Равноправие - Открытый университет Израиля
реклама
Изменения в израильском обществе и их влияние на развитие концепции прав человека в стране Дина Зисерман-Бродская* В наше время признано, что каждый человек обладает естественными правами; они принадлежат ему от рождения и не зависят от его личных достоинств, происхождения, имущественного или иного положения. В отличие от позитивных прав (например, права участвовать в муниципальных выборах или наследовать имущество), права человека не даются властью, и, стало быть, власть неправомочна аннулировать или произвольно ограничивать их. Среди прав человека выделяется несколько основных групп: право на жизнь, безопасность и достоинство; право на свободу; равноправие (в эту группу включается, с одной стороны, равенство каждого перед законом, с другой – запрет на дискриминацию человека на основании его принадлежности к тому или иному полу, религии, национальности, расе, а также по причине его происхождения, возраста, сексуальной ориентации и физических недостатков); право на справедливое судебное разбирательство (означающее, что человек не может быть поражен в правах без проведения независимого расследования, без предоставления ему возможности защитить себя от предъявленных обвинений, а также без проведения беспристрастного судебного процесса). По отношению к правам человека государство выполняет двойную роль. Во-первых, оно обязано воздерживаться от неоправданного ущемления свобод, – таких, как свобода передвижения, свобода вероисповедания, совести и убеждений, свобода выражения, – и должно воздерживаться от вмешательства в * Доктор Дина Зисерман-Бродская – активный участник правозащитного движения в России и в Израиле. После защиты докторской диссертации в Еврейском университете в Иерусалиме (в 1995 году) продолжает там же преподавательскую деятельность. Одновременно работает на кафедре социологии и политологии в Открытом университете Израиля. Автор многочисленных статей в публицистических изданиях и научной периодике. 2 частную жизнь граждан. Во-вторых, государство должно обеспечить надлежащие меры, необходимые для защиты прав человека на жизнь, безопасность и достоинство. Развитие идеи прав человека «Признание прав человека оказало не меньшее влияние на жизнь общества, чем великие научно-технические открытия Нового времени повлияли на технологический прогресс», – пишет Карлос Нино, автор книги «Этика прав человека»1. Кеннет Миног, исследователь философии прав человека, сравнивает их с двигателем внутреннего сгорания, подчеркивая, что оба «изобретения» в равной степени стали техническими средствами для достижения общей гуманитарной цели: в то время как двигатель внутреннего сгорания позволил человеку с невиданной ранее быстротой перемещаться в пространстве, права человека оказались щитом, защищающим его от произвола, насилия и презрительного невнимания2. Говоря об источниках идеи прав человека, принято ссылаться на мировые религии3 (в частности, заключение договора – Завета – между Богом и человеком трактуется как признание за последним определенных прав и одновременно – как обязательство Бога эти права соблюдать), на школу стоиков, разработавших идею естественного права, на христианских схоластов, – в частности, на Фому Аквинского, развившего идеи естественного права, на английскую Magna Carta – Великую хартию вольностей 1215 года, в которой видят прообраз первой конституции. «Мы исходим из самоочевидности тех истин, что все люди созданы равными, что они наделены Творцом неотъемлемыми правами, среди которых 1 C. S. Nino, «The Ethics of Human Rights» (Oxford: Clarendon, 1993), p. 1. 2 K. Minogue, «The History of the Idea of Human Rights» // «The Human Rights Reader» (New-York: New American Library, 1990), p. 3. 3 См., например, P. Cooke, «Hobbes and Christianity: Reassessing the Bible in Leviathan» (Lanham: Rowman and Littlefield, 1996); L. Goodman, «Judaism, Human Rights and Human Values» (New-York: Oxford University Press, 1998). 3 право на жизнь, свободу и на стремление к счастью», – провозглашает принятая в 1776 году Декларация независимости Соединенных Штатов. Если согласиться с утверждением, что права человека – истина, то следует признать, что она не вполне самоочевидна, ибо утвердилась достаточно поздно. «В большинстве случаев определить дату того или много изобретения не составит труда. Гораздо сложнее установить, когда получила распространение та или иная идея», – подчеркивает Кеннет Миног4. Чтобы проследить путь развития и распространения идеи прав человека, обратимся к традиционному делению истории на средневековую и новую; хотя провести четкую границу между периодами невозможно, принято считать, что один сменялся другим в течение XVI века. Средневековье рассматривало человека как грубое, опасное, погрязшее в грехе животное, дурные инстинкты которого может обуздать лишь неукоснительное выполнение налагаемых на него обязанностей. Важнейшей переменой, свидетельствующей о наступлении Нового времени, стало изменение философских приоритетов: идея обязанности уступает место идее права. В XVII веке Томас Гоббс, Джон Локк и другие развивают идею естественных прав, которые принадлежат человеку как таковому, как члену рода человеческого, и наличие которых выводится из существующего миропорядка. Новое время открывает для себя уязвимость и незащищенность человека, его физическую неприспособленность к борьбе за выживание. «Из всех животных, населяющих земной шар, природа, похоже, наиболее жестоко обошлась с человеком», – утверждает Давид Юм, указывая на скудость средств, отпущенных человеку, чтобы он мог справляться со своими бесчисленными нуждами 5. Юм считал, что главное средство защиты у человека – его способность к социальной организации на уровне, недоступном другим живым существам. Однако человеческое общество (в отличие от большинства форм организации животных) представляет собой новую угрозу, и поэтому люди нуждаются в защите от себе подобных. Идея о том, что помимо зрения, слуха и иных средств «защиты» человеку 4 K. Minogue, «The History of the Idea of Human Rights», p. 5. 5 D. Hume, «Treatise of Human Nature» (London, 1951), vol. 3, p. 191. 4 дано нечто невидимое и неосязаемое, называемое правами, которые защищают его от агрессии других людей, а особенно – от правительства, под властью которого он живет, – кристаллизовалась и получила распространение в философско-политическом дискурсе Нового времени. В конце XVIII века эта идея нашла свое выражение в двух важнейших политических документах – Декларации независимости Соединенных Штатов (1776) и французской Декларации прав человека и гражданина (1789). В последней сформулировано два положения, которые впоследствии составят основу стандарта нормативной политики либеральных демократий XIX и ХХ веков: 1) Воля сильного не может служить достаточным основанием и оправданием для действий, затрагивающих жизненные интересы других людей; 2) Один лишь факт принадлежности к человеческому роду дает человеку право требовать, чтобы ему были обеспечены средства, необходимые для независимого и достойного существования. С тех пор права человека постепенно, шаг за шагом получают признание в конституциях большинства независимых государств, а начиная с середины ХХ века – и в международных нормах. Несмотря на отдельные попытки Лиги Наций ввести права человека в сферу международного законодательства, до окончания Второй мировой войны они оставались сугубо внутренним делом государств – субъектов международного права, принципу невмешательства в дела которых отводилась ведущая роль. Что же касается отдельных людей, то подобный подход полностью идентифицировал их с режимами государств, гражданами которых они являлись. Крайним выражением этого подхода были случаи, когда страны антигитлеровской коалиции интернировали чудом выбравшихся из нацистской Германии евреев как представителей вражеской стороны. Создание международного трибунала для суда над главарями Третьего Рейха стало важнейшим шагом на пути признания прав человека в качестве международных норм. Однако инерция традиционного подхода проявилась в том, что рассмотрению в международном трибунале подлежали преступления, совершенные против граждан стран антигитлеровской коалиции, и не подлежали преступления нацистов против собственных сограждан. Всеобщая декларация прав человека, принятая Организацией 5 Объединенных Наций 10 декабря 1948 года, а также последующие конвенции о гражданских, политических, экономических и культурных правах 6 положили начало широкому международному признанию прав человека. Среди существующих определений цели и назначения правозащитной деятельности лучшее, пожалуй, дано не юристами и политиками, а поэтом. В эссе о Максимилиане Волошине Марина Цветаева писала: «Он спасал красных от белых и белых от красных, – вернее – красного от белых и белого от красных, человека – от своры»7. Права человека и политическая культура Израиля С мнением о том, что наилучшую защиту прав человека обеспечивает демократический режим, согласны почти все. Следует, однако, оговориться, что данное утверждение справедливо лишь тогда, когда выработана система, защищающая меньшинство от произвола большинства. В противном случае права слабого, непохожего, несогласного будут ущемляться самым демократическим способом. Государство Израиль является парламентской демократией. Раз в четыре года (а иногда и чаще) в стране проводятся свободные выборы в парламент – Кнессет, а в 1996, 1999 и в 2001 годах прямым всеобщим тайным голосованием избирался и глава правительства. Каждый гражданин, достигший 18 лет, имеет право участвовать в выборах в органы законодательной власти. Каждый гражданин, достигший 21 года, может быть избран в Кнессет. В Израиле свободно действуют партии, выражающие широкий спектр интересов граждан, объединяющихся по политическим, социальным, этническим, религиозным и другим признакам. Если готовность и решимость соблюдать процедуру демократических выборов (важнейший признак формальной демократии) это государство демонстрирует с самого момента своего создания, то с правами 6 Смотри тексты документов в сборнике «Basic Documents on Human Rights» (Oxford: Clarendon, 1971). 7 М.Цветаева, «Живое о живом. Волошин» [1932], в двухтомнике избранных сочинений (Минск: «Народная асвета», 1988), т. 2, стр. 166-224. 6 человека, которые составляют главную заботу демократии либеральной, все обстоит гораздо сложнее. Эксперты сходятся в том, что состояние прав человека в стране является производным трех факторов: правовых норм, политической структуры и политической культуры. Идеологические и политические основы отношения к правам человека в Израиле были заложены задолго до провозглашения государства. Оба ведущих политических движения – социалистическое и ревизионистское, – будучи непримиримыми противниками во многих иных вопросах, неизменно подчеркивали политический и идеологический приоритет коллективного над индивидуальным, интересов народа над интересами личности8. Не менее важным элементом политического и идеологического наследия главных политических сил ишува было их согласие относительно того, что в будущем государстве должна утвердиться демократическая форма правления. В то же время они сходились в том, что основное внимание должно уделяться нуждам государства, сложнейшим проблемам его безопасности, и только потом – правам и нуждам его граждан9. Вскоре эта идеология была переведена на язык политических решений. Одним из них стало принятие – почти без изменений – Чрезвычайных указов 1945 года, изданных британской администрацией для подмандатной Палестины. Не менее важным решением было и установление режима военных комендатур в населенных арабскими гражданами районах страны, просуществовавшего до 1966 8 Об истоках антидемократических тенденций в израильской политической культуре см. книгу Б. Нойбергера «Истоки израильской демократии и этапы ее развития» (Тель-Авив: Открытый университет Израиля // Курс «Власть и политика в государстве Израиль», том второй, 1998), стр. 58-85. 9 Подробнее о формировании идеологических подходов в области прав человека в период ишува см. D. Sharfman, «Living Without Constitution: Civil Rights in Israel» (Armonk: M.E. Sharpe, 1993), стр. 3-37. 7 года. Еще одним шагом стало решение отложить принятие Конституции10. Несмотря на то, что все эти меры с самого начала рассматривались как вынужденные и временные, они наложили неизгладимый отпечаток на подход к правам человека. Помимо сложившегося в период ишува идеологического консенсуса, ставящего права коллектива выше прав личности, серьезное воздействие на политическую культуру страны оказало растущее влияние религиозных партий, союз с которыми обеспечивал коалиционное большинство11. Хроническое – с 1948 года – нежелание политических лидеров заниматься некоторыми вопросами гражданских прав объясняется их боязнью создать угрозу – действительную или мнимую – политическому статус-кво12. В результате массовой иммиграции 1930-х, а затем 1950-х в страну прибыло более миллиона новых репатриантов. Большинство из них не было знакомо с демократическими формами правления, были зависимы от правительства и тем самым становились легкой добычей для разного рода политических манипуляторов, использовавших их для достижения собственных целей. Гражданская активность новых репатриантов, как правило, ограничивалась лишь формальным голосованием. Что же касается низовых гражданских инициатив, массового участия в управлении, то они почти не получили развития. 10 О причинах решения см. в книге Б. Нойбергера «Проблемы конституции в Израиле» (Тель- Авив: Открытый университет Израиля // Курс «Власть и политика в государстве Израиль», том третий, 1998), стр. 31-64. 11 Подробнее о влиянии религиозного фактора на принятие политических решений см. D. Sharfman, «Living without Constitution: Civil Rights in Israel», стр. 69-92; С. Гасратян, «Религиозные партии Государства Израиль» (Москва: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1996), стр. 31-92 и стр. 122-164; Т.А. Карасова, «Еврейская религиозная ортодоксия и израильское общество», в книге «Национализм и фундаментализм на Ближнем Востоке» (Москва: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1999), стр. 30-44. 12 Подробнее о соглашении о статус-кво о роли религии в общественной жизни см. в книге Б. Нойбергера «Религия, государство и политика» (Тель-Авив: Открытый университет Израиля // Курс «Власть и политика в государстве Израиль», том шестой, 1998), стр. 56-67. 8 Более того, в отличие от стран с сильным гражданским обществом, где политические партии формируются на базе гражданских движений (например, партия Зеленых в Германии), в Израиле группы, призванные играть роль гражданских движений, создаются политическими партиями. Наконец, говоря о факторах, повлиявших на политическую культуру Израиля, следует остановиться на еврейско-арабском конфликте, который имел двоякое выражение. Во-первых, в течение восемнадцати лет – с Войны за независимость и до 1966 года – арабы – граждане Израиля находились под юрисдикцией чрезвычайного законодательства военного времени, а также подвергались различного рода политическим ограничениям. Во-вторых, затяжной конфликт между Израилем и арабскими странами породил в израильском обществе атмосферу «осажденной крепости» (society under siege)13. Эта остро переживаемая коллективная эмоция стала немаловажным фактором, влияющим как на правительственные определения «соображений безопасности», так и на судебные решения. Чтобы осознать значение данного фактора, достаточно сравнить судьбу героев двух историй, получивших широкий международный общественный резонанс. В 1971 году высокопоставленный чиновник Пентагона Даниэль Элсберг опубликовал в американской печати ряд секретных материалов своего ведомства с целью привлечь внимание общества к политике американской администрации во Вьетнаме, которую он считал преступной и содержащей угрозу человечеству. Несмотря на гневную реакцию американского правительства и попытки спецслужб расправиться с Элсбергом, американское общество и правосудие сумели должным образом оценить значение его поступка. Суд отверг выдвинутые против него государством обвинения, а Элсберг стал одной из ключевых фигур в американском и международном движении за разоружение и контроль за ядерным 13 См. подробнее: U. Ben-Eliezer, «A Nation in Arms: State, Nation and Militarism in Israel’s First Years» // «Comparative Studies in Society and History», vol. 37 (1995), pp. 264-285; B. Kimmerling, «Political Subcultures and Civilian Militarism in a Settler-Immigrant Society», in: D. Bar-Tal, D. Jacobson and A. Klieman (eds.), «Security Concerns. Insights from the Israeli Experience» (Stanford: JAI Press, 1999), pp. 395-415. 9 оружием14. Десять с лишним лет спустя, в середине 1980-х, израильский гражданин Мордехай Ваануну, несколько лет проработавший техником на ядерном реакторе в Димоне, опубликовал в английской газете информацию, подтверждающую широко циркулирующие сведения об израильском ядерном потенциале. В отличие от Элсберга, Ваануну был судим при закрытых дверях за шпионаж и приговорен к 18 годам тюремного заключения (почти две трети этого срока он провел в одиночной камере). Израильтяне, вне зависимости от своей политической ориентации, были практически единодушны в своем отношении к Ваануну как к предателю и изменнику, что является полной противоположностью позиции западной либеральной общественности, для которой Ваануну – герой, пострадавший за дело мира. В движении в его защиту участвуют многие представители западной интеллектуальной элиты. В 1996 году Ваануну был одним из основных претендентов на получение Нобелевской премии мира. Говоря о формировании политической культуры, мы должны отметить фактор, значение которого стало осознаваться лишь в самое последнее время. В рамках широкого консенсуса всех сионистских сил Израиль был определен как еврейское и демократическое государство. В период, когда возникло это определение, вряд ли кто-либо видел противоречие между этими двумя характеристиками. Право народов на самоопределение в форме независимого национального государства воспринималось как одно из неотъемлемых гражданских прав, а понятия «национализм» и «демократия» (в русском лексиконе советского периода – «движение за национальную независимость») были почти синонимами. В сочетании же «еврейское государство» выразилась страстная мечта гонимого и преследуемого народа о достойной и свободной жизни. После получения независимости определение Израиля как еврейского государства было использовано для создания и оправдания этнической 14 О деле Элсберга см. P. Schrag, «Test of Loyalty: Daniel Ellsberg and the Rituals of Secret Government» (New York: Simon and Schuster, 1974); U. Sanford, «The Papers and The Papers: An Account of the Legal and Political Battle over the Pentagon Papers» (New York: E. P. Dutton, 1972). 10 стратификации и утверждения принципа еврейского доминирования в этнически плюралистическом обществе. Не далее как в 1997 году опрос, проведенный среди израильских старшеклассников-евреев, показал, что примерно половина из них считают, что арабы – граждане Израиля – не должны иметь равных с евреями политических антисемитизму, и гражданских как правило, прав15. Повышенная сочетается чувствительность у опрошенных с к пониженной восприимчивостью к любым проявлениям враждебности по отношению к другим этническим группам. Так, школьники полагают, что выкрики «Евреи, убирайтесь вон» во время футбольного матча в Польше являются ярким проявлением антисемитизма. В то же время в скандировании «Смерть арабам» на матче в находящемся на территории Израиля арабском городе Тайбе многие школьники проявлений расизма не усмотрели. Этноцентристский национализм, глубоко укорененный в израильском обществе, является важнейшим элементом, формирующим политическую культуру Израиля. По злой иронии судьбы те же самые этнические барьеры, разделившие общество на евреев и арабов, встали и между самими евреями, ранжировав их в зависимости от страны исхода. Характерно, что партии и движения, возникающие на основе объединения по этническому признаку, как правило, ведут борьбу не за преодоление этнической стратификации, а за более высокую ступень для своей этнической группы на ее шкале. В целом политическая элита, позиция которой концентрированно выражает политическую культуру страны, не пропагандировала и не поощряла универсальных ценностей либерально-демократического общества, основанного на индивидуальных правах и низовых гражданских инициативах, отвергающего идею этнического доминирования. Результатом взаимодействия перечисленных факторов стало отсутствие сильной нормативной базы для утверждения прав человека и одновременно – широкой идентификации населения с нормами и ценностями либеральной демократии. 15 Опрос проводился институтом «Геокартография» в 1997 году. О выражении различных форм предубеждений против арабского меньшинства см.: «Legal Violations of Arab Minority Rights in Israel» (Adalah — The Legal center for Arab Minority Rights in Israel, 1998), pp. 95-107. 11 Права человека и чрезвычайное законодательство Существуют три источника формально действующего по сей день чрезвычайного законодательства: 1) Чрезвычайные указы 1945 года, изданные администрацией британского мандата; 2) Пункт 9 Положения о законе и администрации 1948 года; 3) Чрезвычайные законы, принятые Кнессетом. Согласно указам 1945 года, в Израиле и на контролируемых им территориях могут применяться законы военного времени, дающие армейскому командованию широкие полномочия в законодательной, судебной и исполнительной сфере, а также возможность пользоваться этими полномочиями по своему усмотрению, исходя из профессиональных интересов. Пункт 9 Положения о законе и администрации дает полномочия министру действующего правительства издавать приостанавливать или чрезвычайные изменять указы, действия которые законов, могут принятых отменять, главным законодателем – Кнессетом – всякий раз, когда возникает чрезвычайная ситуация16. Система чрезвычайного законодательства дает властям возможность действовать с максимальной гибкостью и эффективностью в момент перехода к активным военным действиям, что способствует поддержанию высокой боеготовности. В то же время чрезвычайное законодательство – особенно в периоды относительного спокойствия – создает угрозу принципам верховенства закона. Нужно отметить, что до настоящего времени правительственные органы старались, чтобы использование чрезвычайных законов не ущемляло основные права граждан. Исключение, пожалуй, составляют указы, запрещающие забастовки работникам государственного и общественного сектора, – практика «решения» трудовых споров с помощью чрезвычайного законодательства применяется довольно широко. И все-таки конституционная защита прав личности в условиях постоянно сохраняющегося в Израиле чрезвычайного положения весьма слаба. Если к власти 16 Подробнее о роли чрезвычайного законодательства см. M. Hofnung, «Democracy, Law and National Security in Israel» (Aldershot, UK: Darthmouth, 1996). 12 придет правительство, которое откажется от добровольных самоограничений своих предшественников, то оно будет обладать достаточными полномочиями для того, чтобы без всякой конституционной реформы, сохранив форму демократического режима, не оставить ничего от его содержания. Из Войны за независимость Израиль вышел с территориями бóльшими, нежели предусматривал план ООН по разделу Палестины. Чтобы гарантировать построение национального государства, были проведены законы, предотвращающие возвращение арабских беженцев и обеспечивающие еврейский контроль над землями, предназначенными для абсорбции новых репатриантов. Новые законы предусматривали немедленное получение гражданства евреями по крови и ограничивали возможность приобретения гражданства по праву рождения и проживания для арабов. Законы о собственности позволили переводить личные земельные владения в общественное пользование. Ограничения на свободу передвижения лишили арабских граждан доступа к своим землям и облегчили возможность их конфискации и передачи в ведение государства. Широкие полномочия исполнительной власти по ущемлению прав граждан сужали два механизма израильской демократической системы. Во-первых, рассмотрение исков в Верховном суде, действующем в качестве Высшего суда справедливости, функция которого – служить гарантом того, что правительственные органы не будут использовать свою власть для нарушения гражданских прав. Во-вторых, борьба политических движений за голоса избирателей. Парламентская оппозиция боролась за отмену части мер безопасности, ограничивающих права и свободы граждан; представители как оппозиции, так и коалиции стремились привлечь голоса избирателей из всех секторов израильского общества. Взаимодействие этих механизмов привело к постепенному усилению общественного контроля за действиями властей в сферах, связанных с государственной безопасностью. События Шестидневной войны несколько затормозили процесс либерализации законодательства, зато последующие десятилетия отмечены неуклонной либерализацией общественного сознания и норм повседневной жизни. Телевидение, массовый туризм, новые 13 информационные технологии открыли израильское общество для внешних влияний и сделали систему запретов устаревшей и неэффективной. Приход к власти в 1977 году блока Ликуд, проявившего во время пребывания в оппозиции значительную приверженность идее прав человека, был отмечен реформами в сфере чрезвычайного оборонного законодательства. В 1979 году произошла значительная либерализация законов, касающихся административных арестов, права властей высылать из страны израильских граждан и проводить административные аресты израильских граждан были отменены. В то же время, с 1979 года правительство Ликуда использовало механизм чрезвычайного оборонного законодательства для утверждения необратимости еврейского присутствия на части контролируемых территорий. Новые законы стремятся юридическими средствами противостоять любому отрицанию права еврейского народа на единоличный суверенитет над западными территориями Эрец-Исраэль. Так, было запрещено публичное выражение солидарности с палестинскими организациями, борющимися с Израилем насильственными методами. Был введен (впоследствии отмененный) запрет на встречи – даже с мирными целями – с представителями этих организаций. Дополнительные ограничения были наложены на свободу ассоциаций и на свободу быть избранными на общественные должности. Новые законы, подчеркивающие старые легальные принципы, не оказали существенного влияния на практическое состояние прав человека. Более того, Высший суд справедливости все чаще рассматривает случаи нарушений гражданских прав, что свидетельствует об усилении общественного контроля за деятельностью властей. Законодательный механизм защиты прав человека Инстанцией, защищающей гражданские права в конституционных рамках Государства Израиль, является Верховный суд, которому рядом специальных постановлений придана функция Высшего суда справедливости. При всей приверженности Верховного суда этой высокой миссии, его возможность влиять на статус гражданских прав весьма ограничена. Первое ограничение связано с тем, что, придерживаясь доктрины о необходимости поддержания баланса между гражданскими правами и 14 национальной безопасностью, Верховный суд зачастую оставлял решение дел, связанных с проблемами безопасности, на усмотрение правительства. Второе ограничение носит гораздо более глубокий и всеобъемлющий характер. В отличие от большинства демократических стран, – где права человека гарантированы конституцией, а конституционная гарантия этих прав поддерживается полномочием судов признавать недействительными законы, принятые парламентом в нарушение конституции, – Израиль конституции не имеет. Тем самым любой действующий парламент может большинством голосов принять, отменить или изменить любой закон, в то время как Верховный суд законодательно не уполномочен отменять действие законов, принятых Кнессетом, – даже если они противоречат принципам прав человека. Против принятия конституции выступают прежде всего религиозные партии, которые опасаются, что пострадают как общий статус религии, так и легитимность религиозных норм в государстве. С другой стороны, власти, получив широкие административные полномочия действовать, руководствуясь собственным пониманием нужд безопасности и без оглядки на гражданские права, не спешат с этими полномочиями расстаться. Отсутствие конституции позволяет сохранять чрезвычайное законодательство, не подвергая его серьезной ревизии. Второй областью, где сказывается отсутствие конституции, является личный статус человека, – прежде всего право заключать брак и разводиться. За неимением института гражданского брака личный статус гражданина в Израиле определяется религиозным судом, причем правом регистрации этого статуса обладает лишь инстанция, получившая полномочия от министра по делам религий. Для евреев необходимо еще и разрешение главного раввината, тем самым регистрировать браки и разводы евреев в Израиле уполномочен только ортодоксальный Суд Торы. Неортодоксальные же ветви иудаизма этих полномочий не имеют17. Несмотря на то, что конституция так и не была принята, а неоднократные попытки принять в качестве основного (конституционного) закона Декларацию 17 См.: У. Регев, М. Села и Г. Котляр, «Религия и политика в Израиле» (Иерусалим: Библиотека культурно-просветительского общества «Теэна», вып. 12, 1998). 15 прав человека не увенчались успехом, некоторые важные права человека получили нормативное закрепление в решениях судов, и в первую очередь – Верховного суда. Так, Верховный суд постановил, что из факта провозглашения Израиля свободным демократическим государством вытекает обязательство обеспечить в нем основные свободы – выражения мнений, свободу совести и вероисповедания, – а также равноправие и право граждан на справедливый суд. В 1990-х начинается процесс, который часто называют «конституционной революцией». В 1992 году были приняты два новых основных закона (всего к тому времени было принято девять основных законов18) – «О свободе деятельности» и «О свободе и достоинстве человека», обеспечивающие конституционную защиту тех прав человека, по которым существует широкое политическое согласие. Среди них – право на жизнь, свободу и достоинство, свободу предпринимательской деятельности и передвижения, право на собственность и на невмешательство в личную жизнь. В 1995 году Верховный суд вынес беспрецедентное решение о том, что он обладает полномочиями осуществлять юридическую проверку законов, принимаемых Кнессетом, и отклонять законы, которые ущемляют права, перечисленные в Основных законах19. Ряд важнейших прав человека – в частности, свобода слова, совести и религии, равноправие – в основных законах не упоминаются. Хотя Верховный суд пока не дал однозначного ответа, содержатся ли в основных законах нормы, защищающие данные права, в последние годы он склонен трактовать эти свободы как вытекающие из конституционного Закона о свободе и достоинстве человека. Значительным шагом в утверждении прав человека следует считать официальное 18 Полный список основных законов и дискуссию об их статусе см. в книге Б. Нойбергера «Проблемы конституции в Израиле», стр. 72-77. 19 См. статью А. Эпштейна «Социально-политические последствия укрепления статуса Верховного Суда как главенствующей структуры в политической жизни Израиля» // «Ближний Восток и Современность» (Москва: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока), №8 (1999), стр. 223-243. 16 присоединение Израиля к основным международным конвенциям20. Под некоторыми из них Израиль свою подпись поставил, однако лишь спустя много лет, в 1991 году, израильский парламент ратифицировал их, тем самым приняв дополнительные обязательства по защите и обеспечению прав человека. Однако и в этой связи следует отметить, что при ратификации этих конвенций Израиль отмежевался от некоторых их пунктов, связанных с правом на свободное вступление в брак и создание семьи. Правозащитная деятельность и оценка состояния прав человека Общественный статус прав человека определяется, с одной стороны, уровнем и потенциальными возможностями законов, обеспечивающих эти права; с другой – деятельностью органа власти (в данном случае – Верховного суда), отвечающего за исполнение и трактовку законов. Не менее важным фактором является правозащитное движение, которое, выражая общественный интерес, подталкивает власть к принятию решений в области прав человека и одновременно выполняет просветительскую функцию, расширяя сферу общественного интереса к проблеме. Среди независимых правозащитных организаций Израиля одни занимаются гражданскими правами определенных групп населения (например, организация «Бецэлем» – правами палестинцев – жителей территорий, «Безхут» – инвалидов), другие – специфическими аспектами гражданских прав (к примеру, Объединение за запрещение пыток), третьи объединяются по профессиональному признаку (организация «Врачи за права человека»). Наиболее крупной и влиятельной является Израильское общество защиты гражданских прав, созданное в 1972 году. Его председателями в разное время были профессор Ханс Клингхофер, судьи Шимон Агранат и Хаим Коэн. Сегодня Общество 20 возглавляет профессор Рут Габизон, специалист по В их числе конвенции «О гражданских и политических правах» (1966); «О социальных, экономических и культурных правах» (1966); «О ликвидации всех форм расовой дискриминации» (1966); «Об отмене всех форм дискриминации женщин» (1979); «О запрещении пыток, а также жестокого, бесчеловечного либо унижающего достоинство отношения или наказания» (1984); «О правах ребенка» (1989). 17 гражданским правам с мировым именем. Общество выступает инициатором новых законов и, работая в тесном сотрудничестве с законодательной комиссией Кнессета, способствует их принятию. Оно представляет граждан и организации в судах (прежде всего в Высшем суде справедливости) при слушании дел, связанных с правами человека. Наконец, Общество издает и распространяет исследовательские и просветительские материалы, проводит лекции и семинары как для широкой публики, так и для специалистов – юристов, педагогов, военных, полицейских и т.д. В ряде регионов Израиля Общество имеет свои филиалы, основная цель которых – рассмотрение жалоб граждан на любые нарушения их прав властями. Как и многие другие правозащитные организации, Общество защиты гражданских прав регулярно составляет и публикует годовой отчет – итоговый документ, суммирующий его деятельность и содержащий оценку состояния прав человека в стране21. Права человека в Израиле оцениваются и рядом независимых международных организаций (в частности, Amnesty International и Freedom House), а также Организацией Объединенных Наций. В 1998 году, впервые с момента ратификации Конвенции о гражданских и политических правах, собственный отчет о состоянии прав человека в стране представило в ООН израильское правительство. Международная правозащитная организация Freedom House разработала систему сравнительной оценки степени свободы. По семибалльной системе отдельно оцениваются гражданские свободы и политические права в каждой стране. Среднее арифметическое от этих двух оценок и является «мерой свободы». Страны, получившие от одного до 2,5 баллов, считаются свободными; от 3 до 5 – частично свободными, от 5,5 до 7 баллов – несвободными. Израиль, имеющий оценку 2 (2 за политические права и 2 за гражданские свободы), – свободная страна, в которой соблюдаются основные права человека, а их нарушения не носят систематического характера. Такую же оценку получили 21 Далее в настоящей работе, за исключением специально оговоренных случаев, цитируются данные о нарушениях прав человека, приведенные в отчетах Общества защиты гражданских прав за 1996-1999 годы. 18 Венесуэла, Чили, Аргентина, по 1,5 балла имеют Великобритания, Франция, Япония, Германия. Одного балла удостоились Австралия, Канада, США, Италия. Совершенно иную картину мы наблюдаем на контролируемых территориях. По оценке Freedom House, «мера свободы» здесь – 6 баллов, одна из самых низких. Из контролируемых территорий такую же оценку получил в Кашмир (Индия), еще более худшую – Восточный Тимор (Индонезия)22. Права человека на контролируемых территориях После Шестидневной войны правительство постановило, что судьба территорий должна быть определена в ходе будущих переговоров с соседними арабскими странами. До достижения соглашений было решено сформировать военную администрацию, действующую на основании международного закона о военной оккупации. Правительство старалось ограничить свое вмешательство в повседневную жизнь территорий сферой безопасности, предоставив населению самому управлять своими делами. Однако довольно быстро вопрос о будущем территорий занял центральное место в израильской политической полемике. Под давлением различных политических сил на этих территориях началось строительство поселений, функционирование которых обеспечивается различными израильскими службами. После прихода к власти блока Ликуд наметившаяся тенденция к частичной аннексии территорий без предоставления гражданских прав живущему на них арабскому населению становится государственной политикой Израиля. На контролируемых территориях действуют две законодательных системы: территориальная для палестинцев и персональная для еврейских поселенцев, на которых были распространены израильские законы. Израильские граждане могли относительно свободно селиться на этих территориях, зачастую получая при этом существенную финансовую помощь от государства. Палестинцы – жители Западного берега и сектора Газа, не имея возможности создавать политические партии и движения, избирать и быть 22 Вышеприведенные данные взяты из отчета «Freedom in the World: Political Rights and Civil Liberties» (New York: Freedom House, 1992). 19 избранными, практически были лишены политических прав23. Израиль наложил строгие ограничения на свободу слова, печати, культурного выражения. Известны случаи арестов и избиений неугодных журналистов. Военные власти широко использовали практику коллективных наказаний. Так, с 1987 по 1991 год было взорвано более трехсот и забетонировано более двухсот домов террористов, в которых жили их семьи, в том числе дети и старики. Не менее распространенным методом коллективного наказания стало закрытие учебных заведений. Рекорд принадлежит университету Ан-Наджа, в котором занятия не велись в течение 44 месяцев. К нарушениям прав человека следует отнести депортации палестинцев, занимающихся деятельностью, неугодной властям, и применение боевых патронов во время массовых беспорядков. Все эти меры на фоне ухудшающегося экономического положения в немалой степени спровоцировали рост исламского фундаментализма на территориях Западного берега и сектора Газа. После подписания в 1993 году соглашений между Израилем и Организацией освобождения Палестины общий объем нарушений израильскими властями прав человека на контролируемых территориях снизился. Однако действия правительства, направленные на борьбу с палестинским террором, во многих случаях сопряжены с нарушением гражданских свобод. Наиболее распространенным (совершенные или ответом военных предполагаемые) властей на по-прежнему террористические остается такая акты мера коллективного наказания, как полная или частичная блокада территорий. Частое применение этой меры привело к тому, что тысячи палестинцев, работавших в Израиле, лишились единственного источника существования, а экономика Западного берега и Газы была поставлена на грань катастрофы. 23 О состоянии прав человека на контролируемых территориях см. D. Kretzmer, «The Legal Status of the Arabs in Israel» (Tel-Aviv: International Center for the Peace in the Middle East, 1987); I. Lustick, «Arabs in the Jewish State» (Austin: University of Texas Press, 1980); M. Shamgar (ed.), «Military Government in the Territories Administered by Israel. The Legal Aspects» (Jerusalem: Hebrew University – Faculty of Law, 1982); «Human Rights in the West Bank and Gaza: Legacy and Politics» (Syracuse, N.Y.: Syracuse University Press, 1995). 20 Неоднократно в период очередной блокады военное командование отказывалось разрешить проезд машинам с больными и медицинским персоналом, в результате чего несколько больных умерло, так и не дождавшись медицинской помощи. Пункт 7 Международной конвенции о гражданских и политических правах запрещает пытки. Комиссия ООН, борющаяся за прекращение применения пыток, пришла к выводу, что методы следствия Общей службы безопасности (ШАБАК) содержат элементы пыток. Среди широко использовавшихся методов – длительное лишение сна, многочасовые допросы со сменой следователей, нескончаемые переводы подследственного из камеры в камеру. Приведенные на допрос часами ждут следователя, сидя на низкой табуретке с мешком на голове, при этом их руки заломлены назад и взяты в наручники, а музыка включена на полную мощность24. Мы упомянули лишь меры так называемого «ограниченного физического воздействия», до сентября 1999 года официально разрешенные в Израиле. Однако правительственные и государственные комиссии отмечали факты применения сотрудниками ШАБАК особо жестоких и травмирующих пыток при допросах и фальсификации отчетов об использовании мер физического воздействия. В последние годы комиссия по делам ШАБАК выдавала возобновляемые каждые три месяца «специальные разрешения» на применение «особых методов» следствия к лицам, подозреваемым в принадлежности к мусульманским террористическим организациям. Коль скоро речь шла о палестинских террористах, общественная поддержка пыток достигалась без труда. Однако использование мер «ограниченного физического воздействия» при допросах некоторых деятелей крайне правого еврейского движения, равно как и смерть палестинского заключенного в результате применения к нему разрешенных методов допроса, вызвали широкую дискуссию, нарушившую многолетний заговор общественного молчания вокруг вопроса о пытках. В сентябре 1999 года четырехлетняя борьба 24 О применении пыток во время допросов палестинцев см. «The Interrogation of Palestinians during the Intifada: Ill-treatment, Moderate Physical Pressure or Torture?» (Jerusalem: B’tselem, 1992). 21 правозащитных организаций за запрещение пыток увенчалась успехом. Высший суд справедливости признал противозаконными методы допроса, применяемые Общей службой безопасности, и запретил использование мер физического воздействия при допросе заключенных. В 1997-1998 годах широкий резонанс получает проблема административных арестов. По инициативе Общества защиты гражданских прав на имя министра обороны были направлены сотни петиций протеста. Среди подписавших – пять крупнейших израильских писателей, деканы юридических факультетов всех израильских университетов и другие. В результате было освобождено большинство находившихся под административным арестом заключенных25, десять из которых провели в тюрьме без суда и без предъявления обвинения более чем по три года. Равноправие В отличие от большинства демократических стран, равноправие не закреплено в Израиле в качестве юридической нормы. Однако провозглашенное в Декларации независимости равноправие граждан принято в обществе в качестве неписаного закона, и его защищает Высший суд справедливости в своих решениях. Закон о равных возможностях в трудовой деятельности запрещает дискриминировать граждан на основании их пола, семейного положения, сексуальной ориентации и факта беременности. В 1995 году к закону принята поправка, запрещающая дискриминацию по признакам национальности, страны происхождения, вероисповедания, партийной принадлежности, убеждений и возраста. Вместе с тем правозащитные организации отмечают, что государственный механизм реализации перечисленных пунктов закона пока не создан и в случае возникновения проблемных ситуаций работник остается один на один в своей 25 Подробнее об административных арестах см. «Prisoners of Peace: Administrative Detention during the Oslo Process» (Jerusalem: B’tselem, The Israeli Information Center for Human Rights in the Occupied Territories, 1997). 22 борьбе с работодателем. Ряд серьезных мер был направлен на устранение фактического неравенства между полами. Верховный суд вынес постановление об оказании «корректирующего предпочтения» женщинам при назначении членов советов директоров правительственных компаний, а Кнессет принял поправку к Закону о государственной службе, делающую обязательным «приемлемое представительство женщин» во всех государственных учреждениях. В последние годы уменьшился разрыв в зарплате мужчин и женщин, по решению Верховного суда сняты некоторые дискриминационные ограничения на прохождение женщинами службы в армии. Тем не менее по-прежнему незначительно представительство женщин на высоких государственных постах и в руководстве академических учреждений. Женщины подвергаются постоянной дискриминации в раввинатских судах. Одним из наиболее вопиющих случаев стало распоряжение судьи раввинатского суда взять под стражу женщину, которая осмелилась возразить ему в ходе судебного разбирательства. Вопреки предельно четким формулировкам закона, условия приема на работу, в том числе в государственные учреждения, нередко содержат ничем не обоснованные требования, дискриминирующие сразу несколько групп населения. Например, Управление государственной службы склонно отдавать предпочтение тем, кто служил в боевых частях, что ставит в неравное положение женщин, арабов, инвалидов и большинство новых репатриантов. Весьма красноречивы случаи дискриминации арабов – граждан Израиля при приеме на работу. Так, один из отделов Министерства внутренних дел дал объявление о наборе адвокатов, отметив, что рассмотрены будут только обращения кандидатов, прошедших армейскую службу. Арабскому соискателю было отказано в приеме документов на том основании, что в армии он не служил. Когда Общество защиты гражданских прав направило в министерство письмо, разъясняющее незаконность подобного требования, МВД ответило, что отдел вообще не нуждается в адвокатах, а объявление напечатано по ошибке. На сегодняшний день арабы составляют 21% от общего числа жителей Израиля. В тоже время среди государственных служащих они представлены менее чем 5 процентами, из 1059 членов директоратов правительственных компаний только 23 15 арабов (менее 1,5%), из 93 судей окружных судов – лишь 4 (менее 5%)26. Арабы составляют группу населения, которая подвергается дискриминации с момента создания государства. В 1990-х сделаны важные шаги, сократившие разрыв между арабским и еврейским сектором в сферах образования и муниципального финансирования. Однако различия между двумя системами образования все еще огромны и выражаются прежде всего в тотальном доминировании одной системы над другой. Арабский сектор лишен возможности как устанавливать цели и задачи своей системы образования, так и быть равным партнером при постановке общегосударственных целей и задач. Многочисленные отчеты свидетельствуют о катастрофическом состоянии школьного образования арабов: низком уровне преподавания, нехватке оборудования и помещений. Дети из отдаленных поселков вынуждены идти многие километры пешком до ближайшего автобуса, доставляющего учеников в школу. Дискриминация арабского населения с особой отчетливостью проявляется при осуществлении права на жилище и владение землей. Государство практикует систематическое разрушение домов арабов в поселках, не имеющих официального признания, и в то же время отказывается предложить жителям неофициально построенных домов какое-либо альтернативное решение. В ряде районов Негева государственные земли передаются в ведение Еврейского агентства с целью предотвратить строительство на этих территориях домов для арабов. Подобные решения облегчаются тем, что в Совете земельного управления за всю историю Израиля не было ни одного представителя арабского меньшинства. До настоящего времени арабские граждане были лишены возможности приобретать недвижимость в населенных пунктах, основанных Еврейским Агентством. В начале 2000 года в Высший суд справедливости обратилась арабская семья, которой было отказано в приобретении участка земли для строительства дома на территории поселка Кацир, основанного Еврейским 26 Данные приводятся в «Equality and Integration» (Sikkui – The Association for the Advancement and Equal Opportunity, 1997), p. 28. 24 агентством. Суд вынес историческое решение, запрещающее государству дискриминировать граждан по признаку национальности и религии путем передачи земель исключительно под еврейские поселения. Правозащитные организации и пресса сообщают об унизительных процедурах досмотра арабов — граждан Израиля в аэропорту им. Бен-Гуриона, при въезде в торговые центры, об отказах владельцев магазинов принимать чеки, выписанные арабами. Весной 1998 года общественное мнение было взбудоражено решением мэра и муниципального совета Хайфы не назначать адвоката Хасана Абу Варда, члена совета от партии МЕРЕЦ, председателем городского комитета по образованию. Член совета от партии Ликуд открыто мотивировал свое голосование «против» тем, что араб не должен руководить образованием еврейских детей. Эта история вызвала широкую общественную дискуссию. Среди тех, кто критиковал решение Хайфского совета как расистское и недемократическое, были представители различных политических кругов – от МЕРЕЦ до партии МАФДАЛ. Результатом энергичных протестов общественности стало назначение на пост председателя комитета по образованию другого араба. Случай в Хайфе стал выражением весьма неоднозначной ситуации: с одной стороны, он свидетельствует об усилении гражданского общества в Израиле, а с другой – о том, что оно еще слабо, и «скромное обаяние» племенного иррационализма подчас без труда побеждает закон и здравый смысл. Отчеты правозащитных организаций изобилуют сообщениями об оскорбительном отношении в школе и армии к выходцам из Эфиопии и из бывшего СССР. Ашкеназское руководство ультраортодоксальных религиозных общин нередко препятствует поступлению учеников-сефардов в «ашкеназские» иешивы. Дискриминации новых репатриантов – прежде всего, со стороны Министерства внутренних дел – посвящены целые разделы отчетов о правах человека. Если МВД подозревает, что тот или иной репатриант сообщил ложную информацию или подделал документы, свидетельствующие о его еврействе, то, не утомляя себя юридическими процедурами, лишает человека гражданства, нередко не давая ему возможности привести доводы в свою пользу. Не менее решительно действует МВД в случаях, когда обнаруживает, что предоставило гражданство по 25 собственному «недосмотру». Так, демобилизованный солдат, только что с отличием закончивший службу в боевых частях, обратился с просьбой восстановить утерянное удостоверение личности в ближайшее отделение МВД, где с удивлением узнал, что он больше не гражданин Израиля. Оказывается, семь лет назад гражданство четырнадцатилетнему подростку было предоставлено «по ошибке»! Несмотря на отдельные изменения к лучшему, наблюдаются и обратные тенденции; в частности, срок рассмотрения просьбы о предоставлении статуса временного жителя в рамках воссоединения семей был продлен с трех до пяти лет. Свобода печати и информации В Израиле насчитывается свыше шестисот печатных средств массовой информации на различных языках, а также десятки государственных и независимых каналов радио и телевидения. Отражая многообразие оттенков политического спектра, средства массовой информации свободно критикуют проводимую правительством политику. В то же время в стране сохраняется военная цензура, контролирующая публикации, связанные с вопросами безопасности. В последние годы вмешательство военной цензуры значительно ослабло – отчасти под давлением общественного мнения, отчасти вследствие бурного развития электронных СМИ. Действующее в Израиле Положение о печати предполагает выдачу журналистам специальных правительственных лицензий, облегчающих доступ к источникам информации. Подобная практика, позволяющая правительственному Бюро по делам печати отказать в лицензии неугодным журналистам, ставит прессу в определенную зависимость от государства, нарушая тем самым основной Закон о свободе предпринимательства27. 27 Об ограничении свободы прессы в Израиле см. книгу Д. Каспи «Средства массовой информации и политика» (Тель-Авив: Открытый университет Израиля // Курс «Власть и политика в государстве Израиль», том десятый, 1998), стр. 89-106; P. Lahav, «The Press and National Security», 26 Серьезным нарушением свободы печати стал запрет на книгу писателя и журналиста Майка Адлера о подводной лодке «Дакар». Несмотря на то, что рукопись прошла проверку военной цезуры, суд удовлетворил иск государства о запрете книги, которая к тому времени уже была издана и поступила в библиотеки. По требованию Государственной прокуратуры книга изымалась из библиотек, а последние отчитывались о проведении изъятия, хотя решение суда не содержало никаких оснований для подобных действий. Израиль поставил свою подпись под конвенцией, гарантирующей свободу информации. Однако многие годы отсутствие закона об информации давало возможность организациям и официальным лицам нарушать право на свободный доступ к информации. Более того, запрещающее распоряжении государственным информацию в Израиле существует служащим достоянием делать положение, находящуюся общественности. в их Большинство учреждений относятся к информации как к собственности, которой они ни с кем не обязаны делиться. Например, МВД отказывается предоставить информацию о количестве просьб о воссоединении семей, поданных в министерство. Служба тюремных учреждений отказывается опубликовать свои собственные инструкции и указы, в том числе касающиеся прав и обязанностей заключенных. В мае 1998 года был сделан важный шаг на пути обеспечения конституционных гарантий права граждан на получение информации. Депутаты Кнессета единогласно проголосовали за Закон о свободе информации. Практическое осуществление положений этого закона, который пресса успела окрестить революционным, потребует пересмотра и приведения в соответствие действующих актов и постановлений многих министерств и ведомств. Свобода совести и вероисповедания Декларация независимости провозглашает свободу совести и религии одним из основных принципов израильской демократии. «Существует полная свобода религии в по преимуществу еврейском государстве. Признанные in Avner Yaniv (ed.), «National Security and Democracy in Israel» (Boulder: Lynne Rienner, 1993), pp. 173-195. 27 религиозные общины наделены полномочиями регистрировать обращение в религию новых членов, а также браки между членами своих общин. В то же время, государство не занимается пропагандой религии», – отмечает отчет правозащитной организации Freedom House28. Однако в широком смысле свобода вероисповедания в Израиле ограничена, так как законы обязывают граждан находиться под юрисдикцией религиозных судов (прежде всего это касается брака и развода) независимо от их личного желания и отношения к религии. В первой половине 1990-х наметилась тенденция к сужению полномочий религиозных судов, а также к ограничению многолетней монополии учреждений ортодоксального иудаизма. Эта тенденция проявлялась, прежде всего, в легитимации консервативного и реформистского течений в иудаизме. Были приняты решения о плюралистическом подходе к изучению иудаизма в системе государственного образования, о создании альтернативных кладбищ, о частичном финансировании учреждений неортодоксального иудаизма. В 1992-1996 годах Министерство по делам религий значительно увеличило финансирование религиозных учреждений консервативного и реформистского иудаизма, в результате чего несколько сократился огромный перевес в размерах государственной помощи, оказываемой ортодоксальному иудаизму. Наконец, Высший суд справедливости вынес важное постановление о том, что МВД не имеет права отказывать новым репатриантам, прошедшим консервативный или реформистский гиюр за пределами Израиля, в регистрации их в качестве евреев. При коалиционном правительстве под руководством премьер-министра Б. Нетаньягу была создана комиссия под руководством министра юстиции Яакова Неэмана, призванная найти компромиссное решение о прохождении гиюра в Израиле. Воплощение в жизнь рекомендаций этой комиссии внесет определенный вклад в обеспечение прав представителей различных направлений иудаизма. Права иностранных рабочих Благодаря деятельности правозащитных организаций права иностранных 28 «Freedom in the World: Political Rights and Civil Liberties» (New York: Freedom House, 1992), p. 265. 28 рабочих все чаще становятся темой общественного обсуждения. В Израиле отсутствует законодательная база, регулирующая статус иностранных рабочих и членов их семей, – в том числе не определены условия занятости и страхования здоровья, минимальная зарплата, право на образование для детей и т.д. Рабочие, добровольно прибывшие в Израиль, часто оказываются в крайне тяжелом положении. Работодатели не заключают с ними трудовые договоры, забирают паспорта, платят зарплату, которая существенно ниже минимально гарантированной законом. Во многих случаях рабочие не имеют медицинской страховки и, следовательно, лишены медицинской помощи, что привело к смерти одного из них от воспаления легких. Жалобы в полицию и министерство внутренних дел находят весьма слабый отклик. МВД не только не принимает мер против работодателей, незаконно изымающих паспорта, но и само месяцами не возвращает паспорта, а затем передает их в руки работодателей. Подчас иностранные рабочие несут наказание за нарушения закона, совершенные работодателями. Так, пять китайских рабочих, подписавших контракт с фирмой по найму и находящихся в Израиле на совершенно законных основаниях, были взяты под стражу и получили постановления о депортации, когда выяснилось, что владельцы предприятия, где они работали, не имеют соответствующей лицензии. Заключение Оценивая динамику соблюдения прав человека в Израиле, оптимист придет к выводу, что стакан наполовину полон, и в подтверждение справедливо укажет на впечатляющие сдвиги последнего десятилетия в законодательстве и на растущую активность правозащитных организаций; пессимист возразит, что стакан наполовину пуст, не менее справедливо отмечая слабость гражданского общества, отсутствие твердой конституционной основы для защиты гражданских свобод, а также устойчивость политической культуры, для которой права человека не составляют фундаментальной ценности. Как бы там ни было, прежде чем стать «светочем для народов мира», провозглашенному полвека назад еврейскому государству предстоит пройти нелегкий путь и разрушить еще не одного кумира, сотворенного «из грехов нашей родины вечной».
