); труды исследователей русской литературы XX в. (Л.Ф. Ершова, Л.А. Смирновой, Б.М. Эйхенбаума и др.); исследования, посвященные вопросам смеха и комического (М.М. 7 Бахтина, Е.Н. Брызгаловой, Л.Е. Кройчика, Д.С. Лихачёва, В.Я. Проппа, Л.Н. Спиридоновой, С.Е. Юркова и др.), традициям древнерусской литературы и фольклора (Д.С. Лихачева, С.Ю. Николаевой, А.М. Панченко, Н.И. Савушкиной и др.); учтены исследования по творчеству В.Я. Шишкова (В.Бахметьева, А.А. Богдановой, И.Изотова, В.А. Редькина, Н. Яновского и др.). Диссертационное исследование основывается на сравнительноисторическом, типологическом и системном методах. Положения, выносимые на защиту: 1. Анализ «шутейных» рассказов и пьес В.Я. Шишкова свидетельствует, что юмористика писателя, оказавшись в эпицентре бурно активизировавшихся в начале XX в. жанровых процессов, стала важным этапом творческой эволюции писателя. В оснащенных народнопоэтической традицией рассказах и пьесах был выведен новый тип героя, главными характеристиками которого стали противоречивость сознания, обусловленная историческими потрясениями, и шутовство как поведенческая установка. 2. Основными средствами отражения противоречивого сознания героя становится насыщенность произведений комическими ситуациями, в которые попадают комические персонажи, и их речевая характеристика. Главным средством речевого комизма в «Шутейных рассказах» является сказовая манера повествования, что соответствовало одной из жанровостилевых линий развития сатирико-юмористических произведений 1920-х гг. 3. Комическое в «шутейном» творчестве писателя на протяжении 1920-х гг. не статично, оно эволюционирует. В диссертации обоснована периодизация этого процесса: выделяется 3 этапа, каждый из которых отличается особенностями комизма характеров и положений, тяготением к определенным формам комического, а также видом смеха, используемого писателем. 4. Связь рассказов и пьес Шишкова 1920-х гг. с народной смеховой культурой определило жанровую природу произведений; писатель ориентируется на смеховые жанры русского фольклора. Основной жанровой модификацией рассказа становится рассказ-анекдот или рассказ-шутка, в некоторых случаях писатель использует поэтику сатирической бытовой сказки, былички, народной байки. «Шутейные рассказы», в жанровом отношении следующие традициям фольклорносказовой литературы и малой прозы А.П. Чехова, отличаются самобытностью повествования. 5. Основные жанровые разновидности юмористических пьес – пьеса-шутка и сцены, опирающиеся на жанровые традиции русской народной драмы, в частности, интермедии, балагана; кроме того, 8 жанровую специфику драматургии определяют водевильность и агитационный характер пьес. 6. «Шутейные рассказы» являются литературным циклом. Жанрообразующими параметрами цикла явились его рамочные компоненты (заглавие «Шутейные рассказы» и предисловие к ним), единство проблематики, обеспечивающее семантический способ связи элементов цикла, принцип монтажной композиции, обзорность композиции, сквозной образ читателя, вариативная повторяемость мотивов, жанрово-стилевая общность произведений. 7. «Шутейный рассказ» является не только жанровой единицей цикла, но и метажанром юмористики В.Я. Шишкова. 8. Пьесы В.Я. Шишкова также образуют своеобразный цикл, каждый элемент которого системно связан с другими. 9. Определение «шутейные» правомерно относить не только к знаменитому шишковскому циклу рассказов, но и к циклу драматических произведений. Тем самым устанавливается единство жанрово-стилевых тенденций как в малой прозе, так и в драматургии В.Я. Шишкова 1920-х гг. Этот пласт литературного наследия писателя стал немаловажной частью той творческой лаборатории, в которой вызревали его крупные эпические произведения 1930-1940-х гг. Теоретическая значимость диссертации состоит в системном анализе жанровой специфики юмористической прозы и драматургии Шишкова; в уточнении и выявлении основополагающих творческих принципов писателя; впервые даётся литературоведческий анализ пьес Шишкова. Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего углубленного изучения творчества В.Я. Шишкова, а также могут быть востребованы в практике вузовского и школьного образования при изучении истории русской литературы XX века. Апробация результатов исследования проходила на региональных, всероссийских и международных научных конференциях: «VII Шишковские чтения» (2008 г., Тверь), «Провинция в контексте истории и литературы» (2009 г., Ясная Поляна, Тульская обл.), «А. Ахматова и Н. Гумилёв в контексте отечественной культуры» (2009 г., Бежецк), «VII Чеховские чтения» (2010 г., Тверь), «Тверская книга: древнерусское наследие и современность» (2010 г., Тверь), «Русская комическая литература 20 века» (2010 г., ИМЛИ, Москва), III Зворыкинские чтения (2011 г., Муром,), «Новое в филологических науках» (2011 г., Москва). Результаты исследования нашли воплощение в соответствующих публикациях. Структура работы соответствует целям и задачам диссертационного исследования. Работа состоит из введения, трёх глав, 9 заключения и списка использованной предусмотрено деление на параграфы. литературы. Внутри глав ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновываются актуальность и научная новизна темы исследования; освещается степень разработанности проблемы; определяются предмет, цели, задачи, методологическая база исследования; обозначены теоретическая и практическая значимость работы; сформулированы положения, выносимые на защиту. В главе первой «”Шутейные” рассказы и пьесы В.Я. Шишкова в творческой эволюции писателя» рассматривается роль и место изучаемых произведений в становлении художественных принципов, установок, творческого метода и стиля писателя. В § 1 «1920-е годы как этап творческой эволюции В.Я. Шишкова» сделан обзор основных произведений писателя, созданных в необычайно плодотворный творческий период – 1920-е гг. Революция 1917 г. стала поворотной точкой в развитии русской истории и культуры. Именно первое послереволюционное десятилетие стало для Шишкова временем осмысления, оценки произошедших перемен; пытаясь найти ответы на вопросы, волнующие всю российскую интеллигенцию, писатель создал широчайшее разнообразие произведений, пробуя себя в многочисленных жанрах: от путевого очерка до романа. Детальное описание жизни деревни послереволюционного периода В.Я. Шишков представил в очерках, вошедших в три цикла («К угоднику» (1918), «С котомкой» (1922), «Приволжский край» (1925)). Критика 20-х гг. считала неоспоримой документальную точность очерков: журнал «Печать и революция» включил очерк «С котомкой» в число шести наиболее значимых исследований жизни советской деревни тех лет. Особой темой в творчестве В.Я. Шишкова стала гражданская война. Широкий общественный резонанс вызвал роман «Ватага» (1924), подвергшийся жесточайшей критике и до сих пор представляющий большую загадку для исследователей. Интерес представляет стилистика романа, его образная система и художественные особенности, исследования требует «полусказочная словесная форма», по собственному выражению использованная автором Теме гражданской войны посвящена также повесть «Пейпус-озеро», написанная в несколько иной, элегической, тональности. В ней ставится проблема народного характера и национального идеала, ощущается обеспокоенность судьбой России. Необычайную плодотворность писателя в 1920-е гг. красноречиво подтверждает тот факт, что именно в этот период в издательстве «Земля и Фабрика» вышло Полное собрание сочинений В.Я. Шишкова. При жизни писателя оно было единственным изданным собранием сочинений; в 10 данный момент оно является библиографической редкостью; современных полных собраний сочинений В.Я. Шишкова не существует. При всём жанровом разнообразии этого издания всё же нетрудно заметить, что основной массив Полного собрания сочинений составили «Шутейные рассказы», которым отведено 4 тома и которые стали своеобразной «визитной карточкой» сложного периода 1920-х гг. в творчестве писателя. В § 2 «”Шутейные” рассказы и пьесы В.Я. Шишкова в литературном процессе послереволюционной эпохи» ведется разговор о тенденциях развития литературы этого периода, представлена история создания «Шутейных рассказов» и пьес В.Я. Шишкова, говорится об отношении к ним критики и читательской аудитории. Творчество писателя 1920-х гг. оказалось вписанным в сложный литературный процесс послереволюционной эпохи, время поиска жанра, который смог бы отразить ломку человеческого сознания, и время активизации жанровых процессов. «Шутейные рассказы» создавались в контексте популярности и востребованности жанра сатирикоюмористического рассказа и стремления к циклизации прозы. Необычайная их популярность была обусловлена правдивым изображением современной писателю деревни в условиях стремительно меняющейся действительности, выдержанном в близком народному сознанию юмористическом ключе. Заслуга В.Я. Шишкова, автора «Шутейных рассказов», – и в этом писатель оказался близок некоторым другим юмористам того времени (например, М. Зощенко), – в открытии характера, появившегося после революции и только обретающего свои черты. Первые «шутейные» рассказы появились еще в дореволюционные годы («Бечевочка», «Оборотень», «Бисерная рожа» и др.), позже автор переделал их, внеся приметы нового времени, и они получили новое звучание. Однако основная часть, свыше 100 рассказов, была создана именно в 20-е гг. Большинство рассказов посвящено изображению крестьянства и жизни деревни в новых условиях. К этой теме обращались в эти годы многие писатели: А. Неверов, Л. Леонов, П. Романов, М. Шолохов и другие. Они писали о глубинных процессах народной жизни, высмеивали консервативный быт деревни. Многие писатели-сатирики 1920-х гг. сохраняли ориентацию на чеховский рассказ (А. Аверченко, М. Зощенко, В. Лебедев-Кумач, А. Зорич), но были и некоторые жанровые сдвиги. Л.Ф. Ершов, наблюдая определенное новаторство в этом плане рассказов В.Я. Шишкова, подчеркивал, что самобытность рассказов писателя определяется их оснащением народнопоэтической традицией10. 10 Ершов Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы. Л.: Наука, 1977. С. 200. 11 В 20-е гг. Шишков пробует себя в новом творческом «ремесле» – драматургии. Внимание исследователей редко останавливалось на рассмотрении драматургии писателя, считая её «слабой» в сравнении с прозаическими опытами. Однако самого Шишкова, судя по его переписке с друзьями, литературоведами и критиками, драматургия очень увлекла. В настоящее время не существует ни одного издания, где был бы приведен полный список пьес писателя. В указателях произведений Шишкова перечисляются 3-4 пьесы, как правило, включенные в первое прижизненное собрание сочинений писателя (после 1930-х гг. пьесы не публиковались вообще); в хронологическом списке произведений В. Шишкова, составленном женой писателя К.М. Шишковой, указано 6 пьес. Однако по данным, полученным в ходе работы с фондами Музея В.Я. Шишкова в г. Бежецке (Тверская обл.) и другими источниками, в настоящий момент можно говорить о наличии как минимум 13-ти пьес в арсенале писателя, среди которых выделяются одноактные пьесы-шутки («Кормильцы», «Единение», «На птичьем положении», «Лукавый», «Два и три», «Мигрень»), а также комедии в нескольких действиях («Мужичок», «Грамотеи», «Дурная трава», «Хоровод»), пьесы «в духе народного лубка» («Весёлый разговор») и драмы («Старый мир», «Вихрь»). В 1920-е гг. пьесы Шишкова были достаточно популярны, ставились с успехом, в основном на провинциальной сцене. Интересно, что А.М. Горький, который выступил с отрицательной критикой в адрес «Шутейных рассказов», поддерживал в В.Я. Шишкове интерес к драматургии и в целом неплохо отзывался о его пьесах. Однако отзывы профессиональных критиков, равнодушие к пьесам литераторов, собирающихся на традиционно проводившихся в доме В.Я. Шишкова литературных «пятницах», отказ В.Э. Мейерхольда работать с пьесой «Весёлый разговор» – всё это способствовало отходу В.Я. Шишкова от драматургической деятельности. Тем не менее, драматургия В. Шишкова, несмотря на некоторые художественные несовершенства, представляет интерес как этап его творческой эволюции, отражение его духовной жизни. В § 3 «Комическое в творчестве В.Я. Шишкова 1920-х гг.» исследуются особенности комизма писателя. «Шутейные» рассказы и пьесы рассматриваются в их тесной связи с народной смеховой культурой. Важнейшей стороной художественного мира Шишкова является комическое. Активно используя возможности комического как неиссякаемого источника народного духа, писатель создал в своих произведениях особый смеховой мир. Изучение юмористических произведений Шишкова 1920-х гг. позволяет осуществить периодизацию «шутейного» творчества писателя и выделить три его этапа по хронологическому и связанному с ним идейнотематическому принципу. 12 Прямолинейный, простодушный юмор, практически полное отсутствие сатиры в дореволюционных и созданных в 1917–21-х гг. (1 этап) произведений сменялось оригинальностью, авторским подходом к юмору, а порой даже едкой сатирой в текстах 1922–1925-х гг. (2 этап), а в произведениях 1925–1929-х гг. (3 этап) Шишков вновь более мягкий, меняется характер его сатирического обличения, а юмор пропитывается оттенками грусти и трагизма. Меняются в обозначенные периоды и особенности комизма характеров и комизма положений, которые во многом определяются видом смеха, используемого писателем11. В первый рассматриваемый период Шишков писал в условиях только что свершившейся революции, и комические ситуации, в которые попадали персонажи, были связаны с их реакцией на новую действительность. Действие рассказов непременно происходило в деревне, и объектом доброго смеха становились именно выходцы из сельской местности, причём для первого периода характерна такая однотипность персонажей (позже появятся другие типы). Психологическая наполненность образа определялась, по мысли Н. Яновского, не многообразием и новизной его черт, а его однообразием, неподвижностью, закоснелостью12. Показательны в этом плане рассказы «Провокатор» (1918) и «Опись моего происшествия» (1917). Пьесы, по большей части написанные в 1920–1922-х гг., обозначили переход ко второму периоду «шутейного» творчества Шишкова. Насыщенные народным, подчас грубоватым, юмором, шутками, курьёзными ситуациями, пьесы «Грамотеи», «Мужичок», «На птичьем положении» воссоздавали близкие к рассказам 1-го этапа комические характеры и положения. Однако среди них выделяется шутка «Единение», в которой звучит обличительный сатирический пафос. Меняется привычное место действия шишковских юмористических зарисовок (деревня, село). События разворачиваются в уездном городке, в помещичьем доме. Разоблачению подвергаются представители старого мира, несоответствие их слов делу, разобщённость, преследование личной выгоды и другие пороки. Так наметился переход к следующему этапу. Смех писателя становится «насмешливым». В этот период писатель пытается создавать социальную сатиру. Это рассказы «Мистер Веретенкин», «Лайка», «Смерть Тарелкина». Эти произведения, полные сарказма и неприкрытого гнева, обнажали пороки российской действительности, вскрывали явления, противоречащие жизненным нормам, можно сказать, что сами новые нормы жизни становились объектом сатирического осмеяния. Классификация видов смеха была предложена В.Я. Проппом в кн.: Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. СПб.: Алетейя, 1997. 287 с. 12 Яновский Н.Н. Вячеслав Шишков… С. 159 11 13 К концу 20-х гг., в 3-ий период, Шишков уже имеет собственный авторский инструментарий комических средств, которым виртуозно владеет, в связи с чем произведения становятся более цельными и глубокими. Кроме того, революция и гражданская война уже далеко позади, появляются новые герои сатирико-юмористических рассказов. В рассказе «Холодный душ» создан сатирический образ партийного работника, бюрократа и перерожденца; в рассказе «Цветки и ягодки» задана лирическая тональность повествования, появляется философичность, сочетающаяся с мягким юмором, здесь же выведен новый тип героя – интеллигент, врач, находящийся в поисках смысла жизни и анализирующий своё прошлое. В диссертации сформулирован вывод, что комическое реализуется в произведениях писателя на различных уровнях: языковом, сюжетном, жанровом, – и на отдельных периодах творчества Шишкова выполняет различные функции. Оно может выступать в форме чистого юмора, позволяющего преодолеть противоречия действительности; в форме иронии, что дает автору возможность выразить собственное мнение по отношению к окружающей действительности; кроме того, смех может быть прямо направлен на отдельные социальные, нравственные и исторические явления жизни и иметь сатирический характер. Поэтику многих юмористических произведений Шишкова определяет воздействие народной смеховой культуры, карнавализации как тенденции литературы 1920-х гг. Карнавальное мироощущение выразилось в шишковских рассказах, а особенно в пьесах в снижении образа ушедшей эпохи, торжестве материально-телесной стихии, изображении праздничных действ. Смеховой мир в произведениях писателя организуется по законам древнерусского смеха, который имеет социальную направленность и обращен на самого смеющегося. В рассказах и пьесах Шишкова представлен герой, вобравший в себя черты национального менталитета. Формой его поведения, а точнее, «антиповедения» становится шутовство, балагурство (например, Тузик («Посельга»), Стёпка («На птичьем положении», Пастух («Грамотеи»)). В изучаемых произведениях в духе народной смеховой культуры происходит раздвоение смехового мира: писатель создает в рассказах и пьесах своеобразный «антимир», показывающий изнаночную сторону мира «официального», что подчеркивается многочисленными героямидвойниками, символами-двойниками, двойными именами и т.п. Смеховой мир в произведениях В.Я. Шишкова создавался под воздействием как литературной, так и фольклорной, «карнавальной» традиции, сложившейся на русской почве в народно-площадной, праздничной смеховой культуре. Это во многом определило жанровую природу его произведений: следуя традициям народного комизма, 14 писатель ориентируется на смеховые жанры русского фольклора: анекдот, шутку, сказку, быличку и др. Предметом исследования во второй главе «Жанрово-стилевое своеобразие “Шутейных рассказов” В.Я. Шишкова» стали особенности жанра и стиля рассказов писателя. В диссертации обосновывается вывод о том, что определенный Шишковым жанр «шутейный рассказ» – синтетическое жанровое образование. «Шутейный рассказ» как жанровая единица цикла тяготеет к новеллистическому сюжету, использует художественные возможности малых (преимущественно фольклорных) жанров. «Шутейный рассказ» недостаточно определить как жанр. Некоторые «шутейные» рассказы писатель переделывал в пьесы; духу «Шутейных рассказов» близки многие юмористические эпизоды произведений других жанров (например, эпизод об охоте губернатора Перетряхни-Островского в «Угрюм-реке»). То есть «шутейный рассказ» преодолевает жанровую и даже родовую привязанность, становясь, таким образом, метажанром юмористики Шишкова в целом. В § 1 «Сказовая манера повествования как жанрообразующее начало в ”Шутейных рассказах”» речь идёт об особенностях сказа Шишкова. «Шутейные рассказы» рассматриваются в контексте фольклорно-сказовой тенденции жанрово-стилевого развития русской литературы XX в. Оценивая сказовое повествование как соответствующее русской ментальности с характерной для нее юмористической рефлексией, Шишков, опираясь прежде всего на традиции Н.С. Лескова, обращался к особому виду сказа – комическому. Языковой материал как предмет комического обыгрывания, активное использование искаженного слова, обращение к «народной этимологии», представленная писателем пёстрая галерея сказовых масок – всё это сделало сказ важнейшим композиционным элементом «Шутейных рассказов». Сказовая манера повествования стала одним из главных средств речевого комизма произведений и способом отображения противоречивой действительности в сознании людей. § 2 «Рассказ-анекдот и рассказ-сценка в ”Шутейных рассказах”. Традиции А.П. Чехова» посвящён изучению таких жанровых разновидностей «Шутейных рассказов», как рассказ-анекдот и рассказсценка, а также исследованию проблемы чеховских традиций в юмористических рассказах В.Я. Шишкова. Основной жанровой формой «Шутейных рассказов» является рассказ-анекдот. Совмещая в себе признаки анекдота, наполненного комическими положениями, и лингвистического анекдота, организующим началом которого зачастую является сказ, «Шутейные рассказы» ставили целью не просто вызвать «безотчетный» смех, а «обнажить» 15 противоречивую действительность 1920-х гг. с особой позиции – комической. Обилие комических положений в «Шутейных рассказах» связано с одновременной реалистичностью и парадоксальностью их сюжета. Комизм рассказов Шишкова усиливается характерным для анекдота приёмом пуанта. Пуант возникает как следствие резкого изменения эмоционально-психологического настроения повествования. Большинство рассказов Шишкова, так же как и анекдот, имеют трёхчастную структуру: завязку, диалог персонажей и неожиданную развязку-пуант (например, «На травку», «Лайка» и др.). Зачастую анекдот является реализацией метафоры. У Шишкова, наряду с традиционным способом реализации метафоры (например, жизнь – кутерьма, рассказ «Кутерьма»), этот процесс связан и с игровым началом, как, например, в рассказах «Просвещение», «Холодный душ», где заглавие становится метафорой. Некоторые рассказы Шишкова представляют собой литературную обработку известных фольклорных анекдотов, узнаваемы многие сюжеты, но в новых условиях писатель замещает традиционных героев современными типами. Например, популярными среди народа были анекдоты о хитрых крестьянах, одурачивающих своих главных противников – бар или попов, в «Шутейных рассказах» их место занимают представители советской власти и советской действительности. Например, в рассказе «Торжество» Силантий пытается одурачить представителя комитета народного образования, устроив праздник в честь открытия школы и в светских, и в церковных традициях. При создании «Шутейных рассказов» писатель обращался, помимо фольклорных источников, к традициям и опыту классической литературы, о чём свидетельствуют некоторые реминисценции, ассоциации, намёки, стилизации, пародии, связанные с конкретными произведениями классиков. В работе был сделан акцент на рассмотрении традиций А.П. Чехова в произведениях Шишкова. Писатель использовал чеховский материал для обозначения тем и сюжетов своих рассказов («Бабка», «Холодный душ» и др.), композиционного построения произведений («Шерлок Холмс – Иван Пузиков»). Чеховские традиции проявились также в структурном цитировании, иногда – в слое паратекстуального взаимодействия («Экзамен на чин» А.П. Чехова и «Экзамен» В.Я. Шишкова). Жанровая форма рассказа-анекдота, разработанная в русской литературе А.П. Чеховым, была своеобразно художественно освоена Шишковым. Использовал писатель и свойственную Чехову форму повествования – сценку, в шишковских произведениях ставшую своеобразной альтернативой сказу. Для рассказа-сценки В.Я. Шишкова («Экзамен», «Встреча», «Валтасар» и др.) характерны социально-бытовая 16 тематика, лаконичность, тщательный отбор деталей, краткость описаний и авторской речи, небольшое число действующих лиц и событий, характеристика персонажа через особенности его речевой конструкции, тщательная интонационная оформленность диалогов, их преобладание, приемы словарно-стилистического комизма, четкая обозначенность хронотопа. Рассказ-сценка явился одной из жанровых разновидностей «Шутейных рассказов», свидетельствующий об органическом сочетании писателем эпического и драматургического письма. В § 3 «Сказка и быличка в структуре “Шутейных рассказов”» акцент делается на связи юмористических рассказов В.Я. Шишкова с бытовой сказкой и быличкой. Писатель использует мотивную структуру этих жанров, элементы поэтики, сюжетику, систему персонажей. Шишков часто следует традиционным сказочным зачинам («Платочки») и концовкам («Червонец»), приспосабливая их к хронотопу повествования. В ряде рассказов Шишков использует типичные мотивы бытовой сказки. Например, конфликт между мужем и женой, названными автором в традициях русской сказки Иван да Марья, представлен в рассказе «Развод»; в рассказе «Диктатура» в традиции сказочной назидательности изображена необоснованная супружеская ревность. Мотив жадности, доводящей до абсурда, является ведущим в рассказе «Червонец», приключенческие мотивы – в рассказе «Мистер Веретенкин». Традиции бытовой сказки в «Шутейных рассказах» – в отсутствии сверхъестественности, которая существует только в сознании персонажей (например, народная сказка «Баба хуже черта» и «шутейный» рассказ «Ведьма»). Есть у Шишкова и рассказ, близкий народным сказкам о животных, – «Сочувствующий», в котором комически обыгрывается традиционная в культурологии и архаическом фольклоре оппозиция «культурный герой-трикстер». Иногда, прибегая к сказу, Шишков вводит в структуру повествования цельную сказку. Например, дед Пахом из рассказа «Кутерьма» рассказывает псу Шарику сказку о черте, которая вносит в повествование философско-метафорический подтекст. Одними из основных в русских сатирических сказках были антипоповские мотивы, реализацию которых представляет и В.Я. Шишков в рассказах «Конфуз», «Опись моего происшествия», жанрово определенной и образно маркированной «Сказке про попа» и др. В произведениях Шишкова образы священников близки фольклорным. Писатель вовсе не занимался антирелигиозной пропагандой, как считали многие советские исследователи. Обладая православным религиознофилософским мировосприятием, всегда верный высоким христианским идеалам, он изображал сатирически именно служителей церкви, а не 17 Русскую православную церковь в целом и тем более идеи православия. В «Шутейных рассказах» комические положения создавались путем столкновения пережитков старого с новой реальностью. Фигура священника по сути лучше всего выражала сознательное сосуществование в человеке старых норм жизни (ведь представитель церкви должен проповедовать ценности патриархального уклада) и приспособленчества к новым условиям. Кроме того, Шишков, собиратель фольклорного материала, понимал, что сатирическое изображение попа понятно и привычно читателю в силу популярности этого образа в многочисленных фольклорных источниках, в сказках и анекдотах, на которые жанрово ориентированы рассказы писателя. В диссертации рассматриваются жанровые элементы былички в «Шутейных рассказах». Герои Шишкова рассказывают о своих встречах с нечистой силой, которая, как правило, имеет реальный человеческий облик и находится среди них («Нечистая сила», «Трубка»). Человек в «Шутейных рассказах» оказывается вписанным в систему суеверий. Таким образом, реализуется «особое русское двоеверие» (Ю. Степанов), основанное на наличии в обществе двух религиозных систем: языческой и христианской. Существование быличек – доказательство мифологического мышления людей, их создающих. В «Шутейных рассказах» в большинстве случаев восприятие мира персонажей основано именно на мифологических представлениях. Былички формируют чувство мистической связи человека с окружающим природным и социальным пространством и одновременно провоцируют страх перед непонятным, а, значит, потенциально опасным миром. В ряде «шутейных» рассказов («Нечистая сила») как раз представлена подобная мировоззренческая установка. Особую группу быличек составляют рассказы о снах. Интерпретация сна как пограничного состояния между миром реальным и сверхъестественным была осмыслена художественной литературой как особый прием, который придает произведению большую глубину и многоплановость. В «Шутейных рассказах» В.Я. Шишкова сны входят в структуру повествования как былички, в них персонажи попадают в ирреальные ситуации («Просвещение», «Змея»). В целом В.Я. Шишков обращается к жанру сказки и былички с целью изображения мифологического элемента в сознании людей, оказавшихся в новых условиях, обнаружения связи реальности и картины миры, существующей в массовом сознании. В § 4 «”Шутейные рассказы” как цикл» предпринимается попытка рассмотреть юмористические рассказы В.Я. Шишкова с позиции признания их художественной целостности как цикла. В диссертации представлена точка зрения, что, помимо таких жанрообразующих параметров цикла как рамочные компоненты, единство проблематики, принцип монтажной композиции, вариативная 18 повторяемость мотивов, жанрово-стилевая общность произведений и др., объединяет рассказы Шишкова в цикл и некий внутренний глубинный смысл произведений, который всегда связан с мировоззренческой позицией и с ценностными ориентирами автора. В работе высказана мысль о том, что в «Шутейных рассказах» звучит талантливо завуалированный юмором и сатирой философский подтекст. И в этих произведениях писатель остается верным своему творческому методу – духовному реализму. В комическом ключе изображая картину резкого противостояния традиционных духовно-нравственных ценностей и бытового уклада русского народа новой морали, писатель ставил проблему трагической раздвоенности русского человека перед лицом новой реальности. «Шутейный рассказ» мы определили как жанровую единицу цикла и метажанр юмористики Шишкова, а единство художественных принципов и мировоззренческих установок писателя определилось процессом циклизации. Цикл «Шутейные рассказы», таким образом, можно признать метажанровым образованием в творчестве В.Я. Шишкова. Глава третья «Жанрово-стилевые особенности драматургии В.Я. Шишкова» посвящена изучению пьес писателя, которые по идейнотематическому содержанию и поэтике тесно связаны с «Шутейными рассказами». В § 1 «Жанровые традиции русской народной драмы в пьесах В.Я. Шишкова» драматургия писателя исследуется как продолжающая традиции народного театра. Интерес к драматургии у Шишкова появляется в период экспериментов над театральными формами и жанрами, во время, когда происходило тесное взаимодействие профессионального театра и народной драмы, когда театр понимался как новое социальное поле, способное привести к духовно-физическому единению людей. Истоками становления новой драматургии мыслились формы народного театра, что было поддержано и В.Я. Шишковым. Писатель обращался к опыту лубочной литературы, балаганных и любительских народных театров. От лубка Шишков заимствовал занимательность сюжета, балаганный, площадный комизм; от традиций театров для народа – тяготение к бытовым и водевильным сюжетам, минимализм в членении на акты и многоплановости действия. Наиболее близким шишковским пьесам, на наш взгляд, оказалась поэтика интермедий, отражающих воззрения зрителей из народа. В пьесах Шишкова оказались реализованы следующие компоненты эстетики интермедии: Структура, обусловливающая участие зрителей в спектакле. Для возможности диалога со зрителем Шишков вводит в свои пьесы хор («Старый мир»), функция которого не просто быть элементом 19 декоративного оформления пьесы, оживлять её, но и давать объективную оценку происходящих событий, подытоживать действие. Музыкальность. Во всех пьесах Шишкова звучат песни, которые, как правило, исполняются фрагментарно, как бы цитируются, что говорит об их узнаваемости зрителями. Подобное введение песен в текст пьес было характерно для русской народной драмы. Возможность выделения в пьесах Шишкова «междувброшенных забавных игралищ», комических эпизодов, отвлекающих зрителей от основного действия. Элементы пантомимы Наличие интермедиальных персонажей, занимающих «пограничное» положение в культуре (например, в пьесе «Старый мир» это Цыган в сопровождении ряженых). На драматургию Шишкова оказала определенное влияние и эстетика балагана, который наряду с карнавальными формами художественной образности оказался семантически и стилистически близким новой эпохе, а также новому театру и драме, стремящимся выразить её пафос. Предметом анализа § 2 «Пьесы – “сцены”» явились драматические произведения В.Я. Шишкова, обозначенные самим автором как «сцены»: «Мужичок» и «На птичьем положении». Создавая юмористические пьесы, Шишков избегал называть их комедиями, практически всегда давал им подзаголовки «сцены» или «шутка», тем самым по-своему жанрово определяя их. Жанр «сцен», то есть пьесы, воссоздающей некий фрагмент, отрывок, вырванный из жизни, позволил писателю представить зрителю определенный тип героя. Если в классической драме главный герой (его имя часто выносится в заглавие («Фауст», «Гамлет»)) – волевая личность, совершающая поступок, чем и определяется движение сюжета, то в шишковском «Мужичке» герой является не субъектом, а объектом действия, его же роль в том, что он пользуется этим влиянием и парадоксальным образом, противоречащим жанровым канонам драмы, становится хозяином положения. В заглавие вынесено не его имя, а его характеристика, выражающая по-доброму ироничное отношение автора к персонажу, – в противном случае типизация как цель писателя не была бы достигнута. Отсутствие указания в «Мужичке» на то, какой перерыв происходит между «сценами», резко сменяющими друг друга, сближает пьесу по системе монтажа с лубком. В традиционной же драме время в связи с законченностью и целостностью сюжета и драматического мира было непрерывным и необратимым. Жанр «сцен» позволил Шишкову и прервать его, и даже иллюзорно попытаться уйти от линейности, обратить его. 20 В «сцене» «На птичьем положении» вообще нет главного героя, да и вообще героев как таковых. Действие еще более редуцированно, чем в «Мужичке». Жанр «сцен», не закрепленный в авторитетных литературных справочных изданиях и недостаточно изученный литературоведами, позволил Шишкову создать бытовые пьесы, детально дающие представление о бытовом укладе определенных слоев общества. Большую нагрузку, а подчас – сатирическую функцию, в «сценах» В.Я. Шишкова несёт бытовая деталь. По сути, в его пьесах быт становился не фоном, а творческой целью драматурга. В § 3 «Пьесы-шутки: водевильная традиция в драматургии В.Я. Шишкова» изучаются пьесы, жанрово определенные автором как «шутки». В пьесах-шутках В.Я. Шишкова оказались актуализированными жанровые элементы водевиля, своеобразно трансформировавшиеся в условиях литературного процесса послереволюционного периода. Жанр пьесы-шутки тесно связан с жанровой системой чеховской драматургии: пьесы-шутки – излюбленная жанровая разновидность раннего А.П. Чехова, который трансформировал в них жанр водевиля, внося в него новые черты, более подходящие для воплощения на русской сцене. Главной трансформацией жанра на русской почве стало уменьшение роли любовной интриги за счёт усиления социально-бытовой тематики. К одному из элементов поэтики водевиля – жизненному случаю, основанному на анекдотических положениях, в которые попадают персонажи, – обращается и В.Я. Шишков. Водевильная традиция в шутках Шишкова заключается в лёгкой событийной канве и комических положениях, обостряющихся интригой: в «Лукавом» это интрига, связанная с обучением героя катанию на велосипеде, подкрепленная комической любовной коллизией; в «Грамотеях» интрига связана с необходимостью обучения грамоте различных представителей деревни, в «Единении» момент интриги связан с продажей поросенка. Вполне в водевильной традиции и набор сюжетных узлов пьес Шишкова. Резкое движение сюжета обеспечивается неожиданными появлениями и исчезновениями: с появлением инструктора по народному образованию Антонова в «Грамотеях» начинается основное действие пьесы; неожиданное посещение крестьянина, продающего поросенка в «Единении», вскрывает истинные сущности персонажей пьесы; приезд в деревню Хлюстикова в «Лукавом» будоражит жизнь жителей, а неожиданное его «бегство» – своеобразный сюжетный пуант – оставляет героев одураченными. Розыгрыши (изображение перед Панкратычем возвращения к царской власти в «Мужичке») и переодевания (Стёпка – персонаж «На птичьем положении», пытаясь избежать наказания за 21 дезертирство, переодевается в девушку Акулину; Абрамов – сын Панкратыча в «Мужичке» переодевается в исправника) также служат цели создания комедии положений. Комическими эффектами наполнены диалоги пьес. Интересны обыгрывания многозначных слов, каламбуры, недопонимания, искажённое слово вообще становится средством комического. Водевильные куплеты трансформировались в пьесах Шишкова в декламации стихотворений и исполнение песен. Пьесы Шишкова отличаются неразработанностью психологии персонажей, простотой языка, отсутствием сложного психологического подтекста действия, что объясняется их обращенностью к народнокрестьянской аудитории. Приведенные в диссертационном исследовании рассуждения позволили предположить, что жанры «сцен» и «шутки», то есть малые пограничные жанры литературы, были выбраны Шишковым как идеальные для намеренно примитивных пьес. В § 4 «Драматургические произведения В.Я. Шишкова как “агитпьесы”» рассматривается драматургия писателя в контексте становления и развития советского агиттеатра. В диссертации отмечается, что в изучаемых пьесах оказались использованы и его методы. Агитационный характер пьес Шишкова подчеркивают злободневность тем, назидательность, насыщенность лозунгами и призывами. Так, в пьесе «Грамотеи» оказался отраженным процесс реализации принятого в 1919 г. СНК декрета «О ликвидации неграмотности среди населения РСФСР», по которому все население от 8 до 50 лет обязано было обучаться грамоте на родном или русском языке. Шишков считал главенствующим культурное направление деятельности новой власти и в своих произведениях пропагандировал пользу интереса к искусству и науке. Пропагандистские задачи пьесы решаются путем изображения открывающихся перед осваивающими грамоту персонажами перспектив: Пастух теперь может писать любовные стихотворения своей возлюбленной Варе и собирается учиться в Питере на комиссара; Наум радостно осознаёт свои новые возможности. Об агитационном характере пьес Шишкова свидетельствует и то, что репертуарный справочник В.Л. Тарского, включающий 3000 названий пьес с полными о них сведениями и кратким содержанием, отнёс пьесы «Мужичок» и «Лукавый» к категории «Деревенский театр», а «На птичьем положении» – к разделу «Пьесы для красноармейского театра». Такая четкая адресация говорит о том, что для каждого отдельного драматического произведения были поставлены свои определенные задачи воздействия на конкретную аудиторию, которые решались определенными средствами. В книге «Русский советский театр 1917–1921: Документы и материалы» представлены репертуары советских театров, и в репертуаре 22 театра революционной сатиры на сезон 1919–1920 гг. «Мужичок» жанрово определяется как «агитпьеса в 2 актах»13. Пьесы Шишкова насыщены лозунгами и призывами, это в какой-то мере пьесы-плакаты, которые, благодаря живому юмору писателя, избавляются от строгой схематичности и дидактизма. Однако агитационно-политический подтекст в них сохраняется. Об этом свидетельствуют песня «Рабочая Марсельеза», проходящая лейтмотивом через всю пьесу «Старый мир», и стихотворение Евгения Тарасова «Дерзости слава», открывающая действие «Мужичка». Известные в тот период всем песня и стихотворение, сыгравшие свою роль в пробуждении народного самосознания и ставшие одними из культурных символов революции, придают статус агиток пьесам Шишкова. Понимая, что драматургия в тот период явилась наиболее востребованным средством продвижения идей в массы, писатель через свои драматические опыты своеобразно выполнял общественный долг, поэтому в отличие от «Шутейных рассказов», ставших классикой юмористики 1920-х гг. благодаря своим художественным достоинствам, пьесы Шишкова не известны современному читателю, так как были написаны «на потребу времени». Актуальные и популярные в 1920-е гг., в настоящий момент они представляют интерес лишь как образцы феномена послереволюционной драматургии, отражающие сознание той эпохи, и как этап творческой эволюции писателя. В Заключении подводятся общие итоги работы, формулируются выводы, намечаются пути дальнейшего исследования обозначенных в диссертации проблем. В диссертационной работе было представлено исследование жанрово-стилевых особенностей юмористики В.Я. Шишкова 1920-х гг. «Шутейные рассказы», ориентированные на смеховые жанры русского фольклора, занимают особое место как в творчестве В.Я. Шишкова, так и в русской юмористике XX века. В рассказах, понятных даже неискушенному читателю, писатель поднимал насущные проблемы времени. Проведенный анализ показал, что сквозь цепочки комических положений, в которые попадают персонажи, сквозь неиссякаемый юмор рассказов в них проступает глубокий нравственно-философский подтекст. В диссертации впервые был осуществлен литературоведческий анализ пьес В.Я. Шишкова как органической и ценной части его наследия, в результате чего стало возможным сделать существенные выводы о другой, неизвестной современному читателю, стороне дарования большого художника В.Я. Шишкова. Дальнейшее изучение юмористики В.Я. Шишкова может идти по пути углубленного рассмотрения историко-литературного контекста его 13 Русский советский театр 1917–1921: Документы и материалы. Л.: Искусство, 1968. С.182. 23 творчества, роли «шутейных» произведений в формировании жанровостилевых особенностей романов В.Я. Шишкова 1930-1940-х гг., влияния шишковских традиций на творчество позднейших писателей (В. Шукшин, В. Крупин, В. Астафьев). Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Публикации в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК МОиН РФ: 1. Громова Е.В. Жанровые традиции старинной русской интермедии в пьесах В.Я. Шишкова // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. Том 10, вып. 2. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2011. С. 146-150. 2. Громова Е.В. Рассказ-анекдот как жанровая разновидность «Шутейных рассказов» В.Я. Шишкова // Вестник Челябинского государственного университета. № 11 (226). Серия: Филология, искусствоведение. Вып.53. Челябинск: Челябинский государственный университет, 2011. С.38-42. 3. Громова Е.В. Чеховский интертекст в «Шутейных рассказах» В.Я. Шишкова // ФИЛОLOGOS. Вып. 9. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2011. С. 70-75. Публикации в других изданиях: 4. Громова Е.В. «Шутейные рассказы» В.Я. Шишкова в контексте формирования сказового стиля русской литературы // Наследие В.Я. Шишкова: феноменология творчества. Коллективная монография. Тверь: Тверской государственный университет, 2010. С. 181-190. 5. Громова Е.В., Николаева С.Ю. Автографы В.Я. Шишкова в собрании Бежецкого музея // Наследие В.Я. Шишкова: феноменология творчества. Коллективная монография. Тверь: Тверской государственный университет, 2010. С. 217-231. 6. Громова Е.В. Драматургия В.Я. Шишкова как этап творческой эволюции писателя // Вестник Тверского государственного университета. № 21 (Филология). Тверь: Тверской государственный университет, 2010. С. 169-175. 7. Громова Е.В. «Шутейный рассказ» как метажанр юмористики В.Я. Шишкова // Научный потенциал молодежи – будущее России [Электронный ресурс]: III Всероссийские научные Зворыкинские чтения: сб. тез. докл. III Всероссийской молодежной научной конференции. Муром: Изд.-полиграфический центр МИ ВлГУ, 2011. С. 716-718. 8. Громова Е.В. Водевильная традиция в пьесах-шутках В.Я. Шишкова // Новое в филологических науках: Материалы I 24 Международной научно-практической конференции. М.: Издательство «Спутник+», 2011. С. 17-20. 9. Громова Е.В. Неизвестный Шишков (о драматургических опытах писателя) // Вестник Тверского государственного объединенного музея. № 28. Тверь: ТО «Книжный клуб», 2011. С. 23-27. 25
