Радзиховская В.К.

1.
Радзиховская В.К. Феномен мысле-рече-языкового единства: По
материалам словаря В.И. Даля. – С. 73–77.
В.К. Радзиховская,
Москва
Феномен мысле-рече-языкового единства
(по материалам словаря В.И. Даля)
...с языком, с человеческим словом, с речью, безнаказанно
шутить нельзя; словесная речь человека - это видимая,
осязаемая связь, союзное звено между телом и духом; без слов
нет сознательной мысли, а есть разве только одно чувство и
мычание. Дух не может быть порочен, в малоумном та же
душа - ума много, да вон нейдет, отчего? Вещественные
снаряды служат ему превратно, они искажены, дух ими
пригнетен, он под спудом, а без вещественных средств этих в
вещественном мире дух ничего сделать не может, не может
даже проявиться"
В.И. Даль
1. Феномен мысле-рече-языкового единства возникает в силу природы его
порождающей - природы системы мысле-рече-языкового действия.
2. Мысле-рече-языковое действие есть функционально скоординированное по
предицирующей
позиции,
иерархически
организованное
по
принципу
достаточности критерием понятности действие, осуществляемое человеком с
познавательно-ориентирующей целью в процессе разумно-жизненного общения с
помощью сложившейся в человеческом социуме кодовой системы знаков,
имеющей на входе (при восприятии) и на выходе (при говорении) внешнее
выражение.
3. Такое определение вытекает из веками наработанного значительными
усилиями понимания, что представляют собой основные составляющие этой
сложной саморегулирующейся системы. Во всех своих наименьших частях,
сохраняющих свойства целого ("квантах" мыслительные, языковые и речевые
реалии проявляют важнейшие свойства, характерные для таких "живых",
динамически устойчивых (квантовых) систем: открытость (необходимая для
взаимодействия с внешним миром); направленность (избирательность) по
функциональной целесообразности; динамическая неоднородность составляющих
систему
наименьших
частей
(обеспечивающая
устойчивость
системе);
нелинейность; иерархические организации составляющих систему частей (никак
не представляющих собой механическую сумму: слово не есть сумма морфем,
предложение не есть сумма слов и т.п.); самосогласованность, обусловленная
целесообразностью действия (говорить нужно складно); способность подстроиться
к изменяющимся условиям речи, языкового состояния, мыслительной деятельности
(преодолеть катастрофу, пережить кризис развития); гибкость преодоления
катастрофы как способа развития южной системы обеспечивается наличием
альтернативы путей развития (благодаря квантованию путей развития);
непредсказуемость выбора путей развития, как определяет это свойство,
проявляющееся
(возникающая
в
в
речевой
силу
деятельности
неоднородности
A.A.
частей,
Леонтьев,
эвристичность,
составляющих
систему
и
осуществляющих своё движение в открытой системе).
4. Всех, проложивших и прокладывающих путь к знанию в этой сложной
области не перечислить (а даже невозможно знать, потому что оно добывается не
только в учёной среде), о тех, кто берёг это знание, на уровне своего времени по
возможности развивал и передавал следующим поколениям, - а это наши учителя, не назвать нельзя. Для данной работы особенно важными являются идеи,
высказанные А.Ф. Лосевым о предикативности и предицировании, A.M.
Пешковским - о критериях языковой нормы, Л.С. Выготским - о соотношении
мыслительных процессов и речи. Мы обращаемся также к "Толковому словарю
живого великорусского языка" В.И. Даля как к источнику знания своего времени
об интересующей нас материи. И.А Бодуэн де Куртенэ доказывал, что "мы вправе
считать язык особым знанием, то есть мы вправе принять третье знание, знание
языковое, рядом с двумя другими - со знанием интуитивным, созерцательным,
непосредственным, и знанием научным, теоретическим".
5. Словарь В.И. Даля имеет мощную иллюстративную базу, показывающую
движение слова в языке. В.И. Даль боялся "мёртвого списка слов", который людям
"не помощь и не утеха", ведь "ум наш требует какой-нибудь разумной связи,
постепенности и последовательности".
Сложность толкования значения слова состоит в том, что нужно представить
мыслимое содержание слова - словами же. Проблема "состоит в том, чтобы найти
способ пробить стену, отделяющую мыслимое слово, слово как предмет
интроспекции от того элемента действительности, знаком которого он является"
(В. Дорошевский).
"При объяснении и толковании слова вообще избегались сухие, бесплодные
определения,
порождения
школярства,
потеха
зазнавшейся
учёности,
не
придающая делу никакого смысла, а напротив, отрешающая от него высокопарною
отвлечённостью" (В.И. Даль). Своим толкованием и иллюстрациями автор словаря
буквально втолковывает значение слова в согласии с методическим подходом к ра
боте со словом Л.Н. Толстого: "Нужно давать ученику случай приобретать новые
понятия и слова из общего смысла речи. Раз он услышит или прочтёт непонятное
слово в понятной фразе, другой раз в другой фразе... Но давать сознательно
ученику новые понятия и формы слом, по моему убеждению, так же невозможно и
напрасно, как учить ребёнка ходить по законам равновесия". Погрешность такого
толкования слова через слово же - такого анализа значения слова, собственно
говоря, измерения значения слова - уменьшается благодаря увеличению количества
таких измерений, таких толковании: "Само собою что перевод одного слова другим
очень редко может быть вполне точен и верен, но это отчасти исправляется
большим числом тождесловов на выбор читателя. Каждое из объяснительных слов
найдётся опять на своём месте, и там, в свою очередь, объяснено подробнее" (В.И.
Даль).
6. Словарь должен помочь человеку с помощью слова осуществлять свою
основную специфическую функцию - познавательно-ориентирующую функцию по-человечески. Словарь должен помочь увидеть, что собою представляет
выделенное нами мысле-рече-языковое единство.
По В.И. Далю, "мысль" - всякое одиночное действие ума, разума, рассудка,
представление чего в уме; суждение, мнение; соображение и заключение;
"предположение, выдумка, думка..." - здесь приводятся только те толкования,
которые так или иначе перекликаются с толкованием значений слов "язык" и
"речь", как доказательство неразрывности мысле-рече-языкового единства.
"Язык", по В.И. Далю, во-первых, "мясистый снаряд во рту, служащий для
подкладки зубам пищи, для распознавания вкуса её, а также для словесной речи
или у животных для отдельных звуков... коровий язык, лизун; рыбий, туман;
змеиный, жало, вилка; пёсий, лоната; консачий, терка. Прикуси ломало, злой язык,
лепетун, болтливый; мешалка, ребячий; суконный язык, картавый. Прочие
значения языка ведены из наружного вида его или как от орудия речи."
Также пишет о языке и И. А. Бодуэн де Куртенэ: "Язык и языки (в
лингвистическом смысле) - в значении речи человеческой. Это название
применяется в русском языке переносно, метафорически, причём главный,
видимый орган произношения, язык берётся в значении процесса, в значении
деятельности и всей совокупности речи". Язык И.А. Бодуэн де Куртенэ
охарактеризовал как "всё более совершенствующийся перцепционный и языкомоторный, языко-рефлекторный снаряд человеческого организма, во всей психофизической сложности".
"Речь", по В.И. Далю, "что-либо выраженное словами, устно или на
письме...; предложение, связанные слова, в коих есть известный смысл..; говор,
высказываемое кем-либо..; Говор, наречие, способ выражения и произношения..;
Разговор, беседа, смысл говоримого..; устное обращение к слушателям,
рассуждение, изложение ... ".
Уже в этих однословах при толковании значений слов "мысль", "речь", "язык"
видны пересечения, являющиеся следствием того, что мысль, речь и язык
представляют собой разные стороны триединства: "мысль
- ...суждение,
соображение и заключение", "речь - ... рассуждение", "язык совокупность всех слов
народа и верное их сочетание для передачи мыслей своих".
Ещё более просматривается по словарю В.И. Даля триединство мысли, речи,
языка при интерпретации слова
"слово", что объясняется объективным
положением вещей, вскрытым, кстати сказать, Л.С. Выготским: "Мы нашли эту
единицу, отражающую в наипростейшем виде единство мышления и речи, в
значении слова".
По В.И. Далю, "слово - исключительная способность человека выражать ясно
мысли и чувства свои, сообщаться разумно сочетаемыми звуками; словесная речь".
7. Доказательную силу относительно неразрывности триединства мысли,
речи, языка имеет и собственно иллюстративный материал словаря: "В числе
примеров пословицы и поговорки как коренные русские изречения занимают
первое место; их более 30 тысяч... Для простого словаря или словотолковника их
местами нанизано слишком много, ради примера было бы достаточно двух или
трёх, а десятки можно было бы выкинуть. Но я смотрел на это дело иначе: при
бедности примеров хорошей русской речи решено было включить в словарь
народного языка все пословицы и поговорки, сколь их можно было добыть и
собрать; кому они не любы, тот легко сможет перескочить через них, ... а иной,
может быть, вникнув в этот дюжий склад речи, увидит, что тут есть чему учиться",
- учиться пониманию мира, знанию о мире.
У В.И. Даля в словарной статье перед пословичным материалом приводятся
тексты - не "книжные", но глубоко раскрывающие содержание обозначаемого
слова: "мысль - ... Мысли роятся в голове день и ночь, наяву и во сне.; Эта мысль
запала мне в сердце, перешла в волю и хотение.; Он не кажет мыслей своих,
таится.; Книга богата мыслями.; Я с тобой одних мыслей,.согласен.; Мне это не по
мысли, не нравится".
Здесь просматриваются основные конститутивные свойства мысле-речеязыкового единства как сложной саморегулирующейся системы: функциональная
скоординированность, согласованность этой сложной системы, состоящей из
динамически неоднородных частей: "Язык языку ответ даёт, а голова
смекает". "Из слов склад, из склада речь". "Слово слово родит, а третье само
бежит", "Язык словом ворочает", "Мал язык, да всем телам владеет".
В пословицах отчётливо выражено прагматически важное отрицательное
отношение к различного рода нарушениям этой со гласованности; пословицы
в этом отношении выполняют экологическую охранную функцию: "Пьяного
речи, трезвого мысли". "Язык мой врат мой: прежде ума глаголет".
В пословицах проглядывают проблемы функционирования мысле-речеязыковой системы как открытой системы, действующей в определённом социуме:
"Всяк язык Бога хвалит.; Не я при слове, а слово при мне (Я волен нарушать его).;
Не давай волю языку во пиру, во беседе, а сердцу - в гневе; От языка (молвы) не
уйдешь".