ТРАДИЦИОННЫЙ БЫТ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА И

ТРАДИЦИОННЫЙ БЫТ НАРОДОВ
СЕВЕРНОГО КАВКАЗА И НЕОБХОДИМОСТЬ
ЕГО УЧЁТА В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ
© Сущенко В.А.
Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону
Тема статьи навеяна современно ситуацией на юге России. Не будет
большим преувеличением сказать, что этот регион является самой болевой точкой России. Это обстоятельство придаѐт особую значимость
поиску путей установления отношений дружбы и согласия между населяющими этот край народами. От этого напрямую зависит территориальная целостность нашей страны и еѐ дальнейшее существование в
окружающем мире.
Понятно, что выработать наиболее верные способы разрешения межэтнических и межконфессиональных проблем на Северном Кавказе невозможно без выявления истоков подобных явлений. Как вообще национальный вопрос мог реанимироваться после семидесяти лет Советской власти,
вся политика которой строилась на принципах интернационализма, свободы
и равноправия для всех наций и народов, населявших страну. В эти годы
нашего не так уж далѐкого прошлого было предпринято немало усилий для
выравнивания уровня социально-экономического и культурного развития
разных народов, почти достигнута социальная однородность советского
общества, что, как тогда считалось, устраняло всякую почву для националистических настроений и религиозно-экстремистского движений.
Ответ на этот вопрос вроде бы уже дан в современной литературе. Проблема конфликтности, распространения радикализма и экстремизма на юге
России давно стала общим местом в рассуждениях политиков и политологов.
Уже названы структурные причины этих явлений, среди которых и экономические, вызванные системным кризисом в экономике, сопровождавшимся резким снижением жизненного уровня населения, ростом безработицей и углублением неравномерности в хозяйственном развитии отдельных территорий
Северного Кавказа. И политические, вызванные процессом демократизации
российского общества, приведшим к росту общественных движений, многие
из которых сразу приобрели деструктивную направленность и явно националистическую окрасу. Также существенное значение имеют социальные и демографические причины, прежде всего неконтролируемая миграция и связанная с нею проблема адаптации мигрантов к новой социо-культурной среде.
Однако названные причины не объясняют существа дела и носят часто
слишком общий характер, ибо не затрагивают всю историю взаимоотношений

Профессор кафедры Политической истории Исторического факультета, доктор исторических наук, доцент.
162
СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
народов Северного Кавказа с Россией, когда, возможно, и были заложены истоки многих нынешних проблем в сфере межнациональных отношений. Извлечь уроки из прошлого для решения современных общезначимых проблем –
вот истинное предназначение истории, и, отсюда, главная цель данной статьи.
Начнѐм с того, что народы Северного Кавказа за семидесятилетнюю советскую историю сохранили свою культурно-бытовую самобытность в гораздо большей степени, чем русское население. Никакие процессы социалистической индустриализации и культурного строительства не смогли нарушить межпоколенной культурной преемственности в горской среде. И
чем дальше и выше в горах находилось население, тем менее оно было подвержено воздействию урбанизированной советской среды. Советско-колхозные формы зачастую лишь прикрывали патриархальный быт и тейпо-родовые отношения в северокавказских республиках. Отсюда неизбежным представляется латентный рост внутриэтнической и межэтнической напряжѐнности. Эта напряжѐнность подпитывалась ещѐ и разницей в социально-экономическом и культурном развитии северокавказских республик, отдельных
еѐ народов и внутри этих народов: между горными и равнинными жителями, между городом и деревней. А своѐ непосредственное выражение эта напряженность получила в распространении подпольных религиозно-культурных организаций с их идеей религиозно-региональной идентичности кавказских народов и их этнической обособленностью от остального негорского и немусульманского населения юга России.
Немалую лепту в обострение межэтнических противоречий на Северном Кавказе внесло также территориально-государственное размежевание,
проведѐнное в 20-е-30-е годы XX века. Власть, руководствуясь тогда только
экономическими и административно-политическими соображениями, не
всегда принимала во внимание место проживания и родственные связи отдельных северокавказских народов, а потому объединила в рамках автономных республик разные народы. Так, тюркоязычные народы балкарцев и карачаевцев оказались в единых республиках с адыгами – кабардинцами и
черкесами, а население Южной Осетии вообще оказалась в составе Союзной республики Грузия. Такое национально-территориальное размежевание
впоследствии обернулось рядом кровавых конфликтов.
Нельзя также умолчать о депортации ряда северокавказских народов с
их последующей реабилитацией, что привело к новому территориальному
размежеванию, к новым обидам и взаимным претензиям. В частности, к
претензиям ингушей на Пригородный район Северной Осетии, который до
1944 года, т.е. начала депортации, принадлежал Чечено-Ингушской АССР.
Пока существовал Советский Союз, и Коммунистическая власть жѐстко контролировала ситуацию в стране, на Северном Кавказе было относительно
спокойно. Хотя конфликты на межнациональной почве случались и тогда.
Стоит лишь вспомнить выступления в Грозном в 1973 году или волнения в
Орджоникидзе (ныне Владикавказ) в 1981 году. Но эти конфликты тогда бы-
Национальная политика и традиционная народная культура
163
стро пресекались властью и в силу тоталитарного устройства общества не
могли получить широкое распространение или приобрести опасный для
существования единого государства характер.
Так что, как ни больно это сознавать, но обострение ситуации на Северном Кавказе было вызвано начавшимся процессом демократизации в СССР,
когда все накопившиеся противоречия смогли выйти на поверхность общественной жизни. Этот процесс демократизации актуализировал территориальные проблемы и дал мощный импульс этнической мобилизации всех
северокавказских народов. В результате этого на Северном Кавказе обозначилось 37 спорных территориальных проблем, затрагивающих интересы
всех расположенных там субъектов Российской Федерации.
И как это почти всегда бывает, едва ли не главным аргументом в спорах по
территориальным и межэтническим проблемам стала историческая память. А
это, как известно, обоюдоострое оружие. Конечно, как мы хорошо понимаем,
сама история здесь совершенно невиновата. Виновны те, кто творит из истории различные мифы в угоду своим политическим целям, не задумываясь о
грядущих последствиях, о том, как их слово отзовѐтся. А отозваться оно может
такой бурей, унять которую составит большого труда и больших жертв.
Именно 80-е-90-е годы ХХ века были отмечены потоком псевдоисторических публикаций, направленных на формирование этномобилизирующих
мифов. Это, прежде всего: миф об автохтонности, т.е. об извечном пребывании горских народов в пределах Северного Кавказа и об их лингвистической
преемственности. Затем миф о заклятом враге кавказцев – России, и, наконец,
миф о суперэтническом единстве, т.е. стремление причислить к своей национальной общности другие этнические группы. Эти исторические мифы и стали идеологической компонентой свыше 100 этнических движений на Северном Кавказе, возникших в конце ХХ века.
Ну а какой миф без приукрашивания и поэтизации собственной национальной истории. Дошло до того, что представители разных этнических и
языковых групп на Северном Кавказе, например, адыги, тюрки и вайнахи
стали претендовать на генетическое родство своих предков с древними цивилизациями шумеров, египтян, этрусков и скифо-сарматов. Формирование
осетинского народа прямо связывали с индо-арийцами времѐн ранней бронзы (III тыс. лет до н.э.). Заговорили об этническом тождестве в эпоху бронзы
вайнахов и англичан, о генетическом единстве касогов (адыгов) с китайцами
или казаками, а тех же казаков с половцами. И, само собой, разумеется, говорили о принадлежности к тюркам почти всех древних и средневековых
кочевнических культур евразийских степей и о создании ими же нескольких
ранних цивилизаций. Наряду с этим доказывалось, что предки современных
северокавказских этносов занимали прежде огромные территории: осетин –
от Палестины до Британии, вайнахов – от Кавказа до Дона и Днепра, адыгов –
от Малой Азии и Средиземноморья до Каспия, балкаро-карачаевцев и кумыков – от Эгейского моря до Сибири и от Месопотамии до Поволжья и
164
СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Урала. Простым читателям подобных исторических сочинений как бы предлагался ответ на вопрос: Кто довѐл прежде великие народы Кавказа до их
теперешнего незавидного состояния?
Опять же в целях этнополитической мобилизации на Северном Кавказе
некоторые историки и политики всячески эксплуатировали «комплекс жертвы» и требовали материальной компенсации за депортации 1943-1957 годов; заявляли о колониальном характере Кавказской войны и геноциде горских народов. Внедряя, таким образом, в сознание своих народов «комплекс
жертвы» и подкрепляя его мифами о славных предках и выдающихся достижениях в древности, этноцентрически ориентированная интеллектуальная элита горских народов способствовала формированию в их обыденном
сознании этноконфликтных установок.
Основное острие противоречий здесь в том, что продуманные и логически выверенные меры могут иметь результаты противоположные задуманным. Суть реформ в том, чтобы включить действие трѐх взаимосвязанных
административно-политических механизмов, так или иначе работающих на
стабилизацию ситуации в регионе. Это, во-первых, порядок избрания глав и
парламентов субъектов федерации. Не секрет, ведь, что в обстановке свободных выборов при ограниченности административного ресурса федеральной
власти на Северном Кавказе к власти в республиках с помощью современных
политических технологий и зарубежных финансовых средств могут прийти
люди, заражѐнные национализмом и сепаратизмом. Во-вторых, укрупнение
субъектов федерации, т.е. сокращение их количества и соответственно сокращение числа глав этих субъектов должно повысить степени управляемости
республиками и региональными элитами. В этом же контексте следует рассматривать и проект введения внешнего финансового управления в дотационных республиках, т.е. фактическое признание их не только финансовой, но
и политической несостоятельности. В-третьих, унификация законодательства,
т.е. отказ от учѐта этнических особенностей формирования республиканских
органов власти с целью сохранения единого правового пространства России.
Как тут не вспомнить присказку, что самый прямой путь не есть самый
короткий, т.е., что проводимые реформы могут затронуть многие и разнообразные интересы, породить различные риски.
Во-первых, северокавказские республики, как правило, многонациональны и принцип этнического представительства глубоко засел в менталитете северокавказских народов, которые считают его важнейшим критерием
справедливости и стабильности. Даже Советская власть негласно проводила
этот принцип в национально-государственном строительстве на Северном
Кавказе, фактически закрепляя административные посты в республиканских органах за представителями определѐнных народов и, чего греха таить,
тейпов – родов. А с начала 90-х годов ХХ века этот принцип этнического
представительства вообще расценивался как главное средство достижения
этнополитической стабильности. Отмена принципа этнического представи-
Национальная политика и традиционная народная культура
165
тельства при избрании парламентов республик может способствовать радикализации политической жизни. У местных лидеров может появиться искушение разыграть во время выборов «национальную карту». Также, при отсутствии официальных институтов, обеспечивающих этническое представительство в органах власти, возникнет опасность этнизации партий, когда они
превратятся в ширму для этнических элит, стремящихся к власти.
И новый порядок избрания глав субъектов федерации, введѐнный при президенте В.В. Путине, тоже имеет конфликтный характер, т.к. теперь Президент
России берѐт на себя всю ответственность и за выдвинутого им кандидата в
главы республики и за проводимую там политику. А это напрямую затрагивает
интересы местной элиты и может вызвать недовольство местного населения.
Во-вторых, этнополитическая элита в качестве серьѐзной угрозы этнической самобытности рассматривает проект укрупнения субъектов федерации и
введения там института внешней финансовой администрации. Основное возражение противников предлагаемых мер сводится к тому, что территориальное
объединение путѐм механического присоединение одного субъекта к другому
не устранит существующего разрыва в уровне жизни населения Южного Федерального округа. Кроме того, следствием проводимой реформы станет свѐртывание различных федеральных программ по развитию экономики и поддержке
этнических культур народов Кавказа, что непременно может вызвать рост популярности националистических настроений и сепаратистских движений.
Поэтому, прежде чем приступить к реализации реформ на Северном
Кавказе, надо учесть все имеющиеся риски и определить наиболее верные
подходы к решению задач стабилизации, централизации и модернизации
северокавказских республик. Иначе политика централизации и укрепления
вертикали федеральной власти может обернуться активизацией сепаратистских настроений, а стремление к модернизации политической жизни этнизацией региональных общественных движений. Понятно, что обозначить и
рассмотреть проблемы взаимоотношений народов Юга России куда легче,
чем найти верные пути их разрешения. И всѐ же некоторые контуры современной национальной политики можно обозначить уже сейчас.
Прежде всего, следует отметить, что на примере Северного Кавказа особенно отчѐтливо видно, что именно государство является непременным демиургом этнополитических процессов. Ведь именно оно формирует принципы отношений между различными этническими группами в данном регионе
(отношения равноправия, доминирования или дискриминации), вырабатывает
основные нормы национальной политики, направленные на включение или
игнорирование этнического фактора в системе управления государством.
Практика также показывает, что, если в многонациональном обществе
созданы и функционируют институты защиты интересов как государства,
так и этнических групп, то это является самым действенным фактором укрепления стабильности, средством предупреждения возникновения и распространения радикализма.
166
СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Список литературы:
1. Амиров С. Причины возникновения и пути разрешения межнациональных конфликтов на Северном Кавказе // Развитие личности. – 2003. –
№ 4. – С. 44-50.
2. Газимагомедова Ю.Р. Межнациональный конфликт: причины возникновения и пути разрешения: дисс. … канд. ист. наук. – 1994.
3. Дмитриев В. Горцы // Родина. – 1994. – № 3-4. – С. 154.
4. Дубровин Н.Ф. История войны и русского владычества на Кавказе.
Т. 4. – СПб., 1888.
5. История Дона и Северного Кавказа. – Ростов-н/Д; Нальчик, 2005.
6. История СССР в 12-ти томах. Т. 4. – М., 1967.
7. Кавказский этнографический сборник. Т. 2. Очерки горной Ингушетии. – Грозный, 1986.
8. Коков В.М. Восхождение к идеалам. – М., 2001.
9. Кошелев М.А. Люди, события, факты истории народов Северного Кавказа. – Майкоп, 1999.
10. Мамсиров Х.Б. Модернизация культур народов Северного Кавказа в
20-е годы ХХ века. – Нальчик, 2004.
11. Матвеев В.А. Россия и Северный Кавказ: исторические особенности
формирования государственного единства (вторая половина XIX – XX в.). –
Ростов-н/Д: Книга, 2006.
12. Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Т. 1. – Тбилиси, 1968.
13. Пак Ю. Межнациональный конфликт в России: причины возникновения и пути разрешения. – 2002.
14. Почешхов Н.А. социально-экономические проблемы в северо-западных районах Юга европейской России в период гражданской войны (19171921). – Ростов-н/Д: РГУ, 2006.
15. Унежев К.Х. История Кабарды и Балкарии. – Нальчик «Эль-фа», 2005.
16. Унежев К.Х. Культура адыгов (черкесов) и балкарцев: учебное пособие. – Нальчик, 2003.
ОСОБЕННОСТИ ВЫРАЖЕНИЯ КОНЦЕПТА
«ВОЗРОЖДЕНИЕ» В АКСИОЛОГИИ СЕМЬИ
(НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОЙ ТРАДИЦИОННОЙ
КУЛЬТУРЫ)
© Шемякина М.К.
Белгородский государственный институт искусств и культуры, г. Белгород
Культура осмысливается как совокупность духовных и материальных ценностей. В русской традиционной культуре к ведущим ценно
Доцент кафедры Теории и истории культуры, кандидат филологических наук, доцент.