Clips – Language and Literacy

Текст видео клипов – Речь и грамотность
Джанет Веркер
Video: CL1_Werker1
Новорожденные младенцы готовы овладевать языком. Я не сказала бы, что они
действительно говорят, когда только родились. У них действительно имеется
некоторый голосовой репертуар, в основном это плач и вегетативные звуки.
Некоторые ученые считают (и имеются определенные исследования, которые
позволяют сделать такое предположение), что эти звуки в конечном итоге
превращаются в гласные и согласные речи. Однако новорожденные действительно
обладают замечательными умениями слушать язык. По-видимому, они
подготовлены и биологией и внутриутробным развитием к тому, чтобы слушать
голос матери, а также звуки и ритмические характеристики родного языка. Поэтому
новорожденные младенцы предпочитают речь своей матери и голос своей матери
по сравнению с другими женскими голосами. Они выказывают предпочтение
речевым образцам с ритмическими свойствами своего родного языка по сравнению
с незнакомым им языком. Так, например, новорожденный младенец-англичанин
предпочитает слушать речь на английском или немецком языке или других языках с
похожим ритмом по сравнению с такими языками как испанский или японский,
которые обладают иными интонационно-ритмическими характеристиками.
Новорожденные младенцы также выказывают другие предпочтения, которые
труднее объяснить, исходя из их внутриутробного опыта. Так, они предпочитают
слушать речь, по сравнению с не-речью. Они выказывают предпочтение (или
способность) различать слова, обладающие смыслом, по сравнению со словами,
являющимися грамматическими. Итак, слова, обладающие содержанием, в
противоположность грамматическим вспомогательным словам – имеют разные
характеристики. К существительным, глаголам, прилагательным, т.е. к таким словам
как собака, бегать, красивый, младенцы относятся иначе, чем к функциональным
словам, которые прежде всего нужны для грамматической структуры языка –
например, с, бы, в. Они явно различают эти два класса слов как категории.
Итак, набор способностей, некоторые из которых вероятно обусловлены, как я
сказала, биологией или взаимодействием между биологией и внутриутробным
опытом, а некоторые полностью формируются на основе опыта ребенка во
внутриутробном периоде – на основе того, что ребенок слышал еще до рождения, все эти способности готовят новорожденного слушать прежде всего речь, а не
другие типы звуков; слушать голос матери, слушать людей, говорящих на том же
языке, и начинать классифицировать слова, которые слышит ребенок, на две
больше категории, которые в конечном итоге, будут необходимы, чтобы совместить
лексическое значение и грамматику при овладении языком. Так что дети уже при
рождении хорошо подготовлены, чтобы овладевать языком.
Рон Барр
Video: CL2_Barr2
Эксперименты, посвященные тому, почему и как младенцы учатся еще в утробе
матери, вполне замечательны, и существует целый ряд таких экспериментов.
Однако позвольте мне описать вам один из наиболее знаменитых, который
называется «Эксперимент с «Котом в шляпе». «Кот в шляпе» - это история,
написанная Доктором Сьюссом. У исследователей – ДеКаспера и Пфайфера –
появилась замечательная идея: они попросили мам читать своим еще не
родившимся детям отрывок из «Кота в шляпе» в период 7-9 месяцев беременности.
Кажется, они читали 3 или 5 раз в неделю примерно по 15 минут за один раз –
немного времени. Но они читали регулярно на протяжении последних недель
беременности. Затем дети рождались и младенцам надевали наушники. Можете
представить себе наушники для младенцев! Во рту у них была соска, которая
измеряла количество давления от посасывания младенца, когда он сосет соску.
Когда младенцы слышат что-то знакомое, они обычно сосут более энергично и
быстрее.
Это позволило исследователям провести эксперимент, который является «золотым
стандартом» для всего, что мы пытаемся сделать, когда мы изучаем поведение
младенцев. Итак, они проигрывали младенцам через наушники, как их мать читает
им тот же самый отрывок из «Кота в шляпе», который она читала им, когда они, так
сказать, были еще в утробе. Или же они проигрывали младенцам контрольный
отрывок, который также читала их мать и который был такой же длины, но не был
тем отрывком из «Кота в шляпе». Результаты очень интересны: увеличение
интенсивности и скорости посасывания имело место только тогда, когда младенцам
проигрывали запись соответствующего отрывка из «Кота в шляпе». Что и является
вполне убедительным доказательством того факта, что они узнавали этот отрывок,
который им читали до рождения.
Существует очень много исследований, которые использовали сходные методы и
другие виды стимулов, так что эти доказательства не ограничены чтением и не
связаны никоим образом именно с «Котом в шляпе». Было продемонстрировано, что
многие стимулы, которые младенцы получают еще в утробе матери, они помнят
впоследствии. Так что это замечательный пример того, что обычно называют
обучением в утробе матери.
Джанет Веркер
Video: CL2_Werker4
Я считаю, что вопрос о критическом возрасте для овладения языком также
необходимо уточнить в отношении уровней языка. Так, словарным запасом мы,
вероятно, продолжаем овладевать на протяжении всей жизни. Не существует какогото критического периода для овладения словарным запасом. Синтаксисом, или
грамматикой языка, становится более трудно овладевать. Более трудным
становится и овладение фонетикой – особенностями произношения звуков. И вот
почему вопрос количества речи, которую слышит ребенок, и условий обучения,
становится действительно важным.
Имеется одно недавнее исследование, которое мне кажется действительно
интересным и заставляет нас всех задуматься об использовании понятия
«критический период». Это исследование, которое было сделано во Франции
Кристофом Палье и другими, в ходе которого они изучали франкоязычных корейцев,
у которых изначально родным языком был корейский. Все эти дети были сиротами,
которых после войны в Корее усыновили французы, живущие в маленьких
французских деревушках, в возрасте до 8-9 лет. В момент усыновления они вообще
не говорили по-французски, а только по-корейски. Впоследствии на протяжении их
жизни у них фактически не было возможности как-либо сталкиваться с корейским
языком. Теперь это взрослые люди, способность которых говорить по-французски
ничем не отличается от других французов. Исследователи не смогли найти отличий
в их восприятии французского языка; не было обнаружено и каких-либо
существенных отличий при исследовании изображений мозга при реакции этих
людей на французский язык; и напротив, ни на каком уровне анализа исследователи
не обнаружили остатков корейского языка.
Мне кажется, это хороший пример того, что существует больше гибкости даже за
пределами того возраста, когда мы полагали, что такой гибкости уже больше нет – в
условиях, где интерференция первого языка была устранена. Поэтому многие из нас
сейчас переоценивают наши взгляды на критические периоды. Когда мы видим
данные о том, что, как кажется, является критическим периодом в овладении
языком, то в какой мере это понятие основано на чем-то, что неизменно, а в какой
мере оно основано на какого-то рода взаимодействиях между биологическим
развитием и тем обучением, которое получал ребенок, и тем языковым материалом,
который ребенок слышал?