Ал.А. Громыко[*] - Институт Европы РАН
реклама
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЕВРОПЫ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ: НЕКОТОРЫЕ МОСКВА 2002 5 Russian Academy of Sciences Institute of Europe POLITICAL OF BRITAIN: Reports of the Institute of Europe № 101 Moscow 2002 6 Российская Академия наук Институт Европы ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ: НЕКОТОРЫЕ Доклады Института Европы № 101 Москва 2002 7 Р е д а к ц и о н н ы й с о в е т: Н.П. Шмелёв (председатель), Ю.А. Борко, Л.Н. Володин, В.В. Журкин, С.А. Караганов, В.П. Федоров В.Н. Шенаев В подготовке материалов к печати принимала участие Е.В. Дрожжина (компьютерный набор), В.В.Орлова (вёрстка) © Институт Европы. Российская Академия наук ISBN 8 Аннотация 15 апреля 2002 г. в Институте Европы РАН состоялся круглый стол "Политическая мысль Великобритании: некоторые итоги и перс-пективы", организованный Центром британских исследований. В дис-куссии приняли участие англоведы – представители ряда ведущих рос-сийских научных центров, МИД РФ, посольства Великобритании в России. К собравшимся со вступительным словом обратился директор Института Европы, академик РАН Н.П. Шмелёв. В ходе дискуссии бы-ли обсуждены пути развития либеральной, консервативной и лейбо-ристской мысли в XX веке, в частности концепции фабианства, "одной нации", "новых правых", "сострадательного консерватизма", "третьего пути" и др. Рассмотрены роль идеологии в формировании политичес-ких и иных интересов, соотношение политической теории и практики. Annotation On 15th April, 2002, the Centre for British Studies of the Institute of Europe organized the Round Table "British Political Thought: Some Results and Perspectives". Representatives of a number of leading Russian academic centres, as well as the Ministry of Foreign Affairs of Russia and the British Embassy, took part in the discussion. The meeting was opened by Director of the Institute of Europe Academician N.P. Shmeliov. The main subjects discussed were development of Liberal, Conservative and Labour Thought in the XIX-XX centuries, including concepts of One Nation, Fabianism, New Right, Compassionate Conservatism and New Labour. In the focus of attention was also the role of ideology in shaping of political and other interests, interaction of political theory and practice. 9 СОДЕРЖАНИЕ Н.П. Шмелев. Вступительное слово Выступления Ал.А. Громыко. Конец идеологии или контуры новой "большой идеи" С.П. Перегудов. От фабианства к "новому лейборизму" Н.М. Степанова. Возрождение идеи "одной нации" в современном консерватизме Дискуссия А.А. Масленников Ал.А. Громыко С.А. Соловьев Ал.А. Громыко Дж. Эйвс С.П. Перегудов Дж. Эйвс С.П. Перегудов А.А. Масленников С.П. Перегудов Ал.А. Громыко Н.К. Капитонова Ал.А. Громыко Е.А. Суслопарова М.А. Липкин Е.Ю. Полякова Ал.А. Громыко. Заключительное слово 10 CONTENTS N.P. Shmeliov. Welcome speech Speeches Al.A. Gromyko. The End of Ideology or Outlines of a New "Big Idea"? S.P. Peregudov. From Fabianism to New Labour N.M. Stepanova. Contemporary Conservatism and the Revival of the Idea of One Nation Discussion A.A. Maslennikov Al.A. Gromyko C.A. Soloviev Al.A. Gromyko J. Aves S.P. Peregudov J. Aves S.P. Peregudov A.A. Maslennikov S.P. Peregudov Al.A. Gromyko N.K. Kapitonova Al.A. Gromyko E.A. Susloparova M.A. Lipkin E.Y. Poliakova Al.A. Gromyko. Concluding Remarks 11 Н.П. Шмелёв Вступительное слово Уважаемые коллеги! С радостью отмечаю, что общение в наших стенах англофонов и англоманов приобретает устойчивый характер. Хотя узок круг специалистов-англоведов, их деятельность очень важна, а актуальность встреч велика. За прошедшее с предыдущей встречи время многое изменилось. Такое ощущение, что Великобритания, по крайней мере, по отношению к нам, сейчас находится в двойственной позиции и неизвестно куда повернёт. С пропагандистов одной стороны, тесного британский участия России премьер-министр в один из Евро-атлантическом основных сообществе. Конструктивная активность Великобритании в этой области вполне очевидна. С другой стороны, не ускользает от внимания и то обстоятельство, что если образовавшаяся после 11 сентября неформальная международная антитеррористическая коалиция, в которой активную роль играет Россия, распадётся, реакция Москвы не ясна. Что будет делать Кремль, если через несколько месяцев американцы начнут бомбить государства, включённые в список "стран-изгоев"? От различных встреч в последние месяцы у меня сложилось впечатление, что односторонняя политика США в этом вопросе не устраивает германское, французское руководство. В то же время единственный союзник, безоговорочно готовый принять любой шаг Соединённых Штатов, это Великобритания. Анализ этих двух тенденций необходим, чтобы не быть застигнутыми врасплох развитием событий. Другое перспективное направление. Кажется, что внутри Евросоюза при активном участии Великобритании складывается лидирующая группа стран, будь то "тройка" или Шмелёв Николай Петрович, академик РАН, директор Института Европы РАН. 12 "четвёрка". Но наблюдается и другая тенденция. Со стороны британского истэблишмента сохраняется скепсис в отношении углубления интеграционных процессов в Европе. С его стороны не просматривается сильное желание ускоренно присоединяться к системе евро. Не случайна шумиха вокруг последней книги Маргарет Тэтчер "Искусство управления государством", пропаганда, казалось бы, бредовых идей о выходе Британии из ЕС и присоединении к зоне НАФТА. Здесь также важно понять, какая из этих тенденций возьмёт верх. Прямое отношение к встрече сегодня, к теме современной политической мысли Великобритании имеют и другие вопросы. Прежде всего, представляется, что Британия это своеобразная модель смешанного общества – называйте его модернизированным капитализмом или модернизированным социализмом. Тенденции по линии "больше государства" – "меньше государства" очень интересны для нас. Придерживаюсь точки зрения, что на-до было сначала пройти путь Великобритании, который учит, что прежде, чем переходить к нынешним процессам децентрали-зации, денационализации, большей либерализации экономики, роль государства должна быть хорошо выверена и стать достаточно значимой. Эта дискуссия тем более важна, так как наша страна ориентируется, пусть пока и не совсем отчётливо, на европейскую модель если не социализма, то социал-демократии, социально-рыночного хозяйства. Это вопрос лингвистики, но в принципе считаю, что модель европейской интеграции для нас магистральная. Иная проблема – сепаратизм. Великобритания продолжает жить уже более тридцати лет в условиях вялотекущей гражданской войны на территории Северной Ирландии. Как решится проблема Ольстера, до сих пор окончательно не ясно, но прогресс значителен. В свете чеченской проблемы наработки политической мысли Англии в сфере урегулирования межэтнических, межрелигиозных конфликтов исключительно интересны. 13 Другой вопрос: как организовать многонациональное, многорасовое общество, которое формируется в России, Великобритании и других странах, можно ли эти процессы затормозить или надо искать новую гармонию в европейском обществе. Россия уже в ближайшем будущем под напором иммигрантов и реиммигрантов просто не будет знать, что делать. Пока же предпринимаются лишь судорожные действия, например, выставить турок-месхетинцев или курдов из Краснодарского края. Считаю, что имеющиеся у нас демографические славянские и даже в целом российские ресурсы недостаточны для России. Кто будет заселять Рязанскую губернию, которая пустеет на глазах? Однако иных источников иммиграции, кроме людей другой конфессии, другой веры и другой национальности не видно. Великобритания – страна с богатым историческим наследием, многое из её опыта может быть поучительно для России. Поэтому тематика для таких круглых столов неисчерпаема и важна для обсуждения и анализа. Искренне желаю вам успехов в этой и дальнейших дискуссиях. ВЫСТУПЛЕНИЯ Ал.А. Громыко Конец идеологии или контуры новой "большой идеи"? В своей послевоенной истории Великобритания прошла два законченных идейнополитических цикла: обозначим их условно как батскеллизм1, или лейбористскоконсервативный консенсус, и тэтчеризм, или британская версия неоконсерватизма. Громыко Алексей Анатольевич, к.п.н., руководитель Центра британских исследований, Институт Европы РАН. От фамилий министра финансов в 1951-55 гг. консерватора Ричарда Батлера и лидера лейбористов в 1955-1963 гг. Хью Гейтскелла. 1 14 В плане идеологии батскеллизм основывался, со стороны Лейбористской партии, на бернштейнианской версии социализма, в своей экономической политике – на кейнсианстве, в политике – на союзе центристских и правых профсоюзов с прагматичным крылом руководства лейбористов и на партийном консенсусе. С середины 1990-х годов страна вступила в эпоху нового идейно-политического цикла, который, в плане гипотезы, можно назвать постмодернистским, или либеральносоциа-листическим. Его сутью является концепция "третьего пути", а её носителями – "новые лейбористы". Идеологическая составляющая партийно-политической борьбы на протяжении второй половины XX века играла в Британии важнейшую роль. "Большая идея" в том или ином исполнении всегда красовалась на знамёнах партий. О конце идеологии стало модным говорить лишь в 90-е годы главным образом под влиянием развала СССР. Идейные вдохновители "новых лейбористов" не раз заявляли, что в прошлое ушли расколы в обществе по классовому, социальному признаку, что теряет смысл дихотомия "социализм" – "капитализм", "труд" – "капитал", "левые" – "правые". Лейбористы почти целиком стали уповать на прагматизм и тактическую борьбу, не связывая себя чётко артикулированными идейными принципами. Однако ситуация начала XXI века говорит о том, что как в мировой политике не наступил конец истории, так и партийно-политической системе Британии не грозит конец идеологии, и ролевые функции трёх ведущих партий, после некоторого периода идеологического затишья, будут и дальше играть существенное значение. Конфигурация партийной системы Великобритании в первой трети XXI века будет по-прежнему во многом зависеть от складывающегося соотношения британских идейно-политических доктрин – лейборизма, консерватизма и либерализма. Рассмотрим главные составляющие ближайших к нам по времени концепций. 15 Вначале о "новых правых". Одной из идейных основ этого движения была деятельность группа "Солсбери" во главе с Роджером Скратоном, Маурисом Коулингом и Питером Уорсторном, которые критиковали государство за пренебрежение традиционными институтами семьи, религии, школы, призывали к укреплению его законодательных функций, выступали против идеологии Просвещения и выросшего на её основе культа потребительского гедонизма. Заметный вклад в формирование идейного климата в стране в 1970-е гг. внёс Фридрих фон Хайек, разработавший концепцию децентрализованного рыночного обмена и "расширенного порядка", основанную на свободном обмене информацией в обществе. Концепцию "негативной" и "позитивной" свободы, важную для обоснования снижения роли государства в социально-экономической жизни страны, развил Исайа Берлин. Другим теоретиком британских неоконсерваторов был Карл Поппер. Свою концепцию критического рационализма он противопоставляет "коллективистскому рационализму" и "утопической инженерии". Среди британских неоконсерваторов популярность приобрели либертарианцы Роберт Нозик и Мюррей Ротбарт. В отличие от представителей утилитарного направления либеральной мысли, стоявших на позициях "этического субъективизма" и "эмпирического индивидуализма", либертарианцы придерживались теории естественных прав и соответствующей ей концепции "морального", "этического" индивидуализма. Идейной основой британских "новых правых" в экономическом плане явилась Австрийская школа, которая наравне с Чикагской школой и Школой общественного выбора составила костяк неолиберальной политической экономии. Последователи Австрийской школы придерживаются доктрины методологического индивидуализма, которая исключает из рассмотрения макроэкономическую проблематику и занимается анализом вопросов микроэкономики. Среди представителей Чикагской школы в Великобритании наиболее 16 известным стал Милтон Фридман. На основе его идей была создана британская версия монетарной теории. C точки зрения представителей Школы общественного выбора функционирование общественно-политической системы, строилось по аналогии с работой рынка, когда политические áкторы руководствуются в своих действиях рациональным и утилитарным стремлением максимизировать свою выгоду. Тэтчеризм как неоконсерватизм у власти стал ключевым содержанием политической основы британских "новых правых". Разработка новых концепций проходила на фоне критической переработки идейного наследия традиционной консервативной мысли и творческого развития классического и "нового либерализма". Одним из непосредственных вдохновителей неоконсерватизма на стадии его формирования был Инок Пауэлл. Главным генератором идей во второй половине 70-х гг. становится ментор Тэтчер Кит Джозеф. Сопротивление перениманию традиций экономического либерализма было оказано левым крылом партии во главе со "слабыми", а также группой "Тори". Их позиции были представлены Яном Гилмуром, Фрэнсисом Пимом, Джимом Прайером, Крисом Пэттеном, Уильямом Уолдегрейвом и др. На основе ряда исследований истории Консервативной партии в послевоенный период можно выделить три устойчивые внутрипартийные течения – традиционалистов, индивидуалистов и прогрессистов. Тэтчеризм, с этой точки зрения, расценивается как уход от прогрессистских идей в сторону индивидуализма и традиционализма. В отечественной историографии наиболее обоснованным является подход С.П. Перегудова, согласно которому неолиберальный курс правительства Тэтчер не привёл к разрушению созданной после Второй мировой войны социал-реформистской модели, хотя сильно её модифицировал. Вместе с изменениями, произошедшими при Мейджоре, это привело к складыванию социал-либеральной модели. 17 Обратимся теперь к феномену "третьего пути", который стал в определённой степени продолжением неолиберальной волны в Великобритании. Он имеет пёструю идейную основу, включая концепции коммунитаризма, демократического, этического, либерального социализма, "новейших левых". Коммунитарии провозгласили зависимость человека от социальной среды и морализм как ценности "сообщества", выступили с предупреждением о прогрессирующем разрушении социальной ткани общества, духовном надломе и моральном хаосе. Джон Грей и Дэвид Маркуэнд стали ключевыми фигурами, связывающими коммунитаризм с идейной платформой "новых лейбористов". Идеология "третьего пути" также опирается на массив идей постмарксизма, или "новейших левых", которые пересмотрели теоретические построения более раннего течения "западного марксизма" – неомарксистов. На формирование течений "новейших левых", или "евролейбористов", влияние оказали те же причины, которые способствовали складыванию движения "новых правых". Сторонниками "третьего пути" были также восприняты идеи, развитые в рамках доктрины демократического социализма, включая христианскую демократию. По словам Питера Мандельсона, одного из ближайших сподвижников Блэра в 1990-е годы, концепция этического социализма является ключём к пониманию идей премьер-министра. В её развитии видную роль сыграли известные мыслители Раскин и Тоуни. Большой вклад в развитие концепции "третьего пути" внёс директор Лондонской школы экономики Энтони Гидденс. Он считает, что государство "всеобщего благосостояния" способствовало иждивенчеству, и его следует заменить "позитивным вэлферизмом", государством "социальных инвестиций". Вместо понятия классовости он вводит термины "включённости" и "исключённости". Более подробно с концепцией "третьего пути" можно ознакомиться на материалах нашего круглого стола, прошедшего в мае 2001 г. 18 Идейной основой "третьего пути" в экономическом плане стала концепция "общества совладения". Дэвид Маркуэнд обозначил "совладением" экономику, в которой право собственности накладывает на собственника ряд обязательств перед обществом. Видным популяризатором концепции стал Уилл Хаттон, увидевший в ней противоположность так называемому джентльменскому капитализму. Политической основой "третьего пути" являются стратегия и тактика действий "новых лейбористов" во главе с лидером партии и премьер-министром Тони Блэром. "Новый лейборизм" явился продуктом длительного и сложного процесса модернизации руководящих звеньев партии. Перед тем, как фракция "новых лейбористов" оформилась и заняла командные высоты, лейбористы терпели поражение от тори четыре раза подряд, прошли через раскол партии, пересмотрели свой устав, процедуру избрания лидера партии и её руководящих органов. На "больших идеях" был поставлен жирный крест. К концу 1990-х годов позиции левых в партии были подорваны. Их роль в национальном исполнительном комитете, в местных партийных организациях, на ежегодных партийных конференциях стала второстепенной. Какое-либо заметное влияние потеряли не только "старые левые", т.е. сторонники послевоенного батскеллизма, но и "старые правые", поддерживающие традиции ревизионизма Энтони Кросленда. Теперь эти традиции сами превратились в объект ревизии. Подведём некоторые итоги. Судя по всему, для "новых лейбористов", несмотря на весь их прагматизм и нелюбовь к идейным доктринам, ближе всего концепция социального, или левого, либерализма. В самом деле, современная история британского либерализма и лейборизма тесно переплетена. Первые два десятилетия истории лейборизма XX века прошли под знаком союза с партией "нового либерализма" Герберта Асквита и Дэвида Ллойд-Джорджа. Социальные и экономические реформы, осуществлённые в 1945-1951 гг. правительством Клемента Эттли, основывались на идеях либералов Майнарда Кейнса и 19 Уильяма Бевериджа. Во второй половине 70-х годов лейбористы и либералы сотрудничали в рамках так называемого либерально-лейбористкого пакта. При Блэре, после того как лидер либеральных демократов Пэдди Эшдаун отказался от политики "равноудалённости" от лейбористов и консерваторов, обе партии стали координировать свои действия. Этот квази-союз может иметь далеко идущие последствия. По мнению самого Блэра, новый прогрессивный альянс сил должен на десятилетия отстранить консерваторов от власти. Однако события могут получить иное развитие, которое диктуется необходимостью решения усугубляющихся проблем британской партийно-политической системы, в первую очередь политического абсентизма и электорального скептицизма. Предположим, что британская политика находится в процессе трансформации, поиска новой "большой идеи", что место лобового противостояния по линии "капитализмсоциализм", "левые-правые", займёт нечто иное, хотя и близкое по сути. Если деполитизировать идеологический конфликт XX века, то его философской сутью окажется противостояние, или точнее, балансирование по линии "свободасправедливость". Это две стороны одной медали, но всё же разные и несовпадающие стороны. Индивидуальная свобода всегда находилась в натянутых отноше-ниях с социальным равенством. Так было в домарксистский, так остаётся и в постмарксистский период. С этой точки зрения ахиллесовой пятой "третьего пути" является попытка его адептов лишить демократический процесс здоровой соревновательности и претендовать на безальтернативность, монополизм, на то, что только одна политическая сила может предложить избирателям идеалы и равенства, и свободы в одной колбе. Такое видение развития политического процесса предполагает, что только партия "третьего пути" может быть современной, а остальные априори окажутся устаревшими. Другой вариант того же 20 видения – на платформу "третьего пути" переходят несколько партий. Однако в этом случае между программами этих партий не будет никакой существенной разницы, что только углубит современные проблемы политической апатии. Рано или поздно, когда в Британии вновь появится сильная оппозиция, "новым лейбористам" придётся принимать решение о своей более чёткой идейной идентификации. Тогда Лейбористкая партия в глазах избирателей будет иметь шанс вновь стать партией, тяготеющей к принципам справедливости и просвещённого коллективного взаимодействия, а консерваторы или потеснившие их либеральные демократы – примерить мантру просвещённой партии индивидуальной свободы. Разговоры о конце истории, как и о конце идеологии, явно преждевременны. С.П. Перегудов От фабианства к "новому лейборизму" Хотел бы также порассуждать не столько о развитии политической мысли в чистом виде, сколько о её партийной привязке. В Великобритании развитие политической мысли в принципе характеризуется достаточно тесной связью с партийной системой. Возьмём ярких идеологов прошлого столетия: Кейнс был либералом, Хайек – консерватором, Гидденс – "новый лейборист". Почти каждый крупный деятель-идеолог, те, кто генерирует новые идеи, ассоциируется с той или иной партией. С другой стороны, партии очень зависят и тесно связаны с развитием политической мысли и теми людьми, которые её генерируют. Одна из сильных сторон британской политической системы заключается в этой тесной взаимосвязи. Эта взаимосвязь не обязательно на поверхности. Иногда идеи Перегудов Сергей Петрович, д.и.н., профессор, главный научный сотрудник, ИМЭМО РАН. 21 долго варятся в собственном соку, а потом появляются в программах партий, становятся важным стимулом для их политического развития. Лейборизм вполне вписывается в эту модель. Хотелось бы начать с его истоков, показать как трансформация лейборизма проходила под влиянием крупных идеологов, политических мыс-лителей, партийных деятелей и партийных структур. Исходные позиции лейборизма в политической, социальной, в значительной мере в экономической сфере были сформированы фабианством. Дальнейшая трансформация британского лейборизма шла по линии фабианского социализма. В этой связи хочу отметить одну характерную черту развития британской политической мысли – особую роль так называемых мозговых трестов. Фабианское общество было одним из них. Тэтчер после прихода к власти создала Центр политических исследований, сыгравший видную роль в формировании идеологии британского неоконсерватизма. Я довольно много занимался деятельностью этого центра, разговаривал с его сотрудниками. Это действительно очень мощный генератор идей, которые потом нашли воплощение в тэтчеристской практике. При нынешних лейбористах схожую роль играет Институт исследований публичной политики (ИИПП), который начал свою деятельность в первой половине 1980-х годов и под влиянием которого в значительной мере сформировалась идеология и концептуальная основа "нового лейборизма". Вернёмся к фабианству – своду идей, разработанных Сиднеем и Беатрис Вэбб, которые были главными действующими лицами и вдохновителями этого общества. Уже в первой своей концептуальной работе «Фабианские очерки», вышедшей в свет в 1889 году, были постулированы три основные идеи. Первая – неизбежность "постепеновщины". Название общества, все его подходы исходили именно из этого. Вэббы, конечно, не уповали на стихийное развитие, много писали и делали для того, чтобы "пропитывать общество социалистическими идеями". Подходы марксизма – классовая борьба, 22 революционные изменения – отвергались в пользу реформистской идеологии. Фабианство являлось образцом такого реформистского подхода не только в его практической, но и в концептуальной основе, отличалось от берштейнианства, ревизовавшего марксизм, именно чистым реформизмом. Второй постулат "Фабианских очерков" – этатизм, когда государству принадлежит роль двигателя социального, экономического прогресса. Под влиянием этой идеи лейбористский социализм был в значительной мере социализмом этатистским, вплоть до "нового лейборизма" Тони Блэра. Третий постулат, изначально игравший большую роль вплоть до "революции" "новых лейбористов", это принцип индустриальной демократии. В своей работе "Индустриальная демократия", которую Ленин переводил на русский язык, чтобы клеймить тред-юнионизм, Вэббы характеризовали профсоюзы как очень важную составляющую не только социальных, но и политических отношений. Индустриальная демократия, таким образом, дополнялась важным социальным элементом. Перечисленные три постулата на многие десятилетия определили развитие лейборизма. Однако это не значит, что он развивался только под влиянием этих идей. Параллельно предпринимались постоянные попытки ревизии основ, заложенных фабианцами. В 1920–30-е годы началась постепенная эрозия проекта государственного социализма, которая в наиболее полном виде была сформулирована в 1918 г. в новой программе и уставе Лейбористской партии. Видение принципов, заложенных в знаменитой четвёртой статье устава, в которой социализм отождествлялся с этатизмом, стало размываться и в теории, и на практике. Тем не менее, после 1945 г. под влиянием фабианского социализма лейбористы приняли концепцию государства всеобщего благосостояния, а также провели достаточно широкую национализацию. Основы фабианской доктрины оставались незыблемыми вплоть до начала 50-х 23 годов, когда была предпринята серьёзная попытка их ревизии. В 1952 г. появились "Новые фабианские очерки", авторы которых, включая Энтони Кросленда, Ричарда Кросмена и Джона Стрейче, подвергли это наследие критике. Впервые этатистский социализм обогащался идеями кейнсианства, хотя и до этого были попытки их соединения, как и в последующих работах Стрейче, Кросленда и других. Например, работа Кросленда "Будущее социализма" или книга лидера Лейбористской партии с 1955 г. Хью Гейтскелла "Социализм и национализация" были направлены на то, чтобы трансформировать идеологию британского лейборизма. Наиболее серьёзная попытка отойти от идей фабианства была сделана в 1960 г. на конференции в г. Скарборо, когда Гейтскелл предложил изменить четвёртую статью устава партии, где в концентрированном виде сформулированы идеи обобществления средств производства, распределения и обмена. У Гейтс-келла тогда ничего не получилось, конференция его не поддержала. С тех пор в течение длительного времени никто не осмеливался вновь поднять вопрос о пересмотре устава, но то была первая попытка изменить само существо лейбористской политики, сделать её больше социал-либеральной, чем социал-демократической. Новая глава ревизионизма открылась в начале 1980-х годов, когда активизировалась "банда четырёх". Её формированию предшествовали известные события, связанные с резким полевением лейбористской программы, обострением отношений внутри партии, активизацией Тони Бенна и его сподвижников и идеолога левого лейборизма Стюарта Холланда. Когда борьба достигла своего апогея, правые лейбористы Рой Дженкинс, Ширли Уильямс, Дэвид Оуэн и Билл Роджерс решили, что настало время бросить вызов государственному социализму. В противовес социалистам они называли себя социалдемократами и образовали Социал-демократическую партию. Это была вторая крупная попытка перевести лейборизм на рельсы социал-либе-рального развития. 24 Однако СДП оказалась недолговечным проектом. Она не превратилась в сильную политическую партию, объединившись позже с либералами. В результате Лейбористская партия продолжала эволюционировать более медленно, но в том же направлении под влиянием уже не фабианства, которое отошло на задний план, а ревизионизма. Лет семь или восемь назад я посетил ИИПП, во главе которого стоял Кронфорд. Там работала эффективная группа молодых идеологов и аналитиков, в том числе Дэвид Миллибенд, который позже возглавил политический аппарат в правительстве Тони Блэра. Сотрудники этого института действительно держали руку на пульсе времени и не скрывали, что исходили из социал-либеральных идей. И Нил Киннок, и Джон Смит сотрудничали с этим центром, во многом прислушивались к его предложениям. Действительно качественная трансформация лейборизма произошла при Тони Блэре. Он удачно уловил момент, когда не только был разработан ряд необходимых идеологем и концепций, которые можно было синтезировать и представить в виде "третьего пути", но и сама Лейбористская партия была готова к глубоким переменам. Это отличало новое положение вещей от ситуации и в 1960-х, и в начале 1980-х годов. Могу повторить то, что писал в своей брошюре о Тони Блэре. Новый лидер партии сам ни одной идеи не генерировал. Всё, что было и есть в "новом лейборизме", появилось в том или ином виде в материалах ИИПП, у тэтчеристов, в работах Энтони Гидденса, у "новых демократов" Билла Клинтона и т.д. Недаром говорили о клинтонизации Лейбористской партии. Заслуга Блэра в том, что ему удалось собрать всё воедино и сформулировать родственные идеи в виде достаточно цельной концепции "третьего пути". В то же время складывается впечатление, что тот синтез, который удалось создать Блэру, не долговечен, так как он, как и большинство "новых лейбористов", склоняется в сторону американской модели. Это проявляется не только в борьбе с терроризмом, о чём сейчас много говорят, но и применительно к общественным отношениям. Американская 25 модель отличается значительно большим рационализмом, значительно меньшей долей социального партнёрства. Коммуниратизм в США не столь ярко выражен, как в Европе. В результате социальная составляющая лейбористской политики сильно хромает. Уже наметилось внутреннее напряжение в Лейбористской партии. "Третий путь" действительно претендует на сочетание свободы и справедливости. Но в реальности несоответствия между американской моделью, где свобода превалирует, и европейской моделью, где справедливости значительно больше, могут вылиться в серьёзные трения внутри Лейбористской партии, дело может дойти до появления фракций, каждая из которых будет отстаивать конкурирующие идеи. История Лейбористской партии это история борьбы правого и левого крыла. Хотя с середины 1980-х годов это противостояние затухает, вряд ли это на совсем. По каким-то вопросам может произойти размежевание. Не думаю, что Лейбористская партия в виде единой структуры, где внутренние противоречия отсутствуют, долго просуществует. В заключении несколько слов о консерваторах. Новый лидер Консервативной партии Иан Данкан Смит, имея первоначально репутацию представителя правого крыла тори, не хочет быть заложником тэтчеристского наследия. Он пытается создать вместе со своими единомышленниками новый имидж консерваторов, который позволил бы им предстать перед обществом в обновлённом виде. Настроения в обществе даже по вопросу о присоединении к зоне евро постепенно меняются в пользу лейбористов. Согласно одному недавнему опросу общественного мнения преимущество противников евро составило 8%, а другому – небольшое преимущество выявилось у его сторонников. Поэтому положение дел даже по сравнению с прошлой осенью заметно изменилось. На этом фоне идеи, подобные выходу Британии из ЕС в пользу НАФТА, или такие работы, как новая книга Тэтчер "Искусство управления государством", воспринимаются скорее как нечто если не одиозное, то идущее против течения. Сомнения 26 англичан в отношении Британии и Европы все больше и больше развеиваются. Н.М. Степанова Возрождение идеи "одной нации" в современном консерватизме Для того чтобы понять нынешние идеологические дискуссии в партии тори, полезно обратиться к истории последней трети XIX века, в частности, к фигуре Бенджамина Дизраэли, который считается "отцом-основателем" современной Консервативной партии. Ему принадлежит авторство идеи "одной нации", которая сыграла видную роль в идеологической пропаганде и социальной политике консерваторов в эпоху массового, а затем и всеобщего избирательного права. В своём романе "Сибилл" Дизраэли писал о двух нациях в Великобритании – богатых и бедных, о различиях между ними, как между "обитателями разных планет". Обращение Дизраэли к идее "одной нации", инструментом формирования которой стали ограниченные социальные реформы, в большой степени диктовалось политическим расчётом. Благодаря избирательной реформе 1867 г. значительная часть рабочего класса получила право голоса. Консервативная партия, как и ее главный политический соперник того периода – Либеральная партия, должна была всё время иметь в виду эту наиболее многочисленную категорию избирателей. Основываясь на традициях социального консерватизма, заложенных Дизраэли, консерваторам удавалось привлекать на свою сторону избирательную поддержку значительной части рабочего класса даже после создания в 1900 г. Рабочей партии (в 1906 г. получившей название Лейбористской). На протяжении большей части XX века примерно Степанова Наталья Михайловна, д.и.н., ведущий научный сотрудник, ИСП РАН. 27 треть работников физического труда и две трети служащих поддерживали на выборах Консервативную партию, что позволяло ей дольше других партий быть правящей. Политика ограниченного социального реформизма проводилась Консервативной партией не раз. В 1920–30-е годы в ней активизировалось течение "средний путь" (middle way), представителями которого были Гарольд Макмиллан и другие молодые консерваторы, ставшие после Второй мировой войны политической элитой партии. Хотя проведение исторических параллелей дело рискованное, возникают некоторые ассоциации между "средним путём" межвоенных тори и "третьим путем" "новых лейбористов". Во время войны коалиционным правительством во главе с Уинстоном Черчиллем были начаты реформы в духе "государства благосостояния", идеи которого разрабатывались Уильямом Бевериджем. В 1942 г. им был сделан первый доклад по вопросам страхования, а в 1944 г. коалиционное правительство создало министерство пенсий и социального страхования. Конечно, государство благосостояния в основном было построено лейбористским правительством Клемента Эттли после 1945 г., однако с тех пор на несколько десятилетий между двумя правящими партиями Великобритании сложился своеобразный консенсус. Эта политика получила, как уже говорилось, название батскеллизма. С середины 1970-х годов Консервативная партия начинает отходить от своей поддержки государства благосостояния. "Новые правые", к которым перешло идеологическое господство в партии, мотивировали пересмотр ее социальных концепций, выразившийся в стремлении свернуть границы государства благосостояния, изменением условий внутри Великобритании и переменами в ее положении на международной арене. Большой вклад в идеологическую трансформацию Консервативной партии в 1970-е годы внёс наставник и сподвижник Маргарет Тэтчер Кит Джозеф, который уже в 1974 г. выступил с нападками на идею "одной нации". Отказ от государственного вмешательства в социальную политику и ценности свободного предпринимательства пропагандировал 28 также крайне правый тори Инок Пауэлл, утверждавший, что рынок – это лучший компьютер, с помощью которого можно управлять экономикой. Вокруг Тэтчер сплотилась группа политиков, которые отмежевались от кейнсианства и воплощали в жизнь теорию монетаризма. Сама Тэтчер, глубоко воспринявшая монетаристские идеи Ф.Хайека и М.Фридмана, называла себя "политиком убеждений". Это отличало ее от всех предшествующих лидеров Консервативной партии, которая в ходе истории заслужила ярлык "самой беспринципной" партии Великобритании. Конечно, у консерваторов есть основополагающие принципы, которых они всегда придерживались, но в кризисные моменты они были готовы заимствовать лозунги у своих политических противников. Консерваторы часто играют на том, что, в отличие от "идеологизированных" партий левого толка, являются партией здравого смысла. Так, название "Здравый смысл" имел избирательный манифест тори на всеобщих парламентских выборах в июне 2001 г. В вопросе о том, была ли политика Тэтчер "консервативной революцией" или "реакционной модернизацией" Британии, представители левого фланга политической мысли склоняются ко второму. Конечно, плоды правления Тэтчер неоднозначны – страна преодолела ситуацию "больного человека Европы", увеличилась производительность труда, темпы экономического роста, в целом поднималась заработная плата и уровень жизни. Одновременно период правления Тэтчер характеризовался усилением социального расслоения, раскола страны на "две нации". Отношение "новых правых" к государству благосостояния, особенно на первых порах их пребывания у власти, было откровенно негативным, хотя сколько-нибудь серьёзно сократить государственные социальные расходы им не удалось. К началу 1990-х годов идеи "новых правых", реализованные в политике правительства Тэтчер, столкнулись с растущим противодействием со стороны широких 29 слоев британцев. Сейчас считается, что "тэтчеризация" Британии была сильно преувеличена самой Тэтчер и её сторонниками. Действительно, по многим параметрам общественное мнение выступало в защиту государства благосостояния, в защиту тех государственных систем (здравоохранения, образования, пенсионного страхования), которые были созданы в конце войны и в первые послевоенные годы. Всё большее недовольство британцев вызывал возросший уровень безработицы и пренебрежительное отношение правительства к людям, оказавшимся не у дел в ходе реформ. Отставка Тэтчер в 1990 г. и переход лидерства в партии к Джону Мейджору знаменовали собой попытки утвердить несколько иную разновидность консерватизма. Хотя во многом Мейджор продолжил политику тэтчеризма, он был вынужден демонстрировать заботу о низших слоях общества. Эта разновидность консерватизма получила название "заботливого" (caring conservatism). Следующий после Мейджора лидер Уильям Хейг пропагандировал идею консерватизма, проявляющего сострадание к тем, кто проиграл в результате политики "новых правых" (compassionate conservatism). При Хейге начался возврат к выдвинутой Дизраэли идее "одной нации". В этом Консервативная партия усмотрела для себя возможность "возродиться из пепла", вернуть себе потерянного массового избирателя, что ей неоднократно удавалось на протяжении XX века. Попытки оживить идею "одной нации" активизировались после второго подряд поражения Консервативной партии на всеобщих выборах в 2001 г., когда ее лидером был избран Иан Данкан Смит. Хотя в ходе борьбы за лидерство он выступал как правый политик – альтернатива "мягкому" консерватору Кеннету Кларку, позиции самого Данкана Смита трансформировались. Консервативная партия чувствует, что загнана в угол и что необходимо предпринимать радикальные усилия для выхода из тупика. Ещё при Хейге была создана группа "Возрождения одной нации", которая теоретически разрабатывала 30 новые подходы партии к социальной политике. Эти идеи ярко звучали, в частности, в выступлениях Данкана Смита на ежегодной конференции Консервативной партии осенью 2001 г. и на её весеннем форуме в марте 2002 г. Он провозгласил, что партия будет выступать как защитница наиболее уязвимых категорий населения и что "государственные услуги – самая важная миссия консерваторов". В таком же духе выступает и другой член группы Дэвид Уиллеттс, который занимает в теневом кабинете пост министра труда и пенсий. Конечно, эти призывы не стоит принимать слишком буквально, так как у консерваторов всегда бывает трудно провести границу между риторикой и убеждениями. Группа предпринимает не только идеологические, но и организационные усилия. Ее участники совершают поездки в наиболее обездоленные районы страны, куда консервативные лидеры ранее никогда не заезжали, во внутренние города. Так, Уиллеттс в 2002 г. посетил Бирмингем, где в беднейших районах пропагандировал идею "одной нации". Её сторонники в консервативном руководстве обещают ликвидировать наиболее вопиющие проблемы внутренних городов и сельских районов Великобритании, оказавшихся в затруднительном положении. Лидеры тори сейчас выступают с совершенно новым подходом и по проблеме преступности. Борьба с преступностью всегда была лозунгом консерваторов, но раньше они полагались только на принцип "закона и порядка". Нынешняя точка зрения состоит в том, что с помощью одного "порядка" невозможно справиться с проблемой. Для этого нужно изменить сами социальные условия, которые порождают преступность, и прежде всего ликвиди-ровать бедность. У консерваторов, которые всегда были защитниками индивидуализма, появляются мысли использовать коллективистские усилия в целях преодоления бедности и преступности, связанной с ней. В выступлениях Уиллеттса звучит идея, что для этого 31 совершенно недостаточно действий как одного государства, так и одного рынка, необходима помощь со стороны гражданского общества. Уиллеттс предложил называть современный консерва-тизм "гражданским" (civic conservatism). Представители группы "Возрождения одной нации" обращаются к институтам гражданского общества – коммьюнитиз, добровольным группам. Они поднимают на щит идею соседства, пропагандируют принцип взаимопомощи для решения сложнейших общественных проблем. Таким образом, новое консервативное руководство во главе с Данканом Смитом развернуло широкую кампанию по корректировке социальных идей "новых правых" и возрождению дизраэлевской идеи "одной нации". Они также руководствуются лозунгом "Кейнс умер, но Беверидж жив" и призывают "учиться" у последнего. Однако насколько новая идеологическая кампания способна принести электоральные результаты, сказать трудно. Опросы общественного мнения, проведённые в начале 2002 г., свидетельствуют, что позиции Консервативной партии в общественном мнении несколько улучшились, а Лейбористской – ухудшились. Но говорить на основе этих данных о тенденциях ещё рано. ДИСКУССИЯ А.А. Масленников. Прежде всего, хочу поддержать мнение, что в проведении таких круглых столов намечается определённая система, которая позволяет систематически отслеживать очень интересные и непростые политические, социальные, иные процессы, происходящие в Британии. Наши дискуссии иллюстрируют тезис о том, что эта страна является международной политической лабораторией. С точки зрения сегодняшней темы очевидно, что Англия в XX веке обошлась без драматических потрясений, которые Масленников Аркадий Африканович, к.э.н., руководитель Центра "Банки и кредитная политика", Институт Европы РАН. 32 сопровождали процессы развития в других странах, например, возвышение фашизма, период послевоенной реконструкции. Британия смогла пережить эти коллизии, не сходя с рельсов политической эволюции. К вопросу об идеологии. Согласен с тем, что современные события в Великобритании, приход к власти "нового лейборизма", его программные положения, политическая практика ни в коей мере не подтверждают излюбленный тезис популистской литературы о конце идеологии. Разумеется, нет. Политическая история Великобритании в XX веке в очередной раз доказывает, что идеология является служанкой политики. Идеология играет, не пассивную роль, потому что формулируя политические, социальные интересы того или иного класса, социальной группы, она сама становится движущей силой политического развития. Идеи часто возникают задолго до того, как появляется их востребованность в реальной жизни. Возьмём ли мы политику Бенджамина Дизраэли, концепцию "одной нации", последующие зигзаги в развитии основных политических партий, – новые лозунги, новая практика, новые инициативы являются, как правило, ответом на вызовы времени. Не будем углубляться далеко в историю. Тэтчеризм, по сути дела, в политическом плане выразил интеллектуальные наработки и экономические процессы предыдущих 20 лет. Я имею в виду выход на авансцену международной жизни такого явления, как транснациональные корпорации и крупный капитал. К вопросу об "одной нации", в котором обладаю не только теоретическим, но практическим опытом. Как корреспонденту газеты "Правда" в Великобритании с 1980 г. по 1987 г. мне приходилось не раз присутствовать на ежегодных конференциях ведущих партий страны. Там я воочию увидел "одну" и "две нации". У консерваторов вы видете одних людей, у лейбористов или на конгрессах тред-юнионов – совершенно других. Это действительно разные люди, которые говорят по-английски, но всё равно на разных 33 языках. Например, на конгрессах БКТ вы наблюдаете пестрое сборище, эти люди любят сидеть в пабах, выступающие могут быть даже слегка навеселе. Нечто похожее происходило и у лейбористов, хотя в последнее время многое изменилось. У консерваторов всё гораздо чопорнее, корректнее, действо на сцене умело оркестрируют, резкости редки. Даже Маргарет Тэтчер, которая за словом в карман никогда не лезла, всякого рода выпады и политические стрелы отдавала на откуп молодым консерваторам. Политические же тяжеловесы сдержанны, выражаются аккуратно, обтекаемо формулируют свои мысли. Тем не менее, эти же люди, представители "одной" из "двух наций", со времён Дизраэли были вынуждены играть в "одну нацию". Это стало политической необходимостью, способствующей выживанию партии. Тэтчер обожглась на том, что необдуманно выбросила концепцию "одной нации" за борт. В этом ответ на появление "нового лейборизма". К середине 1990-х годов тэтчеризм выдохся как политика, как идеология, стало ясно, что его дальнейшее педалирование опасно с точки зрения социального и политического развития страны. Страна шла вразнос. И оголтелый неоконсерватизм, и левый лейборизм себя изжили. Структура британского общества, как и общественная структура всех стран развитого капитализма, настолько поменялась, что на одном "классовом коньке" ехать дальше было нельзя. Отсюда и переходные идейные формы, например, "сострадательный консерватизм", попытки найти некий симбиоз. В то же время согласен с тем, что этот симбиоз не прочен. Рано или поздно жизнь заставит опираться на одну из доминирующих социальных групп. Консерваторы в последние годы это наглядно иллюстрировали. Лейбористов обязательно прибьёт к одному из берегов, будем надеяться к берегу социальной справедливости. Им не удастся долго сидеть на двух стульях. В противном случае они себя изживут, к руководству Лейбористской партии придут более левые политики. 34 В связи с этим смежный вопрос. До сих пор не осознано значение и будущая роль антиглобалистского движения. Это очень глубокое и серьёзное социальное, политическое и идеологическое явление. Досадно видеть, как в наших средствах массовой информации, в псевдонаучных работах это явление причисляется к разряду какого-то хулиганства и экстремизма. В действительности гены социального протеста, социального недовольства, борьбы против всякого рода крайностей в политике всегда имеются в обществе. В английском обществе, которое в послевоенный период привыкло к социальной справедливости как к норме, это чувствуется особенно остро. Под чьим руководством произойдёт новое утверждение норм социальной справедливости, сказать трудно. Наверняка, не под руководством Блэра, который является скорее проходной фигурой, обслуживающей определённый переходный период в жизни своей партии и общества. Для меня очевидно, что он не делатель истории в широком её понимании. Надо сказать, что история в этом смысле дама капризная, непредсказуемая. Подчас она выбирает неожиданных людей на своих крутых поворотах. Яркий пример – М.С. Горбачёв. В Англии мы наблюдаем Тэтчер, сейчас Блэра. Кроме того, история дама и очень скопидомная. У неё ничего не пропадает. Верно говорили, что Тэтчер так и не удалось демонтировать полностью государство всеобщего благосостояния. Пришедший ей на смену Блэр не хочет да и не мог бы ликвидировать его полностью, как и отказаться от наследия тэтчеризма. Каждая партия, каждый политический деятель вносит свою лепту, кладёт свой кирпичик в здание будущего страны. Чему Россия может поучиться у Великобритании? Не будучи сторонником механического заимствования, вынужден констатировать, что мы большие мастера обезъянничать. Наши реформаторы так переписали тэтчеризм в своих экономических и социальных программах, что пошли гораздо дальше, чем пошла сама Тэтчер в 35 Великобритании. В результате наломали дров в области национализации, ещё больше – в социальной области. Англия при Тэтчер не шатнулась так вправо, как Россия при Ельцине и, к сожалению, при Путине. При всех обещаниях и уверениях, реалии нашей социальной жизни весьма прискорбны. Заимствование опыта приносит немало пользы, если проводится вдумчиво, этому надо учиться. Англичане в этом плане – образцовый пример. Они любят, ценят свою страну, работают в общую копилку нации. Здесь же болезнь отвергать, рушить, как это было после 1917 г. и вновь после 1991 г. Одним чёрным цветом малюются 70 лет советской истории. Англия и Россия. Да простят меня собравшиеся, но не верю в радужное будущее в отношениях между нашими странами. Главный памятник в центре Лондона, помпезный, детализированный, с массой исторических фигур – памятник героям Крымской войны. Это отношение к своей истории у британцев в крови. Дружить с Англией можно по конкретным поводам, там, где интересы совпадают. Однако ожидать широких объятий не стоит. Именно в этой стране изобрели тезис о том, что у государства нет постоянных друзей и врагов, есть только постоянные интересы. Этот тезис в своей внешней политике должна применять и Россия. Ал.А. Громыко. В самом деле, России и Британии есть чему поучиться друг у друга. Обе страны, одна с левого, другая с правого фланга, замыкают Европу. Великобритания – наглядный пример того, как выстраивается внешняя политика по принципу защиты национальных интересов. В этом случае идеи общечеловеческих ценностей могут использоваться как оболочка, пропагандистский инструмент для проведения своей линии. Пример Британии учит целенаправленной, целеустремлённой, настойчивой внешней политике. 36 С.А. Соловьёв. Сегодня круглый стол существенно отличается от первых двух заседаний. Мы обсуждаем не текущие события, не предсказываем будущее. Липтон-Стрече писал о поколении историков начала ХХ века, что оно никогда не сможет написать истинную картину викторианской Англии, так как она ему слишком хорошо известна. Нужна определённая степень невежества, чтобы воссоздать истину. Это английский парадокс, но в нём есть важное рациональное зерно. Действительно, нужна дистанция, возможность, оценивая современность, говорить о вещах более крупных. Мы говорим о Дизраэли, процессах межвоенной истории, о послевоенных событиях. Это действительно укрупняет картину, позволяет выявить узловые моменты. Нам пока не удалось отделить друг от друга две вещи: общественно-политическую мысль и жизнь идей в обществе, с одной стороны, и, с другой, собственно партийнополитическую практику. Говорилось о том, что все крупные английские теоретики имели партийную привязку. Действительно ли это было так? Безусловно, Кейнс и Беверидж были либералами и никогда этого не скрывали. С другой стороны, своими теоретическими работами, участием в практической политике они делали во многом противоположное тому, что предписывала догма Либеральной партии. Почему она не пережила Первую мировую войну? Сегодня уже упоминались "новые либералы" Герберт Асквит и Дэвид Ллойд Джордж. Но линия Асквита была догматичной, а линия Ллойд Джорджа являла собой способность к адаптации, готовность к гибкому учёту изменения конъюнктуры. Асквитианская партия во многом оказалась невостребованной в новых условиях после Первой мировой войны. Оставляю сейчас в стороне судьбу Ллойд Джорджа, и тем не менее его фигура ассоциировалась с жизнеспособной политикой. Соловьёв Сергей Александрович, к.и.н., доцент, зам. зав. кафедрой новой и новейшей истории стран Европы и Америки, Исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. 37 Вернёмся к Кейнсу и Бевериджу. Существует оценка Кейнса, как прикладного экономиста. Поначалу она вызвала у меня непонимание, так как Кейнс был крупнейшим теоретиком, основателем не просто школы, а экономического мировоззрения. Однако речь идёт о другом. И Кейнс, и Беверидж не жили в башне из слоновой кости, не были оторваны от жизни. В 1920-е годы оба на средства, контролируемые Ллойд Джорджем, активно участвовали в выработке, в том числе в теоретическом плане, принципиально новой экономической политики. Это знаменитые летние Кембриджские школы, Жёлтая книга Либеральной партии 1928 г., выход на выборы 1929 г. с уникальной программой борьбы с безработицей. Выборы прошли, либералы проиграли, победили лейбористы. Что дальше? Уходят эти теоретики в тень? Оставляют политическую сцену? Ничуть не бывало. В 1930 г. лейбористы создают Экономический консультативный совет, и кто там находится на первых ролях? Кейнс, Беверидж и люди, подобные им. Это наглядный пример того, что идеи живут по своим законам, рождаются, развиваются и умирают, а их востребованность в политической жизни, для имиджа той или иной партии – вопрос иной. Точно так же Хайек, являясь консерватором по партийной принадлежности, создал новый гимн прежде всего либерализму, а не консерватизму. Уже говорилось о том, что после Второй мировой войны сложился феномен батскеллизма, т.е. лейбористско-консерва-тивного консенсуса по основным социальноэконо-мическим вопросам. Но батскеллизм был лишь правилом политической игры. Этот неписаный договор устанавливал гораздо более широкие правила социально- экономического поведения основных игроков в общественно-политической жизни. Была ли под ним крупная теоретическая платформа? Скорее нет, хотя идей была масса. Батскеллизм был не особой идеологией, а именно правилом игры. В середине 1970-х годов вместе с батскеллизмом и кейнсианством рухнуло общее 38 социально-экономическое мировоззрение. Для тэтчеровского неоконсерватизма авторитетами стали Милтон Фридман, Чикагская школа и т.п. Но опять же это не была всеобъемлющая концепция наподобие кейнсианства, не мировоззрение или идеология, а доктрина, хотя монетаризм и был эффективно использован как орудие тэтчеризма. Похожие процессы происходят и в современности. Действительно, четвёртая статья лейбористского устава не могла пережить крушение Советского Союза, государственного социализма, этого гигантского исторического эксперимента. В 1995 г. Блэр переписывает её. Что осталось из идейного наследия партии? Давным-давно сформулированные и развитые идеи этического социализма, отчасти трансформированные в постмодернистскую эпоху. Если же говорить не об идеологии, а о практической политике, то здесь реальность изменений связана прежде всего со способностью партии к адаптации, к использованию идей своих политических противников. Например, тэтчеровский неоконсерватизм активно пользовался либеральными идеями, впитывал их как губка и реализовывал на практике. Подобное происходит и при "новых лейбористах". Партия совершенно очевидно сдвинулась вправо, отбросив крайности социалистической концепции и сохранив то, что способно привлечь избирателя, – идеи социального равенства, коммунита-ризма, солидарности. Эволюционирует избиратель, эволюционирует и политический имидж. Что же касается идей и идеологии, то их соотношение с этими процессами более сложное. Ал.А. Громыко. В самом деле, тема нашего круглого стола подразумевает две составляющие. Первая это жизнь идей, идейная надстройка. Вторая – её проекция на партийно-политическую практику, выполнение этой надстройкой прикладной задачи по приведению той или иной политической силы Британии к власти. Возможно, старый спор, что первично – идеи или политика, что движет друг другом, до конца не разрешим. 39 Дж. Эйвс. Роль идеологии, идей в политике вопрос очень сложный. Тэтчер была особой фигурой в нашей политике. Её курс был действительно очень идеологизированным. Как человек, который хорошо помнит 1970-е годы, атмосферу батскеллизма, считаю, что Тэтчер сотворила в британской политике нечто похожее на революцию. Сейчас в лице Тони Блэра мы видим человека, который консолидирует её достижения. Один из показателей революционности преобразований Тэтчер – стремление "новых лейбористов" выработать новую идеологию, задуматься даже над новым названием партии. Как это случается со всяким революционером, реакция общества на поступки Тэтчер не всегда предсказуема. Возможно, долгосрочные последствия тэтчеровской революции заключаются не в экономических преобразованиях, а в неожиданных последствиях её реформ для нашей государственности. Это установление парламента в Шотландии, ассамблеи в Уэльсе, интеграция в Европе. Считаю, что существует очень хорошая почва для сотрудничества между нашими странами. Всё же, самый большой памятник в Лондоне это колонна Нельсона на Трафальгарской площади в ознаменование победы над французами. Поэтому я не говорил бы о негативных сторонах в британо-российских отношениях как о чем-то особенном. С.П. Перегудов. Г-н Эйвс, вы связали утверждение парламента в Шотландии, ассамблеи в Уэльсе с тэтчеристской революцией. Но мне кажется, что это последствия сдвигов, случившихся при "новом лейборизме". Консерваторы всегда были активными противниками автономии Шотландии, выступали за сохранение Британии как унитарного государства. Эйвс Джонатан, первый секретарь Политического отдела посольства Великобритании в России. 40 Дж. Эйвс. Что я имел в виду. Послевоенный консенсус, о котором здесь говорилось, способствовал объединению государства. Это было соглашение не только социальноэкономическое, но и вокруг нашей государственности. Когда Тэтчер поставила его под вопрос, был дан сильный толчок развитию движения за автономию, даже за независимость в некоторых районах страны. Это стремление, особенно в Шотландии, создать свой парламент было тесно связано с неприязнью к политическому курсу Тэтчер, которая воспринималась как олицетворение всего английского. С.П. Перегудов. Не только Тэтчер, но и Блэр действительно крупные политические деятели, которые инициировали качественные изменения и в своих партиях, и в политике государства. Согласен с тем, что процесс автономизации стал реакцией на чересчур жёсткую линию тэтчеризма. Однако если бы "новые лейбористы" не пришли к власти, этот процесс пошёл бы не так быстро. Добавлю к размышлениям А.А. Масленникова. Нельзя ставить на одну доску Блэра, Тэтчер и Горбачёва. Это очень разные люди. Блэр, возглавив Лейбористскую партию, смог аккумулировать массу идей. Например, конституционная реформа, главное детище лейборизма, была полностью сформулирована и прописана ещё партиями Альянса в начале 1980-х годов. То же можно сказать о Тэтчер. Когда она пришла к власти, был разработан монетаризм, другие концепции, которые неокон-серваторы смогли синтезировать и представить как единое целое. У Горбачёва ничего похожего не было. Он действовал без всякой подготовки, интуитивно. Под перестройкой не было никакого концептуально-теоретического багажа. А.А. Масленников. Действительно, мне пришлось близко работать с Горбачёвым. 41 Знаю, чем он руководствовался. Почитайте мемуары его помощника Черняева, и многое станет ясно. С.П. Перегудов. Профессор из Оксфорда Арчи Браун, который написал биографию Горбачёва, считает, что если бы Горбачёв сделал то-то и то-то, то остался бы лидером, а Ельцин не пришёл бы к власти. Ничего подобного! Горбачёв пришёл с единственной идеей демократизации Советского Союза. Этого явно не хватило на то, чтобы успешно трансформировать наше союзное государство. Вместо трансформации произошёл развал. Ал.А. Громыко. Если мы, отталкиваясь от темы британской политической мысли, выходим на спор о современных судьбах России, то тем самым добиваемся важной цели – найти выходы на современную историю нашей страны, исключить умозрительный характер дискуссии. Ян Гилмор в книге "В танце с догмой" с сарказмом писал, что если бы Тэтчер сказали, что по темпам экономического роста после всех болезненных реформ Великобритания по-прежнему отстаёт от своих главных конкурентов, премьер-министр была бы поражена. Она была бы поражена не менее, если бы услышала оценку Джонатана Эйвса, сказавшего, что Тэтчер по сути являлась революционером. Но это именно так. Парадокс тэтчеризма заключается в том, что в борьбе с левой парадигмой его сторонники использовали методы борьбы своих противников. Здесь можно перекинуть мостик и на современную историю нашей страны, вспомнить о том, что наши доморощенные радикальные реформаторы прибегли к методу навязывания обществу радикальных реформ. 42 Н.К. Капитонова. До сих пор речь в основном шла о британской политической мысли, итогах её развития, перспективах и в этой связи о внутренней политике лейбористского правительства. Целесообразно также сказать несколько слов о внешней политике. Именно в этой области заметны значительные достижения лейбористов по сравнению с предыдущим консервативным правительством. Если не брать идеологическую сторону, так называемую этичную внешнюю политику, концепцию международного сообщества, готовность участвовать в решении глобальных проблем, то с той или иной степенью определённости можно выделить три ключевых направления внешней политики Британии при лейбористах. Это трансатлантические, «особые отношения», затем политика в ЕС и политика в отношении России. Трансатлантическое направление – традиционное направление британской внешней политики. Установка на всемерное углубление, укрепление союза с Соединёнными Штатами общая и для консерваторов, и для лейбористов. Но если посмотреть на историю развития англо-американских отношений в послевоенный период, то заметно, что при лейбористах англо-американские отношения испытывали расцвет притом, что их риторика в оппозиции может носить антиамериканскую направленность. Действительно, при Энтони Идене, Эдварде Хите, Джоне Мэйджоре отмечено ухудшение англо-американских отношений, порой довольно заметное, а с приходом Тони Блэра отношения с США активизировались и укрепились, особенно в военно-политической сфере. Можно вспомнить совместные операции в Боснии, войну против Югославии, налеты на Ирак, поддержку планов по созданию НПРО. Великобритания оказалась самым верным союзником Соединённых Штатов Америки и на первом этапе антитеррористической кампании в Афганистане, и на втором. Великобритания взяла на Капитонова Наталия Кирилловна, д.и.н., профессор, МГИМО (Университет) МИД РФ. 43 себя руководящую роль в миротворческих силах в Афганистане. Сейчас идёт интенсивная подготовка к возможной войне против Ирака, причём Лондон может решиться действовать совместно с США без мандата ООН. Идут интенсивные консультации, предпринимаются шаги по наращиванию военного потенциала в зоне Персидского залива. Можно говорить о том, что сейчас отношения Британии с Соединёнными Штатами самые тесные за последние 20 лет, ближе, чем даже при Тэтчер. Блэру удалось добиться осуществления задачи по превращению Великобритании в своего рода мост между Соединёнными Штатами и Европой. Эту задачу ставили перед собой и другие лейбористские правительства, в частности, правительство Каллагена во второй половине 70-х. Однако осуществить её смог именно Блэр. События 11 сентября в Соединённых Штатах сплотили британское общество, сблизили политические партии и заставили по-новому взглянуть на проблему борьбы с терроризмом. На этой волне правительству удалось добиться дальнейшего укрепления отношений с США. В очередной раз продемонстрировав Вашингтону свою неизменную поддержку, лейбористам удалось нейтрализовать прогнозы, которые делались аналитиками в последние два десятилетия о том, что "особые отношения" изжили себя, что место Великобритании в этом партнёрстве займет Германия. В то же время резкий крен в сторону поддержки сомнительных акций США на международной арене вызывает возражения внутри самой Лейбористской партии. В марте этого года более ста парламентариев-членов лейбористской фракции обратились к Блэру с призывом отказать Вашингтону в поддержке на второй стадии антитеррористической операции и сделать всё для начала мирных переговоров с Ираком о допуске международных экспертов. Известно, что возражения высказывают некоторые члены кабинета и военные. В стране развернулась дискуссия о том, не превращается ли Великобритания в 44 американского вассала во внешнеполитической сфере. Конечно, такая точка зрения спорна, тем более что опросы общественного мнения показывают, что общественная поддержка войны в Афганистане за последние полгода снизилась на 20%, хотя и с очень высокого уровня. Против операции в отношении Ирака выступают 60% опрошенных. Это очень существенная цифра. Все же считаю, что Блэру удастся с помощью мощного информационного обеспечения, используя методы манипулирования общественным сознанием, с успехом опробованные во время войны против Югославии, изменить настроения в свою пользу. Афганское направление информационной политики правительства курирует опытнейший политтехнолог, "спин-доктор" Аластар Кемпбэл, директор правительственной службы по связям с общественностью и по совместительству руководитель международного информационного центра. Однако оппозиция в партии – тревожный сигнал, указывающий на то, что правительство следует слишком проамериканской линии. Если эту тенденцию Блэру не переломить, то не миновать проблем на следующих парламентских выборах. Если сравнивать курс лейбористов в отношении США с курсом предыдущего правительства консерваторов, то при общности установок на укрепление союза с ними, тори, как мне кажется, на месте лейбористов в отдельных случаях действовали бы более взвешенно и осторожно, как это и было до середины 90-х годов. Например, в вопросе НПРО они в принципе соглашаются с необходимостью создания противоракетного щита, но считают, что этот процесс должен быть растянут во времени, осуществиться в отдалённой перспективе. Второе ключевое направление – европейское, политика в ЕС. И здесь лейбористы добились внушительных успехов. Был подписан ряд важных договоров – Амстердамский, договор в Ницце. Правительство выступило с далеко идущими инициативами, в том числе 45 и на открывшемся в марте конвенте Евросоюза. Не вызывает сомнения, что лейбористы решили прекратить плестись в хвосте европейской интеграции, не только реагировать на чужие идеи, а выдвигать и лоббировать свои собственные. Например, проект реформирования ЕС, который продвинулся вперед в результате такой активной и конструктивной позиции. Блэр неоднократно давал понять, что, хотя Великобритания пока остаётся за пределами Экономического и валютного союза (ЭВС), страна готова идти в направлении максимальной политической и экономической интеграции с Европой. Блэру удалось снизить накал напряжённости, традиционный для отношений между Великобританией и ЕС, а также частично закрепить за собой роль лидера союза. Это очень существенное достижение, учитывая, что Великобритания не участвует в валютной интеграции. Консерваторы выступают против участия в ЭВС. Последняя предвыборная кампания проводилась ими под лозунгом «Спасём фунт стерлингов». Однако разыграть эту карту им не удалось. Лейбористская партия на ежегодной конференции в октябре открыто провозгласила курс на вступление в ЭВС. Под влиянием задействованных властями мощных информационных рычагов общественное мнение меняется от широко распространённого на протяжении последних двух десятилетий евроскепсиса в пользу присоединения к еврозоне. Год назад 70% респондентов выступали против евро. Согласно мартовскому опросу этого года 60% за вступление в еврозону, а количество непримиримых евроскептиков снизилось до 15%. Это говорит о том, что могут приблизиться сроки обещанного референдума по евро. По некоторым данным он может состояться уже весной-летом 2003 г. При этом правительство по-прежнему придерживается сформулированных четыре года назад пяти критериев присоединения. Специалисты считают, что вступление Великобритании в еврозону с её мощной и крупнейшей в Европе финансовой системой может существенно 46 оздоровить общеевропейскую валюту. Вопрос, по которому наблюдаются серьёзные расхождения с консерваторами, – создание европейских сил быстрого реагирования (ЕСБР). Тори выступают против общей политики в области обороны. Они считают, что создание ЕСБР приведёт к подрыву НАТО. Согласно недавнему докладу авторитетного Комитета по ЕС палаты лордов, эти силы в ближайшее время не будут созданы в силу ряда объективных причин. Их создание откладывается по крайней мере на два-три года. Если не принимать во внимание крайнюю позицию Тэтчер, которую она высказала в своей последней книге "Искусство управления государством", где лоббирует идею присоединения к НАФТА, консерваторы смягчают свою позицию к ЕС. Они не возражают против строительства сильной Европы, но считают, что оно должно контролироваться не централизованными европейскими институтами, а быть продуктом сотрудничества между самими государствами. Если лейбористское правительство больше симпатизирует строительству объединенной Европу сверху, то консерваторы выступают за её построение снизу, за переход от жёстких директив по конкретным вопросам к определению рамок, в которых каждая страна будет иметь свободу выбора. Так, британское правительство подготовило проект радикальной реформы Евросоюза, который выносит на Европейский конвент, призванный обсудить принципы и текст будущей европейской конституции. Этот проект уже встретил мощные возражения со стороны других членов союза, так как предусматривает создание органа по типу Совета Безопасности ООН в лице Великобритании, Франции и Германии, – триумвирата, который якобы будет управлять Евросоюзом. Однако и лейбористы, и консерваторы против превращения ЕС в сверхгосударство. В результате последовательной политики британских правительств в этом вопросе в последнее время Евросоюз начинает эволюционировать от концепции "Объединенных 47 государств Европы" в сторону "Объединенной Европы государств". Партнёрские отношения с Россией. Здесь расхождений между консерваторами и лейбористами нет. Углубление партнёрских отношений с нашей страной это принципиальная установка любого британского правительства. Напрашивается параллель между Блэром и Путиным, и между Тэтчер и Горбачёвым. Тэтчер стала главным пропагандистом перестройки на западе, максимально использовала ситуацию в интересах собственной страны. Так же и Блэр с готовностью воспользовался предоставленной ему возможностью, утвердил себя главным знатоком Кремля и Путина, оказал ему поддержку в утверждении среди мировых лидеров. Великобритания в конце 1990-х годов превратилась в нашего главного союзника на западе и проводника наших интересов. Лондон удачно использовал эти эксклюзивные отношения с Москвой для подкрепления своих притязаний на роль лидера Европы в условиях, когда европейские партнёры подвергали эти претензии сомнению из-за неучастия Британии в еврозоне. Установление партнёрских и доверительных отношений между Путиным и Блэром выгодно им обоим, так как способствует росту их престижа и влияния на международной арене. Можно говорить и о посреднической роли Блэра в налаживании отношений между Путиным и Бушем младшим. Британский премьер выступил с инициативой по расширению контактов между Россией и НАТО. Надо сказать, он в этом последователен, несмотря на то что эта идея неоднозначно встречена странами североатлантического альянса и прежде всего США. Таким образом, в области внешней политики достижения лейбористов на главных направлениях весьма весомы. Их политика активна и результативна. Не сомневаюсь, что британское правительство и дальше будет продолжать курс на всемерное использование глобализации для возвращения Великобритании ведущего места в мире. 48 Ал.А. Громыко. Мы видим, насколько важна сфера внешней политики для сравнения позиций различных политических сил в Великобритании. Во внутренней политике взгляды лейбористов и тори с течением времени становятся всё больше похожими друг на друга, а во внешней политике продолжают оставаться существенные различия. По поводу "особых отношений" их точки зрения совпадали всегда. Если Уинстон Черчилль озвучил эту доктрину, то Эрнест Бевин претворил её в жизнь, являясь активнейшим лоббистом в создании НАТО. Но что касается отношений с Европой, разногласия между консерваторами и лейбористами традиционны. Г.С. Остапенко. Несколько слов о Дизраэли. Мне кажется, не стоит преувеличивать его роль в социальном реформизме XIX века. Это больше относится к либералам, особенно правительствам Гладстона, в частности реформам избирательного права. Недаром рабочий класс поддерживал Либеральную партию, пока не была создана Лейбористская. Идея "одной нации" с тех пор всплывала не раз. О ней много говорили в 1950-е, затем в 90-е годы. Консерваторы всегда ориентировались на общенациональную партию, называя себя "партией одной нации". Даже Тэтчер стремилась прийти именно к этому, пропагандируя добродетель личной инициативы, диффузию капитала, создание "народного капитализма". Данную концепцию использует и лейборизм, не ограничиваясь лозунгами помощи бедноте. У партий разный механизм по реализации этой идеи, но суть одна. Почему, собственно, Блэр проводит жёсткую политику в отношении тред-юнионов? Он стремится уйти от образа классовой партии в пользу партии общенациональной. События, связанные с недавними похоронами королевы-матери, проливают Остапенко Галина Сергеевна, д.и.н., профессор, ведущий научный сотрудник, Институт всеобщей истории РАН. 49 дополнительный свет на вопрос об "одной нации". Для народа необходима какая-то объединительная идея. В Британии это монархия. Даже такие либерально настроенные издания, как газета "Файненшл Таймс" и журнал "Экономист", признают, что монархия до сих пор играет важную роль в деле сплочения Британии, является символом национальной идентичности. В то же время имеют под собой серьезные основания разговоры о федерализации страны. Опрос, проведенный Британским национальным центром, обнаружил, что на вопрос "Считаете ли вы себя британцем?" положительно ответили 31% респондентов (в Шотландии только 13%), тогда как в 1992 г. – 41%. Гораздо больше предпочли назвать себя англичанами. Региональный национализм, пусть и не в агрессивной форме, растёт. "Файненшл Таймс" считает, что в Соединённом Королевстве существует четыре регионанации – Англия, Шотландия, Северная Ирландия и Уэльс. Одновременно падает авторитет парламента. К избирательным урнам на прошлых выборах пришли менее 60% избирателей. Молодёжь настроена аполитично. Скептицизм по отношению к политикам, а главное – к их идеям силен, а ведь если на востоке самое главное – лидер, то на западе – идея. Только двое из десяти опрошенных знают, как работает парламент. Эти данные тревожны для британского истэблишмента даже притом, что Англия никогда не была политизированной страной. Кроме того, распространено мнение, что концепция плюрализма культур не оправдывает себя на практике. В одном Лондоне насчитывается около 30 языковых групп. Причём национальные группы, как правило, замкнутые, живут согласно своей религии, обычаям и не ассоциируют себя с британством, не включены в общественно-политическую жизнь страны. В то же время цветное население Британии составляет по разным данным от 6,5 до 10%, его количество растёт. В ответ на эти явления Дэвид Бланкетт, министр внутренних дел, выдвинул 50 программу обеспечения прав человека, основанную на ценностях цивилизации. Оппоненты считают, что они не смогут объединить страну. Этот разрыв, размывание британской идентичности беспокоит и общественность, и политиков. Однако не стоит забывать, что процессы подобного рода протекают во всем мире. С одной стороны, идёт процесс секуляризации, с другой, – расползаются религиозные конфликты. С одной стороны, проходят процессы экономической интеграции, с другой, – активизируется национализм. Ал.А. Громыко. К вопросу о проблеме деволюции. Недавно в резиденции Полномочного министра посольства Великобритании Дэвида Гауэна прошла встреча с известным британским историком Норманом Дэйвисом. На вопрос о том, к чему приведёт деволюция, он ответил – к распаду Британии. В руководстве Лейбористской партии доминирует противоположное мнение, считается, что реформы по "распылению" власти от центра к регионам способствуют ослаблению центробежных тенденций. Е.А. Суслопарова. Наблюдается очень интересная картина, когда происходит нивелировка политической идеологии и политической мысли. Партии и левой, и правой части политического спектра эволюционируют в сторону центра. Объективно амплитуда колебаний политического маятника становится меньше. Идёт поиск компромисса между политическими и экономическими крайностями. Поиск сочетания механизмов рынка с принципами, ценностями социальной справедливости. Мы наблюдаем попытку обозначить некую золотую середину, избежать как перегибов неоконсервативного курса, так и социального патернализма. Слишком радикальные программные установки и идеологии не позволяют сегодня партиям рассчитывать на широкую поддержку избирателя. Может быть, со временем британские партии и прибьёт к какому-то политическому берегу, но сейчас Суслопарова Елена Алексеевна, к.и.н., Исторический факультет, МГУ им. М.В. Ломоносова. 51 идёт поиск срединного, оптимального пути развития. Лейбористы весьма успешно узурпировали политический центр. Нужно ли им сохранить что-то из идеологического багажа? Представляется, что нужно. В противном случае партия с богатыми традициями рискует утратить свою идентичность, начать всё с белого листа. Cоциал-демократическая идеология подверглась в конце XX века серьёзнейшим испытаниям, проверке на прочность: это и неоконсервативная волна, и крах социалистических режимов в СССР и Восточной Европе. Конечно, западная социалдемократия проповедовала совсем иные ценности, нежели те, которые были положены в основу режимов по советскому образцу. Однако коллапс коммунизма в любом случае ударил по левым убеждениям. Важнейшее, что осталось у социал-демократов от прежних времён это этический социализм. Возможно, это та ниточка, которая не позволить им потерять свои корни, верность традициям. Этический социализм никогда не был популярен в СССР, так как противоречил марксистским установкам. Но если в старой социалистической идеологии что-то жизнеспособно – это этическая база, что не раз подчёркивал сам Блэр. Этический идеал социал-демократов – из разряда вечных ценностей, востребованных и в современную эпоху. Без глубокой идеологической базы все разговоры о политической мысли, все программные установки, благие намерения повисают в воздухе. Перед современной партией, предлагающей реформы, определённую программу, неизбежно встаёт вопрос: "А какое общество она хочет построить?". На сегодня ответа на этот вопрос нет, так как современные национальными, партии балансируют региональными, между наконец, интересами индивидуальными. глобализационными, Как написал один американский публицист: "Мы изменяем окружающий мир в большей степени, нежели мы 52 способны изменить самих себя". М.А. Липкин. В настоящее время наблюдается замена мифа о некоей исключительности британской истории, британской нации на миф о том, что Британия с самых древних времен была вовлечена в европейскую историю, была всегда частью континента. Сегодня в Британии идёт активный процесс переписывания истории, наглядный пример – книга Нормана Дэйвиса "Острова". Ведётся поиск любых фактов взаимодействия Великобритании и континента, после чего они выпячиваются на первый план. Переоценивается даже реформация, которая начинает изображаться со знаком минус как явление, оторвавшее Англию от континентальной традиции. С мифом о британской исключительности приходилось считаться всем крупным послевоенным британским политикам. Даже такой проевропейски настроенный лидер, как Эдвард Хит, не мог его полностью отбросить. Мир идей напрямую влиял на практическую политику, имел реальное воплощение. Сейчас процесс обратный. В 1998 г. лейбористы начали кампанию по пересмотру национальной идентичности, по обновлению имиджа Британии как среди иностранцев, так и среди самих британцев. Тони Блэр преодолевает миф об исключительности Британии, который активно использовался при Маргарет Тэтчер, с помощью создания нового – о том, что англичане всегда были частью Европы. Конечно, на то есть основания. Из разговоров с британцами, например, о проблеме Северной Ирландии, следует, что на ситуацию в Ольстере накладывается новая европейская идентичность, которая стирает различия между ориентацией на Лондон или Дублин. Конфронтационные линии между ирландцами и англичанами размываются. Для богатой мифологией России, где много своих проблем, связанных с Липкин Михаил Аркадьевич, к.и.н., Институт всеобщей истории РАН, секретарь Ассоциации британских исследований. 53 мультикультуризмом, сложным этническим составом населения, опыт Великобритании весьма полезен. Е.Ю. Полякова. Считаю, что нельзя по работам Нормана Дэйвиса делать обобщающие выводы. От встреч с ним у меня сложилось мнение, что его точка зрения это позиция представителя Уэльса, в которой просматривается некоторая антианглийская направленность. О проблеме Северной Ирландии. В 1970-х годах в Ольстере на вопрос: "Кем вы себя считаете, британцем или ирландцем?", треть отвечала, что они британцы, треть – что ирландцы, и треть – что ольстерцы. Сейчас происходит сближение Британии с Европой. Идет закономерный процесс, связанный с европейской интеграцией. Ориентиры полностью меняются. Если в прежние времена вопрос ставился ребром: либо с Англией, либо с Ирландией, то сейчас и в Соединённом Королевстве, и в Ольстере, и в Ирландии преобладает иная точка зрения. Большинство проявляет интерес к вопросу создания единой Европы в общих границах. На самом деле новая европейская идентичность не миф, а реальность. Ал.А. Громыко. Состоявшаяся дискуссия показывает, что "третий путь" оказывается не единым идейным построением. Можно говорить о нескольких вариантах "третьего пути". Это не изобретение Блэра или Гидденса, а концепция, имеющая давнюю историю, хотя при "новых лейбористах" она и получила очередное дыхание. Что ждёт консерваторов? Стоит ли вопрос об изменении их имиджа или мы наблюдаем попытки нащупать новый идейный каркас для консервативной мысли? Скорее последнее. По-видимому, их поражение на следующих всеобщих выборах предопределено, Полякова Елена Юрьевна, к.и.н., зав. отделом политической истории Евро-пы ХХ века, Институт всеобщей истории РАН. 54 а, следовательно, для тори вопрос о модернизации консерватизма – вопрос жизни и смерти. Третье поражение подряд от лейбористов сделает реальным претензию либеральных демократов на замену консерваторов в качестве главной оппозиционной силы. При описании современного британского общества теряет смысл прямолинейно пользоваться политического понятиями поля "левые", смешивают "правые" все карты и т.п. старого Дифференциация, политологического дробление словаря. Одновременно прослеживаются и некоторые интеграционные явления. В мире политики происходит отказ не от идеи как таковой, а от оболочкиидеологии, которая активно использовалась в течение десятилетий в рамках биполярного мира. Освобождаясь от неё, суть политического диспута становится более явной. Это вопросы справедливости и свободы, богатства и бедности, распределения и производства. В одной из своих работ Дэвид Маркуэнд обозначил эти дилеммы как извечное противостояние гедонистов и моралистов. И те, и другие присутствуют в каждом ведущем политическом течении Британии. В зависимости от политического и экономического цикла, через который проходит страна, они в разное время добиваются симпатий избирателей. Согласно этой классификации, моралисты сейчас у власти, но те ли это моралисты, которых ждал избиратель? 55 В 2002 г. были выпущены следующие доклады Института Европы 90. К.К. Баранова. Проблемы российского бюджетного федерализма в контексте зарубежного (немецкого) опыта, ДИЕ РАН, № 90, М., 2002г. 91. Ал.А. Громыко. Великобритания после всеобщих выборов 2001 г. Результаты и тенденции. Материалы “Круглого стола”, 13.12.01. Под ред. Шенаева, ДИЕ РАН, № 91, М., 2002 г. 92. В.В. Журкин, Н.А. Ковальский, В.П. Федоров. Проблемы региональной безопасности и сотрудничества как фактор развития гражданского общества. Черноморскокаспийский регион. Материалы конференции, ДИЕ РАН, № 92, М., 2002 г. 93. В.П. Федоров. Россия: предпосылки экономического оздоровления, ДИЕ РАН, № 93, М., 2002 г. 94. Под ред. А.А. Масленникова, А.И. Бажана, К.Н. Гусева. Финансовый кризис в Аргентине: уроки для России, ДИЕ РАН, № 94, М., 2002 г. 95. Н.В. Говорова. Рынок труда и политика занятости в европейских странах с переходной экономикой, ДИЕ РАН, № 95, М., 2002 г. 96. И.М. Кривогуз. Страны северо-атлантического региона: результаты трансформации к началу ХХI века, ДИЕ РАН, № 96, М., 2002 г. 97. К.Н. Гусев. Золото: современный инвестиционный аспект, ДИЕ РАН, № 97, М., 2002 г. 98. И.Ф. Максимычев. “Народ нам не простит…” Последние месяцы ГДР. Дневник советника-посланника посольства СССР в Берлине, ДИЕ РАН, № 98, М., 2002 г. 99. В.С. Циренщиков, А.Г. Попова. Европа: вызовы современного НТП, ДИЕ РАН, № 99, М., 2002 г. 100. В.П. Федоров. Интеграционные и дезинтеграционные процессы в России, ДИЕ РАН, № 100, М., 2002 г. 56 “Reports of Institute of Europe” published in 2002 90. K.K. Baranova. Problems of Fiscal Federalism in Russia from a Viewpoint of International (German) Experience, Reports of the Institute of Europe, № 90, M., 2002. 91. Al.A. Gromyko. Britain after 2001 General Elections. Results and Tendencies. Round Table Discussion, December 13, 2001, Reports of the Institute of Europe, № 91, M., 2002. 92., V.V. Zhurkin, N.A. Kovalsky, V.P. Fyodorov. Problems of Regional Security and Cooperation as Factor of Development of Civil Society. Black Sea – Caspian Region. Conference papers, Reports of the Institute of Europe, № 92, M., 2002. 93. V.P. Fyodorov. Russia: the Pre-conditions of Economic Recovery, Reports of the Institute of Europe, № 93, M., 2002. 94. A.A. Maslennikov, A.I. Bazhan, K.N. Goussev. The Financial Crisis in Argentina: Lessons for Russia, Reports of the Institute of Europe, № 94, M., 2002. 95. N.V. Govorova. The Labour Market and the Politics of the Employment in the Transition Economies in Europe, Reports of the Institute of Europe, № 95, M., 2002. 96. I.M. Krivoguz. The Countries of North-Atlantic Region: the Results of Transformation by the Beginning of the XXI Century, Reports of the Institute of Europe, № 96, M., 2002. 97. K.N. Goussev. Gold: Modern Investment Perspective, Reports of the Institute of Europe, № 97, M., 2002. 98. I.F. Maximytchev. “Our People will not Forgive us…” Last Months of the GDR. The Diary of the Soviet Embassy's Minister in Berlin, Reports of the Institute of Europe, № 98, M., 2002. 99. V.S. Tsirenshchikov, A.G. Popova. Europe: Challenges of Modern Technological Changes, Reports of the Institute of Europe, № 99, M., 2002. 100. V.P. Fyodorov. Integration and Disintegration Processes in Russia, Reports of the Institute of Europe, № 100, M., 2002. 57
