Бочкарёв С. * Модернизация уголовно-правовой
реклама
С. БОЧКАРЕВ, Кандидат юридических наук, прокурор отдела управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации МОДЕРНИЗАЦИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ СОБСТВЕННОСТИ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ В статье рассмотрены проблемы теории уголовно-правовой охраны собственности, результатам и причины, исследования мировоззренческая препятствующие уголовному основа, которая её праву способна модернизации. предложена приблизить По новая его к действительным социальным и экономическим потребностям общества, обеспечить баланс отношениях интересов собственности, традиционного российского личности, общества и связать социума, его с государства в нравственными ориентировать на началами достижение справедливости и эффективности в применении уголовно-правовых запретов. Постановка проблемы. По оценкам ведущих специалистов уголовного права современное уголовное законодательство, в т.ч. в части охраны собственности, не представляет собой цельного и системного акта. В нем присутствуют «чужеродные» институты и традиции иных отраслей права и сфер общественных отношений. Уголовный закон разбалансирован, а по ряду положений опасен для общества, поскольку наполнен противоречиями и лишен концептуальных основ1. По мнению разработчиков Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере, подготовленной по поручению Президента РФ, защита собственности, контрактов и личной См.: Бойко А.И., Голик Ю.В., Елисеев С.А., Иногамова-Хегай Л.В., Комиссаров В.С., Коняхин В.П., Коробеев А.И., Лопашенко Н.В. Якушин В.А. Ошибки в УК. Постоянные изменения в УК наполнили его противоречиями // Российская газета. № 5205 (126) от 10.06.2010. 1 неприкосновенности деформированной. субъектов экономики Опыт применения является недостаточной и уголовного законодательства обнаруживает, что оно не имеет общей идеологии и единой методологии; служит основной причиной большого разрыва между смыслом, вложенным в текст закона, и смыслом, придаваемым в процессе правоприменения. Вследствие чего становится распространённой практика применения квазинорм, содержание которых оторвано от действительного смысла уголовно-правовых запретов2. Всё это актуализирует необходимость поиска новой для уголовного права мировоззренческой основы, на базе которой, с одной стороны, можно было бы оценить существующее положение вещей, а с другой, сформировать концептуальные предложения по модернизации механизма уголовноправовой охраны собственности, которые могли бы послужить основанием для последующих практических разработок. Проблемы теории собственности. Анализ проведенных исследований правовых оснований собственности и уголовно-правовых средств её охраны позволяет прийти к выводам о том, что в теории и практике уголовного права не вызывают сомнения знания о собственности, под которой понимают не естественную, природную данность, а социальный конструкт. Признается, что собственность порождена обществом, а поэтому не оспаривается, что приматом отношений собственности являются общественные отношения. Также не оспаривается, что суть отношений собственности заключена в производственных отношениях, участники которых распределяют материальные блага, присваивают средства производства и потребляют продукты труда. В теории уголовного права принято считать, что защита собственности обеспечивается по причине её производного характера от экономики, для сохранения и нормального функционирования которой она необходима. Иными словами, собственность охраняется, поскольку она Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. – Москва: Фонд «Либеральная миссия», 2010. С. 20. 2 включена в экономику, а собственники производят для неё объекты вещных прав. В этой же связи признаётся, что имущественные посягательства нарушают отношения по производству и распределению материальных благ, а в целом подрывают экономику страны как единого хозяйственного комплекса. В свою очередь признается и то, что под правом собственности необходимо понимать способ оформления социально-экономической сферы жизнедеятельности людей в обществе, в котором они вправе владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом. В этом смысле, у теоретиков уголовного права не вызывает сомнения гражданско-правовая концепция прав собственника. Соглашаясь с ней, криминалисты утверждают, что поскольку отношения собственности являются составной частью экономических отношений, которые преимущественно регулируются нормами гражданского права, то и под содержанием права собственности необходимо понимать права владения, пользования и распоряжения в том смысле, который вкладывает в них гражданский закон. В итоге, отдав право собственности на откуп цивильному праву, уголовное право приняло на вооружение концепцию индивидуального обладания имуществом и теорию «вещественной собственности», в соответствии с которыми вещь образует право собственности, а имущество – имущественные отношения. В зависимости от натурально-экономических свойств вещей, уголовное законодательство определило условия уголовноправовой охраны собственности и основания дифференциации ответственности за преступления против неё. В конце концов, в уголовном праве собственность традиционно рассмотрена как экономико-правовое явление, в котором «экономическое» обозначает фактическую, а «правовое» юридическую присвоенность имущества конкретному лицу. Вместе с тем, как свидетельствуют проведенные исследования3, См.: Бочкарёв С.А. Собственность как охраняемое благо уголовного права // Право и политика. № 5. – М., 2009. С. 952-957. 3 отмеченные положения представляют собой знания о собственности, которые не способны снять многообразие её интерпретаций, определить место собственности в системе ценностей уголовного права. Заявленных знаний недостаточно для того, чтобы определить родовой, видовой или непосредственный статус собственности. Их недостаточно и для объяснения связи собственности с субъектами уголовного права – личностью, обществом и государством, с их вечными ценностями – жизнью и свободой. На базе отмеченных, казалось бы, универсальных представлениях не ответить на вопросы о том, что уголовному праву необходимо оберегать и кого брать под свою опеку в отношениях собственности. На их основе не обосновать причины, по которым привычные полномочия собственника, с одной стороны, широко употребляются в уголовно-правовой доктрине, а, с другой стороны, остаются законодательстве вышеизложенными и не востребованными правоприменительной знаниями, исследователи в российском практике. не уголовном Руководствуясь имеют возможности оценивать способность уголовного закона правильно корректировать складывающиеся в социуме отношения собственности, выводить их из области имманентного в сферу должного, справедливого. Иначе говоря, теория уголовного права, располагая отмеченными представлениями о собственности, не способна ответить, выражаясь словами русского философа Б.П. Вышеславцева, на вопросы более высокого порядка, на уровне которых заявленные знания растворяются, «теряют свое значение»4. Их недостаточно на тех этажах науки уголовного права, интерпретируя слова отечественного философа и методолога Э.Г. Юдина, на которых происходит движение в области смысла и теоретических оснований5. На отмеченных этажах исследуемой отрасли права собственность, как объект научного исследования, не просматривается. Заявленных знаний не недостаточно для идентификации и конкретизации Вышеславцев Б.П. Решение антиномии свободы и необходимости // Кризис индустриальной культуры. Избранные сочинения. – М.: Астрель, 2006. С. 652. 5 См.: Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности. М., 1978. С. 49. 4 собственности, а также для персонификации её обладателя. В наличии лишь заимствованное понятие «собственность», которое отождествлено, а, по сути, подменено экономическими и цивилистическими преставлениями о собственности. Однако дело не только в импортированных знаниях о собственности. Проблема и в самом уголовном праве, опыт которого не свидетельствует о том, что предметом его пристального внимания являлись вышеотмеченные вопросы. Но и здесь проблема не только в том, что вопросы смысла и значения не являлись объектом научного осмысления. Дело ещё и в том, что в области смысла, выражаясь словами Э.Г. Юдина, знания и методология их осмысления не «одалживаются» у близких или далёких соседей на время построения теории6. Вскрываются собственные – отраслевые методологические средства, которые органически связаны и вытекают из предметно-содержательных свойств охраняемого блага. Проблемы теории уголовного права. Будучи не связанными в своих рассуждениях с объективной логикой охраняемых объектов, как теоретики, так и практики заявленной отрасли права вкладывают в понятие «собственность» не рациональное отражение действительности, логический образ реальности в её общих и существенных признаках, а исключительно эмпирический опыт восприятия собственности. Вскрыта практика извлечения объектов уголовно-правовой охраны из физических предметов, ставших заложником преступной воли лица. Обнаружена работа над обоснованием причин уголовно-правовой защиты собственности, которые заключены в том, что объектам охраны причиняется ущерб, а предметы посягательств терпят изменение и (или) уничтожение. Раскрыта зависимость дифференциации уголовной ответственности за посягательства против собственности от размера похищенных средств и стоимости изъятого имущества, от объема материального ущерба и величины упущенной выгоды. Иными словами, освоив, преимущественно, эмпирический метод 6 Юдин Э.Г. Там же. познания объектов охраны, специалисты уголовного права за основу приняли практику извлечения форм права из форм товара7, ценностей права из оцениваемых фактов, объектов права из предметов быта. Кроме того, установлен ограниченный потенциал теории преступления, как общепринятого и, практически, безальтернативного научного способа познания своих объектов, с позиции которого собственность может быть рассмотрена только лишь в качестве предиката преступления. Опираясь на эту теорию, уголовное право не способно оперировать с собственностью как с целостным правовым образованием. В этом праве видят объект преступных посягательств, признак составов преступлений. Видами собственности определяют степень опасности деяний, признающихся преступлением. Стоимостью собственности измеряют объем уголовного наказания за совершенное против неё деяние. В зависимости от значения отмеченных категорий, а не от содержания собственности, этому явлению права дается соответствующая смысловая интерпретация, определяется функциональное значение и место в том или ином преступлении. Иными словами, в собственности видят все то, что имеет отношение к учению о преступлении, которое, не имея альтернатив, закономерно стало основанием для взгляда на собственность как на атрибут уголовно наказуемого деяния. Всё это свидетельствует, что российское уголовное право, как система знаний, во-первых, не связана с собственностью, как с объектом своего познания. Она не оценивает этот объект в качестве одного из оснований, с которым не только органически связана, но и из которого непосредственно вытекает. Недооценивает собственность, несмотря на то, что именно логика объекта, интерпретируя слова Н. Стефанова, как в теории детерминирует логику научного подхода8, так и на практике обуславливает строго определенный круг средств восприятия, оценки и защиты собственности. 7 8 См.: Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1998. С. 201. Стефанов Н. Теория и метод в общественных науках. М., 1967. С. 149-150. Внутреннее содержание охраняемого объекта имеет свою имманентную логику, в соответствии с которой, выражаясь категориями С.Н. Мареева, и должно осуществляться его жизнеобеспечение9. Не следуя логике развития объекта охраны, теория уголовного права, как показало исследование, в условиях изменившейся экономической формации не способна приспособить, конкретизировать и уточнить уголовно-правовые средства защиты собственности, привести их в строгое соответствие с её природой. Уголовное право затрудняется синхронизировать цели и задачи своей охраны с целями и задачами господствующих экономических концепций. Во-вторых, теория отечественного уголовного права, располагая в основном эмпирическим опытом познания института собственности, не уделяет достаточного внимания соотношению в себе практического с теоретическим. Она не проверяет результаты экспериментальных наблюдений за собственностью на познавательно-теоретическом уровне философии права. Теория не обеспечивает связь частно-научных методов и результатов познания собственности, воспроизводимых самим уголовным правом, с общенаучным и мировоззренческим уровнями, которые на базе философии и теории права определяют главные направления и общие принципы междисциплинарного познания как собственности, так и уголовно-правовых средств её охраны. Как следствие, будучи в достаточной степени не приближенной к всеобщим законам и категориям теории и социологии права исследуемая отрасль права, в части охраны собственности, лишена возможности проверять достоверность отдельного эмпирического материала на общем и особенном уровнях познавательного процесса. Она лишена, выражаясь словами И.И. Кального, доступа к предпосылочным знаниям, которые объединяют в себе всю совокупность гуманитарного знания о Мареев С.Н. Единство метода и системы в «Капитале» К. Маркса // Вопросы философии. 1983. № 5. С. 65, 72. 9 собственности10. Поэтому достижения теории уголовного права, судя по проведенным исследованиям11, уже не корреспондируют с результатами онтологического, аксиологического и феноменологического анализа и оценки сущности уголовно-правовой охраны собственности. Установлена «острая» необходимость преобразовании – не в «переработке» механическом и «приложении», «приспособлении» а в философско- правовых категорий к уголовно-правовым институтам, «переплавка» которых только и позволила бы проникнуть в сущность как охраняемого блага, так и в специфику уголовно-правовых средств его защиты. Предоставило бы возможность диагностировать не легальный, а реальный дух и цель уголовного закона, идентифицировать ту социальную общность, которую он требует и которой он фактически служит. Таким образом, имеются основания для выводов о том, что существующая негативная практика уголовно-правовой охраны собственности образуется, говоря словами Д.А. Керимова, в основном из двух «диффузирующих» блоков12: теоретико-мировоззренческой концепции собственности, принятой уголовным правом на вооружение, и его системы методов познания собственности, выражаясь категориями С.А. Лебедева13. Смена парадигм. Проведя исследование именно в отмеченных направлениях можно прийти к выводу о том, что уголовное право не обречено на «иждивенческий» образ бытия. Оно не «осуждено» к перманентному заимствованию знаний о праве собственности и о критериях его оценки в иных отраслях права и гуманитарных науках. Российское уголовное право, на почве новой для него мировоззренческой основы – отечественной философии собственности, способно признать и Кальной И.И. Философия права. Учебник. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. С. 43. 11 Бочкарёв С.А. О достижениях и возможностях уголовного права в познании прав собственника // Право и политика. № 11. – М., 2009. С. 2181-2189. 12 Керимов Д.А. Избранные произведения В 3 т. Т. 1 / Д.А. Керимов. – М.: Издательский дом «Академия», 2007. С. 57. 13 Лебедев С.А. Роль индукции в процессе функционирования современного научного знания // Вопросы философии. 1980. № 6. С. 87. 10 собственными методологическими приёмами обосновать за правом собственности идеальное и материальное начало, внешнюю и внутреннюю стороны. С позиции своих субъектов, исследуемая отрасль права способна определить место собственности в системе их ценностей. В конечном итоге, оно обретет возможность дать ответ на широкий круг и иных смыслообразующих вопросов. 1. Опираясь на заявленную мировоззренческую основу, представляется возможным установить, что онтологическое (сущностное) основание собственности заключено не в вещи, а в личности. С позиции личности видно, что предназначение института собственности заключено в переводе человека из правоспособного в дееспособное положение. В условия, при которых он получает не гипотетическую, а реальную способность приобретать и осуществлять свои права и обязанности, отвечать за них результатами собственного труда. Преобразует в обстоятельства, при которых теоретическое содержание человека получает практическое продолжение. Поэтому уголовное право, как оно охраняет жизнь, здоровье и свободу человека, обеспечивая его правоспособность, также оно должно защищать собственность, обеспечивая дееспособность личности. 2. С этих же аксиологических оснований усматривается, что аналогичное и не менее важное значение собственность имеет и для других субъектов уголовного права – общества и государства. Они, логически и исторически предполагая друг друга, обоюдно как себя, так и вещь преобразовывают в физически осязаемых в пространстве, умозрительно ощущаемых во времени, а в целом в «фактически данных» и «вполне обозначенных» в своих взаимоотношениях. Соответствуя своему предназначению личность воспроизводит абсолютное – субъективное право собственности, а государство, по средствам налога, трансформирует его в ограниченное – объективное право, отвечающее интересам как личности, так и общества с его государством. Поэтому в отличие объекта гражданско-правового регулирования, объектом уголовно-правовой охраны являются не только межличностные, но и межсубъектные отношения собственности. В условиях межличностных отношений, уголовное право обеспечивает полноту и исключительность права собственности, которые только собственнику предоставляют возможность находиться в отношении с вещью на всем протяжении своего бытия и её жизненного цикла (гл.21 УК РФ). В межсубъектных отношениях уголовное право призвано обеспечивать баланс интересов личности, общества и государства в отношениях собственности и закономерно дифференцировать их взаимную уголовную ответственность, ограничивая как абсолютное право личности на свою собственность (ст.ст.198, 199 УК РФ), так и право государства на имущество личности (ст.ст.285, 285.1, 286 УК РФ). 3. Средствами феноменологического подхода возможно рассмотреть отсутствие связи между правами владения, пользования, распоряжения и природой права собственности, и нивелировать значение этих прав для уголовно-правовой практики. При этом установлено, что интересам уголовного права в установлении факта противоправного лишения лица права собственности способна служить не отмеченная триада прав, а условия физического выражения этого права. Так, в случае изменения местоположения имущества без относительно к пространству, времени и воли собственника (для движимого имущества); либо лишения собственника возможности находиться в пространстве своего имущества без относительно к чужому времени и чужой воли (для недвижимого имущества), у правоприменителя имеются закономерные основания для вывода о принудительном прекращении права собственности лица. Пути и средства модернизации. На основе заявленных знаний о собственности, а также о её месте в жизни субъектов уголовного права и их отношении к данному благу, можно убедиться в непригодности вреда и ущерба для характеристики общественной опасности деяний, совершенных против собственности, в несправедливости и неэффективности существующего режима уголовно-правовой охраны собственности, поскольку используемые им средства изменили свое значение и не пригодны в условиях рыночных отношений, в связи с чем, предлагается: − придать собственности родовой статус с целью исключения оснований для её включения в сферу экономики, которая уголовному закону предоставляет возможность оценивать издержки преступления лишь в масштабах воздействия на неизменяющуюся от его совершения массу всего товарооборота, а не в аспекте влияния на целостное положение потерпевшего. − под общественной опасностью преступлений против собственности понимать то, что из гражданского оборота в праве и товарооборота в экономике противоправно исключается не имущество, а личность. При этом не только личность утрачивает возможность отвечать перед третьими лицами своим имуществом, но и общество, в лице гражданского оборота, лишается своего основания – субъекта, способного иметь имущество на праве собственности; наследовать и завещать; совершать сделки и участвовать в обязательствах. − ограничить в нормах гл.21 УК РФ указание на стоимость имущества и стоимостное выражение ущерба, поскольку в условиях изменившейся структуры рынка всякий вывод о виновности и ответственности лица за совершение преступления против собственности имеет высокую вероятность быть основанным на стоимости не товара или услуги, а денежного агрегата или суррогата, фиктивного либо спекулятивного капитала, не реального, а виртуального сектора экономики. − оценивать права субъектов отношений собственности не обобщенноусредненным – товарно-стоимостным, а индивидуальным – формальноравным, а поэтому одинаково справедливым для всех правовым мерилом. Предлагается предусмотреть в нормах гл.21 УК РФ признаки, которые на естественно-правовой, а не товарно-ценовой основе дифференцируют уголовную ответственность и наказание и в целом разрешают, а не усугубляют имущественное расслоение современного общества. − привести понятие хищения в соответствие с природой права собственности, находясь в противоречии с которой уголовный закон подменяет в обществе требование этого права уважать волю личности, её пространство и время необходимостью проявлять уважение к стоимости имеющегося у лица имущества. Оставаясь в прежнем виде уголовноправовой механизм охраны собственности эффективностью, поскольку он характеризуется низкой не является ценностным и целостным правовым образованием, не имеет собственной (отраслевой) системы самообеспечения, не составляет часть общеправового механизма защиты собственности. − в круг уголовно-охраняемых объектов включать объекты не только вещных, но и обязательственных прав, защищать собственность от всех общественно опасных деяний, как того требует Основной закон. В этой же связи предлагается поводом и основанием уголовной ответственности признать посягательства, которые подавляют, подменяют или игнорируют волю собственника. При этом прочие факторы, характеризующие цели и задачи, мотивы и намерения виновного, необходимо отнести к квалифицирующим признакам составов преступлений или к критериям, которые влияют на вид и размер наказания, исключают преступность деяния, отягчают или смягчают наказание, освобождают от уголовной ответственности или наказания. Таким образом, автором исследования представлены предложения для обсуждения научной общественностью, которые направлены на достижение целей модернизации уголовно-правовой охраны собственности, поскольку они, как представляется, с одной стороны, приближены к действительным социальным и экономическим потребностям общества, обеспечивают баланс интересов личности, общества и государства в отношениях собственности. А с другой стороны, связаны с нравственными началами, характерными для традиционного российского социума, и стремятся к достижению справедливости и эффективности в применении запретов на новой для уголовного права мировоззренческой основе.
