Антонио Табукки

Антонио Табукки
ЧЕШИРСКИЙ КОТ
1.
В конце концов, это не то. Скажем, просто сердцебиение, даже если сердцебиение – это
лишь симптом, но всё же...это не страх, какая глупость, говорил себе, обычное волнение и
всё. Он открыл окно и выглянул в него. Поезд тормозил. Навес над перроном, казалось,
дрожал в знойном воздухе. Было слишком жарко, но если не в июле, то когда же быть
жаре? Прочитал название станции: Чивитавеккья, опустил штору, услышал голоса, затем
свисток начальника вокзала и хлопанье дверей. Подумал, что если прикинуться спящим,
то в купе никто не зайдёт; закрыл глаза и сказал себе: я не должен об этом думать, это
бессмысленно. Но разве существует смысл вообще? Возможно да, но это какой-то тайный
смысл, который понимается потом, спустя много времени, или который не понимается
вовсе, и всё же должен же быть смысл: смысл, который, конечно, иногда нас не касается,
даже если и кажется, что да. Например, простой телефонный звонок. «Привет Кот, я
Алиса, я вернулась, сейчас ничего не могу тебе объяснить, у меня лишь две минуты,
чтобы оставить тебе это сообщение...(несколько секунд тишины). Мне надо тебя увидеть,
мне обязательно надо тебя увидеть, это то, чего я сейчас больше всего хочу, я думала об
этом все эти годы...(несколько секунд тишины). Как ты, Кот? Смеёшься всё так же?
Прости за глупый вопрос, но так сложно говорить и знать, что будешь лишь записана на
плёнку...я должна тебя видеть, это очень важно, прошу тебя...(несколько секунд тишины).
Послезавтра, пятнадцатого июля в пятнадцать часов на станции Гроссето я буду ждать
тебя на перроне, ты можешь приехать на поезде, который отправляется из Рима в час
дня». Клик.
Ты возвращаешься домой и находишь такое вот сообщение на автоответчике. После
стольких лет. Прошедшие годы поглотили всё: тот период, тот город, тех друзей, всё. И
даже слово «кот», также поглощённое годами, теперь всплывает в памяти вместе с
улыбкой, которую тот кот всегда имел при себе, так как это была улыбка Чеширского
кота. Алиса в стране чудес... Это было время чудес. Разве? Она была Алиса, он был
Чеширский кот: весёлое времяпрепровождение, красивая история. Но со временем кот
исчез, совсем как в книге. И кто знает, осталась ли улыбка, одна лишь улыбка, без лица,
владевшего той улыбкой. Ибо время проходит, уничтожая всё, быть может остаётся
только идея...он поднялся и посмотрел в зеркало, висящее над центральным креслом.
Улыбнулся себе. В зеркале отразился сорокалетний мужчина с худым лицом, белёсыми
усиками и натянутой неловкой улыбкой, как и все улыбки, обращенные к зеркалу:
никакого лукавства, никакой забавы, никакой хитрости человека, подшучиваюшего над
жизнью. Какой там Чеширский кот...
В купе с застенчивым видом вошла синьора. Здесь свободно? Конечно свободно, всё
купе свободно. Это была пожилая женщина с пепельным оттенком на седых волосах. Она
вынула из сумки вязание и принялась за работу. На ней были полукруглые очки с
цепочкой, и казалась, что она вышла из телевизионной рекламы. Вы также едете до
Турина?- спросила сразу же. Обычные вагонные вопросы. Ответил, что нет, что выходит
раньше, но не назвал станцию. Гроссето. Какой в этом смысл? И почему именно
Гроссето? Что делала Алиса в Гроссето, почему позвала его именно туда? Он
почувствовал, как сердце начало быстро биться, и снова подумал о страхе. Но страх чего?
Это волнение, говорил себе, чего бояться-то, ну же, чего? Времени, Чеширский кот,
времени, которое выпарило всё, включая твою красивую улыбочку кота из «Алисы в
стране чудес». А сейчас, вот она, его Алиса чудес: пятнадцатого июля в пятнадцать часов,
именно её цифры, её, которая любила играть с числами и в уме коллекционировала
абсурдные даты. Типа: Извини, меня, Кот, но это больше невозможно. Я напишу тебе
позже, чтобы всё объяснить. 10.10 в 10 часов (два дня до открытия Америки). Алиса.
Это было прощальное сообщение, она оставила его на зеркале в ванной комнате... Письмо
пришло почти год спустя, она объясняла всё очень подробно, но в сущности не объясняла
ничего, только рассказывала, как обстоят дела, их поверхностную механику. Поэтому то
он его и выбросил. А вот прощальную записку, наоборот, до сих пор хранит в бумажнике.
Он вынул её и внимательно осмотрел. На сгибах листок пожелтел, а в центре немного
порвался.
2.
Ему хотелось открыть окно, но синьора могла бы быть против. К тому же,
металлическая табличка убедительно просила не открывать его, дабы не нарушать
условия кондиционирования. Он поднялся и вышел в коридор. Успел разглядеть, прежде
чем поезд совершил медленный поворот, светлое пятно домов Таркуинья. Каждый раз,
когда он проезжал Таркуинья, ему вспоминался Кардарелли. А затем, что Кардарелли был
сыном железнодорожника. А затем стихотворение «Лигурия». Некоторые школьные
воспоминания довольно трудно стираются. Заметил вдруг, что вспотел. Вернулся в купе и
взял свою небольшую дорожную сумку. В умывальной комнате сбрызнул дезодорантом
под мышками и поменял рубашку. Можно было бы ещё и побриться, так, лишь для того,
чтобы потянуть время. На самом деле, щетины ещё не было, но бритьё могло бы освежить
его. С собой у него были туалетные принадлежности и электробритва; ему не хватало
храбрости признаться себе, что это на тот случай, если придётся ночевать не дома. Очень
тщательно побрился против щетины и нанёс крем после бритья. Потом почистил зубы и
причесался. Пока причёсывался, попробовал улыбнуться ещё раз, в этот раз, казалось,
удалось лучше, это была уже не та тупая улыбка как до этого. Сказал себе: нужно
попытаться выстроить гипотезы. Но был не в состоянии сделать это мысленно, так как
слова нагромождались друг на друга, закручивались и спутывались между собой, это
было невозможно.
Вернулся в купе. Его попутчица заснула с вязанием в руках. Он сел и достал записную
книжку. При желании он мог имитировать приблизительно почерк Алисы. Решил
составить записку, как сделала бы она, но с его абсурдными предположениями. Написал:
Стефен и дочка погибли в дорожной аварии в Миннесоте. Я не могу больше жить в
Америке. Прошу тебя, Кот, поддержи меня в этот ужасный момент. Трагическая
гипотеза, и Алиса, потрясённая горем, которая поняла смысл жизни благодаря страшному
случаю. Или же Алиса, самоуверенная и беззастенчивая, с толикой иронии: Моя жизнь
превратилась в ад, в невыносимую тюрьму, о дочери позаботиться этот олух Стефен,
они сделаны из одного теста, гудбай Америка. Или же другая записка в стиле
бульварного романа, патетически сентиментальная: Несмотря на прошедшие годы, ты до
сих пор в моём сердце. Я не могу больше жить без тебя. Поверь мне, твоя раба любви
Алиса.
Он вырвал листок из блокнота, скатал его и бросил в пепельницу. Посмотрел в окно и
увидел стаю птиц над гладью воды. Уже проехали Орбетелло, значит сейчас должен быть
Альберезе. До Гроссето оставалось несколько минут. Снова почувствовал сердце у горла
и какую-то тревогу, как тогда, когда замечаешь, что опаздываешь. Но поезд шёл точ-но по
расписанию, и в этом поезде был он, а значит, и он прибывал точно по расписанию. Вот
только он не ожидал, что приедет так быстро, он опаздывал к самому себе. В сумке у него
был льняной пиджак и галстук, но ему казалось глупым выходить на перрон таким
элегантным, вполне подойдёт и рубашка, и потом, в такую жару... На стрелочном
переводе поезд взрогнул, и вагон качнуло. Последний вагон всегда качает сильнее
остальных, и это всегда немного неприятно, но на вокзале Термини в Риме ему не
хотелось проходить весь перрон, поэтому он сел в последний вагон, надеясь также, что
там будет меньше народу. Его попутчица утвердительно качнула головой, как будто бы
соглашаясь с ним, но это было лишь покачивание вагона, так как она продолжала
спокойно спать.
Убрал блокнот, поправил пиджак, который немного смялся, ещё раз причесался и
закрыл молнию на сумке. В окне коридора увидел крайние здания Гроссето и
почувствовал, как поезд начал тормозить. Попытался представить, как выглядит Алиса, но
теперь уже не было времени для подобных предположений, мог бы сделать это раньше,
время прошло бы быстрее. А причёска, подумал, какая у неё причёска? Раньше у неё были
длинные волосы, возможно она их обрезала, разумеется, она их обрезала, теперь длинные
волосы не в ходу. Что касается одежды, скорее всего белая, кто знает почему.
3.
Поезд прибыл на станцию и остановился. Он встал и опустил штору. Посмотрел через
щель наружу, но навес над перроном был слишком далеко, ничего не удавалось
разглядеть. Взял галстук и спокойно завязал его, затем надел пиджак. Посмотрел на себя в
зеркало и улыбнулся. Вышло лучше. Услышал свисток начальника вокзала и хлопание
закрывающихся дверей. Тогда поднял штору, опустил стекло и выглянул в окно. Перрон
начал медленно двигаться вдоль отъезжающего поезда, и он высунул голову наружу для
того, чтобы получше разглядеть людей. Вышедшие пассажиры направлялись в подземный
переход, под навесом остались лишь какая-то старушка в тёмной одежде, державшая за
руку ребёнка, носильщик, сидящий на своей тележке и продавец мороженого в белой
куртке и с ящиком с мороженым через плечо. Подумал, что это невозможно. Невозможно,
что её нет здесь под навесом, её с короткими волосами и в белом платье. Выбежал в
коридор, чтобы выглянуть в другое окно, но перрона уже не было, и поезд набирал ход,
успел лишь увидеть удаляющаюся надпись «Гроссето». Это невозможно, подумал снова,
она была в баре. Не вынесла этой жары и вошла в бар, ведь была уверена, что он приедет.
Или же осталась в переходе, оперевшись о стену с отсутствующим, но в то же время
изумлённым видом той вечной Алисы из страны чудес, с длинными, немного
взъерошенными волосами и в тех же голубых босоножках, которые он подарил ей тогда
на море, и сказала бы ему: я оделась так, как раньше, для того, чтобы тебе стало приятно.
Побежал по коридору в поисках контролёра. Тот был в первом купе, приводил в
порядок свои бумаги: очевидно он вошёл с новой сменой и ещё не начал обход. Заглянул
в купе и спросил, когда будет обратный поезд. Контролёр посмотрел на него немного
недоумевающе: обратный куда? В обратном направлении, ответил, в Рим. Контролёр
принялся перелистывать расписание. Есть один поезд в Кампилью, но не знаю, успеете ли
Вы на него, или же... Внимательно посмотрел расписание и спросил: Вам нужен экпресс
или подойдёт обычный местный? Подумал, не ответив сразу же. Неважно, сказал погодя,
сообщите мне позже, ведь время есть.