Дунаевский В.А. М.А. Алпатов (1903–1980) // История и историки

реклама
Дунаевский В.А. М.А. Алпатов (1903–1980) // История и историки. Историографический
ежегодник. 1979. М., 1982. С. 400–405.
В. А. Дунаевский
М.А.АЛПАТОВ (1903-1980)
Михаил Антонович Алпатов, видный советский ученый, доктор исторических наук,
исследователь широчайшего диапазона, блестящий знаток многих ведущих проблем
отечественной и всеобщей истории, родился 20 ноября 1903 г. в станице Сибилев Донецкого
округа Области войска Донского в казачьей семье. После окончания учительских курсов он в
1921–1923 гг. работал в школе своего родного села, а также села Грачики на Дону.
Участвовал в борьбе с бандитизмом в составе ЧОН. В 1923– 1927 гг. учился в Донском
областном педагогическом техникуме в Ростове-на-Дону. Был во время учебы председателем
студсовета техникума [1] и депутатом Ростовского горсовета.
С 1923 по 1932 г. снова работа в школе (станица Романовская Ростовской области),
где в 1930 г. М. А. Алпатов был принят в ряды ВКП(б). И опять учеба, на этот раз на
историческом факультете Московского института философии, литературы, истории
(МИФЛИ). По его окончании – работа в Сталинградском пединституте в 1937–1940 гг.,
преподавание истории средних веков. В 1940' г. Михаил Антонович был принят в
аспирантуру МИФЛИ, одновременно преподавал на Ленинских курсах при ЦК ВКП(б).
В годы войны М. А. Алпатов работал инструктором в Чкаловском (ныне
Оренбургский) обкоме партии, а затем в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б) в
качестве преподавателя и заместителя заведующего кафедрой всеобщей истории,
одновременно учась в аспирантуре сначала на историческом факультете МГУ, а затем в
Академии общественных наук при ЦК ВКП(б).
Начав свою научную деятельность как медиевист – ученик Е. А. Косминского и Р. Ю.
Виппера, М. А. Алпатов уже с первых шагов определился как историограф, историк
исторической науки. Об этом, в частности, свидетельствовал и выбор им темы кандидатской
диссертации – «Политические идеи французской буржуазной историографии XIX века»,
защищенной в 1947 г. и опубликованной в виде монографии в 1949 г.
Книга М. А. Алпатова внесла существенный вклад в советскую историографию. В ней
был показан взлет исторической мысли во Франции в конце XVIII и первой трети XIX в. и ее
упадок после революций 1848 и 1871 гг., когда преобладающая часть французских историков
следует в фарватере буржуазии в ее политической борьбе. Весь этот путь, проделанный
французской исторической наукой, раскрыт автором на примере германо-романской
проблемы, т. е. проблемы о германском завоевании Галлии.
М.А.Алпатов отмечает, что германо-романский вопрос во французской исторической
науке родился как составная часть идеологической подготовки французской революции
конца XVIII в., когда идеологи буржуазии в противовес дворянским историкам стремились
отрицать факт германского завоевания. Особое значение проблема германизма и романизма,
как это показано в работе, приобретает в годы реставрации Бурбонов, когда перед
буржуазией вновь стал вопрос о завоевании власти. Революция 1848 г. приведшая к кризису
буржуазной идеологии и становлению марксистской мысли, способствовала ликвидации
германо-романской проблемы как проблемы антидворянской.
Новое возрождение вопроса германизма и романизма, происшедшее во второй
половине XIX в., произошло, по словам М. А. Алпатова, на совершенно иной основе. Теперь
определяющей линией германизма и романизма явилась борьба между буржуазией и
пролетариатом. Именно с этих позиций выступил один из столпов французской
исторической науки, Н. Д. Фюстель де Куланж, превративший указанную проблему из
антидворянской в антипролетарскую. Пытаясь доказать извечность частной собственности,
власть имущих классов, Фюстель де Куланж, подчеркивает М. А. Алпатов, стремился таким
образом исторически мотивировать «беспочвенность» революции рабочего класса. Подробно
анализируя идеи Фюстель де Куланжа и его школы преимущественно в области
медиевистики, автор показал, как историческая концепция французского исследователя, в
основе которой лежала первоочередная задача сохранения и упрочения капитализма,
базировалась в ряде случаев на прямой фальсификации исторического процесса [2].
В конце 40-х – начале 50-х годов М. А. Алпатов заведует исторической редакцией
издательства «Иностранная литература». В этот период им была подготовлена и издана
монография «Американская реакционная историография на службе поджигателей войны»
(М., 1951). В 1951–1954 гг. он – помощник главного редактора Большой советской
энциклопедии (и по совместительству – старший научный сотрудник в Институте истории
АН СССР). С 1954 г. М. А. Алпатов переходит в институт (с 1968 г. Институт истории
СССР), где он трудился до последних дней жизни.
В стенах института определяется второе направление научной деятельности
М.А.Алпатова – изучение истории отечественной медиевистики и антиковедения. Оно было
связано с подготовкой фундаментального коллективного издания «Очерки истории
исторической науки в СССР». М.А.Алпатов был членом редколлегии всех вышедших томов
этого издания. Кроме того, в первом и втором томах «Очерков» он выступил и как автор ряда
разделов. Всестороннее марксистское изучение вклада в науку всеобщей истории русских
просветителей
(М.В.Ломоносова,
А.Н.Радищева),
первых
ученых
медиевистов
(Т.Н.Грановского, П.Н.Кудрявцева, С.В.Ешевского), антиковедов (М.С.Куторги и др.) –
новая страница в советской историографии. Следует подчеркнуть, что М.А.Алпатов со
свойственным ему фронтальным рассмотрением любой изучаемой проблемы обратил
внимание на многие стороны развития отечественной : науки всеобщей истории. Здесь и
анализ творчества таких «забытых» медиевистов, как М.М.Стасюлевич, В.А.Бильбасов,
Н.А.Осокин, и введение в научный оборот работ крупных ученых, которые ранее не
подвергались историографическому исследованию, и пристальное внимание к еще
недостаточно изученным органам провинциальной русской печати XVIII в. с целью поиска в
ней материалов всеобщей истории.
Специально хотелось бы остановиться на статье М. А. Алпатова «П.Г.Виноградов как
историк Французской буржуазной революции XVIII века» [3]. В ней был высказан ряд
суждений по поводу содержания предмета историографии, указано на принципиальное
значение лекционных курсов (обычно литографированных), читанных многими видными
историками. «К сожалению, – писал он,– в историографии сложился своего рода канон –
судить об историке только по его вышедшим в свет-книгам. Никто, разумеется, не
собирается умалять значения Печатных трудов того или иного автора, особенно его
монографических исследований. Но было бы несомненной ошибкой игнорировать
лекционные курсы. Дело в том, что именно в этих курсах, охватывающих, как правило,
большие исторические периоды, с наибольшей полнотой раскрывается концепция автора, его
методологические взгляды на исторический процесс в целом,, чего мы зачастую не найдем в
монографиях и статьях. Лекционные курсы, читавшиеся из года в год, дают возможность с
большей точностью проследить, как развивались взгляды автора,, изменялась его
проблематика, расширялся материал» [4].
Многолетние работы М. А. Алпатова по изучению вклада в отечественную
историческую науку исследователей истории Запада способствовали формированию
третьего направления научных поисков ученого. Это – взаимосвязь и взаимовлияние русской
и западноевропейской исторической мысли. Замысел ученого был оригинален. Его
воплощение связано с целым рядом трудностей, начиная с хронологического рубежа, от
которого следовало вести отсчет появления русской исторической письменности о Западной
Европе. Окончательное решение было достаточно убедительно. «Вместе с первыми
представлениями о собственной истории у любого народа можно найти первые проблески
знаний о других народах. Первые летописи Киевской Руси уже содержат сведения о
зарубежных народах, пусть немногочисленные и отрывочные. Поэтому закономерно, что
историк русской исторической мысли, обращенной на Запад, должен начинать, историю
своей науки тоже с «Повести временных лет». Объект его изучения существует в недрах
другого объекта – в ранних трудах по истории самой Руси» [5]. Так была определена крайняя
грань отсчета –XII век. И от него – движение к истории нового времени. Замысел был
поистине грандиозен. Ведь, второй гранью должен был стать XIX век. Огромное
историческое полотно. И очень многое, хотя, к сожалению, не все, автору удалось
осуществить.
В 1973 и 1976 гг. увидели свет два тома монографии М. А. Алпатова «Русская
историческая мысль и Западная Европа» [6], включившие материал от XII в. до первой
четверти XVIII в. В значительной степени был написан третий том, содержащий анализ
литературы по теме «Россия и Запад», изданной в середине XVIII в. Долг коллег и друзей
Михаила Антоновича доработать рукопись и подготовить ее к печати.
Скрупулезно анализируя и сопоставляя доступные источники. Михаил Антонович
показал процесс накопления и формировании у русских книжников системы знаний о
западноевропейских государствах, становление взаимоотношений Руси со странами Запада.
Начиная с «Повести временных лет» автор обращается затем к летописям, хронографам,
первым путевым запискам русских людей, побывавших в Европе и т. д. Параллельно
рассматриваются сведения о Руси, содержащиеся в западноевропейских хрониках, сказаниях
иностранцев о России в период формирования русского централизованного государства.
Подробно рассмотрено накопление знаний о Западной Европе, полученных русскими
дипломатами XVII–XVIII вв.
Построенное на сопоставлении русской и западноевропейской исторической
литературы, исследование М. А. Алпатова свидетельствует о том, как с XVII в. возрастает
взаимный интерес России и Запада, определивший расширение контактов, а потому и
появление новых авторов и новых тем.
Автору убедительно удалось показать процесс перерастания донаучных знаний
русских людей о Западе в историческую науку, ведущую свое начало от трудов В. Н.
Татищева. «В России,– писал М. А. Алпатов,– историческая наука начинается с В. Н.
Татищева. Его главная заслуга состоит в соединении рационалистической концепции с
историческими источниками... До Татищева соединение рационалистической истории с
документальной базой было явлением спорадическим, касалось отдельных исторических
проблем. Татищев это сделал в масштабах всей русской истории» [7].
Однако создателем русской науки в области западноевропейской истории М. А.
Алпатов считает М. В. Ломоносова, который для построения своей аргументации привлек
значительное количество зарубежных источников и свою концепцию всемирной и славянской
истории основывал также на источниках, находившихся в странах Западной Европы.
«Татищев и Ломоносов,–делает общее заключение автор,– были и остаются русскими
учеными, стоявшими у колыбели исторической науки в России» [8]
И обозрев весь путь, пройденный русской исторической мыслью до начала XVIII в.,
М. А. Алпатов справедливо подчеркнул, что русская историография, включая и
историографию, изучавшую историю Запада, «является отражением исторического пути
своего народа». И этот путь был самобытен, насыщен большими поисками и достижениями.
Фундаментальному труду, созданному ученым, отлично ориентирующимся как в
отечественной, так и в зарубежной медиевистической литературе, присуща яркая манера
изложения материала, образный язык, великолепный литературный стиль. И не случайно М.
А. Алпатов явился создателем интересного художественного произведения «Горели костры»,
вышедшего двумя изданиями, в 1970 и 1973 гг., и с большим интересом встреченного
читателями, а также сборника рассказов «Откуда течет «Тихий Дон»» (б-ка «Огонек», 1976,
№ 40).
М. А. Алпатов много сделал для организации советской исторической науки. Он
активно участвовал в издании сборника «История и историки» в качестве члена его
редакционной коллегии и ответственного редактора второго выпуска за 1966 г. по
историографии всеобщей истории. Существенный вклад был внесен Михаилом Антоновичем
в работу над энциклопедическими изданиями, куда он стремился привлечь научную
молодежь.В качестве члена бюро Научного совета по проблеме «История исторической науки»
при Отделении истории АН СССР М. А. Алпатов всемерно стремился к тому, чтобы совет
установил самые тесные контакты с историографами, работающими на местах. Да и сам он
не раз выезжал с лекциями и докладами в другие (кроме Москвы) научные вузовские центры,
в Воронеж, Ростов. Не одно поколение студентов помнит глубоко содержательные
выступления Михаила Антоновича, его отзывчивость, стремление помочь будущим ученым и
педагогам.
Большая душевная щедрость М. А. Алпатова – человека редкого благородства и
доброжелательности, его беззаветная преданность науке снискали ему глубокое уважение
всех, кто с ним общался. Людей принято судить по их жизни и их делам. И в том и в другом
Михаил Антонович Алпатов был безупречен.
____________________________
[1] Время, проведенное в техникуме, М.А.Алпатов запечатлел в яркой повести
«Возвращение в юность. Записки комсомольца 20-х годов» (Мол. гвардия, 1978, №9.
[2] О неприемлемости «худших научных приемов» Фюстель де Куланжа, «когда,
перестав быть честным и ищущим, он становится виртуозным, спасая всеми правдами и
неправдами доказуемое положение», говорила в свое время еще О.А.ДобиашРождественская (ОР ГПБ им. М.Е.Салтыкова-Щедрина, ф. 254, № 190, л. 137).
[3] Алпатов М.А. П.Г.Виноградов как историк Французской буржуазной революции
конца XVIII в. – В кн.: Французский ежегодник: Статьи и материалы по истории Франции.
1958. М., 1959, с. 560–574.
[4] Там же, с. 560.
[5] Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII–XVIII вв. М.,
1973, с. 8.
[6] Там же; Он же. Русская историческая мысль и Западная Европа. XVIII–первая
четверть XVIII в. М., 1976.
[7] Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII–XVIII вв., с. 10.
[8] Там же.
Скачать