Шамякина Славяна_доклад+

Шамякина С.В. (Минск)
Национальная специфика в проявлении культурно-материального
компонента образов волшебных сказок
Все исследователи, независимо от их принадлежности к разным
научным течениям и школам, отмечают, что художественный образ
определённым
образом
соотносится
с
реальностью,
фактами
действительности. Это и понятно, т. к. психологами доказано, что человек не
может придумать ничего, что не опиралось бы на его реальный жизненный
опыт. При создании художественного образа автор (или множество их –
коллективный автор в фольклоре) определённым образом основывается на
том, что ему знакомо – на знакомых ему явлениях действительности.
Указание на соотнесённость с реальностью присутствует в большинстве
определений художественного образа. Например: « ... Под художественным
образом понимают воспроизведение явлений жизни в конкретноиндивидуальной форме... Литературный образ соотносится с жизненными
явлениями...» (А. Ястребов) [1, с. 40-41]; образ – «результат освоения
сознанием человека окружающей действительности» (В. Скиба, Л. Чернец)
[8, с. 209]; «...Художественный образ – это субъективный образ объективного
мира» (И. Волков) [2, с. 70] и др. Образы могут быть связаны как с
явлениями материальной действительности и повседневной жизни, так и с
разнообразными духовными феноменами, культурными фактами и
процессами. Так, белорусская исследовательница В. Маслова отмечает:
«Поэтическое слово владеет не только горизонтальным аспектом –
направленностью на читателя, но и вертикальным – памятью контекстов, в
которые оно входило, иначе говоря, культурным аспектом» [4, с. 55].
Однако понятно, что художественный образ в произведении не
идентичен тем реальным явлениям окружающей действительности,
материальным и духовным, на которые опирался автор при его создании.
Искусство переосмысляет жизнь, писатель творчески перерабатывает
явления действительности, находит между ними глубинные связи, создавая
новые смыслы. Так, исследователь А. Ястребов отмечает: «Художественный
образ, отражая жизненные тенденции, вместе с тем является оригинальным
открытием и созданием новых смыслов, которых прежде не существовало»
[1, с. 41]. Также и лексема, которой обозначен конкретный образ в тексте
художественного произведения, по своей семантике не соответствует своему
общенародному значению: чтобы слово стало образом, в нём должны
появиться дополнительные значения, приращения смысла. Дополнительные
коды, которые приобретает слово, обозначая образ, можно обобщить в
несколько групп. Такие группы смыслов являются компонентами структуры
вещественных (субстанциальных) образов, к которым мы относим образыперсонажи, образы-локусы и образы-вещи. Процесс складывания образа с
подобной структурой можно (с некоторым упрощением) представить
следующим образом: автор при создании художественного образа
перерабатывает некоторые жизненные реалии и культурные явления (отсюда
– культурно-материальный компонент); наделяет образ определёнными
функциями и целями, чтобы включить его в структуру сюжета, соотнести с
другими образами (функционально-целевой компонент); привносит
определённые детали, чтобы придать ему конкретность и неповторимость
(компонент «художественная деталь»), и, наконец, оценивает, соотнося его
со своими аксиологическими установками и видением эстетического идеала
(компонент «авторская оценка»).
Соотношение разных смыслов, взаимодействия компонентов
структуры внутри одного образа и разных образов между собой создают
значения, прямо не связанные с теми реальными явлениями, на которых был
основан образ. Создаются подтексты, которые приобретают свой смысл
только в конкретном тексте. Порой смыслы настолько новые, что у читателя
создаётся впечатление принципиального отличия художественного мира,
созданного автором, от мира реального – это наблюдается, разумеется, в
произведениях сказочно-фантастического характера. Однако даже и в таких
случаях художественный мир произведения – не сплошная выдумка
писателя, он всё равно основан на реальных явлениях, только они пришли в
данных произведениях в необычные отношения между собой и изменили
часть своих характеристик. Таким образом, реализм и условность
сосуществуют в образе одновременно.
Жизненная основа образа, те реальные явления и процессы, которые
положены в его генезис и являются частью его содержания, можно условно
поделить на две сферы, что будет соответствовать двум составляющим
выделяемого нами культурно-материального компонента структуры
вещественных образов:
1) явления материальной действительности: физические, химические,
географические, биологические объекты и процессы;
2) явления материальной и духовной культуры как результата освоения
человеком окружающего мира.
На границе двух отмеченных сфер (или смысловых пластов) стоят
исторические явления, их отображение в произведениях: конкретные
события, реальные личности, факты исторических эпох. Они находятся на
границе между материальной и культурной сферами потому, что их можно
отнести и к тому, и к другому. Например, сам факт существования
конкретных личностей – явление биологическое, а вот исторические
события, которые происходили из-за этих людей, с их участием – явление
уже культурное. К культуре относятся также факты жизни, характерные для
разных исторических эпох: социальные классы, типы общественной
организации, нормы морали и особенности повседневного быта (мода,
домашние вещи и т. п.), уровень технического прогресса в данный период
истории и т. п.
Важно отметить, что мы объединяем два смысловых пласта –
материальный и культурный – в один компонент потому, что в жизни
повседневная реальность и культура настолько плотно взаимосвязаны, что
провести между ними границу тяжело, а порой и невозможно.
К материальному смысловому пласту можно отнести:
1. Физические явления. Тут речь идёт в первую очередь вообще про
смысловую соотнесённость персонажей, локусов и вещей из литературных
произведений с единичными материальными объектами (из-за чего мы и
называем указанные три вида образов вещественными). В пространстве
художественного мира – если представить его как мир реальный, где-то
существующий – эти образы были бы объектами, которые возможно
воспринимать органами чувств и подчинить определённым физическим
законам. Сюда, например, нужно отнести соотнесённость образов-локусов со
строениями и объектами ландшафта, а образов-вещей – с предметами.
2. Химические явления. Поскольку рассматриваемые виды образов
соотносятся с объектами реальности, то они связаны и с веществами, из
которых объекты состоят. Такая соотнесённость касается прежде всего
образов-вещей – нередко авторы специально подчёркивают, из какого
вещества создан предмет. Например, гранатовый браслет в одноименной
повести А. Куприна, серебряная табакерка в сказке З. Бедули, живая вода в
волшебных сказках и т. д.
3. Биологические явления. Из всего перечня материальных объектов
многие из рассматриваемых образов соотносятся с объектами
биологическими, органическими: людьми, животными, растениями. У
образов-персонажей биологическими характеристиками являются также пол,
возраст, внешний вид, наличие кровного родства между персонажами,
принадлежность к конкретному классу живых существ – людей, животных,
растений. У локусов биологические характеристики имеют отношение к тем
конкретным образам, которые соотносятся с растениями или группами
растений: дерево, лес, сад, поле. Образы-вещи также могут быть связаны с
растениями или их плодами.
4. Географические явления. Они касаются в основном образов-локусов.
Это размещение локуса в пространстве самого по себе и относительно других
локусов, а также соотнесённость с различными географическими объектами
– земными (лес, поле, горы), водные (море и подводные морские
образования, реки, озёра), небесно-атмосферными (облака, фантастические
объекты, которые летают в воздухе, небесный мир), подземными (шахты,
тоннели, сказочно-мифологический подземный мир вообще).
К культурному пласту относится множество разнообразных явлений.
При создании образов в фольклорных и литературных произведениях авторы
используют философские идеи, научные знания (в том числе точных и
естественных наук), данные этнографии, информацию из других видов
искусства (кроме того, к которому принадлежит данное произведение) и
других произведений того же вида искусства и т.д. Разумеется, что очень
важной культурной составляющей в каждом образе являются законы жанра и
того вида искусства, к которому имеет отношение рассматриваемый образ (в
нашем случае – словесного). Фольклор и литература имеют также очень
тесные и многообразные связи с мифологией. Многие исследователи,
начиная ещё со времён Античности, видят значительное сходство между
мифологией и искусством, считают, что мифология является основой и
первоисточником искусства или даже первым этапом в его развитии.
Корифей мифологической школы ХІХ века В. Вундт писал: «... Миф по своей
сущности идентичен поэтическому творчеству, а отдельные мифологические
представления тесно соотносятся с поэтической метафорой. Отличие между
мифологией и собственно поэзией заключается прежде всего в том, что миф
создаётся целым народом, поэтический же образ – продукт творчества
личности. Потому в народной поэзии, и особенно в народном эпосе, обе эти
области совпадают между собой» [3, 17].
Необходимо заметить, что именно мифологией как основой
обусловлено наиболее частое появление в произведениях полноценных
вещественных образов-локусов и вещей (которые присутствуют далеко не во
всех произведениях фольклора и литературы). Например, в волшебной сказке
все образы-вещи (в отличие от художественных деталей) являются
магическими предметами (т. е. связаны с мифологией). То же чаще всего
наблюдается в литературе фэнтези.
Если проанализировать структуру образов волшебных сказок разных
народов мира в соответствии с обозначенной выше моделью, то можно
увидеть особенности в проявлении как раз культурно-материального
компонента. Известным фактом, про который писали многие исследователи,
является то, что народные сказки разных народов мира имеют одинаковую
структуру сюжета и в них очень часто встречаются одни и те же мотивы и
похожие образы. На самом деле, к примеру, такой компонент структуры
образа как авторская оценка проявляется в сказках разных народов почти
одинаково: персонажи, которые имеют идентичные роли в сюжете, у разных
народов и оцениваются одинаково. Главный герой – всегда положительный
персонаж, его антагонист – всегда отрицательный и т. д. Функции, которые
выполняют образы в сюжете, также похожи. Например, разнообразное
волшебное оружие в сказках, независимо от их национальной
принадлежности, выполняет деструктивную, разрушительную функцию, а
образы-локусы вроде домов и дворцов выполняют функцию жилья. Даже
художественные детали в образах из сказок разных стран часто очень
похожи: например, общим местом является золотой или серебряный цвет
разных ценных вещей и строений, шкуры волшебных животных и т. д.
Наиболее существенные отличия в сказках разных народов между
вещественными образами заключаются именно в проявлениях культурноматериального компонента в их структуре. Разумеется, каждый народ при
создании фольклорных образов в первую очередь опирается на те явления
действительности, которые имеются в наличии на территории именно его
проживания, а также на свою национальную культуру. Потому
художественные образы получают с помощью культурно-материального
компонента свой национальный колорит.
Обратимся к примерам. В качестве персонажей-зверей в сказках по
большей части встречаются те животные, что живут на территории народа,
которому принадлежит сказка. Так, в белорусской сказке «Хортки» [7, с.
142–148] благодарными животными, которые помогают главному герою,
являются заяц, волк, медведь, лось и лиса, а в лаосской сказке «Добрый
Кхампха» [6, 278–286] такими же персонажами выступают тигр, носорог и
слон.
Образы, связанные с растениями, в сказках также могут иметь свой
национальный колорит. Например, белорусская сказка «Как две сестры
убили третью» [7, с. 436–438] и корейская сказка «Кхончхи и Пхатчхи» [6, с.
147–150] имеют в основе одинаковый мотив – одна сестра (или две) из
зависти убивает вторую, из тела которой вырастает определённое растение.
Но в белорусской сказке это будет камыш или дубок, а в корейской – цветок
лотоса. В упомянутой выше корейской сказке также есть мотив, идентичный
известной европейской сказке «Золушка», однако вместо хрустальной или
меховой туфельки тут упоминается такой образ-вещь, как «катсин»
(национальная корейская обувь).
Образы-локусы также могут репрезентировать явления местной
материальной культуры. Так, в белорусских и других европейских сказках
основным местом жительства царей является дворец или замок, а в
монгольских сказках (например, в «Сказке о хане, его зятьях и птице
Хангард» [6, с. 300–303]) – юрта. К слову, в сказках монголов царю или
королю соответствует как раз такой персонаж как хан. В бенгальской сказке
«Аскет и богиня» [5, с. 91–96] отрицательными персонажами, похожими на
колдуна и Бабу-Ягу белорусских сказок, являются аскет и ракшас (чудовищеоборотень).
Таким образом, вкладывая в каждый образ в тексте произведения связь
с реальностью, автор придаёт образу определённое приращение смысла,
которое позволяет его адресатам (слушателям или читателям) соотнести
образ с чем-то, им уже знакомым, а значит, закладывает основу для
понимания образа и всего произведения, а также позволяет одновременно и
видеть близкое для себя в жизненной ситуации, и умозрительно реализовать
собственные фантазии, мечты и желания в художественном мире
произведения. Связь с явлениями из разных сфер культуры, кроме того,
насыщает произведение разнообразными культурными кодами, придаёт ему
определённые смыслы, делает его хорошим средством воздействия на
сознание адресатов. И именно культурно-материальный компонент в
структуре образов волшебных сказок придаёт образам национальный
колорит, создаёт отличия в сказках разных народов.
Литература:
1. Введение в литературоведение: учебник / Н.Л. Вершинина, Е.В. Волкова,
А.А. Илюшин и др.; Под общ. ред. Л.М. Крупчанова. – М.: Изд-во Оникс, 2005. – 416 с.
2. Волков И.Ф. Теория литературы: Учеб. пособие для студентов и преподавателей. – М.:
Просвещение, Владос, 1995. – 256 с.
3. Вундт В. Миф и религия // Мюллер М., Вундт В. От слова к вере. Миф и религия. – М.:
Изд-во Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2002. – 864 с.
4. Маслова В.А. Филологический анализ поэтического текста. – Мн., 1999. – 208 с.
5. Сказки и легенды Бенгалии. Пер. с англ. и сост. А.Е. Порожнякова. – М.: Наука,
Главная редакция восточной литературы, 1990. – 304 с.
6. Сказки народов Азии / Сост. Л.Н. Антоненя. – Мн.: МП “Митко”, 1993. – 508 с.
7. Чарадзейныя казкі, ч. І. Рэд. В.К. Бандарчык. – Мн.: “Навука і тэхніка”, 1973. – 648 с.
(АН БССР. Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору. Беларус. нар. творчасць).
8. Чернец Л.В., Хализев В.Е., Бройтман С.Н. и др. Введение в литературоведение.
Рецензенты: доктор филол.наук, проф. И.В.Фоменко, д.ф.н., проф. И.П.Ильин. – М.:
Изд-во “Высшая школа”, 1999.