Лоскутов В.И.
реклама
В.И. Лоскутов (Мурманск) ОСНОВНЫЕ ФАКТЫ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО МИРОВОГО СООБЩЕСТВА «Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства». Это обусловлено тем, что «развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают материальные условия для разрешения антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества» (3, с.8). Этот вывод К. Маркса в настоящее время многим представляется, по меньшей мере, заблуждением. Во всяком случае, экономические реформы 90-х гг., начатые под лозунгом перехода «от командно-административной к рыночной экономике», были восприняты частью общества не только как победа рынка над плановой экономикой, но и как «крах социализма» и, соответственно, возврат к капитализму. Между тем, сколько-нибудь связно обосновать такое представление до сих пор никто даже не попытался. Сегодня многие российские граждане чувствуют неопределенность положения, в котором находится страна. Но экономическая реальность всегда определенна. Неопределенным является только наше представление о ней, а также о том, в какой точке исторического развития находится и в каком направлении развивается мировая экономика. Объективно в основе научного понятия социализма лежат два фундаментальных признака: 1) преобладание общественных интересов над частными и корпоративными и 2) общественная (первоначально в форме государственной) собственность на основные средства производства, которая обеспечивает это преобладание. Советские догматики, не поняв этих особенностей марксистского учения, попытались добиться полного подавления частных и корпоративных интересов и, соответственно, упразднения частной собственности на все средства производства, и не только частной собственности, но также частного владения и частного пользования, что в принципе невозможно. Забвение тех фактов, что собственность есть экономическое отношение, а владение и пользование, во-первых, экономические, во-вторых, самостоятельные отношения, существующие наряду с собственностью, а не как ее простые атрибуты, юридические формы, – верный признак деградации общественных наук, по сравнению со знаниями, известными людям со времен Древнего Рима вплоть до начала прошлого века. В результате множества совершенных советскими догматиками ошибок само слово «социализм» в общественном сознании потеряло свою привлекательность и для тех теоретиков, которые ориентируются на политическую конъюнктуру, а не на поиск объективной истины, стало запретным. Еще раньше слово «капитализм» было вытеснено из научного оборота и заменено нейтральным термином «постиндустриальное общество», так что проблема противостояния капитализма и социализма как бы сама по себе исчезла. Отход от формационной классификации этапов развития общества есть еще один признак деградации общественных наук конца ХХ в. Определение современного общества как «постиндустриального» выхолащивает самую суть его специфики – интересы активной части населения, которые определяют социальную направленность развития общества. Для понимания социально-экономической сущности общества и перспектив его развития главным является знание того, чей интерес, интерес какого социального слоя преобладает и каковы тенденции формирования господствующего интереса в обозримой перспективе. Почти двадцать лет наша страна бредет по пути рыночных реформ. В истории еще не было столь длительного экономического кризиса. Даже Великая Депрессия капиталистического мира в прошлом веке была менее продолжительна. Печальные результаты многолетнего блуждания заставляют думать, что наши реформаторы либо плохо понимают природу современного рынка, либо сознательно передергивают карты, подменяя понятие современного рынка понятием рынка домонополистической эпохи. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на упорные попытки российских либералов внушить обществу, что государство должно быть максимально освобождено от выполнения экономических функций. Такое требование было еще уместно в эпоху Адама Смита, но теперь, когда во всех развитых рыночных странах государственные структуры все больше берут на себя предпринимательские, банкирские и кредиторские функции, попытки отстранения российского государства от их выполнения объективно ослабляют российскую экономику. Как известно, экономика СССР до перехода к рынку значительно приблизилась к уровню экономики развитых стран, выйдя по многим социально-экономическим показателям на одно из первых мест. Ее командно-административный характер в связи с этим требовал перемен. Но объективно были необходимы не тотальная приватизация и разгосударствление, а только легализация мелкого частного производства, в том числе предпринимательства, фактически существовавшего в СССР, установление права частной собственности на не основные средства производства и децентрализация управления экономикой. Современный уровень научных знаний позволяет правильно решить задачу определения меры централизации и децентрализации государственного управления экономикой, а также условий эффективного функционирования общественной и частной собственности, или, иначе говоря, нерыночных и рыночных отношений. Однако этими знаниями российские реформаторы не владеют. Анализ современной социально-экономической системы, имеющей место не только в России, но и в развитых так называемых «постиндустриальных» странах, включая США, показывает, что повсюду помимо натурального домашнего хозяйства, которое тоже нельзя сбрасывать со счетов, имеют место три разнородные экономические системы, требующие различной экономической политики: Первая – система мелких и средних предприятий, которые не оказывают существенного влияния на объем валового продукта, но обеспечивают занятость большей части населения и потому должны иметь наиболее благоприятный правовой режим; Вторая – система крупных корпораций, которые, как правило, являются монополиями, оказывая существенное влияние на экономику страны и социальное положение всего населения. Особенность этой сферы экономики состоит в том, что важнейшие решения в корпорациях принимают не собственники-акционеры, а управляющие, менеджеры, которые при недостаточном контроле со стороны собственников, руководствуясь личными интересами, способны нанести корпорации и всему обществу значительный, часто непоправимый ущерб. Государственная политика в этой сфере требует тщательного контроля использования материальных и финансовых средств корпораций, изъятия в бюджет рентных доходов и монопольной сверхприбыли и ограничения доходов топ-менеджеров разумным уровнем оплаты их труда. Предоставление менеджерам законной возможности получать годовой доход в размерах миллионов и миллиардов долларов является виной государства и преступлением государственных чиновников, создающих такие возможности; Третья экономическая система – государственная, в которой осуществляется значительное и все возрастающее производство товаров и услуг социального жизнеобеспечения: образования, здравоохранения, энергетических ресурсов, транспортных, коммунальных и жилищных услуг, развития науки и культуры. В последние 50 лет прослеживается тенденция усиления роли государства в воспроизводстве этих благ. Это объясняется тем, что общество объективно стремится к максимальной стабильности в удовлетворении насущных потребностей своих граждан, а рыночными методами добиться ее невозможно. В результате складывается качественно новый тип рынка – государственный рынок товаров и услуг, наиболее развитая форма которого в настоящее время достигнута в США. В этих условиях современные промышленно развитые государства вынуждены все больше выполнять определенные предпринимательские, банкирские и кредиторские функции. Государства, наиболее осознанно и последовательно берущие на себя выполнение этих функций, добиваются наиболее значительных социально-экономических успехов. Таковыми являются Германия, США, Швеция и Япония. К указанным хорошо известным и неопровержимым фактам фундаментального технико- и организационно-экономического содержания следует добавить столь же важные факты социально-экономического характера: Первый: современные индустриально развитые, тем более «постиндустриальные» страны не являются капиталистическими. Капиталисты в них есть, но крупные малочисленны, а мелкие слишком слабы, чтобы быть способными односторонне навязывать свою волю обществу и государственной власти. Второй: государственная власть в этих странах ответственна за социальное положение своих граждан, справедливое распределение личных доходов и социальную стабильность в обществе. В связи с этим государства берут на себя обязательства: сокращать или ликвидировать безработицу; не допускать чрезмерной дифференциации доходов населения; обеспечивать доход граждан не ниже минимального уровня потребления; Третий: прибыль современных монополий, только частично является результатом их хозяйственной деятельности. Другая часть является результатом взаимоотношений с органами государственной власти и доступа к общественным материальным и финансовым ресурсам, поэтому по праву принадлежит обществу. Третья часть образуется в результате недоиспользования средств, предназначенных для восстановления износа основного капитала. Все это обязывает государство осуществлять и совершенствовать политику изъятия сверхприбыли монополий в бюджет общества и контролировать полноту использования фонда возмещения по назначению, не допуская перелива этих средств в собственность акционеров и менеджеров. Известно, что еще в начале ХХ в. в развитых индустриальных странах определяющим стал государственно-монополистический способ хозяйствования с соответствующей ему формой собственности. К концу столетия этот способ хозяйствования значительно укрепил свое экономическое господство и качественно изменился. Соответственно изменился и социальный характер этой формы собственности. Оставаясь экономически государственно-монополистической формой, в социальном плане собственность превратилась из государственно-капиталистической в государственно-корпоративную. Различие этих форм, внешне незаметное, принципиально меняет сущность социально-экономических отношений, поскольку собственниками современных корпораций, в отличие от корпораций начала ХХ в., являются преимущественно не капиталисты, а государство, пенсионные, страховые и иные общественные фонды, а также мелкие держатели акций. Знаменательно, что если в России смена собственников корпораций совершилась революционным способом в начале века, то в западных странах этот процесс развивается под влиянием растущей концентрации и централизации капитала эволюционно в течение целого столетия. Неопровержимым фактом является также то, что современные крупные корпорации, особенно естественные монополии, не могут эффективно функционировать в рамках частной собственности, обособленно от государства. Они могут действовать только в качестве государственных либо государственно-корпоративных компаний. При этом, поскольку в государственно-корпоративных компаниях преобладают средства государства как собственника природных ресурсов и крупнейшего акционера, в них не могут не преобладать общественные интересы, которые требуют, в частности, установления общественно разумных размеров заработной платы менеджеров и доходов акционеров. В отличие от государственно-корпоративных предприятий компании средних размеров могут работать на праве частной собственности, т.е. распоряжаться хозяйственными ресурсами бесконтрольно со стороны общества, но лишь при условии, что они не пользуются государственными средствами и льготами. Компании, использующие общественные ресурсы в виде ренты, льгот и прямых субсидий, но функционирующие на праве частной собственности, это нежизнеспособные химеры – преступное изобретение либеральных реформаторов, воспользовавшихся временно доставшейся им властью. Что касается мелкого бизнеса, то его основное назначение – обеспечение занятости самодеятельного населения, не находящего места приложения труда в первых двух секторах. Как правило, он не способен конкурировать со средними предприятиями и крупными корпорациями и подвержен эксплуатации с их стороны. Поэтому по отношению к мелкому бизнесу все государства проводят протекционистскую политику, оказывая ему поддержку субсидиями, налоговыми и иными льготами. Соответственно, эффективность мелкого бизнеса должна оцениваться и измеряться не объемами производства и не рентабельностью, а уровнем занятости населения. Очевидно, что экономическая политика, основанная на таких принципах, является в сущности некапиталистической, еще точнее, социально направленной посткапиталистической, а с точки зрения самих принципов в их идеальном конечном исполнении – определенно социалистической. По этому пути идут и на этих принципах так или иначе строят свою политику и социалистические, а также социал-демократические правительства Европы, и откровенно социалистический Китай, и даже демонстративно враждебные социализму либеральные Соединенные Штаты Америки. Только в пореформенной России и некоторых других бывших социалистических странах предпринимаются попытки возврата к домонополистическому капитализму, давно исчезнувшему в цивилизованных странах Запада. Наши рыночные реформаторы попробовали повернуть историю вспять, и поэтому их политика ведет прямым ходом к деградации российского общества и нищете россиян. Чтобы избежать такого исхода, государство должно овладевать современными методами управления децентрализованной экономикой, которыми уже владеет цивилизованный Запад, а общество – методами управления государством, подчинения его принципам, которые вытекают из приоритета общественных интересов над частными и корпоративными. Назовем основные из них. Первый принцип: Экономическая деятельность людей – не цель, а средство их существования. Целью является сам человек, его разумное, т.е. ограниченное материальное и безграничное духовное развитие. Второй принцип: Определяющая роль науки при разработке экономической политики, поскольку необоснованные волевые решения, противоречащие объективным закономерностям, неэффективны или вредны для общества. Третий принцип: Крупные корпорации, монополии, жизненно важные для страны, не являются и не могут быть экономической, т.е. действительной частной собственностью, несмотря ни на какие законы и решения, принимаемые органами власти. При этом сами законы, объявляющие такие корпорации частной собственностью, являются незаконными, потому что они открывают дорогу лицам, объявленным собственниками этих корпораций, к приватизации общественной власти. Четвертый принцип: Руководители крупных корпораций, называемые в России «олигархами», не являются их собственниками, поэтому их увольнение не является переделом собственности. Пятый принцип: В современном обществе, где государство исполняет функции не только защиты общества от внешних угроз, но и сохранения социальной стабильности, обеспечения полной занятости, нормальных жилищных условий, равенства доступа к получению услуг образования и здравоохранения, недопущения недобросовестной конкуренции, стихийные отношения постепенно уступают свою роль планово регулируемым, а отношения рыночного обмена – отношениям распределения. Шестой принцип: Мелкий бизнес требует государственной защиты от эксплуатации со стороны монополий, в том числе сведения налогов на него к минимуму либо к их полной отмене. Седьмой принцип: Фонд возмещения износа основного капитала и рентный доход, есть собственность общества, поэтому их использование должно осуществляться в интересах всего общества и под строгим общественным контролем. Неиспользование этих средств на развитие производства свидетельствует о неумении руководителей корпораций и экономических ведомств эффективно управлять экономикой, а систематический их перевод за рубеж является экономическим преступлением чиновников. Восьмой принцип: Наряду с «экспроприацией земельной собственности и обращением земельной ренты на покрытие государственных расходов» одним из направлений посткапиталистической политики является «централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией» (2, с. 446). Как показывает практика, такую социалистическую меру, предложенную 150 лет назад классиками марксизма, проводят современные государства, которые пока еще принято называть капиталистическими. Так, «центральные банки американской капиталистической экономики находятся в частной собственности, но управляются государством. Собственники не контролируют ни состав руководства, ни политику центральных банков!» (1, с. 277-278). Вопреки либеральной риторике, в США «степень централизации и государственного контроля остается значительной», и не из любви к социалистическим принципам, а потому что «американская история в муках доказала, что централизация и общественный контроль, нравятся они или нет, служат обязательными предпосылками эффективности банковской системы» (1, с. 275). За последние 30 лет качественно возросла роль инвестиционных институтов по сравнению с кредитными организациями. Что касается кредитования и страхования экспорта, то в развитых рыночных странах они давно осуществляются государственными экспортноимпортными банками. Из сказанного следует, что закон капиталистического обобществления производства, открытый классиками марксизма и забытый некоторыми современными теоретиками, продолжает действовать, как и 200 лет назад. Вся история этого периода свидетельствует, что концентрация и централизация капитала – определяющая и неизменная тенденция капиталистической системы, которая ведет ее к переходу в посткапиталистическую, а затем и социалистическую фазу развития. При сопротивлении частных собственников этот переход осуществляется мерами революционного насилия, а при понимании ими неизбежности потери своей власти – эволюционно, мерами государственного принуждения. На фоне таких фактов и тенденций западного мира верхом безрассудства является политика приватизации финансовых средств и ослабления государственного контроля частных финансовых учреждений, в особенности, если эти учреждения акционерные, где определяющие решения принимают не частные собственники, а наемные управляющие. Акционерная собственность – собственность коллективная, а с участием государственных средств – собственность общественная. Поэтому финансы корпораций и государства, все финансовые ресурсы страны должны быть объектом строжайшего общественного контроля. При этом надо четко различать деньги и денежный капитал. Деньги могут быть и являются частной собственностью тех, кто их законно заработал, т.е. ценностью, использование которой не контролируется обществом. В отличие от них денежный капитал является средством производства, применение которого в крупных размерах способно нарушить установленные Гражданским кодексом «права и охраняемые законом интересы других лиц», а также нанести «ущерб окружающей среде», и потому он не может не быть объектом общественного контроля и регулирования. Общество заинтересовано в том, чтобы создавать льготные условия мелкому капиталу, защищая его от эксплуатации, а конкурентный рынок – от давления монополий, предоставлять максимум свободы среднему капиталу и держать крупный капитал в «ежовых рукавицах» строгого и пристрастного государственного и общественного контроля. На первый взгляд, трактовка современного мирового сообщества как социалистического или переходного к социализму может показаться необоснованной и, по меньшей мере, несвоевременной. Но это не так. Для того чтобы социальные проблемы могли решаться не только методами революционного насилия, но и сравнительно мирных реформ, общественная наука, должна опережать практику как минимум на 1-2 поколения, т.е. на 2550 лет. То, что современное развитое мировое сообщество является посткапиталистическим, хорошо известно и, можно сказать, общепризнано. Однако необходимо понимать, в чем суть этой общественной формы. Определение ее как постиндустриальной ровным счетом ничего не проясняет, а напротив, уводит от основного вопроса, который раскрывает механизм превращения общественного сознания в общественное действие. Он состоит в том, какая часть общества, его слой или класс на данном этапе истории обеспечивает стабильное эффективное развитие всего общества, иначе говоря, интересы какой части общества доминируют. Сегодня на этот вопрос могут быть даны и фактически даются два ответа. Согласно первому на современном этапе истории наибольший эффект и общественный прогресс обеспечивает класс частных предпринимателей, интересы которого поэтому должны быть и являются в обществе доминирующими. Второй ответ: эффективное и прогрессивное развитие общества определяется скоординированными действиями всех трудящихся граждан, поэтому господствующими являются интересы общества в целом. В зависимости от выбора одного из этих ответов следует различная экономическая политика – классовая предпринимательская (назовем ее условно пока так), делящая общество на активный и потому господствующий предпринимательский и пассивный эксплуатируемый классы, либо социалистическая, предполагающая активное участие в управлении экономическими и социальными процессами всех трудоспособных членов общества. Несомненно, история в конце концов даст свой ответ на эти вопросы. Но хотелось бы, чтобы наука избавила россиян от длительного блуждания на тупиковых путях развития и своевременно дала правильный ответ. Это она может сделать, если не будет служить инструментом обоснования и оправдания действий любых политических группировок, попадающих на вершину власти. У науки нет ни причин, ни права ждать, пока социалистическое движение в обществе активизируется и примет острые формы социальных конфликтов. Она может и обязана свои общественные функции, в том числе идеологическую и просветительскую, выполнять всегда и со значительным упреждением. Сегодня, в частности, наука может и должна разъяснять гражданам России, что либеральные реформаторы стараются завести страну в дебри первобытного домонополистического рынка, возможности которого уже давно исчерпаны. Именно потому, что сегодня частные интересы вообще и «олигархов» в особенности в экономической политике доминируют над общественными, наука должна изучать сущность господствующих в стране и мире посткапиталистических экономических отношений и объективных тенденций их развития. Одна из особенностей посткапиталистического сообщества состоит в том, что недемократические формы управления в нем невозможны. Но субъективные факторы во многих странах, в том числе в России, еще не созрели для полноценной демократии. Демократия, будучи по смыслу слова властью народа, пока еще чаще остается властью для народа, т.е. властью чиновников, действующих от имени народа. В этом и состоит основное противоречие современной демократии. Как и когда оно разрешится, т.е. когда и при каких условиях большинство населения всех слоев общества примет участие в управлении экономикой и обществом, науке сегодня не известно. Но ей известно и она уже сейчас может вооружить Президента, правительство, руководителей Субъектов Федерации, всех разумных и честных представителей власти знанием объективных тенденций развития современного посткапиталистического мирового сообщества, с тем, чтобы они могли решительнее реализовать принципы социализации общества, которому служат. Наука способна, кроме того, подвергнуть объективной научной критике принесшую и все еще приносящую обществу много вреда ошибочную и в сущности безграмотную политику, именуемую переходом «от командно-административной к рыночной экономике». Современная экономика во всем индустриально развитом и тем более постиндустриальном мире сочетает рыночные и плановые начала, причем все более явно становится социально направленной и государственно управляемой. Главной особенностью сегодняшних перемен является не тотальная приватизация и разгосударствление экономики, а децентрализация и совершенствование государственного управления экономикой, в частности, посредством создания государственного рынка по примеру США. Современное государство, несомненно, должно отказаться от командно-административных методов управления, да оно уже и не способно управлять этими методами. Тем решительнее и быстрее оно обязано овладевать экономическими методами, осуществлять функции предпринимателя, банкира и кредитора, подобно тому, как это делают государства Западной Европы и США. Подводя итог, следует подчеркнуть, что в России совершается переход к рыночной экономике, но не к стихийной, а управляемой и социально направленной, в которой государство, как во всем посткапиталистическом мире, играет все более значимую стабилизирующую роль. В терминах формационной классификации развития общества это называется переходом от капитализма к социализму. На Западе в течение всего ХХ столетия он совершался эволюционно и к его середине капитализм приобрел форму, которую можно назвать менеджерской, или бюрократической. В России, где социализм сложился революционным способом, он очень скоро приобрел бюрократический характер, и с тех пор постепенно меняется в направлении к подлинной демократии. Тяжелый кризис, который наблюдается в процессе этого перехода, объясняется попытками бюрократии, как государственной, так и, особенно, хозяйственной, спрятавшейся под вывеской «олигархов», удержать и даже укрепить свое господствующее положение в обществе, превратить привилегии, предоставляемые им обществом как профессиональным управляющим, в право пожизненной и наследственной собственности. Трудно даже представить теперь, сколько усилий потребуется, чтобы объяснить обществу, а главное самой бюрократии, объективную несостоятельность ее вожделений. Работы над этими проблемами – непочатый край. Главное сейчас – идентифицировать суть современного общества, выявить его основные противоречия и движущие силы. Решение этих проблем займет многие годы, а может быть и десятилетия. Но без их научного решения и практической реализации надеяться на общественный прогресс не приходится, ибо время стихийного развития общества бесповоротно прошло. Список литературы: 1. Макконнелл К., Брю С. Экономикс, т. 1. 2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.4. 3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т. 13.
