«Я усилил присутствие государства в Вышке собственными руками»

КАЗАНСКИЙ (ПРИВОЛЖСКИЙ) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Центр перспективного развития
Приложение к информационному дайджесту: политика,
образование, университеты
13 мая 2014 года
Выдержки из статьи
«Я усилил присутствие государства в Вышке
собственными руками»
Ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов рассказал «Газете.Ru», как сделать
конкурентоспособным российское образование
… Вузы России в мировых рейтингах
— Вышка — один из участников программы «5–100», и вы
попытаетесь к 2020 году войти в сотню лучших вузов мира. Что вы для
этого делаете?
— Конкурировать с топовыми университетами мира сложно и дорого. Так
что это вызов для ведущих российских университетов: они должны сильно
измениться в течение очень короткого срока. Вышка в семь раз должна
увеличить число преподавателей со степенями ведущих мировых вузов, в
1
восемь раз — число статей в международных журналах. Мы должны
создать среду, чтобы к нам ехали зарубежные студенты. Это значит, что 20–
30% курсов должны быть англоязычными. Должен быть англоязычный
штат, современные общежития. Темп сумасшедший.
Какие-то вузы собираются приглашать целые исследовательские команды
из-за рубежа, что очень дорого и вряд ли может изменить «окружающую
среду» в виде российских коллег. Важнее изменить кадровое ядро
университета, изменить именно российских преподавателей. У нас в стране
глубокие корни пустил научный провинциализм — это когда коллеги
читают статьи только на русском, учат только по тем учебникам, которые
выпущены
на
русском.
Тем
самым
автоматически
закладывается
национальное отставание: Россия сегодня лидирует менее чем по 5%
мирового фронта передовых исследований и технологий.
— Почему в ВШЭ зарплаты профессорско-преподавательского состава
выше, чем в других вузах (170 тыс. — зарплата профессора)?
— Потому что нормальный профессор и должен столько зарабатывать. В
дополнение к бюджету мы ежегодно зарабатываем на рынке почти 5 млрд
руб., а это на 75% дополнительные доходы преподавателей и научных
сотрудников. Кроме того, у нас жесткая система обучения, студенты много
занимаются самостоятельно. Поэтому мы имеем возможность держать
только преподавателей высокого уровня, а более слабых замещаем
ассистентами — это лучшие старшекурсники и аспиранты. Так поступают
все ведущие вузы мира. Есть такая шутка про Гарвард, что это место, где
китайских студентов учат русские аспиранты. В лучших мировых вузах
аудиторная нагрузка на профессора в два-три раза ниже, чем у нас, его
время высвобождено для исследований и руководства аспирантами. Но это
не значит, что студенты не занимаются, они просто приучены к
самостоятельной работе. Вышка тоже приучает к этому. Поэтому мы можем
2
направить деньги на то, чтобы платить высокую зарплату хорошим ученым
и педагогам, не растрачивая деньги на пособие для малопрофессиональных
людей, заполняющих штатное расписание. Хотя Вышка платила 200%
зарплаты московского рынка еще пять лет назад. Так что сейчас мы скорее
снизили обороты и у нас зарплата растет медленнее, чем раньше.
— Насколько программа «5–100» вообще выполнима для российских
вузов?
— В Шанхайском рейтинге за последние три года из второй сотни в первую
передвинулись четыре университета. Попасть в первую сотню лучших
вузов предельно сложно. Само попадание не цель. Сейчас мы вынуждены
сказать, что наша научная продуктивность, как и большинства российских
вузов, недостаточна. Так что участие в этой программе — это скорее
возможность для саморазвития.
— Это понятно. Но в силу политической обстановки вряд ли Россия
теперь будет ставить цели вхождения в рейтинги лучших вузов мира.
— Мне кажется, руководство страны не идеалистически смотрит на эти
вещи и прекрасно понимает, что занимать места в международных
рейтингах — это показатель качества высшего образования.
Вы считаете, если у нас ухудшились отношения с Западом, то мы студентов
отдадим в солдаты и пошлем на украинскую границу, что ли? Я вас уверяю,
мы продолжим конкурировать в интеллектуальной области. Вероятность
того, что эта задача снимется с повестки дня и перестанет финансироваться,
нулевая.
Ведущие российские вузы должны перестать жить в уверенности, что они
лучшие. Легко и просто попасть в рейтинг не получится. В Шанхайский мы,
может, через 100 лет попадем, там вообще оценивается количество
3
нобелевских лауреатов среди выпускников. Мировые рейтинги будут
меняться, ведь они существуют не первый год и многими критикуются. А
позиции
российских
вузов
в
них
будут
укрепляться.
Глобальная
конкуренция — это прежде всего конкуренция в сфере человеческого
капитала, и все это понимают.
— Вам хватит денег на такие планы?
— Нет. На сегодняшний день мы имеем недофинансирование «дорожных
карт», которые представили вузы, примерно в два-три раза. Как китайцы
подходили к решению той задачи, которую мы решаем? Они отобрали ряд
университетов и в одночасье утроили их финансирование. И университеты
стали быстро выходить на глобальный рынок, строить новые лаборатории и
корпуса, набирать команды.
Первоначально,
когда
параметры
этой
программы
обосновывались,
Дмитрий Ливанов оценивал ее в 150 млрд. руб. в год плюс треть
финансирования высшего образования в стране. В итоге Минобрнауки
запросило у правительства и Минфина на реализацию первых лет
программы всего 25 млрд руб. в год (на 70 млрд руб. бюджета 15
отобранных вузов), а дали, как известно, 10 млрд.
Так что сравните: увеличение финансирования на 200% (как в Китае) и на
10–20% (как у нас). Поэтому нужно убеждать руководство страны, что этих
денег недостаточно, особенно для инженерных вузов, которые взяли такие
же обязательства, как и мы, а зарабатывают значительно меньше.
Назначение ректоров
— В 2005 году вы говорили, что назначение ректоров несет негативный
вклад в развитие российского образования. И вот с этого года в ВШЭ
тоже будут назначать ректора?
4
— Я по-прежнему сторонник университетского самоуправления. Но
выбирать ректора должен здоровый академический коллектив. А у нас в
большинстве вузов с этим сложно. Я раньше был в аттестационной
комиссии по рассмотрению кандидатур ректоров при Минобрнауки, такой
своеобразный
фильтр
перед
выборами.
Так
через
нее
ректорами
становились бывшие депутаты, вице-губернаторы или в лучшем случае
заместители старого ректора. Даже деканы имели мало шансов пройти
фильтр, при этом в вузах никто не роптал, потому что коллектив был
слабый и большинству было все равно. Когда мы достигнем другого
качественного состояния академической среды, нужно будет ректоров
выбирать. Но даже в Вышке мы сегодня озабочены формированием
университетской демократии скорее на факультетском уровне. Считаю, мы
в Вышке достигли такого состояния профессиональных сообществ, когда
они могут принимать правильные, а не оппортунистические решения,
например, по кадровым вопросам или по вопросам учебных программ. Но
наши коллеги с трудом принимают необходимость тратить свое время на
участие в комитетах и ведение административных дел, хотя регулярно
ропщут на администрацию. Во многих западных странах ректор назначается
попечительским
советом
университета,
и
никто
не
говорит,
что
академические свободы попираются.
— А есть вероятность, что вас не назначат?
— Это должно решить правительство. Я готов продолжать работу на своем
месте.
Развитие ВШЭ
— Почему ВШЭ укрупняет факультеты?
— В западных университетах существуют департаменты, научные центры и
мегафакультеты. В России — кафедры и факультеты. Мы переходим к
5
международной структуре академического управления, от кафедральной к
департаментской. Департамент — это не семь человек, а сто. Это большая
свобода ученого в выборе деятельности и занятий наукой, а также
отражение объективных процессов интеграции научного знания, перехода к
сетевым структурам научного взаимодействия от административных. В чем
различие? Есть кафедра энтомологии, где изучают насекомых, или кафедра
марксистко-ленинской политэкономии. Это устройство существовало 100
лет и еще столько же просуществует. Жесткая сегментация, которая
отражает очень низкий темп обновления науки. А современная наука
устроена сетевым образом. Люди могут заниматься сразу двумя темами.
Поэтому загонять их в прокрустово ложе кафедр означает существенно
ограничивать
темп
обновления
и
развития
научных
коллективов.
Департаменты, в свою очередь, объединяются в факультеты. Допустим,
факультет гуманитарных наук будет готовить историков, филологов,
философов. Кадровые решения остаются за департаментами, они будут
приглашать тех преподавателей, которых хотят. Зато
факультетам
передается часть полномочий и денег с уровня университета. Вышка стала
очень большой, и я не чувствую в себе достаточных компетенций думать,
какие научные проекты поддерживать, какие образовательные программы
принимать. Я хотел бы, чтобы появились лидеры, которые бы взяли
ответственность за математику, гуманитарные, социальные науки и чтобы
они взяли часть моих полномочий.
— Просто
ВШЭ создавала
для сотрудников понятные схемы
карьерного роста. А тут получается, что деканы понижаются в
должности. Разве не так?
— Совсем не так. Ошибка считать, что карьера в университете —
замзавкафедрой — завкафедрой — декан — проректор — ректор. Это
советская дурость. Ни я, ни деканы наших факультетов, надеюсь, не
6
рассматривают свои посты как достижение. Карьера в университете — это
ассистент — доцент — профессор. Я мог лучше самореализоваться и был
бы более счастлив и уверен в себе, если бы не занимал административный
пост. У нас как достижение человек рассматривает выборы его ординарным
профессором ВШЭ, это что-то типа академика. Человек на всю жизнь
получает гарантированную высокую оплату. Он может не преподавать, если
не хочет. Но все хотят преподавать. Для ученого высшая карьера — его
исследования и высокая оценка коллег.
— Расскажите про совместный факультет с «Яндексом».
— В строгом смысле аналог больших факультетов computer science — это
весь соответствующий блок Вышки. Московский институт электроники и
математики — это наша инженерная часть, проектирование hardware и
соответствующая прикладная математика. Бизнес-информатика — решения
уровня предприятий и IT-бизнес. Наконец, наш факультет компьютерных
наук, общий с «Яндексом», — это работа с большими данными и
компьютерная инженерия. «Яндекс» с 2006 года присутствует в Вышке. Но
факультет — это уже задача формирования в России computer science,
конкурентоспособной на мировом уровне.
http://www.gazeta.ru/social/2014/05/08/6022961.shtml
7