Александр Хандруев: «МВФ следует слушать, но не стоит прислушиваться»

Александр Хандруев: «МВФ следует слушать, но не стоит
прислушиваться»
Российский финансовый сектор находится в процессе бурных перемен. В ближайшие
годы предстоит переход на полную конвертируемость рубля, центральный банк
постепенно меняет приоритеты денежной политики. Эти и другие значимые события
комментирует глава консалтинговой группы «БФИ» (Банки. Финансы. Инвестиции)
Александр Хандруев. По просьбе редакции «Валютного спекулянта» его собеседником
выступил постоянный обозреватель нашего журнала директор Центра экономических
исследований ММИЭИФП Сергей Моисеев.
Рубль-евро: особые отношения
Сергей Моисеев (С.М.): Один из ключевых событий валютного рынка в предстоящие годы
станет переход к полной конвертируемости рубля. Как вы относитесь к этой идее и ее
реализации?
Александр Хандруев (А.Х.): Конвертируемость рубля - очень обширный вопрос,
имеющий длительную предысторию. Я еще помню времена, когда объявлялись конкурсы,
- в частности, Фонд Сороса этим занимался, - на лучший проект конвертируемости. Жизнь
очень быстро все поставила на свои места. Никакими административными решениями
«сверху» невозможно обеспечить конвертируемость национальной валюты. Она может
быть результатом только поэтапного формирования рыночных условий. По большому
счету конвертируемость национальной валюты определяется тем, существует ли на нее
спрос. По мере интеграции экономики в мировое хозяйство, национальная валюта все
больше участвует в международном обороте и встает вопрос о конвертируемости. На мой
взгляд, проблема конвертируемого рубля во многом имеет метафизический характер. Уже
сейчас рубль конвертируем по текущим операциям платежного баланса, а со вступлением
в действие нового закона о валютном регулировании открываются возможности
постепенного перехода к конвертируемости для капитальных операций. С течением
времени станет возможной полная внешняя конвертируемость рубля, то есть
конвертируемость для нерезидентов. Совершенно другой вопрос – будут ли участники
рынка принимать рубль в качестве международной валюты. Существует высоко
ликвидный рынок доллара, издержки операций на котором минимальны. Соответственно,
никакого особого смысла использовать иные валюты участникам рынка нет.
Американский доллар – самая дешевая валюта для расчетов. Когда рынку будет выгодно,
спрос на рубль появится, и он станет в полном смысле этого слова, обратимым. К
примеру, я был очень удивлен, когда узнал, что в Финляндии имеются обменные пункты,
работающие с рублем. Что это означает? – что издержки обслуживания кассовых
операций меньше прибыли банков от обмена валют. Когда операции с рублем станут
прибыльными, тогда и возникнет спрос на рубли, тогда и рубль и станет международной
валютой.
С.М.: Кому рубль мог бы быть интересен, возможно, странам СНГ?
А.Х.: Я не думаю, что рубль может экономически заинтересовать страны СНГ. В
принципе в нашу пользу говорит то, что Россия имеет со всеми странами СНГ
положительное сальдо торгового баланса. Тем не менее, во многом спрос на рубли со
стороны наших соседей определяется политическим фактором. К сожалению, мы
упустили в начале 1990-х гг. исторический шанс стать резервной валютой для бывших
советских республик. Можно было создать платежный союз по образцу объединения в
Западной Европе 1950-х гг. Этот вариант предполагает сделать рубль региональной
резервной валютой. Но нужно ли нам это? Статус резервной валютой накладывает
множество ограничений, в частности устойчивый обменный курс и сбалансированный
бюджет. Кроме того, мы опоздали – евро уже введен, и это предопределяет валютную
ориентацию таких стран как Украина, Молдавия, Грузия. Скорее всего, расчеты в СНГ
будут вестись в долларах, евро, в крайнем случае – национальных валютах, перспективы
регионального лидерства рубля незначительны. В долгосрочном плане, я бы даже сказал,
сверхдолгосрочном, рубль будет занимать некую промежуточную позицию, как ее
занимает фунт стерлинг, удерживаясь между долларом и евро. Политический вес не
позволяет России фиксировать обменный курс к валюте главного торгового партнера –
Европы. В то же время наша экономика настолько зависима от «Старого Света», что
динамика рубля неизбежно будет определяться курсом евро. Скорее всего, мы будем
иметь особые партнерские отношения с Европой.
В погоне за двумя денежными зайцами
С.М.: С начала года денежная политика Банка России вызывает противоречивые
дискуссии. Как бы вы ее оценили?
А.Х.: Денежные власти вынуждены придерживаться политики, которая полностью
обусловлена внешними факторами. Не секрет, что Россия зависит от
внешнеэкономических шоков, они о многом определяют ситуацию на внутреннем рынке.
Банк России балансирует между двумя целями: не допустить чрезмерного укрепления
рубля и бороться с инфляцией. Фактически он находится в положении охотника,
гоняющегося за двумя зайцами.
С.М.: Какой из двух целей денежной политики, вы полагаете, следует отдать
приоритет?
А.Х.: Весь мой накопленный опыт говорит о том, что центральный банк должен
заниматься инфляцией. Я бы «отдал свое сердце» ценовой стабильности, то есть низкой и
устойчивой инфляции. В среднесрочной перспективе планомерное достижение инфляции
в 6%-7%, на мой взгляд, должно стать главным приоритетом. Хотя «головой», я конечно
понимаю, что Банку России необходимо также не дать умереть нефинансовому сектору
экономики и проводить плавное обесценение рубля. Слава Богу, стимулирование
экономического роста не входит в число прямых задач, стоящих перед нашим
Центробанком.
С.М.: Интересно отметить, что ценовая стабильность является главной целью
денежной политики в промышленно развитых странах. В них инфляционные ожидания
определяются внутренними ценами, люди и знать не знают, что происходит за
рубежом. В развивающихся странах можно наблюдать другое положение вещей:
инфляционные ожидания задаются темпами обесценения национальной валюты. Часто
складывается парадоксальная ситуация - в относительно закрытой экономике цены
зависят от курса доллара. И Россия здесь не исключение, инфляционные ожидания
определяются долларом.
А.Х.: Стабильность валютного курса ставят во главу угла денежные власти малых
открытых экономик, к примеру, Мальта. В принципе, Россия как страна, зависящая от
экспорта, тоже должна ориентироваться на стабильный рубль. Но на сегодня инфляция в
12% является ненормальной. Мы сначала должны ее уменьшить до приемлемых отметок и
заняться валютной стабильностью. Только тогда у Банка России появится возможность
маневра, которой мы сейчас не имеем. В первую очередь необходимо нормализовать
ситуацию на внутреннем рынке.
С.М.: По нашим оценкам оптимальной инфляцией для России в долгосрочном периоде
является диапазон в 3%-4%, что на пару процентов выше целевой инфляции в еврозоне.
А.Х.: Да, конечно, еврозона выступает для нас главным партнером и понятна
долгосрочная зависимость российских цен от ситуации в Европе. Однако мы обычно
гиперреагируем на количественные установки, и получается как в той пословице –
«заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет». По этой причине имеет смысл
сначала ориентироваться на 6%-7%, как заложено в «Основных направлениях» Банка
России, а там уже и подойти к более низкой отметке.
О транспарентности замолвите слово
С.М.: Что бы вы отнесли к институциональным проблемам денежной политики?
А.Х.: В первую очередь большое беспокойство вызывает транспарентность Банка России.
В сравнении со своими коллегами из других стран по прозрачности Банк России
находится в последних рядах. К примеру, после снижения ставки рефинансирования
следовало ожидать пресс-конференции или хотя бы выступления руководства
центрального банка. Однако ничего не происходит. Как принимаются решения, какой
анализ проводится – все покрыто тайной. Глава Европейского Центрального Банка
ежемесячно собирает пресс-конференции, где подробно разъясняется текущая политика и
обосновываются принятые решения. Алан Гринспэн, руководитель ФРС США, будучи
уже в преклонном возрасте, не ленится приезжать в Конгресс и отвечать на вопросы. Нам
до такого уровня, увы, еще достаточно далеко. Низкая транспарентность центрального
банка во многом определяет нестабильность отечественного банковского сектора. Тот же
псевдокризис на межбанке этим летом был спровоцирован невнятной позицией Банка
России.
С.М.: Повышение транспарентности заставило бы серьезно пересмотреть
деятельность, структуру и штат Банка России. Удивительно, как число занятых в
центральном банке может превышать число служащих во всей банковской системе в
целом. И чем они занимаются?
А.Х.: Пересмотр деятельности, безусловно, потребуется. Однако я бы хотел заступиться за
центральный банк. Большой штат обусловлен расчетно-кассовой системой. Если в других
странах расчетами занимаются частные организации, то здесь в силу рисков ими
занимается государство. В идеале было бы неплохо передать расчетно-кассовые функции
специально созданному акционерному обществу.
А Васька слушает, да ест
С.М.: Последний вопрос, касающийся денежной политики. В сентябре МВФ планирует
рассматривать аналитический отчет по России. Эксперты Фонда называют среди угроз
на 2005-06 гг. высокую инфляцию, которую будет невозможно удержать в плановом
диапазоне. Как вы полагаете, насколько эта угроза реальна и какие шаги следует
предпринять?
А.Х.: C представителями МВФ у меня был обширный опыт общения. И по результатам
переговоров я пришел к глубокому убеждению, что советы МВФ следует слушать, но к
ним не стоит прислушиваться. Сколько раз Фонд провоцировал ошибочную политику в
отношении России. Тот же пресловутый фиксированный курс, закончившийся кризисом в
августе 1998 г. был нам навязан МВФ. Будучи в руководстве Банка России, я четко
помню, как председатель центрального банка был вынужден подписать соглашение с
МВФ о фиксации еще до обсуждения на совете директоров. МВФ навязывает свою
политику в грубой и безответственной форме. К примеру, теперь они выступают против
денежных выплат, компенсирующих отмену социальных льгот, хотя до того ратовали за
переход к рыночным методам в социальной политике. МВФ неоднократно призывал к
стимулированию внутреннего совокупного спроса в России. Однако когда денежные
выплаты позволяют создать такой эффективный спрос и снизить инфляционное давление,
Фонд выступил с противоположным заявлением. Одним словом, МВФ может быть
хорошим советчиком, но его рекомендации лучше всего «держать в уме», но не
принимать в качестве руководства к действию.