Уникальное и универсальное в стратегии перевода

УНИКАЛЬНОЕ И УНИВЕРСАЛЬНОЕ В СТРАТЕГИИ И
ТАКТИКЕ ПЕРЕВОДА
Штанов А.В. (МГИМО, доцент)
Среди
вопросов,
касающихся
такого
явления,
как
перевод,
актуальным по сей день является проблема стратегии и тактики перевода.
По аналогии с военным термином (см.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю.
Толковый
словарь
русского
языка. - М., 1994. с. 761) стратегию
перевода можно определить как «искусство ведения межъязыковой
коммуникации коммуникантом-посредником в лице переводчика; общий
план, концепция, идея перевода (перехода от исходного текста к тексту
перевода с сохранением коммуникативного содержания), основывающаяся
на моделирующем прогнозировании, анализе и синтезе содержания на
коррелятивной
основе,
т.е.
путем
идентификации
и
наложения
функционально равнозначных взаимосвязанных моделей разного порядка
исходного языка и языка перевода». Тактику перевода можно определить
как
«технологию
принятия
переводческого
решения
в
пределах
идентифицированных моделей, наполнение смыслообразующих, каркаснорамочных моделей коррелятивным по сущности и коммуникативным по
функции содержанием».
Актуальность этого вопроса подтверждается как с теоретической, так
и с практической стороны. Действительно, при всей внешней изученности
проблематики адекватности перевода, переводимости-непереводимости,
единицы перевода и его инварианта (хотя мы считаем, что на данный
момент указанные вопросы все таки не получили однозначного решения),
такой, казалось бы, первостепенный вопрос: «с чего и как переводить?» до
сих пор не получил должного описания.
Между тем, указанная проблема напрямую связана с технологией
перевода, которой должен владеть любой переводчик. Переводчик, не
владеющий навыками технологии перевода, если даже предположить, что
он имеет хорошую языковую компетенцию, т.е. прочно усвоил все
составляющие грамматической и лексической систем иностранного языка,
обречен на постоянное «изобретение велосипеда», как минимум, или же на
провал, как максимум. Т.е. вполне возможно себе предположить такую
ситуацию, когда переводчик, не имея прочных навыков технологии
перевода, не в состоянии обеспечить межъязыковую коммуникацию.
Разработка переводоведческих проблем нашла свою реализацию в
большом разнообразии теоретических моделей перевода. Однако все
теории,
стремившиеся
(и
не
без
основания)
выделиться
своей
оригинальностью (см. Рецкер Я.И., Гак В.Г., Ревзин И.И. и Розенцвейг
В.Ю., Найда Ю, Швейцер А.Д., Латышев Л.К. и т.д.), так или иначе, были
построены вокруг таких явлений, как единица и инвариант перевода в
языковой семантической, но отнюдь не в речевой содержательносмысловой функции. Даже такая интересная модель, как информационная
теория Р.К.Миньяра-Белоручева, подвергая сомнению исключительность
семантики как смыслоорганизующего ядра перевода, тем не менее, в итоге
через теорию несоответствий возвращается в замкнутый круг семантической языковой (но отнюдь не речевой) модели перевода (МиньярБелоручев Р.К. Как стать переводчиком. - М.: Стелла, 1994. с. 114-119;
Общая теория перевода и устный перевод. - М.: Воениздат, 1980. с. 122144; Учебное пособие по теории перевода. – М.: ВИ, 1976. с. 89-93).
Основными, на наш взгляд, недостатками большинства теоретических
моделей перевода являются:
-
во-первых,
даже
в
случае
декларирования
необходимости
рассматривать явление перевода исключительно на уровне текста, а также
невозможности вести речь о переводе слова, в дальнейшем рассуждения
сводятся именно к переводу слова или словосочетания;
- во-вторых, за основу всех переводческих действий, которые
находятся на стыке двух речевых произведений, двух кодов, взята
семантика слова; между тем, семантика – есть явление национальное, так
как семантическое содержание слова (или словосочетания) в предложении
строится на национальной сетке понятий и на системе национальноокрашенных ассоциаций;
- в-третьих, при переходе от теоретических положений к конкретным
переводческим приемам, которые в своей совокупности и составляют
технологию перевода, используемый большинством ученых национальносемантический
аспект
ограничил
действия
переводчика
«богатой»
системой переводческих трансформаций. Рассуждения ряда ученых
привели к выводу о том, что «…искусство перевода заключается в умении
совершать трансформации на разных уровнях…, что трансформации на
более глубоком уровне (на уровне значения слов, а не просто слов), на
семантическом, требуют от переводчика уже профессионального умения»
(Миньяр-Белоручев Р.К. Как стать переводчиком. - М.: Стелла, 1994. с.
47), что «…равноценность регулятивного воздействия ИТ и ПТ и их
семантико-структурное подобие могут вступать в противоречие друг с
другом. Этот конфликт разрешается с помощью намеренных отступлений
от структурного и семантического параллелизма между ИТ и ПТ в пользу
их равноценности в плане воздействия» (Латышев Л.К. Технология
перевода.
М.:
НВИ-Тезаурус,
2000.
с.
27).
Трансформационная
технологическая модель, основывающаяся опять-таки на так называемом
семантическом переводе, предполагает регулярное сравнение объемов
значения слов, а также грамматических единиц в разных языках, что в силу
приведенных выше аргументов является некорректным.
Система семантических трансформаций отдаляет нас от сути
перевода, который вовсе не связан с простыми, формальными заменами по
принципу узкое-широкое, прямое-обратное и т.д., а также не является
механическим орудием в руках переводчика, когда на его усмотрение под
прикрытием семантики происходят замены, добавления, расширения,
сужения и т.д. Именно трансформационный подход к технологии перевода
и породил бесконечный спор о переводимости-непереводимости, о
буквальном, вольном и адекватном переводе, и, как результат, - привел к
выхолащиванию технологической стороны перевода, отдавая перевод на
откуп индивидуальной компетенции переводчика: «К сожалению, наука о
переводе пока не в состоянии описать алгоритм нахождения оптимального
переводческого решения… Поэтому в обозримом будущем единственным
“компасом”, указывающим переводчику путь к сложному решению будет
комплекс приобретенных им умений, базирующихся на его интеллекте и
интуиции» (Латышев Л.К. Технология перевода. М.: НВИ-Тезаурус, 2000.
с.228).
Таким образом, сторонники трансформационной технологии перевода
стали «заложниками» своих собственных идей, когда с одной стороны, их
умозаключения строятся на семантической системе лексических и
грамматических трансформаций, с другой же стороны, переводческая
практика
регулярным
образом
опровергает
эффективность
данной
системы. Стремления же создать более действенную модель, не выходя за
семантические рамки, закономерным образом не дают положительных
результатов. Поэтому в итоге все списывается за счет интуиции и
индивидуального мастерства каждого конкретного переводчика.
Результаты закрепления в качестве технологической составляющей
процесса перевода трансформационной системы естественным образом
проявились и
в методике преподавания перевода. Она строится
преимущественно
на
статической
системно-семантической
основе,
которой свойственны: аналитизм и линейность восприятия – навыки
восприятия
формируются
словосочетания),
прогнозирования
в
в
вокруг
слова
декларируемые
качестве
(в
крайнем
навыки
содержательного
звена
случае
–
вероятностного
закладывается
проблема сочетаемости слов, находящихся в ближайшем окружении друг
от друга. В большинстве случаев отсутствует понимание синтаксиса, как
каркаса речи, а синтаксические вопросы перевода ограничены анализом
случаев совпадения или несовпадения синтаксической роли того или иного
слова в исходном речевом произведении и тексте перевода (Казакова Т.А.
Практические основы перевода. – С-П: Союз, 2001. с. 210-222). Тезис о
том,
что
восприятие
произведения
как
стремится к
можно
усвоению исходного
крупными
единицами
речевого
(Касевич
В.Б.
Семантика.Синтаксис.Морфология.-М.: Наука,1988. с. 246), явно остался
незамеченным или сводится к постепенному наращиваю содержания за
счет восприятия новых конструктивных элементов текста-оригинала.
Статико-языковой
синтаксический
анализ
исходного
речевого
произведения, предлагаемый сторонниками семантического трансформационного перевода, дает много полезной информации о синтаксической
системе каждого языка в отдельности, так как через сравнение удается
уточнить содержание той или иной синтаксической формы в том или ином
языке. Между тем,
вопросы
ориентирования
в
тексте
перевода,
моделеобразующая структура текстов, трехуровневый содержательный
план с коррелятивной основой и, как следствие, определение логической
последовательности операций перевода, достаточная категориальная
универсальность
его
составляющих
при
сохранении
элементов
уникальности как специфического вида речевой деятельности, так и
отдельных национально-маркированных элементов содержания большей
частью остались за пределами общепринятой теоретико-прикладной
семантико-трансформационной системы перевода.
Анализ теоретических и практических составляющих переводческой
деятельности позволяет сделать важный вывод о том, что так называемая
интуиция опытного переводчика, прежде всего, обусловлена не умением
использовать
систему переводческих
трансформаций, а
владением
методикой и практикой данного рода речевой деятельности, т.е. его
стратегией. В основе стратегии перевода в нашем понимании лежат
следующие аспекты:
а) общая мысль, реализуемая в содержании каждого конкретного
речевого произведения, являясь уникальной и неповторимой по своей
сути,
выражается
при
помощи
универсальных
стереотипных
синтаксических моделей, количество и вариативность которых объективно
ограничены абстрактными концептами восприятия;
б) формирование смыслового содержания речевого произведения
осуществляется как в пределах соответствующих моделей, так и между
ними в горизонтальной и вертикальной плоскостях на основе системы
намеков, которая реализуется в так называемой «папочно-файловой»
структуре элементов содержания – все это универсалии, уникальным же
является векторальный характер намеков – в агглютинативных языках –
преимущественно намеки на будущее, а во флективных языках –
преимущественно намеки на прошлое;
в) модели-файлы характеризуются разным объемом актуального
стереотипного
содержания,
разной
степенью
абстрагированности.
Универсальным здесь является то, что модели-файлы взаимодействуют на
основе линейности и включенности по мере движения содержания от
периферии к ядру, т.е. от элементов созерцательно-перцептивного поля к
глубинным элементам понятийно-ментального, а также функционального
ментально-коррелятивного поля; группа файлов, формирующих частный
элемент законченной мысли, образует более абстрактный смысловой
компонент – папку, которая сама в свою очередь является составляющей
более абстрактного содержательно-смыслового компонента, т.е. носит
характер файла среди себе подобных, образуя вместе еще более
содержательную и абстрактную папку. Уникальным здесь является
характер и речевой способ выражения связи между моделями-файлами и
папками в линейной и вертикальной плоскостях (в турецком языке
содержательный
акцент
приходится
преимущественно
следующим
образом: по вертикали – ниже, по горизонтали – правее);
г) каждый файл имеет свой код, а также ключ (моделеобразующий
опорный пункт); модель является предельной, т.е. у нее есть начало и
конец, начало модели ассоциируется с открытием файла, который
естественным образом должен быть где-то закрыт, что означает
актуализацию определенного элемента содержания. Уникальность данной
категории проявляется в том, что в разных языках, во-первых, маркерами
модели могут выступать либо лексические, либо грамматические, либо
модальные средства и, во-вторых, композиционно маркер модели может
находиться в начале модели, середине или конце (в турецком языке по
сравнению
с
русским
маркеры
преимущественно
являются
грамматическими и располагаются в конце модели);
д) смысловое содержание трехсоставно (форма-семантика-коррелят),
причем с точки зрения перевода такие составляющие, как форма и
семантика являются уникальным, а коррелят является универсальностереотипным, что и обеспечивает возможность понимания в переводе и
возможность перевода, как такового.
С этой точки зрения можно утверждать, что даже если предположить
интуитивный характер действий переводчика, они характеризуются тем,
что, имея определенный запас версий-моделей, переводчик с различной
степенью вариативности принимает переводческое решение в рамках этих
моделей. При этом сам характер переводческого решения и количество
адекватных вариантов ограничиваются рамками конкретной модели, равно
как в шахматах вариативность ходов ограничивается тем, разыгрывается
ли гамбит или, например, староиндийская защита.
Принятие непосредственно переводческого решения является уже
частным
тактическим
приемом,
результатом
всей
деятельности,
называемой переводом. Между тем, сама переводческая деятельность,
обладая целостностью по цели, состоит из этапов по порядку достижения
цели. К этапам перевода традиционно относятся: осмысленное восприятие
исходного речевого произведения (работа в поле исходного языка),
принятие переводческого решения и создание текста перевода (работа в
поле языка перевода). Связующим звеном между двумя названными
этапами является так называемое перекодирование (его еще называют
методом «черного ящика»), которое не имеет внешних речевых признаков
(так
как
переводчик
переводческого
не
решения,
комментирует
осуществляемого
порядок
на
принятия
основе
им
результатов
осмысленного восприятия). Названные этапы перевода являются не
логически-последовательными,
последовательности,
а
т.е.
не
располагаются
взаимосвязаны,
образуя
в
линейной
своего
рода
«деятельностный клубок», в котором, тем не менее, есть ниточка, за
которую можно тянуть, и если правило это делать, – то раскрутить весь
клубок. Поэтапность с одной стороны и целостность с другой – важный
принцип
рассмотрения
организации
такой
коммуникативно-речевой
деятельности, как перевод.
При рассмотрении вопроса этапов перевода здесь хотелось бы
особенно остановиться на проблеме восприятия, т.к. оно играет
неоспоримо важную роль в стратегии перевода.
При всей внешней схожести «восприятия» в межъязыковой и
моноязыковой речевой деятельности, оно осуществляется по-разному в
зависимости от включенного в него последующего компонента речевой
деятельности, а именно: предполагается ли пассивно-созерцательная
перцепция, либо речевая реакция на воспринимаемом языке (восприятие в
пределах моноязычной коммуникации), либо речь идет о восприятии,
ориентированном на поиск и выбор соответствий в другом языке для
адекватной передачи языковыми средствами другого языка элементов
смыслового содержания (восприятие в рамках переводческой деятельности
по обеспечению межъязыковой коммуникации).
Процесс восприятия в переводе имеет следующие характерные
(универсальные - не зависимо от языковых пар) черты, которые относятся
к стратегии перевода:
а) оно является формально-линейным, т.е. следует форме развертывающегося в речи произведения. Любая речевая форма наряду со своей
материальностью является пространственно-линейной.
б) оно является функционально-вертикальным, т.е. построено на системе экспектаций и прогнозов, которые затем подтверждаются или опровергаются, строится по «папочно-файловому» принципу, где каждый файл
– это определенная мини-система, передающая относительно законченный
смысловой компонент, а также имеющая формальные показатели начала и
конца и «стыковочные» межмодельные смысловые узлы. Поэтому при
узнавании
элемента-начала
«открывается»
соответствующий
файл,
который для выхода из мини-системы должен быть на определенном этапе
закрыт. Т.е. с этой точки зрения восприятие ориентировано, с одной
стороны, на поиск элемента-конца файла, а с другой стороны - на
удержание информативного комплекса данного файла до его закрытия, а
также на прогнозирование его взаимодействия с другими мини-системами
как в линейно-горизонтальной, так и в глубинно-вертикальной плоскостях.
в)
восприятие
речевого
произведения
является
предикативно-
коррелятивным. В этой связи оно является видовой разновидностью
общего восприятия окружающей действительности, которое строится на
выделении референтов (в восприятии речевого произведения - номинатив)
и их существенно-внутренних и атрибутивно-внешних свойств, а также
возможного
их
участия
(в
качестве
источника
или
объекта)
в
деятельности/или восприятие через деятельность, развивающейся по месту
и времени во взаимодействии с другими референтами. В речевой
деятельности это нашло воплощение в таких универсально-стандартных
компонентах содержания, как «номинатив-предикатив-локатив-темпоратив», которые реализуются в речевом произведении в такой универсальнологической схеме, как: [субъект действия/объект действия/действие/время/место].
г) на основании выделенных основополагающих составляющих
содержания, являющихся общими ориентирами для восприятия и
систематизирующих
его,
и
более
того,
являющихся
объективно
универсальными для различных языков (это, прежде всего, определяется
объективностью окружающей действительности, а также закономерностью
и универсальностью речемыслительных схем восприятия, реализуемых в
ходе речевой деятельности на разных языках) формируется универсальная
по составу, но относительно/типологически-уникальная (с точки зрения
последовательности составных элементов) речемыслительная схема. Она
реализуется в речевом каркасе языка - в синтаксисе, в обобщенной модели
простого
предложения,
следующим
образом:
неэмотивный
[Обстоятельство
вариант
которого
выглядит
места/времени–Подлежащее-
Сказуемое].
Данная модель в речи наращивается путем распространения каждой
из ее составляющих, образуя распространенный вариант общей универсальной модели простого предложения, в которой реализуются наряду с
общим также и особенное типологическое. Это, в первую очередь, связано
устоявшемся в языке порядком следования главного и второстепенного.
Так, например, агглютинативный турецкий язык характеризуется препозицией второстепенного главному, а флективный русский – преимущественно препозицией главного второстепенному, хотя нередки и смешанные
варианты. Поэтому примерная схема распространенного варианта общей
универсальной модели турецкого предложения имеет следующий вид:
[(Определение)-Обстоятельство места/времени]–[(Группа подлежащего)-
Подлежащее]-[(Группа сказуемого)-Сказуемое]. В русском же языке в речи
реализуется
следующая
Обстоятельство
примерная
модель:
места/времени]–[(Группа
[(Определение)-
подлежащего)-Подлежащее-
(Группа подлежащего)]-[Сказуемое -(Группа сказуемого)].
д) указанные модели являются не только ключиками к логически
связной и упорядоченной передачи мысли в речевой деятельности при
построении своего речевого произведения, но и важными стратегическими
ориентирами в процессе восприятия и принятия переводческого решения.
За тем лишь исключением, что в моноязычной речевой деятельности
восприятие ограничивается рамками моделей одного языка. В ходе же
переводческой деятельности происходит не просто идентификация, но и
наложение соответствующих моделей двух языков (исходного языка и
языка перевода).
е) учитывая тот факт, что объективно в речевой деятельности мы, как
правило,
оперируем
предложениями,
в
достаточной
восприятие
степени
распространенными
ориентируется
на
выделение
моделеобразующих смысловых опорных пунктов. При восприятии в
процессе переводческой деятельности они наращиваются содержанием,
которое составляет «второстепенное» (не по характеру значимости, а по
композиционной структуре) к данным «главным» с параллельным
включением соответствующей модели в языке перевода.
ж) универсальность содержания, обеспечивающая универсальность
восприятия
(что
позволяет
достаточно
спокойно
воспринимать
значительные по объему тексты) заключается в том, что какой бы сложной
по своей структуре ни была группа «второстепенное» (а она также может
иметь при себе второстепенное, т.е. каждое «второстепенное» может
включать другое «второстепенное» второго, третьего и т.д. порядка),
построение
каждого
«второстепенного»
осуществляется
на
основе
универсально-типологической схемы простого предложения, реализуемой
в каждом языке. Поэтому как само восприятие сколько угодно
распространенного предложения, так и модель-каркас перевода будет
осуществляться на основе указанных моделеобразующих смысловых
опорных пунктов.
з) механизм принятия переводческого решения в пределах элементов
каждой частной модели может характеризоваться определенной как
лексической, так и грамматико-синтаксической и морфологической
вариативностью,
характеристиками
которая
каждого
обусловлена
конкретного
ментально-языковыми
языка,
опирающимися
на
национальную сетку понятий-образов, но ограничена коррелятивностью
содержания.
Таким образом, общая технология восприятия, которая составляет
стратегию перевода, строится на идентификации в исходном тексте на
основе моделеобразующих смысловых опорных пунктов соответствующих
универсально-типологических по сущности-содержанию, но уникальноособенных по форме в конкретном языке синтактико-смысловых моделей,
в рамках которых реализуется частное содержание, с параллельным
наложением функционально и универсально-содержательно равнозначных
моделей в языке перевода. При этом на основе коррелятивносодержательной
функционально-деятельностной
системы
происходит
дальнейшее раскодирование содержания в пределах составляющих
элементов
идентифицированных
моделей
и
привлечение
частной
технологии (тактики) принятия переводческого решения, что в целом
соответствует идее представления процесса перевода как раскодирования
отраженных (объективно или субъективно) корреляций, составляющих
содержание исходного речевого произведения с их последующим
языковым кодированием по правилам языка перевода.
Универсальное и уникальное в стратегии и тактике перевода. //
Филологические науки в МГИМО. Сборник научных трудов № 27 (42). – М.:
МГИМО, 2007. - с. 68-83.