ДЕТСТВО

ДЕТСТВО. 50-70-Е ГОДЫ. СОВЕТСКИЙ СОЮЗ.
Внучке моей Сонюшке посвящаю.
Вряд ли сегодня ты прочтёшь эти слова воспоминаний о далёких для тебя 50-х – 70-х годах ХХ века
– вернее, о моих детстве и юности…
Тебе просто не до них.
Но время летит быстрее, чем мы полагаем. Знаю: придёт день – и ты сядешь читать. Услышишь мой
голос. Вникнешь, прочувствуешь. Хочу, чтобы ты знала о моём времени и о наших близких больше.
Это твои корни. Это ты.
1)Мой первый снимок: 1950г., Владивосток. Мой отец несёт меня из военного госпиталя, где я
появилась на свет, к себе на службу - и … домой: на корабль!
Он только что был в Японии, где, по его словам, «классовая рознь…представлялась на практике»: к
представителям народа-победителя враждебно относились и японцы, и их враги-американцы. Нас
боялись: спасшие мир от фашизма русские ещё не имели военного потенциала, равного США, но
ведь и в 41-м тоже у нас всего сильно не хватало…. После атомной бомбардировки Хиросимы и
Нагасаки наше правительство предприняло экстренные меры против всевозможных угроз.
Однокурсников отца направили в Комсомольск-на-Амуре, на срочно строящиеся военные корабли. А
его – слава Богу! – назначили во Владивосток на полученный по репарациям у немцев огромный
пароход водоизмещением 6000 тонн, переименованный в «Богдан Хмельницкий».
Вот там-то, на бывшем немецком корабле, прошёл первый год моей жизни.
Ты удивишься: как такое возможно – младенец на военном корабле? А не было жилья у офицеров.
Селились также на взятых по репарациям японских кораблях.
В своих воспоминаниях (страничка перед тобой) отец писал: «Меня поселили в обширной
благоустроенной каюте. Пошла спокойная жизнь». В каютах имелись даже брошенные прежними
хозяевами предметы быта – например, радиоприёмник фирмы «Лоренц», быстро налаженный отцом.
Да, а в Комсомольске-на-Амуре офицерам приходилось жить в палатках, ночевать порой в
землянках, переносить страшные морозы, «атаки» комаров и прочего гнуса... Невозможно
представить, какой ценой мы «догнали и перегнали Америку» по военно-морской части. Но если бы
не такие меры, то Тихоокеанский бассейн вряд ли остался бы русским!
Далее отец вспоминает с тёплым чувством семейную жизнь на корабле: « Всем жёнам по субботам
(только 1 раз в неделю!!! –Л.Г.) предоставлялся камбуз, где появлялись вкуснейшие пироги и прочая
выпечка. Вечером собирались как сельди в бочке в чьей-либо каюте и радостно чувствовали всю
полноту жизни»…
Представь: дети и женщины ежедневно не один раз спускались по крутому, узкому, очень длинному
трапу. А мама моя – иногда и на каблуках: не могла отказаться, вспоминал отец. “Das ist fantastisch!”
– наверно, воскликнули бы бывшие хозяева корабля и больше не удивлялись бы нашей победе в
Великой Отечественной…
Про все эти детали я узнала недавно: военную тайну отец «разгласил» только в 2000-х годах.
И только теперь я поняла, откуда у меня непреодолимая, необъяснимая тяга к морю. Вот желаю его
видеть – и всё тут! Когда не вижу долго – тоскую. А ещё, мне кажется, море рождает не только
моряков, но и поэтов: многие сослуживцы отца писали стихи.
2) Про любовь к путешествиям.
1920г., село
Костомарово
Томской
губернии;
красивые,
получившие
образование, в
том числе и
музыкальное,
хорошо одетые
бабушка и
дедушка до
раскулачивания жили
достойно
своими
трудами.
1952г., Красноярск, в гостях у родных. Справа
внизу – мои папа, мама, я. Бабушка, дедушка, тёти,
дяди и т.д.
Путешествия в крови у всех наших родственников. Они связаны с тайной, узнала которую я тоже
недавно. А раньше не понимала, по какой причине многочисленные тёти-дяди-племянникидвоюродные-троюродные живут друг от друга далеко, навещают «своих», любят, скучают - но
поближе не съезжаются.
Родом все со стороны отца - из Вятки. В начале ХХ века в соответствии со Столыпинскими
реформами и в огромном «столыпинском вагоне» ( там было место даже для домашнего скота!)
большая семья Хлоповых переселилась в Томскую губернию и быстро обжилась. Это были
крестьяне, ремесленники – сапожники, точнее. Но в 1927 г. прадедушку и прабабушку
«раскулачили», опозорили и сослали на старости лет в спецлагерь – «на перевоспитание»!. Тогда
родные, подумав, быстро разбежались с семьями по всей России. Часть семьи оказалась даже в
Узбекистане: далековато, зато спаслись! До нашего времени никто не выдавал причин переездов.
Каждое лето мы совершали дальние многодневные путешествия по всем городам и весям, куда могли
добраться поездом, самолётом, автобусом. Встречались, радовались, плакали, пели песни, поминали
ушедших в мир иной.
Порой я думаю: может, подобная причина, как у нас, имеется у многих? Почему-то путешествующих
русских больше всех в любом месте.
Благодаря таким обстоятельствам где я только не побывала! Совгавань, Забайкалье, Могоча, Братск,
Усть-Илимск, Железногорск, Ташкент, Ростов-наДону, крымский Форос – можно долго ещё
перечислять.
3) 1958-1962г.г. Эстония: Таллин, Локса, Суурпеа. «Важнейший элемент инфраструктуры флота».
Отслужив в Ленинграде, намаявшись в съёмном жилье, отец был отправлен в Эстонию, которая
показалась нам раем: семье сразу дали квартиру!
Я училась в соседней Локсаской школе, нас туда привозил военный автобус. Помню уютные чистые
классы, свежее молоко и горячие булочки – каждый день нам в школе давали их на завтрак, всем
бесплатно – и русским детям, и эстонским. Заботились о нашем здоровье: делали прививки от
полиомиелита. Как-то находили в то небогатое время деньги детям! Помню немного эстонский язык
– мы учили его и говорили тогда по-эстонски без проблем.
Но не всё было так безоблачно: напряжённость витала в воздухе!
Даже и не понять, кто начинал первым, но было, было: «Курт! Дурак!»- обзывали мальчишки
одинокого старика с соседнего хутора, а он бессильно грозил вслед им кулаком. Будто чуяли наши
незрелые сердца: здесь не так давно шли бои…
В воинской части нам поручали патрулировать группами по дорогам, приглядываться к чужим: не
шпион ли? Да, было не без шпионов!
Сегодня я знаю: в Суурпеа располагался 1-й полигон военно-морского флота, сумевший за короткий
срок стать научно-исследовательским специальным центром высочайшего мирового уровня.
Уже после вывода наших войск, в 2010 г., в заливе Хара прошли масштабные военные учения с
участием почти всех стран Европы, США и России: пригодилась старая база ВМФ!
Сейчас я могу прочитать про борьбу Эстонии за независимость – со всеми страшными
подробностями (впрочем, и у нас этих страшных подробностей хватало). Оказывается, в Локсаской
школе в августе 1941-го был размещён госпиталь для советских моряков с эскадренного миноносца
«Карл Маркс». Их спас после сокрушительной фашистской бомбёжки директор школы. Не все
соседи радовались такому благородству: через некоторое время дом директора был сожжён.
Арнольда Микивера давно нет в живых. Но в Локсе живут дети, внуки, правнуки участников тех
трагических событий, они помнят всё. Правда, оценивают это уже с других – слава Богу! – позиций.
Но вернёмся к моим воспоминаниям: для нас одноклассники врагами не были. Они приходили к нам
в гости, очень воспитанные, чистенькие, в форменных фуражечках особого фасона. У них и одежда
была особая: белые гольфы, много вязаных вещей, у каждого – нарядный национальный эстонский
костюм, в котором праздновали ночь на Ивана Купалу, собирались для прекрасного хорового пения
на специальном раздольном поле, с давних времён оборудованном сценой, скамеечками,
костровищами.. Мы гуляли по местным диковинным для нас обширными пустыми пространствами
хуторам, собирали подснежники. Мы крепко дружили.
Наверно, оттого Эстония нами не воспринимается в качестве заграницы.
Да и эстонцы с нами недолго ссорились. В Таллине русский язык понимают по-прежнему.
И в этом – повод для большого оптимизма!
Эстония, пос. Суурпеа. Эта
зайка (я) может веселиться: в
заливе Хара, таком с виду
мирном, глубокое дно буквально
«вымощено» кабельными
трассами, а уникальные
подводные стенды без перерыва
заняты испытаниями,. Военные
моряки достойно несли службу –
на высоком мировом уровне.
Книга
В.Н.Пархоменко и
С.П.Сазонова
«Важнейший элемент
инфраструктуры
флота» издана в 2003
году в СанктПетербурге малым
тиражом, для учёных.
Интересно прочесть и о
дружной, «семейной»
жизни коллектива в/ч.
4) 1962-1965г.г. Пионеры. КЮФ – коммуна юных фрунзенцев.
После развода родителей мы с мамой переехали в Ленинград. Коммунальная квартира у Витебского
вокзала находилась в царской постройки казачьей казарме: длинный коридор, высокие потолки,
неправильной формы комнаты – стенами разгораживали бывшие столовые-буфетные, ванныетуалетные и кусочки коридора; одна на 15 человек раковина. Здесь наши соседи, стоявшие всю жизнь
в жилищной очереди и её не отстоявшие, пережили – и проработали! – всю блокаду. Дядя Вася умер
рано, мы от него ни слова не слышали – и лишь его вдова, тётя Шура, иногда откровенничала: как
оба ждали смерти, как берегли плеснючую корочку – на последний самый страшный миг. Военная
тема была под жесточайшим запретом; обоих схоронили без всяких почестей: их стали раздавать
много позже, после приказа министра обороны…
Между тем на Звенигородской и Фонтанке заделывали провалы от снарядов. Строили ТЮЗ; позже я
услышала, что в том месте хоронили в блокаду детей…Мы, пионеры, о войне зная в силу цензуры не
больше иностранцев, сажали там деревья.
В нашей 308-й школе было строго: учителя, большей частью фронтовики, не жалели на нас времени.
Я с уважением и гордостью вспоминаю директора, Василия Кузьмича Петрова, имевшего несколько
высших образований; учителя математики Михаила Ивановича Рыбкина – Синуса, как звали его все
поколения школьников…Наши детские проблемы они решали по-новому: первыми стали
сотрудничать с академиком И.П.Ивановым, последователем А.С.Макаренко, изобретателем
педагогики сотрудничества.
Так я попала в Ефимию – Ефимовский район Ленинградской области, в пионерский лагерь,
устроенный в соответствии с традициями Макаренко. Мы работали по 7-8 часов ежедневно на
прополке овощей, жили в дырявых палатках, питались – что сами купим и сумеем сварить, кормили
собой комаров (репеллентов ещё не было).
А вечером были военные игры, походы, необыкновенные «встречи с людьми будущего», праздники
русской березки и праздники Нептуна, и даже «Генеральная Ассамблея ООН» — с делегатами от
разных стран, с полицейскими, комиссией экспертов, галереей для гостей (обсуждался вопрос о
всеобщем разоружении). Также ежедневно вечером проводился общий сбор «Огонёк», сборы
«Откровенный разговор» — каждый о каждом говорит, что думает.
Должна признаться: я сбежала из лагеря, не выдержав спартанских условий. Но с собой унесла
удивление перед интеллектуальным содержанием рядовых ребятишек: начитанность отличала
многих! Я набросилась на «Кондуита и Швамбранию» Льва Кассиля, романы Александра Беляева,
научно-популярные издания – вплоть до «Этюдов о природе человека» И.И.Мечникова.
КЮФ оказал на меня огромное влияние: меня именно там оторвали от нищего быта коммуналки с
ужасными соседскими часто пьяными «разборками» и направили, как стрелу, в моё, конечно же,
прекрасное будущее.
19 мая 1963 года. Пионеркий парад на
Невском проспекте. Мы гордо скандировали:
Раз-два! Три-четыре!
Три-четыре! Раз-два!
Кто шагает дружно в ряд?
Пионерский наш отряд!
Кто шагает дружно в ногу?
Уступайте нам дорогу!
Знаменосец, выше знамя,
Выше знамя поднимай.
Запевала, нашу песню Нашу песню запевай!
Нас угощали мороженым, пускали в
кино…Фантастика!
5) «Весной бывают реки мутными»…
В нас столько всего напихано,
О нас такое понаписано!
В нас столько всякого наносного,
В нас столько всякого несносного.
В нас столько всякого ненужного,
В нас столько всякого наружного,
В нас столько всякого нарочного,
В нас столько всякого хорошего…
А люди ходят и не верят нам…
Они большие и сухие,
Они гуляют, как по берегу,
Вокруг бушующей стихии.
В нас все неведомо и утренне,
И всё уносит и приносит…
Весной бывают реки мутными,
Чтоб стать прозрачными под осень.
( Автора стихотворения моей юности найти не удалось даже в Интернете)
Из песни слова не выкинешь! Хочу признаться: я не была пай-девочкой.
Хватала двойки, ленилась, порой врала, влюблялась и флиртовала, как-то из дому сбежала,
поссорившись с мамой, - дальше подружки бежать было некуда: омбудсменов по правам ребёнка у
нас не было (между прочим, и детей тогда наказывали ремнём в массовом порядке). Каюсь!
А один грех не могу себе простить и сегодня…
Дело было под Тверью, в нищей деревушке, где доживали наши дальние родственники, а я проводила
летние каникулы. Старый дедушка - пчеловод, огородник, ветеринар – крестьянин, словом, вечерами спорил со мной, воинствующей 12-летней глупой «атеисткой», о религии. Я яростно
«доводила» его: мне казалось несомненным, что мой пионерский долг – «тёмного» старика
перевоспитать. На прощанье я украла у него Библию: с якобы «благими» целями. Не понимаю, как
могла быть настолько жестокой. Больше мы с ним в этой жизни не виделись. Я виновата и про это
помню.
Единственное мне маленькое оправдание такое: накануне в Ленинграде была при всём честном
народе взорвана стариная церковь Успения Пресвятой Богородицы - Спас на Сенной. Святотатство
тоже объясняли пользой для народа.
6) Космонавт, космодром – слова русские!
Если вам было интересно меня послушать, предлагаю на нашей следующей встрече воспоминания
про космодром Плесецк-там я закончила школу. Вы сможете посмотреть эксклюзивный фильм«Ключ
на старт. Город Мирный. Из недосказанного» брата моего одноклассника, Юрия Теленкова .