Ломоносов поднялся в «лифте

Большая политика. 2006. Апрель. № 4.
ЛОМОНОСОВ ПОДНЯЛСЯ В «ЛИФТЕ»
Власть обещает гражданам качественное образование. Для всех? Или для
избранных?
Продолжаем разговор о «национальных проектах», начатый в прошлом
номере «БП»
Татьяна Скоробогатько
В нормальных странах образование – лифт, на котором ребенок из «низов»
может, если постарается, подняться на самый верх. Но в России старайся – не
старайся – результат один. Двери образовательного «лифта» исправно
открываются только для тех, кто при капитале – финансовом или политическом.
Для остальных – как повезет. Изменит ли ситуацию национальный проект
«Образование»? На вопросы «БП» отвечает Эдуард Днепров, министр
образования России в 1990–1992 гг., академик РАО, член рабочей группы по
подготовке заседания Госсовета РФ, посвященного модернизации образования.
ЗДЕСЬ БЫЛ СОРОС
– Центральный пункт нацпроекта – гранты лучшим учителям и
продвинутым
школам.
Передовые
образовательные
технологии,
поддержанные рублем, якобы дадут мощный импульс развитию всей
системы. Вам нравится эта идея?
– В ней хорошо лишь одно: проломлена, наконец, глухая стена, отсекающая
школы от федерального финансирования. Власть фактически признала тот
очевидный факт, что исключительно «местными» ресурсами массовое
образование не поднять. Признала, что огромной ошибкой был исход государства
из образования (в результате принятия известного 122-го закона, который не
только монетизировал льготы, но и «освободил» школы, учителей от федеральной
поддержки).
Но уверен: такие точечные вливания не могут решить тяжелейшие проблемы
нашего образования. Даже если – допустим на минутку! – все выделенные деньги
будут поделены честно и справедливо. Напомню, что в России уже был случай
мощной финансовой поддержки педагогов-новаторов. В начале 90-х Джордж
Сорос дал на это 330 млн долларов. Для сравнения: в рамках национального
проекта планируется выделить в нынешнем году по 100 тыс. рублей десяти
тысячам учителей и по миллиону трем тысячам школ – итого примерно 143 млн
долларов.
– Тоже немало.
– Да, только затронет нынешний проект всего около полупроцента наших
педагогов и пять процентов школ. Меня пугает, что гранты будут способствовать
не подтягиванию всего школьного образования до какого-то приемлемого уровня,
а углублению разрыва между передовиками и отстающими. Этот разрыв и так
велик, в частности, благодаря тем самым соросовским 330 миллионам,
позволившим небольшому количеству школ совершить резкий взлет, стать
педагогической элитой. Нужны нам точки роста, образцы, на которые будут
ориентироваться остальные? Очень нужны. Но нельзя все время помогать
избранным. Необходимо двигаться дальше, способствовать распространению
инноваций. Об этом в национальном проекте ни слова.
1
Когда в конце 80-х замечательный педагог Симон Соловейчик говорил об
инновационном развитии школы, он имел в виду не только штучных талантливых
педагогов. Огромное значение Соловейчик придавал «школам проснувшейся
мысли». Таких школ, где учителя, может, и не изобрели ничего нового, но
стремились это новое принять, освоить, развить, было не 5 процентов, а раз в
десять больше. Как, впрочем, и сегодня. На них нужно делать ставку, их
поддерживать.
– Интересно, а кто распределял соровские миллионы?
– Сами учителя, демократическим путем. Поэтому гранты достались тем, кто
не греб под себя, а помогал другим. Сегодня же последнее слово за чиновниками
от образования, а критерии отбора – чисто формальные.
– Например, сельская школа, не имеющая компьютерного класса, не
может претендовать на грант?
– Вот именно. Между тем педагогические инновации – продукт ума и сердца,
но не компьютеризации. Инновационное развитие страны, о котором говорил
президент Путин в своих «сентябрьских тезисах», – это, конечно же, не только
технологическое развитие в узком смысле слова. Не менее важны, скажем,
социальные технологии.
ПАРАД ЛОББИСТОВ
– Технократический подход тоже небесполезен. По крайней мере, к
Интернету еще 20 тыс. школ подключат.
– Уже была президентская инициатива – 10 тыс. школ и 16 тыс. вузов
снабдить спутниковыми антеннами для выхода в Интернет. Путину тогда
доложили: исполнено. Потом выяснилось, что половина оборудования,
закупленного для вузов, так и осталась лежать на складах, а подавляющее
большинство школьных антенн работают только на прием. Более того, как
показало недавнее исследование, только 10 процентов учителей прошли
подготовку по использованию компьютеров в учебном процессе и лишь 4,7
процентов прибегают к помощи Интернета. В рамках национального проекта
выделены деньги на массовое обучение педагогов компьютерной грамотности, на
закупку программного обеспечения для школ? Нет.
Это не информатизация, а видимость информатизации. Точно так же, как
заявленное создание в армии 100 процентров профобучения – видимость решения
проблемы профессионального образования. Разве можно вырастить в армейском
учебном центре за 4 месяца нормального специалиста? Страна, да и сами молодые
ребята, нуждаются совсем в другом качестве подготовки.
– Откуда же возникла идея «армейских ПТУ»?
– Она пролоббирована Министерством обороны. Это откровенно дал понять
министр Сергей Иванов, заявив: как только создадим такие центры – отсрочки
учащимся ПТУ и техникумов отменим.
Вообще национальный проект изобилует лоббистскими частностями. Взять
хотя бы создание университетов в Южном и Сибирском федеральных округах.
Для конкретного региона – да, важная вещь. Но для России в целом... Или
запланированные новые бизнес-школы в Москве и Петербурге! В столицах у нас
большие сложности с подготовкой менеджеров?
А вот решение самых принципиальных проблем образования нацпроектом не
предусматривается.
ПОСТСОВЕТСКИЙ ВСЕОБУЧ?
– Что вы считаете принципиальными проблемами?
2
– Одну из них обозначил Владимир Путин. Только не в своих «сентябрьских
тезисах», когда говорил о национальных проектах, а летом, выступая в Кремле
перед выпускниками школ. Он сказал, что необходимо переходить ко всеобщему
бесплатному 11-летнему школьному обучению.
– Небесспорное предложение. Некоторые считают, что либо мы учим
всех – либо учим хорошо.
– Ошибаются. Задача среднего образования не в том, чтобы растить
интеллектуальную элиту. Во всем мире ее растит высшая школа. 11-летка не
подготовка всех школьников к поступлению в вуз, а образовательный минимум,
который должны получить все граждане страны. На Западе давно поняли:
доступное и качественное среднее образование – одно из главных условий
повышения культурного уровня нации, развития ее человеческого капитала,
социальной стабильности, конкурентоспособности страны. А чтобы «учить
хорошо», надо в первую очередь пересмотреть содержание общего образования,
разгрузить его. Как именно – отдельный серьезный разговор.
– Почему же президент, формулируя задачи национального проекта,
забыл о своем летнем предложении?
– Вот так готовили помощники его сентябрьское выступление. Между
прочим, уже в октябре, на заседании президентского Совета по науке,
технологиям и образованию, Владимир Путин вернулся к теме 11-летки, а в
декабре подписал поручения по итогам этого заседания. Первый пункт:
разработать и внести в Госдуму проект соответствующего закона. Срок – октябрь
нынешнего года.
– Реально успеть?
– Трудно, но возможно. Если, конечно, работать.
– Работаем?
– Два месяца чиновники Министерства образования и руководители Госдумы
переживали: как же переписать закон, чтобы не пришлось менять Конституцию?
Ведь по Конституции обязательным является основное образование, а в законе об
образовании основным названо неполное среднее. Как только чиновникам
предложили простое решение (назвать неполное среднее образование базовым, а
основным – полное среднее), они расслабились... А зря расслабились, главная
работа впереди.
Есть чисто педагогическая задача: по-другому написать учебные программы.
Сейчас у нас образование концентрическое, весь материал стараемся уместить до
9 класса, а в 10–11 повторяем. Нужно будет переходить на линейный принцип –
заодно обеспечим примерно 30-процентную разгрузку старших школьников. Но с
этим, как и с переделкой учебников, специалисты легко справятся. Гораздо
сложнее задача социальная: создание системы адресной помощи детям из
малообеспеченных семей, сиротам и т.д. Чтобы ребенок мог продолжать
образование, а не идти с 15 лет работать. Фактически придется возрождать Фонд
всеобуча – существовал такой при советской власти. Кстати, в Казахстане эту
проблему решили.
Предусмотреть придется еще очень многое: восстановление тотального учета
детей школьного возраста, инвентаризацию учебной сети, разные варианты 11летнего образования – включая экстернат, школу рабочей молодежи и т.д.
– Кто-то уже этим занимается?
– Нет. Зато уже после появления президентских поручений премьер-министр
утвердил Федеральную программу развития образования. В ней не только не
учтены эти поручения, но и реализована противоречащая им любимая идея
либералов-экстремистов: предусмотрено частичное финансирование среднего
образования за счет родителей.
3
Полный плюрализм во властной голове.
ВУЗ НАЧИНАЕТСЯ В ДЕТСКОМ САДУ
– Качественное и доступное школьное обучение – действительно то, что
волнует все общество. Может, для начала стоило национальный проект
этим и ограничить?
– К сожалению, в образовании сегодня не существует единственного звена,
потянув за которое можно преуспеть. У нас катастрофа в профессиональном
образовании. Оно проспало свой звездный час, когда могло не просто
подстроиться под экономику, а стимулировать ее развитие. Готовит сегодня
работников, 80 процентов из которых не востребовано на рынке труда – при том,
что страна задыхается от нехватки квалифицированных кадров. Необходимо
реорганизовывать бывшие ПТУ и техникумы, создавая единую непрерывную
систему начального и среднего профобразования. Не лучше обстоит дело и с
вузами.
– Получается, ключевых звеньев – три: школа, ПТУ, вузы?
– Если бы. У нас разрушено и дошкольное образование (когда-то – лучшее в
мире). Нужно не просто восстанавливать детские сады, которые позакрывали, а
строить современную систему – многовариантную, рассчитанную на разные
режимы обучения. При этом соблюсти принцип бесплатности обучения в
сочетании с частичной платностью социальных услуг.
Есть и системные проблемы. Давно пора в корне менять затратную
экономику образования – переходить к экономике развития. Кстати, единственная
системная мера, предусмотренная в национальном проекте, – нормативное
финансирование. Но его не введешь в одночасье, надо разрабатывать сами
нормативы, стандарты. Только профаны думают, что нормативное
финансирование – всего лишь принцип «деньги следуют за учеником».
А учительские зарплаты? Доплата за классное руководство, предусмотренная
нацпроектом, на фоне нищеты педагогов – крохи. Главная загвоздка не в создании
отраслевой системы оплаты труда и даже не в деньгах (хотя их требуется немало),
а в том, что надо навести порядок в самой структуре педагогических кадров.
Часто говорится о том, что у нас на одного учителя приходится очень мало
учеников (в среднем 12, а в других странах – 20–25). Реже вспоминают, что мы
побили рекорд по количеству управленческого и вспомогательного персонала:
975 человек на 1000 учителей. За последние годы школьников стало на 20
процентов меньше, а заместителей директоров школ – в 2 раза больше. Ни один
бюджет такого не выдержит.
– Так что же предлагаете – аннулировать нацпроект и писать новый?
– Зачем? То, чего нет в проекте, намечено в президентских поручениях, более
подробно – в докладе, подготовленном к заседанию Госсовета. Из этого
складывается стратегия развития образования. Просто надо ее выполнять.
– То есть оторвать чиновников от начатого распределения грантовых
денег и засадить за работу?
– Делить-то все равно продолжат. Все-таки самый приятный процесс. Но если
им скомандуют заняться делом, займутся. Насколько успешно – покажет время.
4