О древней Дубне
реклама
Экспертное заключение Центра по истории Древней Руси Института Российской истории РАН О древней Дубне Прямых сведений об основании Юрием Долгоруким в 1134 г. древнерусского города Дубна при впадении в Волгу р. Дубны не существует. Надпись на памятном камне, установленном в современном городе Дубна Московской области в 2004 г., сообщающая, что «Отсюда Дубна стала есть. 1134. Основана Юрием Долгоруким», является отражением определенных современных представлений о начале Дубны. Насколько такие представления отвечают свидетельствам древних источников или по меньшей мере исследованиям по древнерусской истории времени правления в Киеве князя Ярополка Владимировича (1132 — 1139 гг.), времени, к которому надпись на камне относит основание Дубны? Возникновение любого города связано с политическими, военными, экономическими (чаще всего торговыми) и демографическими целями, приобретавшими актуальный характер в те или иные моменты развития обществ и государств. С этой точки зрения историческая наука, русская в том числе, мало что может сказать о причинах и обстоятельствах основания Дубны. Подробного исследования истории русских княжеств начала — конца 30-х гг. XII в. и анализа всех событий, связанных с княжением в Киеве князя Ярополка и дававших импульсы для строительства городов в средневековой Руси, до сих пор не проведено. Причина этого — в явной недостаточности сохранившихся исторических свидетельств. До нашего времени дошли всего три древних летописи, освещающих события 30-х гг. XII в. Это написанная в середине XIII в. — 30-х гг. XIV в. на пергаменте Новгородская I летопись старшего извода, доводящая свое погодное изложение до 1333/34 г. и дополненная приписками 1337/38, 1345/46 и 1362/63 гг.; Лаврентьевская летопись, написанная на пергаменте и 2 представляющая собой копию 1377 г., снятую с летописного свода 1305 г.; Ипатьевская летопись, написанная на бумаге с филигранями 20-х гг. XV в. и оканчивающаяся статьей 1292/93 г. Однако даже эти три источника представляют значительные трудности для исследования. События, происходившие на Руси во времена правления Ярополка Владимировича, изложены в них непоследовательно и противоречиво. Так, знаменитая битва на р. Супое между киевлянами и их союзниками, с одной стороны, и черниговцами и их союзниками, с другой, датирована в Новгородской I летописи старшего извода 6643 годом от т. н. «сотворения мира»1, а в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях — 6644 годом, причем обе последние летописи называют день сражения — 8 августа2. Не менее известная битва на Ждане горе между новгородцами и суздальцами в Новгородской I летописи старшего извода описывается в летописной статье, помеченной 6642 годом3. В Лаврентьевской летописи и в отразивших ее Радзивилловской и Московско-Академической летописях про ту же самую битву говорится в статье 6643 года4. Ипатьевская летопись сообщение об этой битве помещает в статью 6645 года5. Изгнание новгородцами князя Всеволода Мстиславича, что нередко связывается с установлением в Новгороде республиканских порядков, датировано в Новгородской I летописи старшего извода 15 июля 6644 года6, а в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях — Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под редакцией и с предисловием А. Н. Насонова. М.; Л. 1950 (далее — НПЛ). С. 23. Все средневековые русские летописи датировали события, отталкиваясь от начала мироздания. Дата начала сотворения мира древним летописцам была хорошо известна — сотворение произошло за 5508 лет до рождения Христа. Поскольку новый год в средневековой Руси начинался 1 марта и длился до 28 (29) февраля, то при переводе с летописного летосчисления на современное из даты, например, 6643 год, вычитается 5508, если в летописи под 6643 г. описаны события с 1 марта по 31 декабря, и 5507, если описаны события с 1 января по 28 (29) февраля. 2 Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. I. Л. 1926-1928. Стб. 304; ПСРЛ. Т. II. СПб. 1908. Стб. 299. 3 НПЛ. С. 23. 4 ПСРЛ. Т. I. Стб. 303. 5 ПСРЛ. Т. II. Стб. 300. 6 НПЛ. С. 24. 1 2 3 6646 годом7. Смерть этого князя отнесена в Новгородской I летописи старшего извода к 6645 г.8, а в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях — к 6646 г., причем в Ипатьевской летописи назван и день кончины Всеволода Мстиславича — 11 февраля9. Из приведенных примеров видно, что главные источники по политической истории Руси второй четверти XII в. — Новгородская I летопись старшего извода, Лаврентьевская и Ипатьевская летописи — по-разному датируют одни и те же события 30-х гг. XII в., а это препятствует установлению их точной последовательности и мешает выявлению причинноследственных связей между ними. Поэтому первоочередной задачей при изучении русской истории 30-х гг. XII в. является установление правильной датировки излагаемых в летописях за этот период исторических фактов. Решить ее помогает исследование Н. Г. Бережкова по хронологии раннего русского летописания. Ученый установил, что в Новгородской I летописи старшего извода статьи 6640 — 6646 гг., в которых описываются события правления Ярополка, входят в большой цикл летописных статей 6631 — 6673 гг., где строго соблюдается мартовское летосчисление10. В Лаврентьевской летописи такой последовательности не обнаруживается. Если статьи 6640 — 6641 гг. здесь мартовского стиля11, то статьи 6642 — 6645 гг. — ультрамартовские, превышающие на единицу номер года по мартовскому летосчислению. Статья 6646 г. Лаврентьевской летописи мартовская, но она описывает события 6645, 6646 и 6647 мартовских годов12. В Ипатьевской летописи начало и конец княжения Ярополка в Киеве описаны под ПСРЛ. Т. I. Стб. 304; Т. II. Стб. 300. НПЛ. С. 25. 9 ПСРЛ. Т. I. Стб. 305; Т. II. Стб. 300-301. Как показал Н. Г. Бережков, дата смерти Всеволода Мстиславича указана в Ипатьевской летописи неверно. Речь должна идти не о 11, а о 10 февраля 1138 г. См. Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М. 1963. С. 131, 137-138. Тем не менее дата 11 февраля как день памяти причтенного к лику святых Всеволода-Гавриила фигурирует в современных церковных календарях. 10 Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. Таблица на с. 233-234. 11 Там же. С. 131, 235. 12 Там же. С. 51-52. 7 8 3 4 6641 — 6647 ультрамартовскими годами, но в статью 6645 г. попадает известие о событии 6642 г., а в статью 6646 г. — известие о событии 6644 г.13. Эти указания Н. Г. Бережкова облегчают выстраивание хронологической цепи событий 1132 — 1139 гг. и их анализ, но следует иметь в виду, что не все датировки событий указанного времени и их интерпретации, предложенные Н. Г. Бережковым, являются корректными. Начать следует с разбора самого подробного рассказа о вокняжении в Киеве Ярополка, сохраненного Ипатьевской летописью. Статья 6641 г. этой летописи открывается сообщением о смерти киевского князя Мстислава Владимировича, прозванного Великим. При этом названа точная дата (т. н. «полная», с указанием месяца, числа и дня недели) его кончины: «априля въ 15 празнои нед¸л¸ въ пятокъ»14. «Празная» неделя — это пасхальная неделя. 15 апреля приходилось на пятницу в 1132 г., в котором пасха отмечалась 10 апреля. В таком случае 6641 год летописи оказывается ультрамартовским, как и утверждал Н. Г. Бережков. Вторым сообщением статьи является указание на занятие киевского стола 17 апреля родным братом Мстислава переяславским князем Ярополком. Далее Ипатьевская летопись описывает первую политическую акцию нового киевского правителя и ее последствия: «томъ же л¸т¸ Ярополкъ приведе Всеволода Мьстислалича из Новагорода и да ему Переяславль. Съ завтрия же с¸де в немъ, а д[о] об¸да выгна Юрьи стрыи его и с¸де в немъ 8 днии. И выведе брать его Ярополкъ ис Переяславля за хрестьное челование»15. Речь в приведенном тексте идет, помимо Ярополка, о его племяннике Всеволоде, старшем сыне умершего Мстислава Великого, и единородном брате Ярополка суздальском князе Юрии Долгоруком. Если Ипатьевская летопись является самой подробной из летописей, передавших перипетии рассматриваемых событий, то их причину и смысл Там же. С. 130, 137. ПСРЛ. Т. II. Стб. 294. 15 ПСРЛ. Т. II. Стб. 294-295. 13 14 4 5 раскрывают два других летописных памятника. Лаврентьевская летопись указывает на то, что «Ярополкъ приведе Всеволода Мстиславича из Новагорода и да ему Переяславль по хрьстному ц¸лованью, акоже ся бяше оурядил с братом своим Мстиславомь по отню пов¸ленью, акоже бяше има далъ Переяславль съ Мстиславом»16. Новгородская I летопись старшего извода акцентирует внимание на положении княжившего в Новгороде Всеволода и на позиции князей Юрия и Андрея, сыновей Владимира Мономаха от второго брака: «Въ се же л¸то ходи Вс¸володъ въ Русь Переяславлю повелениемь Яропълцемъ, а целовавъ крестъ къ новгородцемъ, яко «хоцю у васъ умерети». И рече Гюрги и Андр¸и: «Се Яропълкъ, брат наю, по смерти своеи хощеть дати Кыевъ Всеволоду, братану своему»; и выгониста и ис Переяславля. И приде опять Новугороду»17. Благодаря приведенным дополнительным свидетельствам двух летописей выясняется, что еще Владимиром Мономахом был выработан план, направленный на удержание Киева только его потомками. Киевом после смерти Мономаха должен был владеть его старший сын Мстислав, что и произошло, затем старший из братьев Мстислава Ярополк, но после него — старший сын Мстислава. В итоге власть над самым крупным и богатым из древнерусских княжеств Киевским должна была сосредоточиться в руках семьи старшего сына Владимира Мономаха, а на первых порах — в руках сыновей Мономаха от первого брака. От обладания Киевом решительно отсекались другие Рюриковичи (например, черниговские и полоцкие), а также дети Мономаха от второго брака Юрий Долгорукий и Андрей Добрый. Такой порядок преемства во владении Киевом явно не устраивал последних. Этим и объясняется неожиданное появление на Юге Юрия и захват им Переяславля в 1132 г. ПСРЛ. Т. I. Стб. 301. Владимир Мономах дал Ярополку Переяславль в 1114 г. Но в 1117 г. Мономах перевел на Юг из Новгорода своего старшего сына Мстислава, намечая его в свои преемники. Мстислава Мономах посадил сначала в Белгороде, но затем в более значимом Переяславле, выведя оттуда Ярополка. Ярополк вернулся в Переяславль после того, как Мстислав стал киевским князем. Эти перемещения двух старших сыновей Владимира Мономаха обусловливались договоренностями между ними, продиктованными отцом. 17 НПЛ. С. 22. 16 5 6 Координируя свои действия с младшим братом Андреем, княжившим во Владимире Волынском, Юрий добился изгнания Всеволода из Переяславля. Что же последовало за этим? После сообщения о выводе Ярополком из Переяславля Юрия Долгорукого (видимо, на основе компромиссного соглашения, поскольку в дальнейшем Юрий остается на Юге, взаимодействуя с Ярополком) Ипатьевская летопись говорит о том, как киевский князь во исполнение своего прежнего крестоцелования с Мстиславом послал в Полоцк к правившему там другому сыну Мстислава Изяславу предложение княжить в Переяславле вместо старшего брата. Это предложение Изяслав принял. Лаврентьевская летопись уточняет, что Изяслав прибыл в Переяславль «на Госпожинъ день»18. «Госпожин день» — это день Успения богородицы, который отмечается 15 августа. От Киева до Полоцка по прямой 570 км. На путь из Киева до Полоцка и от Полоцка до Переяславля надо было потратить примерно 35-40 дней. В таком случае, отсчитывая назад от 15 августа указанное количество дней, можно установить, что вывод Юрия Долгорукого из Переяславля его братом Ярополком Киевским имел место в первой декаде июля, а изгнание Долгоруким из Переяславля своего старшего племянника Всеволода Мстиславича — в самом конце июня - начале июля 1132 г. Поскольку на путь из Суздаля в Киев в XII в. уходило примерно два месяца, получается, что Юрий Долгорукий покинул свое княжество в начале мая 1132 г. Таким образом, обнаруживается, что он выступил в поход на Юг сразу же после получения известия о смерти 15 апреля киевского князя Мстислава Владимировича, своего старшего единородного брата. Это означает, что акция Долгорукого была спланирована заранее. Суздальский князь в изменившейся политической ситуации на Руси явно хотел закрепиться в южнорусских землях. Однако на эти земли претендовали и самые ближайшие родственники Юрия Долгорукого. Между ними завязалась острая борьба. Изяславу 18 ПСРЛ. Т. I. Стб. 302. 6 7 Мстиславичу не удалось удержать за собой Переяславля. Его уход из Полоцка вызвал негативную реакцию полочан. Они изгнали оставленного у них Изяславом его брата Святополка и пригласили на княжение князя Василька Святославича, внука знаменитого Всеслава Полоцкого19, представителя совсем другой ветви Рюриковичей. Потеря Полоцка заставляла Изяслава больше думать о его возвращении, чем вести активную политику на юго-востоке Руси, в частности, против враждовавших с Мономашичами черниговских князей Ольговичей, в чем кровно был заинтересован киевский князь. Ярополк решил сместить Изяслава и посадить в Переяславле своего родного брата Вячеслава. Вячеслав, княживший, а говоря точнее, управлявший в Турове, поскольку Туров являлся частью Киевской земли и верховной властью здесь обладал киевский князь, мечтал о владении суверенным и независимым княжеством, которое он мог бы оставить своему потомству, а потому без возражений покинул Туров и перешел в Переяславль. Освободившийся таким образом киевский Туров с относившимся к нему Пинском Ярополк передал Изяславу в придачу к сохранившемуся в его руках полоцкому Минску. Это произошло зимой 1132/33 г.20. В итоге политических комбинаций своего дяди Ярополка Киевского, вызванных появлением на Юге Юрия Долгорукого, сыновья Мстислава Великого Всеволод и Изяслав сильно пострадали. Всеволод ничего не сумел получить на Юге вопреки договоренностям своего отца с Ярополком. Изяслав утратил Полоцк. Данное ему Ярополком Туровское княжество с городами Туровом и Пинском не могло идти ни в какое сравнение с быстро развивавшимся Полоцком. А в 1133 г. «Ярополкъ посла Мстиславича Изяслава къ братьи Новугороду и даша дани печерьскы¸ и от Смолиньска дар, и тако 19 20 ПСРЛ. Т. I. Стб. 302. Там же. 7 8 хресть ц¸ловаша»21. В итоге вместо территориальных владений Изяслав Мстиславич получил от дяди денежную компенсацию: дани с печерских владений Новгорода и особые выплаты (дар) со Смоленского княжества, в котором правил брат Изяслава Ростислав, что уменьшило экономический потенциал каждого из Мстиславичей. Получивший Переяславль туровский князь Вячеслав Владимирович уже через несколько месяцев понял, что попал совсем не туда, куда хотел. Переяславцы постоянно должны были ожидать нападений или своих черниговских соседей, или союзных Чернигову половцев. Жизнь в военном лагере, всегда готовым или выступить в поход, или, наоборот, выдерживать длительные осады, была совсем не по нутру туровскому князю, привыкшему жить в тихом городке на р. Струмени, притоке Припяти, не подвергавшемся военным опасностям. Видимо, уже в 1133 г. Вячеслав сделал попытку оставить Переяславль, но все же вернулся обратно22. А зимой в начале 1134 г. «выиде Вячеславъ ис Переяславля и иде опять Турову, не послушавъ брата своего Ярополка»23. Переяславль оказался свободным. И тогда в конце зимы-начале весны 1134 г. «Георгии князь Володимеричь испроси у брата своего Ярополка Переяславль, а Ярополку вда Суждаль и Ростовъ и прочюю волость свою, но не всю»24. О том, что такой обмен состоялся, свидетельствует дальнейший текст Лаврентьевской летописи. Она сообщает об участии поздней осенью 1134 г. Юрия Долгорукого в осаде Чернигова (в Киев осаждавшие вернулись 8 ноября); о том, что с 10 декабря 1134 г. Ярополк, «согна во¸ кыевьскыя», а Юрий Долгорукий — «переяславц¸», стояли 8 дней под Киевом и в конце концов заключили мир с черниговским князем Всеволодом Ольговичем и его Там же. Там же. 23 Там же. Запись об этом помещена в Лаврентьевской летописи после известия о смерти 6 января переяславского епископа Маркела. Для 6642 ультрамартовского года — это 6 января 1134 г. Вячеслав оставил Туров после этой даты. 24 Там же. 21 22 8 9 союзниками25. Ипатьевская летопись указывает, что среди участников битвы на р. Супое 8 августа 1135 г. были «Гюрди и Андр¸и»26. Та же летопись в статье 6645 г. сообщает, что «въ то же время иде Юрьи Ростовоу». Поскольку перед этой записью в Ипатьевской летописи говорится о сражении новгородцев с суздальцами на Ждане горе, а битва произошла 26 января 1135 г., исследователи заключали, что именно эта битва, ясно показавшая, что Суздальской земле грозит военная опасность со стороны Новгорода, побудила Юрия Долгорукого оставить русский Юг и вернуться в отчинный Суздаль. Так, А. Н. Насонов писал, что «в 1134-1135 гг. Юрий был в Киевщине», а возвращение его «в Ростово-Суздальскую землю» произошло после победы суздальцев на Ждане горе. Основание такого заключения — процитированная выше запись Ипатьевской летописи об уходе Юрия в Ростов сразу за записью о битве 1135 г. на Ждане горе27. Н. Г. Бережков также считал, что запись «иде Юрьи Ростовоу» зафиксировала событие 1135 г. Он добавлял еще один аргумент в пользу точки зрения, высказанной А. Н. Насоновым. Исследователь указал на статью 6643 года Ипатьевской летописи, в конце которой говорилось о передаче Ярополком Переяславля князю Андрею, родному брату Юрия Долгорукого, а ВладимироВолынского княжества Андрея — их племяннику Изяславу Мстиславичу, до этого воевавшему вместе с братом Святополком против своих дядей на стороне черниговских князей28. Как полагал Н. Г. Бережков, отторжение Ярополком у Юрия Долгорукого Переяславского княжества нарушило их договоренность конца зимы-начала весны 1134 г. относительно обмена волостями и потеря Там же. Стб. 303. ПСРЛ. Т. II. Стб. 298. 27 Насонов А.Н. “Русская земля” и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 185. 28 О совместных действиях Изяслава и Святополка с черниговскими князьями против Ярополка и его братьев прямо говорит Ипатьевская летопись, описывая ноябрьские события 1134 г. См.: ПСРЛ. Т. II. Стб. 296. 25 26 9 10 Переяславля как своей опорной базы на Юге стала причиной отъезда суздальского князя в свою отчину29. О передаче Переяславля Ярополком своему единородному младшему брату владимиро-волынскому князю Андрею Владимировичу Ипатьевская, а также Лаврентьевская летописи говорят дважды. Одно сообщение об условиях мира с черниговскими князьями, в том числе условии о переводе в Переяславль Андрея, заканчивает статью 6643 г. Ипатьевской летописи30, а в Лаврентьевской является предпоследним известием статьи того же 6643 г.31. Статья 6644 года обеих летописей начинается одинаково указанием на реальное действие Ярополка: переведение Андрея из Владимира Волынского на княжение в Переяславль32. Мир с черниговскими князьями был заключен после 18 декабря 1134 г.33. Перевод Андрея в Переяславль имел место после 1 марта 1135 г. По Н. Г. Бережкову получается, что Юрий Долгорукий покинул «Киевщину», как выразился А. Н. Насонов, примерно весной 1135 г. Однако А. Н. Насонов и Н. Г. Бережков забыли упомянуть, что Юрий Долгорукий принял участие в неудачной для сыновей Владимира Мономаха битве с черниговцами на р. Супое 8 августа 1135 г. После этого, осенью, столкновения Ярополка и его братьев с черниговскими князьями продолжились, как и переговоры между ними о мире, но 29 декабря 1135 г. черниговские князья вместе с союзными им половцами переправились на правый берег Днепра и начали опустошать близкие к Киеву города, а затем и окрестности самого Киева34. Положение Ярополка ухудшалось с каждым днем. В конце концов 12 января 1136 г. он был вынужден заключить мир с черниговскими Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. С. 136. ПСРЛ. Т. II. Стб. 297. 31 ПСРЛ. Т. I. Стб. 303. 32 ПСРЛ. Т. I. Стб. 303; Т. II. Стб. 297. 33 ПСРЛ. Т. I. Стб. 303. 34 ПСРЛ. Т. II. Стб. 299. 29 30 10 11 князьями, отдав им «отчину свою, чего и хот¸ли»35. Хотели же черниговские князья возвращения Курского княжества, уступленного в 1127 г. Мстиславу Великому захватившим неправо черниговский стол Всеволодом Ольговичем. Летопись пишет, что за такой мир Ярополк «оукоръ прия на ся от брать¸ своея»36. Поскольку после поражения на Супое князь Андрей укрылся в своем Переяславле, то речь о братьях во множественном числе может идти только о двух братьях Ярополка: туровском князе Вячеславе и Юрии Долгоруком. Следовательно, последний, по свидетельству об укоре, оставался на Юге и после 12 января 1136 г. Мнение Н. Г. Бережкова о возвращении Юрия Долгорукого в Ростов уже весной 1135 г. в связи с потерей Переяславля оказывается несостоятельным. Исследователь индивидуальные действия Ярополка по переводу Андрея в Переяславль в начале 1135 г. механически перенес на дипломатические договоренности после 18 декабря 1134 г. и приписал Ярополку Киевскому одностороннюю акцию против Юрия Долгорукого. Но Ипатьевская и Лаврентьевская летописи, рассказывая об этих договоренностях, подчеркивают, что Переяславль Андрею «даша»37 (аорист 3 лица множественного числа), т. е. Переяславль был дан Андрею не одним Ярополком (тогда в летописи читалось бы «даше»), а всеми его тремя братьями, Юрием Долгоруким в том числе и с его согласия. Правда, Переяславль перестал быть опорным пунктом Юрия на Юге, и в этом Н. Г. Бережков безусловно был прав, но им стал другой город Переяславского княжества — Городец Остерский, представлявший собой первоклассную военную крепость38, которую Долгорукий сохранил за собой и после ухода в свой Суздаль39. Там же. Там же. 37 ПСРЛ. Т. I. Стб. 303; Т. II. Стб. 297. 38 Богусевич В. А. Остерский городок // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 12. Киев. 1962. С. 3739. 39 ПСРЛ. Т. II. Стб. 308 под 6649 г. 35 36 11 12 Приведенные данные заставляют совсем иначе интерпретировать уникальное известие «въ то же время иде Юрьи Ростовоу» статьи 6645 года Ипатьевской летописи. Это известие предшествует другому уникальному известию, заключающему статью 6645 года Ипатьевской летописи: «и Всеволодъ Мьстислаличь отда дч¸рь свою в Ляхы Верхоуславоу»40. В отличие от сообщения о Юрии Долгоруком это известие легче поддается датировке. Князь Всеволод, как говорилось выше, был изгнан из Новгорода 15 июля 1136 г. Он направился в Киев, где дядя Ярополк поддержал племянника, посадив его на княжение на сей раз не в Переяславле, а в значительно более скромном киевском Вышгороде. Киева Всеволод мог достичь примерно за месяц, т. е. 15 августа 1136 г. Делегация из Польши, подбиравшая невесту для сына короля Владислава II Болеслава (именно он был женат на дочери Всеволода41), вполне могла прибыть в Киев (в других древнерусских городах будущих принцесс просто не искали) еще в теплое время 1136 года. Следовательно, Верхуслава могла стать польской принцессой не ранее середины августа 1136 г., но и не многим позже. Датировка сообщения о Верхуславе координируется с датировкой сообщения о солнечном затмении 1 июня 1136 г., предшествующего заметке о битве на Ждане горе той же статьи 6645 г. Ипатьевской летописи (события в статье описываются в хронологической последовательности от июня к августу)42. Соединение известия о Юрии Долгоруком и известия о Верхуславе союзом «и» свидетельствует о том, что летописец воспринимал оба события как одновременные. В таком случае уход Юрия Долгорукого в Ростов можно датировать началом июня — серединой августа 1136 г., что вполне согласуется с рассмотренными выше фактами деятельности Юрия на Юге в период второй половины 1135 г. — начала 1136 г. и с помещением заметки об уходе Юрия в ПСРЛ. Т. II. Стб. 300. Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. С. 326? ghbvtx/ 34. 42 Там же. Солнечные «знамения» датированы в летописи 9 июня, но Н. Г. Бережков показал, что это описка. Затмение было 1 июня. См.: Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. С. 137. 40 41 12 13 1136 г. именно в ультрамартовскую статью 6645 г. Ипатьевской летописи. Следует заметить, что уходя на Северо-Восток, Юрий Долгорукий не порывал дружественных отношений со своими братьями. Часть своих войск он или оставил в их распоряжении, или посылал на Юг из Суздаля по первой просьбе братьев. Во всяком случае Ипатьевская летопись сообщает, что в 1138 г. в последний поход на Чернигов Ярополк ходил «съ Соуждалци и Ростовчи»43, Лаврентьевская летопись упоминает только ростовцев44. Само возвращение Юрия с Юга на Северо-Восток было вызвано сменой князя в Новгороде. Вместо арестованного и изгнанного из Новгорода Всеволода Мстиславича в городе с 19 июля 1136 г. стал править родной брат Всеволода Ольговича Черниговского Святослав, против которого Юрий воевал на Юге. Теперь над Суздальским княжеством Юрия нависла угроза черниговского нападения не только с юга, но и с запада. И Юрий вернулся в свою отчину. Его неотложным делом после возвращения явилась постройка первой крепости на волжском отрезке пути Новгород — Суздаль. Это был упоминающийся ниже Кснятин. Таким образом, проделанный анализ показывает, что Юрий Долгорукий с начала мая 1132 г. и по лето 1136 г. отсутствовал в Суздальской земле. Поэтому основать город Дубну в 1134 г. он не мог. -—————— о —————— Рассмотрим теперь данные о Дубне. Такое название встречается только в двух летописных рассказах, описывающих события 1134 и 1216 гг., т. е. 43 44 ПСРЛ. Т. II. Стб. 301. ПСРЛ. Т. I. Стб. 305. 13 14 домонгольского времени45. В послемонгольский период топоним (в широком значении термина) встречается чаще. Впервые Дубна названа в мартовской статье 6642 г. Новгородской I летописи старшего извода: «Томь же л¸т¸ ходи Вс¸володъ съ новгородьци, хотя брата своего посадити Суждали, и воротишася на Дубн¸ опять; и на томь же пути отяша посадницьство у Петрила и даша Иванку Павловицю»46. Поскольку приведенной записи в Новгородской I летописи старшего извода предшествует запись о пожаре в Новгороде 4 августа, поход можно датировать временем после 4 августа 1134 г. С другими деталями тот же поход описан в ультрамартовской статье 6643 г. Лаврентьевской летописи: «И иде Мстиславичь Всеволодъ и Изяславъ на Ростовъ, и на Волз¸ воротишася Новгородьци. И иде Всеволодъ опять Новугороду, а Изяславъ оста на Волоц¸»47. Лаврентьевская летопись не называет по именам никаких новгородцев, как это делает Новгородская I летопись старшего извода, и не говорит об их разногласиях, но она сообщает о том, что брат Всеволода Изяслав, который намеревался занять княжеский стол в Суздале, тоже был участником похода. Обе летописи отмечают, что поход цели не достиг. С пути ратники повернули обратно («опять»=вспять). Местом возврата в Новгородской I летописи старшего извода названа Дубна, но в Лаврентьевской летописи — Волга. Свидетельство о походе новгородцев на Суздаль осенью 1134 г. Новгородской I летописи старшего извода с раннего времени привлекало внимание историков. Привлекало не потому, что в летописи упоминалась Дубна, а потому, что характеризовало отношение новгородцев к войне против сыновей Владимира Мономаха и к войне против их племянников- Мстиславичей, соединившихся с черниговскими князьями. Кроме того, это свидетельство фиксировало редкий случай выбора новгородского посадника во НПЛ. С. 23, 55. НПЛ. С. 23. 47 ПСРЛ. Т. I. Стб. 302. 45 46 14 15 время военного похода его участниками, а не новгородским вечем в Новгороде. Тем не менее историки обращали внимание и на сам поход, его маршрут и упомянутые в летописи географические объекты. Уже первый русский историк В. Н. Татищев, используя не древнейшие летописи, а поздние, но повторявшие в ряде случаев текст ранних памятников летописания, отмечал, что «идоша Мстиславичи, Всеволод и Изяслав, на Ростов, хотяще Юриеви Ростов отъяти, и на Волзе от Дубны воротишася новгородцы, не восхотеша на Владимиричи (потомки Владимира Мономаха. — В. К.) со Олговичи (потомки черниговского князя Олега Святославича. — В. К.) воевати…»48. Нетрудно видеть, что в своем повествовании о событиях 1134 г. (сам В. Н. Татищев считал, что он описывает происшествия 1135 г.) историк соединил свидетельства, восходящие к Новгородской I летописи старшего извода, и свидетельства, восходящие к Лаврентьевской летописи. Географические познания и здравый смысл подсказали ему, что указанные в летописях разные места поворота вспять новгородской рати на самом деле являются одним и тем же — местом впадения реки Дубны в Волгу. Прекращение похода В. Н. Татищев связывал с изменением политической позиции новгородцев, их нежеланием воевать на стороне черниговцев против наследников Мономаха. Через несколько десятилетий Н. М. Карамзин, объясняя мотивы похода, писал, что княживший в Новгороде Всеволод Мстиславич «обещал брату (Изяславу. — В. К.) завоевать для него область Суздальскую. Он не сдержал слова: дошел только до реки Дубны и возвратился»49. Дубну летописного известия 1134 г. первый русский историограф прямо признавал рекой. То же самое утверждал и М. П. Погодин в составленном им списке древних географических объектов Суздальского княжества, существовавших в 48 49 Татищев В. Н. История Российская. Т. IV. М.; Л. 1964. С. 190. Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. II-III. М. «Наука». 1991. С. 110. 15 16 домонгольское время. Мало того, упоминание Дубны в рассказе 1216 г. Новгородской I летописи старшего извода М. П. Погодин также расценивал как упоминание реки50. Никаких сомнений относительно Дубны не испытывал при комментировании статьи 6642 г. Новгородской I летописи старшего извода С. М. Соловьев. «Мстиславичи с посадником Петрилою, — писал этот истории, — отправились на войну, но едва достигли они реки Дубны, как несогласия городского веча повторились в полках: противники похода против дядей в пользу племянников, против сына Мономахова в пользу внуков его опять подняли голос и на этот раз пересилили, заставили князя возвратиться и тут же, отняв посадничество у Петрилы, как видно желавшего войны, отдали его Ивану Павловичу». С. М. Соловьев привел и справку относительно географического положения Дубны: «Река Дубна, впадающая в Волгу ниже города Корчевы, в Тверской губернии» 51. Статья о Дубне в Географическом указателе к первым восьми томам Полного собрания русских летописей характеризует Дубну, упоминаемую в летописных статьях 6642 и 6724 гг., исключительно как «правый приток Волги»52. А. Н. Насонов, обстоятельно анализировавший формирование границ Суздальского княжества (прежней Ростовской земли) с Новгородом и внимательно изучавший летописные тексты, посвященные событиям XII в., не сомневался в том, что упоминаемая под 6642 г. в Новгородской I летописи старшего извода Дубна является рекой53. Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Период удельный. Т. IV. М. 1850. С. 274, 287. 51 Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I. М. 1988. С. 410-411 и примеч. 213 на с. 685. 52 Указатель к первым осьми томам Полного собрания русских летописей. Отдел второй. Указатель географический. СПб. 1907. С. 102. 53 Насонов А.Н. “Русская земля” и образование территории Древнерусского государства. С. 90, 179, 192-193, 239 (географический указатель). 50 16 17 В. А. Кучкин также считал, что Дубна статьи 6642 года Новгородской I летописи старшего извода является рекой: «Полки Всеволода двигались, следовательно, по Волге и, дойдя до места впадения в нее р. Дубны, повернули обратно»54. Он только не согласился со своими предшественниками в том, что и упоминаемая в 1216 г. Дубна — тоже река. Текст статьи 6724 года Новгородской I летописи старшего извода: новгородцы с торопецким князем Мстиславом Мстиславичем, его братом псковским князем Владимиром и смоленским князем Владимиром Рюриковичем «пожьгоша Шешю, и Дубну, и Къснятинь, и все Поволожье»55, можно было бы трактовать как опустошение территорий по течению рек Шоши и Дубны, что и давало основание видеть в Дубне летописного рассказа о событиях 1216 г. реку, однако, упоминание Кснятина, города, а не реки, а также Поволжья свидетельствует, что новгородцы и их союзники продвигались вниз по Волге, а не отклонялись в сторону верховьев Шоши и Дубны, задерживаясь лишь в устьях этих рек, а кроме них — Нерли, где стоял Кснятин. Задержки следует объяснять наличием здесь укреплений, которые сжигали нападавшие. Таким образом, в исторической науке с XVIII в. и до середины 80-х гг. XX в. единогласно считалось, что упоминаемая под 1134 г. в Новгородской I летописи старшего извода Дубна — это река. Положение изменилось в 1986 г. На Ратминском городище Е. Ю. Крымовым, а позднее и начавшим здесь археологические разведки С. В. Белецким были обнаружены княжеские свинцовые печати, а также т. н. дрогичинские товарные пломбы и заготовки к ним. Находки таких артефактов редки и ценны. Они сразу же поднимают значение того археологического объекта, на котором бывают обнаружены. В появившихся в 1986 и 1987 гг. первых публикациях этих находок С. В. Белецкий писал не только о них, но Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X - XIV вв. М. 1984. С. 79. 55 НПЛ. С. 55. 54 17 18 вообще о ранней Дубне. По его словам, Дубна «возникает сразу как крупный город, административный и торговый центр на западной границе Ростовского княжества». Время появления — «30-е годы XII в.» (в последующих публикациях С. В. Белецкий относил основание Дубны к 1132—1134 гг.56). Самое раннее упоминание в летописях относится к 1134 г., когда Всеволод Мстиславич предпринял первый поход на Суздаль. «Поскольку возвращение с половины пути в первом походе не может быть мотивировано неожиданным изменением политических симпатий или антипатий руководителей похода, — писал С. В. Белецкий, — остается полагать, что на своем пути войска Всеволода-Гавриила встретили неожиданную преграду, преодолеть которую в условиях осенней распутицы оказалось попросту невозможно. Такой преградой, на мой взгляд, явилась крепость Дубна, о появлении которой в Новгороде еще не знали или, что менее вероятно, которую не брали в расчет»57. Эти же положения С. В. Белецкий развивал и в последующих своих работах. Так появилась совершенно новая, отличная от общепринятой трактовка известия о Дубне статьи 6642 г. Новгородской I летописи старшего извода. В исторической науке принципиально иное объяснение давно известных фактов может возобладать тогда, когда появляются новые источники. Свежие материалы, причем весьма важные, были получены С. В. Белецким в 1986 г. Но материалы эти археологические, они по-новому характеризуют древнее поселение при впадении Дубны в Волгу, а не сведения о Дубне в ранних летописных сводах. Такие материалы не могут влиять на значение слов в древних текстах, их грамматический строй, синтаксические конструкции, как не может повлиять и открытие новых письменных источников на обнаруженные археологами артефакты. С. В. Белецкий же стал читать письменные источники Белецкий С. В. О времени основания летописной Дубны // Задачи советской археологии в свете решений XXVII съезда КПСС. Тезисы докладов всесоюзной археологической конференции. Суздаль. 1987. М. 1987. С. 36. 57 Белецкий С. В. Когда основан город? // Газета «Дубна. Наука. Содружество. Прогресс». №1 (2840) от 7 января 1987 г. С. 7. 56 18 19 и трактовать их сквозь призму найденных им вещей. Ни историографией вопроса, ни изучением и сопоставлением письменных свидетельств, ни тем более лингвистической характеристикой таких свидетельств он не занимался. Его многие утверждения относительно ранней истории Дубны (Ратминского городища) представляют собой постулаты, не имеющие никакого научного обоснования и противоречащие друг другу. Так, утверждение, будто Дубна была построена на западной границе Ростовской земли, противоречит летописным данным 30—40 - х гг. XII в., согласно которым эта граница простиралась далеко на запад от устья р. Медведицы и тем более от устья р. Дубны, достигая, скорее всего, устья р. Тверцы58. Если сказанное о Дубне С. В. Белецким — истина, то возникает вопрос, с какой целью на далекой от границ относительно небольшой реке Дубне в 1134 г. стали строить город. Если он закрывал путь в глубь Суздальской земли, то почему его ставили на реке, в бассейне которой до второй половины XII в. не было никаких городов, и не ставили, например, при впадении в Волгу значительно более крупной Нерли Волжской, движение по которой вверх приводило к г. Клещину, впоследствии переведенному на р. Трубеж и получившему название Переяславль? Если отвлечься от догадок С. В. Белецкого относительно Дубны и признать существующие в науке выводы, то первым суздальским городом на правобережье Волги до впадения в нее р. Нерли будет Кснятин. А он был построен в устье Нерли. Выше разъяснено, почему. Утверждение С. В. Белецкого, будто Дубна сразу стала крупным городом и торговым центром, является голословным. С. В. Белецкий даже не использовал карты Генерального межевания XVIII в. для определения хотя бы примерной площади Ратминского городища и не указал артефактов, свидетельствующих «сразу» о торговых связях Дубны. Примерно за год до публикации о Дубне С. В. Белецкого Институтом археологии РАН, сотрудником которого являлся С. В. Белецкий, 58 Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси. С. 78-79. 19 20 был выпущен капитальный труд «Древняя Русь. Город, замок, село». В нем городом признавалось поселение, которое одновременно имело семь основных признаков, отражавшихся в археологическом материале: 1) наличие ремесленных мастерских, признаков торговли (привозные вещи, деньги, весы), промыслы; 2) наличие административного управления (печати, пломбы); 3) предметы военного снаряжения; 4) монументальное каменное зодчество, в том числе оборонное; 5) письменность (эпиграфика, писала, книжные застежки); 6) дорогостоящие предметы обихода (украшения, посуда, утварь); 7) наличие усадеб в городской застройке, дифференциация дворов по местам, размерам и устройствам59. Как проявлялись такие признаки на Ратминском городище и проявлялись ли они там вообще, С. В. Белецкий не писал, но тем не менее настаивал на том, что Дубна в 1134 г. являлась городом. Приписывание Юрию Долгорукому основание Дубны в 1132-1134 гг., сделанное без всякого анализа письменных источников, оказывается невозможным. Как показано было выше, в те годы Юрия Долгорукого уже не было в Суздальской земле. Оценивая данные статьи 6642 г. Новгородской I летописи старшего извода, где впервые упоминается Дубна, С. В. Белецкий объявил, что у руководителей первого новгородского похода на Суздаль осенью 1134 г. не менялись их политические планы. Но как свидетельствует историография вопроса, В. Н. Татищев, М. М. Щербатов60, С. М. Соловьев, а особенно старший коллега С. В. Белецкого В. Л. Янин61 показали, что политические ориентации участников похода были противоположны и между ними имели место большие распри. Сводя неудачу похода к чисто психологическим причинам, С. В. Белецкий стал утверждать, что подойдя к р. Дубне, изумленные новгородцы вдруг узрели крепость Дубну и тут же показали тыл. Но какой же это «сразу крупный город, административный и торговый центр» Дубна (по С. В. Белецкому), возникший на путях плавания Древняя Русь. Город, замок, село. М. 1985. С. 46. Щербатов М. М. История Российская от древнейших времен. Т. II. СПб. 1771. С. 133-134. 61 Янин В. Л. Новгородские посадники. М. 1962. С. 62-72. 59 60 20 21 новгородцев в Суздальщину, о котором они ничего не знали?! Одни утверждения С. В. Белецкого совершенно дезавуируют другие. Не приводит С. В. Белецкий и оснований того, почему за летописным названием Дубна скрывается именно город (он вынужден ограничиться ничего не доказывающим замечанием «на мой взгляд», но никакой взгляд не может стать основой научных заключений), а не село, волость или река, разлившаяся осенью и ставшая дополнительной преградой для новгородского войска. Конкретная ситуация, в которой проходил первый поход новгородцев на Суздаль, ускользает от его внимания. Следует напомнить, что этот поход начался спустя несколько месяцев после промена в конце зимы - начале весны 1134 г. Юрием Долгоруким Ростова и Суздаля на Переяславль Ярополку Киевскому. За летние месяцы 1134 г. в Суздальщине должны были появиться наместники киевского князя с военными отрядами. Вот о них-то у новгородцев сведений действительно могло не быть. О киевских наместниках они, видимо, узнавали лишь по мере продвижения по Суздальской земле. И тогда становилось все яснее, что предстояла война не только с Юрием Долгоруким, но и с киевским князем Ярополком. А воевать с Киевом Новгород не мог. Киевляне сразу же прекратили бы подвоз хлеба в Новгород, который в нем очень нуждался, и тот погиб бы от голода. Показательно, что в 1137 г., когда новгородцы решили опереться на помощь черниговского князя Всеволода Ольговича, противника Ярополка, и у них из-за этого возникли напряженные, хотя и не военные отношения с псковичами, суздальцами, смолянами, полочанами, киевлянами, хлеб в Новгороде сильно подорожал, и цена на него не падала целый год62. Изменение политической ситуации в Суздальской земле после конца зимы — начала весны 1134 г. и могло стать главной причиной прекращения осеннего похода новгородцев. 62 НПЛ. С. 25. 21 22 Объявление С. В. Белецким Дубны, упомянутой в 1134 г., городом, имеет побочный эффект, о котором автор такого утверждения, по-видимому, даже не подозревал, когда его обнародовал. Если в выражении «воротишася на Дубн¸» под Дубной понимать город, как «на взгляд» определил С. В. Белецкий, то придерживаясь подобной логики и Волгу, упомянутую в Лаврентьевской летописи («на Волз¸ воротишася»), надо признавать городом. В таком случае как же все-таки назывался этот город: Дубна, Волга, Дубноволга или Волгодубна? И правомерно ли сравнивать его с современной Дубной хотя бы по названию? Последнее, на чем следует остановиться, разбирая утверждения С. В. Белецкого, это на конструкции «воротитися на», употребленной при описании прерванного похода новгородцев на суздальцев 1134 г. как в Новгородской I летописи старшего извода, так и в Лаврентьевской летописи. Сочетание предлога «на» с глаголом, фиксирующем изменение направления движения, указывает на пространство, а не на точку в пространстве. Описание отхода войск, посольств, просто людей от точки (пункта) в древнерусском языке имеет другой характер: «увернулъся в Опоках», «съ Бездежа увернувся» 63, но «оувернулъся на Угр¸» (Угра — река)64. Таким образом, Дубна, указанная на камне-памятнике («Отсюда Дубна стала есть»), может быть только рекой Дубной, а отнюдь не городом. В целом, стремление представить Дубну XII - начала XIII вв. как историческую предшественницу современной Дубны не выдерживает критики. Это два разных поселения, возникших в совершенно разное время и в разных местах. Древняя Дубна, представлявшая собой скорее укрепленную таможню (здесь найдены княжеские печати, скреплявшие проезжие и иммунитетные грамоты, пломбы, запечатывавшие рассортированные по тюкам, рогожам и 63 64 ПСРЛ. Т. XV. Вып. I. Пг. 1922. Стб. 45, 71. Там же. Стб. 61. 22 23 бочкам товары, заготовки для печатей и пломб), чем город, переставшая существовать за несколько столетий до появления современного города Дубна, не могла повлиять на развитие последней. При утверждении противоположного получается, что «объект М» (поселок научных работников), заложенный в 1946 г., до 22 сентября 1956 г. имел историю в неполных 10 лет, а с 22 сентября 1956 г. после включения в территорию города Дубно (еще не Дубна!) поселка Большая Волга и ряда сел, Ратмино в их числе, — историю в несколько веков. При таком подходе к истории Дубны можно ожидать, что с расширением ее городской территории, где когда-то жили, например, люди каменного века, возраст Дубны увеличится до нескольких тысячелетий и она станет древнейшим городом на Руси. Думается, однако, что подавляющему большинству жителей современной Дубны подобные суждения и утверждения покажутся алогичными. Руководитель Центра по истории Древней Руси Института Российской истории РАН, доктор исторических наук В.А. Кучкин. Опубликовано в газете «Площадь мира», №40 (1968) от 09.10.13, №41 (1969) от 16.10.13 и №42 (1970) от 23.10.13) Биографическая справка Ку́чкин Влади́мир Андре́евич (род. 30 декабря 1933 года, Москва) — советский и российский историк, доктор исторических наук (1979), автор многочисленных исследований по истории средневековой Руси, исторической географии, генеалогии, древнерусской литературы. Окончил исторический факультет МГУ (1957). ДОЛЖНОСТЬ: Главный научный сотрудник, руководитель Центра по истории Древней Руси 23 24 УЧЕНАЯ СТЕПЕНЬ И ЗВАНИЕ: доктор исторических наук, старший научный сотрудник (1983) ТЕМЫ ДИССЕРТАЦИЙ: Кандидатская: "Повести о Михаиле Тверском" Докторская: "Формирование государственной территории СевероВосточной Руси в X - XIV вв." ОБЛАСТЬ НАУЧНЫХ ИНТЕРЕСОВ: История русского средневековья, социальная и политическая история, источниковедение, историческая география, текстология, агиография, публикация источников НАУЧНО-ОРГАНИЗАЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ: Член ученого совета музеев Московского Кремля Член редколлегии журнала «Российская история» Член редколлегии издания «Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.)» Член редколлегии периодического сборника «Средневековая Русь». Контактная информация: [email protected] ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ: Монографии: Повести о Михаиле Тверском. М., 1974, Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X XIV вв. М., 1984, История Москвы с древнейших времен до наших дней. Т. I, М., 1997 (в соавторстве), Договорные грамоты московских князей XIV в. (внешнеполитические договоры). М., 2003, Древняя Русь. Очерки политического и социального строя. М., 2008 (в соавторстве). Русь под игом: как это было? М. 1991, Происхождение русского двуглавого орла. М., 1999, Дмитрий Донской. М., 2005. Волго-Окское междуречье и Нижний Новгород в средние века. Нижний Новгород: "Кварц", 2011. Статьи: 24 25 О древнейших смоленских грамотах. // История СССР, 1966, № 3, Из истории русского города XVI в. // Археографический ежегодник за 1967 год. М., 1969, “Поучение” Владимира Мономаха и русско-польско-немецкие отношения 60-70-х гг. XI века. // Советское славяноведение, 1971, № 2, Из истории генеалогических и политических связей московского княжеского дома в XIV в. // Исторические записки, 1974, вып. 94, О маршрутах походов русских князей на государство волжских булгар в XII - первой трети XIII в. // Историческая география России. XII - начало XX в. М., 1975, Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. // Куликовская битва. М., “Наука”, 1980, Возникновение Твери и проблема тверского гостя в “Рукописании” Всеволода. // Древнейшие государства на территории СССР. 1983 год. М., 1984, “Слово о полку Игореве” и междукняжеские отношения 60-х гг. XI в. // Вопросы истории, 1985, № 11, Города Северо-Восточной Руси в XIII - XV веках (число и политикогеографическое размещение). // История СССР, № 6, 1990, Города Северо-Восточной Руси в XIII - XV веках (крепость и посад; городское население). // История СССР, № 2, Конец “темного периода” русской истории. // Карамзин Н.М. История государства Российского, т. V, М., 1993, “Съ тоя же Каялы Святоплъкь...”. // Russia mediaevalis, t. VIII, 1. Munchen, 1995, Монголо-татарское иго и судьбы культуры средневековой Руси // Россия и мировая цивилизация. М., 2000, Внутриполитические договоры московских князей XIV в. // Вестник Российского гуманитарного научного фонда, № 1 (50), М., 2008, Русь перед 1237 г. Нашествие Батыя. Русь под игом // Александр Невский. Государь, дипломат, воин. М., 2010, Кремлевская находка 1843 г. // Вестник истории, литературы, искусства, т. VII. М., 2010. http://iriran.ru/?q=kuchkin и http://ru.wikipedia.org/wiki/ 25
