“Над Родиной нашей солнце сияет”, tekst
реклама
“Meie kodumaa kohal särab päike” (“Над Родиной нашей солнце сияет”, tekst Jevgeni Dolmatovski) Над Родиной нашей, страной созиданья, солнце сияет. Великие стройки, высотные зданья оно озаряет. Под солнцем свободы мы стали крылаты, сильны и богаты, а самое главное наше богатство – великое братство, великое братство. Все наши дороги светлы и лучисты; полно вдохновения сердце в груди. Нас на подвиг ведут коммунисты, коммунисты всегда впереди. Под знаменем Ленина идут поколения, трудом и отвагою Отчизна прославлена. Великая Партия нас к коммунизму ведет. Она направляет народа орлиный полет. Колхозные нивы, сады и заводы – богатство народа. Под солнцем свободы мы стали крылаты, сильны и богаты. А самое главное наше богатство – великое братство. Завоевана в битвах, в суровых сраженьях прекрасная наша судьба, за нее шли на подвиг, в огонь поколенья, трудна была эта борьба. Пролетарии шли за рабочее дело в последний peшитeльный бой. Большевистская мудрая партия смело массы вела за собой. Под знамя Советов Отчизну привел Ленин могучий – горный орел. Был Ленин с народом всегда и во всем, великое имя мы в сердце несем. В жeстоком бою за честь и свободу свою сражался советский народ. И, как сердца приказ, в атаках не раз звучал призыв: "Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!" Сила дружбы и братства народов проверялась в сраженьях огнем. Для людей покоряя природу, всё вперед и вперед мы идем. Коммунисты, вперед, коммунисты, вперед! Не страшны нам военные тучи, дело мира в надежных руках. Нас великая партия учит строить счастье и мир на века. Украшаем землю стройками гигантскими, планы небывало широки. Возле pyсских рек встают электростанции, как великой правды маяки. Свети, сияй во все края, Страна Советская моя! Не затмить сиянья грозовыми тучами, солнечен и радостен наш путь. Сделаем пустыни нивами цветущими и сумеем реки повернуть. Свети, сияй во все края, Страна Советская моя! Свято выполняя все заветы Ленина, мы идем за партией вперед. Коммунизм увидит наше поколение, коммунизм построит наш город. Коммунистической партии нашей страны мы присягаем на верность, дети cоветской весны. Землю родную мы обновляем трудом. Знамени Ленина, знамени партии cлаву поем! Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед! Слава! Слава! Слава! „Meie kodumaa kohal särab päike” („Над Родиной нашей солнце сияет”, tekst Jevgeni Dolmatovski) Meie kodumaa, meie ülesehitatava riigi kohal särab päike. Ta paistab tohututele ehitustele ja kõrghoonetele. Vabaduse päikese all oleme saanud lennukaks, tugevaks ja rikkaks, aga meie kõige suurem rikkus on meie suur vendlus, suur vendlus. Kõik meie teed on helged ja säravad, süda rinnus pakatab innust. Meid kutsuvad kangelastegudele kommunistid, kommunistid on alati kõige ees. Lenini lipu all lähevad põlvkonnad, töö ja vaprus ülistab isamaad. Suur partei juhib meid kommunismile. Ta suunab rahva kotkalendu. Kolhoosiväljad, aiad ja tehased – see on rahva rikkus. Vabaduse päikese all oleme saanud lennukaks, tugevaks ja rikkaks, aga meie kõige suurem rikkus on meie suur vendlus. Võitlustes, karmides lahingutes välja võideldud kaunis saatus – selle nimel läksid kangelastegudele, läksid tulle põlvkonnad, see oli raske võitlus. Proletaarlased läksid tööliste asja eest otsustavasse lahingusse. Tark bolševike partei juhtis julgelt masse enda järel. Võimas Lenin – mägikotkas tõi isamaa Nõukogude lipu alla. Lenin oli rahvaga alati ja kõiges, me kanname tema suurt nime südames. Julmas lahingus võitles nõukogude rahvas oma au ja vabaduse eest. Ja kui südame sund kõlas rünnakul sageli üleskutse: „Kommunistid, edasi! Kommunistid, edasi!” Rahvaste sõpruse ja vendluse jõud pandi proovile tulistes lahingutes. Alistades loodust inimestele, läheme üha edasi ja edasi. Kommunistid, edasi! Kommunistid, edasi! Ei hirmuta meid sõjatuuled, rahuüritus on kindlates kätes. Meie suur partei õpetab meid ehitama õnne ja rahu igaveseks. Kaunistame maa hiiglaslike ehitustega, meie plaanid on uskumatult suured. Vene jõgedele kerkivad elektrijaamad kui suure tõe majakad. Õitse ja sära, mu Nõukogudemaa! Sinu sära ei varjuta äikesepilved, meie tee on päikesepaisteline ja rõõmus. Muudame kõrbed õitsvateks väljadeks ja pöörame jõed teistpidi. Õitse ja sära, mu Nõukogudemaa! Täites pühalikult kõiki Lenini õpetusi, lähme partei järel edasi. Meie põlvkond näeb kommunismi, meie linn ehitab kommunismi. Meie maa kommunistlikule parteile vannume truudust meie, nõukogude kevade lapsed. Uuendame oma kodumaad tööga. Lenini lipule, partei lipule laulame kuulsust! Kommunistid, edasi! Kommunistid, edasi! Au! Au! Au! Oratoorium „Песнь о лесах” („Laul metsadest”; tekst Jevgeni Dolmatovski) Когда окончилась война Когда окончилась война, вздохнула радостно страна. Настали солнечные дни. Мой друг, товарищ, после боя домой вернулись мы с тобою, на карту Родины взгляни: Там от Волги и до Буга, и от севера до юга, где прошли победные полки, встали красные флажки. Kui lõppes sõda Kui lõppes sõda, tõmbas meie maa rõõmsalt hinge. Saabusid päikselised päevad. Mu sõber, seltsimees, pärast lahinguid saabusime sinuga koju ja vaatasime kodumaa kaarti: sinna, Volgast Bugini, põhjast lõunasse, kus olid toimunud võidukad lahingud, panime punased lipukesed. Родные степи и поля, Многострадальная земля... Mы здець воевали, cвободы сбою отстояли, нас к подвигам новым зовут эти ясные дали, и, вновь ощутив, как наши поля широки, мы красные с карты снимаем флажки. Kodused stepid ja põllud, paljukannatanud maa … Siin sõdisime oma vabaduse eest, meid uutele kangelastegudele kutsuvad need sinavad lagendikud, ja, saanud aru, kui laiad on meie põllud, tõmbame punased lipukesed kaardi seest välja. Снимаем красные флажки, войною опалeнные, и ставим новые флажки, как цвет лесов, зелeные. Võtame maha punalipud, sõjas karastunud, ja asemele paneme uued lipud, metsade värvi, rohelised. От реки и до реки, от Волги и до Буга, пройдет лесная полоса от севера до юга. Jõest jõeni, Volgast Bugini kulgeb metsavöönd põhjast lõunasse. Оденем Родину в леса Звучит призыв на всю страну, разносит ветер голоса: oбъявим засухе войну, оденем Родину в леса, оденем Родину в леса! Riietame kodumaa metsadesse Kõlab kutse üle kogu maa, kannab tuul laiali hääle: kuulutame sõja põuale, riietame kodumaa metsadesse, riietame kodumaa metsadesse! Коварен был июльский зной, полям грозили небеса. Чтоб новый мир дышал весной, оденем Родину в леса, оденем Родину в леса! Juulikuumus oli salakaval, taevas ähvardas põlde. Et uus maailm tunneks kevade lõhna, riietame kodumaa metsadesse, riietame kodumaa metsadesse! Светла, как первая любовь, берёзок юная краса. Посеем рожь под сень дубов, оденем Родину в леса, оденем Родину в леса! Helge nagu esimene armastus on kaskede noor ilu. Külvame rukist tammede varju. riietame kodumaa metsadesse, riietame kodumaa metsadesse! Mы защитим свои поля, являя миру чудеса. Чтоб круглый год цвела земля, оденем Родину в леса, оденем Родину в леса! Kaitseme oma põlde, näidates maailmale imesid. Et maa õitseks terve aasta, riietame kodumaa metsadesse, riietame kodumaa metsadesse! По всем степям, вдоль русских рек пройдёт лесная полоса. Приблизим коммунизма век, оденем Родину в леса, оденем Родину в леса!" Läbi kõigi steppide, piki Vene jõgesid kulgeb metsade vöönd. Toome lähemale kommunismisajandi, riietame kodumaa metsadesse, riietame kodumaa metsadesse! Воспоминание о прошлом Мы не забыли горькой доли любимых мест земли своей: стоит одна берёзка в поле, и нет защиты у полей. Из пустыни пеcчаной ветер летит окаянный, из-за Волги летит суховей... Молодые взойдут зеленя – он сожжет их быстрее огня... Поднимается славная рожьколоски он подрежет, как нож... Meenutusi minevikust Me ei ole unustanud kibedat saatust, mis sai osaks meie maa kallitele paikadele: kasvab põllul üksik kaseke ja põld on kaitsetu. Kõrbest tuiskab kohale kuri tuuleiil, Volga tagant puhub põuatuul … Tõusevad rohelised võrsed – tuul kõrvetab need tulest kiiremini … Kerkib uhke rukis, tuul lõikab viljapäid nagu noaga … Год урожая и год недорода, как вас узнать наперед? После молебна и крестного хода дождь на Руси не идет. Если уж выдался год невеселый, дождь пробежит стороной, засуха, сгорбившись, бродит по селам с нищенской рваной сумой. Стонут поля на жаре безотрадной, знойному ветру открыты пути. Дай нам хоть капельку тени прохладной, нас, человек, защити! Как ты страдала когда-то, милая наша земля. Хлеба просили ребята, влаги просили поля. Дети мои родные, дети мои, не плачьте, вырастете большими, землю переиначьте! Hea viljaaasta ja ikaldusaasta, kuidas teid ennustada? Palvus ja ristikäik vihma Venemaale ei too. Kui on sattunud halb aasta, läheb vihm kaarega mööda ja põud käib kühmus seljaga ja katkise kerjakotiga külasid mööda. Ägavad põllud halastamatus kuumuses, teed on põletavale tuulele valla. Anna meile kas või veidike jahedat varju, kaitse meid, inimesi! Kuidas sa kannatama pidid, meie kallis maa! Lapsed anusid leiba, põllud anusid niiskust. Mu lapsed, kallid, ärge nutke, kasvage suureks ja muutke seda maad! Пионеры сажают леса Тополи, тополи, скорей идите во поле, пионер – Pioneerid istutavad metsa Paplid, paplid, kiirustage põllule, pioneer, всем пример – там уже с рассвета! kõigile eeskujuks, läks sinna juba koidu ajal! Ясени, ясени родную степь украсили, и берёз наш колхоз посадил немало. Saared, saared kaunistasid meie kodusteppi ja kaski meie kolhoos istutas piisavalt. Жёлуди, жёлуди, как золото, тяжёлые, дуб-дубок, наш дружок, вырастай скорее! Tammetõrud, tammetõrud, rasked nagu kuld, tamm-tammeke, meie sõbrake, kasva suureks kiiresti! Яблони, яблони, вырастайте храбрыми! Вас ни лёд не возьмёт, ни мороз трескучий! Õunapuud, õunapuud, sirguge vapraks! Teid ei võta ükski jää ega praksuv pakane! С клёнами, клёнами, стройными, зелёными, нам расти и цвести, землю украшая, нам расти и цвести, славя урожай! Koos vahtratega, vahtratega, sirgete ja rohelistega, kasvame ja õitseme, kaunistades maad, kasvame ja õitseme, ülistades vilja! Комсомольцы выходят вперед Вставайте на подвиг, народы великой Советской страны! Милостей ждать у природы люди теперь не должны. Счастье возьмем мы своими руками, землю родную украсим садами. Komnoored astuvad ette Tõuske kangelastegudele, suure Nõukogudemaa rahvad! Armuande looduselt ootama inimesed enam ei pea. Võtame õnne oma kätega, kaunistame kodumaa aedadega! Мы простые советские люди, коммунизм – наша слава и честь. Коль народ говорит: "Это будет!", мы ответим ему: "Ето есть!" Выше знамя! Выше знамя! Комсомольские вышли полки, чтоб деревьев зеленое пламя поднялось вoзле Волги-реки. А! Oleme lihtsad nõukogude inimesed, kommunism on meie au ja kuulsus. Kui rahvas ütleb: „Nii saagu!”, siis vastame talle: „Nii on!” Kõrgemale lipp! Kõrgemale lipp! Komnoorte polgud asusid teele, et puude roheline leek kerkiks Volga jõe äärde. Ah! Будет нашей пшенице ограда – комсомольских лесов полоса; от Камышина до Волгограда и на юг до Черкесска леса. Meie nisu hakkab kaitsma komsomolimetsade vöönd; Kamõšinist kuni Volgogradini ja lõuna poole, kuni Tšerkesskini on metsad. Выше знамя! Выше знамя! Комсомольские вышли полки, чтоб деревьев зеленое пламя поднялось вoзле Волги-реки. Kõrgemale lipp! Kõrgemale lipp! Komnoorte polgud asusid teele, et puude roheline leek kerkiks Volga jõe äärde. Словно армию мирную нашу, коль деревья все выстроить з ряд, то они шар земной опояшут, светлой благой его оросят. Выше знамя! Выше знамя! Комсомольские вышли полки, чтоб деревьев зеленое пламя поднялось вoзле Волги-реки. Nagu meie rahumeelne armee, kui rivistada need puud kõik ritta, ümbritsevad nad tervet maakera, niisutades seda helge heaoluga. Kõrgemale lipp! Kõrgemale lipp! Komnoorte polgud asusid teele, et puude roheline leek kerkiks Volga jõe äärde. Эй, не трогайте сад этот дивный; вы пред ним, как пигмеи, малы. Крепче ваших стволов орудийных наших юных березок стволы. Город-солдат, наш герой любимый, гордость и слава земли родимой, неутомимый, непобедимый, стройся и славься, наш город-герой! Выше знамя! Выше знамя! Словно орден листок у древка. Разливайся и радуйся с нами, необьятная Волга-река. Hei, ärge puutuge seda imelist aeda, olete väiksed kui kääbused selle ees. Teie püssitorudest tugevamad on meie noorte kaskede tüved. Linn-sõdur, meie armsaim kangelane, meie kodumaa au ja uhkus, väsimatu ja võitmatu, ehita ja kogu kuulsust, meie linn-kangelane! Kõrgemale lipp! Kõrgemale lipp! Iga puuleheke on kui orden. Vulise ja rõõmusta koos meiega, otsatu Volga jõgi. Будущая прогулка Соловьи поют счастливые, оглашая тишину, над полями и над нивами славят юность и весну. Jalutuskäik tulevikku Ööbikud laulavad õnnelikult, pannes vaikuse helisema põldude ja aasade kohal, ülistades noorust ja kevadet. В степи лесок зеленый вырос, любовь моя, любовь моя! А раньше нам не приходилось здесь слышать пенье соловья. Steppi on sirgunud roheline mets, mu armastus, mu armastus! Ja ööbikulaulu ei ole me siin kunagi varem kuulnud. Наши люди беспокойные превратили землю в сад. В три ряда деревья стройные, взявшись за руки, стоят. Meie tegusad inimesed on muutnud maa aiaks. Kolmes reas sihvakad puud seisavad, käest kinni. И над широкими полями моя мечта, твоя мечта – листва зеленая над нами – страны Советской красота. Ja meie laiade põldude kohal on minu ja sinu unistus – meie kohal on rohelised lehed, meie Nõukogudemaa ilu. Ширь степей преображенная – это бсе твои труды. Пусть идут гулять влюбленные Ääretud stepid on ümber kujundatud – kõik see on sinu töö. Las jalutavad nüüd armunud в наши новые сады. meie uutes aedades. Слава На полях колхозов встали по квадратам стройные березы – Родины солдаты. Поля широкие, леса зеленые. Лесные полосы – защита Родины. Ясень, бук и граб да ива-ивушка. Милый край русский, станешь еще краше. Au Kolhoosipõldudele on ruutudena kerkinud sihvakad kased – kodumaa sõdurid. põllud on laiad, metsad on rohelised. Metsavööndid on kodumaa kaitsjad. Saar, pöök, valgepöök ja paju-pajuke. Kallis Venemaa, sa muutud üha ilusamaks. Не страшится поле грозового неба. Будет хлеба вволю, будет горы хлеба. Край наш рысский, край наш славный, лесные полосы – защита Родины. На полях колхозных полосы лесные. Поля широкие, леса зеленые. Лесные полосы – защита Родины. Põld ei karda enam piksepilvi. Vilja saame kuhjaga, vilja saame mägede kaupa. Meie Venemaa, meie kuulsusrikas maa, metsavööndid on kodumaa kaitsjad. Kolhoosipõldudel on metsavööndid. Põllud on laiad, metsad on rohelised. Metsavööndid on kodumaa kaitsjad. Силы нет на свете, что бы нас сломила. Отступает ветер перед нашей силой. Наши клены и березы, лесные полосы – защита Родины. Поля широкие, леса зеленые, лесные полосы – наш русский край! Ei ole maailmas jõudu, mis meid murraks. Tuul taganeb meie jõu ees. Meie vahtrad ja kased, metsavööndid on kodumaa kaitsjad. Põllud on laiad, metsad on rohelised, metsavööndid – see on meie Venemaa! Слава командирам битвы за природу, слава бригадиру, слава полеводу, слава агроному, слава садоводу. Партии нашей слава! И всему народу слава, слава, слава, слава! Au komandöridele, kes võitlesid looduse eest, au brigadirile, au põlluharijale, au agronoomile, au aednikule. Au meie parteile! Ja kogu rahvale au, au, au, au! Восxодит заря коммунизма! Правда с нами и счастье у нас. Если б нашу святую Отчизну мог Ленин увидеть сейчас! Ведет нaшей Партии гений непреклонных и верных сынов. Мы за солнце, за счастье, за мир! Мы с природой вступаем в сраженья во имя грядущих садов. Деревья встают величаво возле русских торжественных рек. Ленинской партии слава! Слава народу навек! Партии мудрой слава! Слава! Tõuseb kommunismitäht! Tõde on meiega ja õnn on meie õuel! Kui meie püha isamaad võiks Lenin näha praegu! Meie parteid juhib paindumatute ja ustavate poegade geenius. Me oleme päikese, õnne ja rahu poolt! Astume lahingusse loodusega tulevaste aedade nimel. Puud kerkivad suursuguselt pidulike vene jõgede äärde. Au Lenini parteile! Igavene au rahvale! Au partei tarkusele! Au! КАЗНЬ СТЕНЬКИ РАЗИНА (Stenka Razini hukkamine; tekst Jevgeni Jevtušenko, tlk Arvi Siig) Poeemist „Bratski jõujaam“ Как во стольной Москве белокаменной вор по улице бежит с булкой маковой. Не страшит его сегодня самосуд. Не до булок... Стеньку Разина везут! Царь бутылочку мальвазии выдаивает, перед зеркалом свейским прыщ выдавливает, Примеряет новый перстень-изумруд и на площадь... Стеньку Разина везут! Как за бочкой бокастой бочоночек, за боярыней катит боярчоночек. Леденец зубенки весело грызут. Нынче праздник! Стеньку Разина везут! Прет купец, треща с гороха. Мчатся вскачь два скомороха. Семенит ярыжка-плут... Стеньку Разина везут!! В струпьях все, едва живые старцы с вервием на вые, что-то шамкая, ползут... Стеньку Разина везут! И срамные девки тоже, под хмельком вскочив с рогожи, огурцом намазав рожи, шпарят рысью – в ляжках зуд... Стеньку Разина везут! И под визг стрелецких жен, под плевки со всех сторон на расхристанной телеге плыл в рубахе белой он. Он молчал, не утирался, весь оплеванный толпой, только горько усмехался, усмехался над собой: "Стенька, Стенька, ты как ветка, потерявшая листву. Как в Москву хотел ты въехать! Вот и въехал ты в Москву... Ладно, плюйте, плюйте, плюйте все же радость задарма. Valges Moskvas täna saia näpand vargapoiss sörgib pelgamata, et saab puua, sest täna ohtu pole omakohtust, kardavoist – Stenka Razin täna pealinna tuuakse! Tsaar veneetsia trümoo ees vinni põrmustab, kreeka veinile teeb otsa peale raasini, näpu uusima smaragdiga siis sõrmustab – täna väljakul näeb põrmus Stenka Razinit! Nagu tünnikene vaadi sabas vaardiga koos bojaarinnaga vudib teel bojaaritar, lutsib pidupäevast karamellikukke ta – Stenka Razini nad täna hukkavad! Poodnik, pugu punnis, puhib. Kelm tast kõõrdi mööda vuhib. Galopeerib arlekiin – Stenka Razin pea on siin! Traavib taat, kel ammuilma hambad suust raasiti, tõttab ätt, kel kae silmas – kaema Stenka Razinit! Naerunaisedki, sabad pihus, porduplikad, kintsus kihud, larhvid ööst veel päris lihu, panevad tänaval tuulates – Stenka Razinit tuuakse! Vaevat vankril paganlikul Stenka Razin valges särgis õõtsus sülje kadalipus, emandate häbikärgis. Näol tal polnud kohta kuiva, kuid ei kerkind äigeks käis. Mõrult enda üle muigas. Muie suule räigeks jäi: “Stenka, Stenka, oled nagu vastu talve kaseraag. Moskva oli unes magus! Oledki nüüd Moskvas sa... Sülitage, olgu peale – inimene ikka, tean, sülgama saab Вы всегда плюете, люди, в тех, кто хочет вам добра. А добра мне так хотелось на персидских берегах и тогда, когда летелось вдоль по Волге на стругах! Что я ведал? Чьи-то очи, саблю, парус да седло... Я был в грамоте не очень... Может, это подвело? Дьяк мне бил с оттяжкой в зубы, приговаривал, ретив: "Супротив народа вздумал! Будешь знать, как супротив!" Я держался, глаз не прятал. Кровью харкал я в ответ: "Супротив боярства – правда. Супротив народа – нет". От себя не отрекаюсь, выбрав сам себе удел. Перед вами, люди, каюсь, но не в том, что дьяк хотел. Голова моя повинна. Вижу, сам себя казня: я был против – половинно, надо было – до конца. Нет, не тем я, люди, грешен, что бояр на башнях вешал. Грешен я в глазах моих тем, что мало вешал их. Грешен тем, что в мире злобства был я добрый остолоп. Грешен тем, что, враг холопства, сам я малость был холоп. Грешен тем, что драться думал за хорошего царя. Нет царей хороших, дурень... selle peale, kes tal püüab teha head. Head ma tahtsin teha nimelt, Kogu oma väes ja tões, Kaspial kui seilasime ja siis jälle Volga jõel! Mis siis teadsin? Õrna jumet, purje, saablit, sadulat... Kirjatähes olin tume... Hilja sain ma ... aduma. Peksis djakk mul hambad lahti, kordas keelgi tal kui malk: “Ah või rahva vastu tahtsid? Säh siis, vastaline, palk!“ Seisin, rögistasin vastu hambaverd ja süümeverd: “Isandaile... olin vastu, rahvale ei küünevõrd.“ Saatus siia mind ei vedand – hingel mul on teine patt: kahjatsen, kuid mitte seda, milles süüdistab mind djakk. Panen ise tuhka pähe, mõikab, mis ei mõigand siis: olin vastu: liiga vähe – tulnuks olla üdini! Mitte ses ma süüdi pole, et bojaare poonud olen, vaid et kõigil oma teil liiga vähe poosin neid. Süüdi ses, et leebust süda näitas võitlemises. Ses, et murdes orjameelsust, lahti tast ei saand ma ise. Tahtsin head ja õiglast tsaari! Tahtsin vaat mis asja ma! Sellist “Стенька, гибнешь ты зазря!" Над Москвой колокола гудут. К месту Лобному Стеньку ведут. Перед Стенькой, на ветру полоща, бьется кожаный передник палача, а в руках у палача над толпой голубой топор, как Волга, голубой. И плывут, серебрясь, по топору струги, струги, будто чайки поутру... И сквозь рыла, ряшки, хари целовальников, менял, словно блики среди хмари, Стенька ЛИЦА увидал. Были в ЛИЦАХ даль и высь, а в глазах, угрюмо-вольных, словно в малых тайных Волгах, струги Стенькины неслись. Стоит все терпеть бесслезно, быть на дыбе, колесе, если рано или поздно прорастают ЛИЦА грозно у безликих на лице... И спокойно (не зазря он, видно, жил) Стенька голову на плаху положил, подбородок в край изрубленный упер и затылком приказал: "Давай, топор..." Покатилась голова, в крови горя, прохрипела голова: "Не зазря..." И уже по топору не струги – струйки, струйки... Что, народ, стоишь, не празднуя? Шапки в небо – и пляши! Но застыла площадь Красная, чуть колыша бердыши. Стихли даже скоморохи. olema ei saagi! “Hukkud, Stenka, asjata...“ Moskva kohal lainetab kellatorm. Samme pakuni loeb iga kellatorn. Nahast tööpõll lehvimas himukalt, Stenka ees sammub timukas. Püsti peos tal, oh inime – kirves Volgana helesinine! Päike sillerdab selle peal, Stenka vened liuglevad seal... Selles kangastuses heldes rahvamassi lõustaräost Stenka silmi äkki selgeks tõusid inimeste NÄOD. Nendes taevast vaatas kolgas – sinisilma killukeses nagu tillukesel Volgal Stenka vened tillukesed! Tasub, tasub kanda kava, pärida või tapalava, kui sest ilme ilmetuile ükskord võimsalt-ähvardavalt siiski ilmub silmi, suile... Sellest Stenka hoopis rahulikuks jäi ja laskis põlvili end, pani pea pakule. Lõuga paku serval seadis natuke, andis märku kuklaga: “Las käia!“ Pea käntsatas kui liha astjast ja hambaid kiristas veel: “Mitte asjata!...“ Aga kirvel enam vened nüüd ei liugle – veri, veri mööda tapripalge siugleb... Rahvas, hei, mis katk sul kallal? Pidu käima, sina narr! Väljak vaikis täiel tallal. Kõikus üksik hellebard. Среди мертвой тишины перескакивали блохи с армяков на шушуны. Площадь что-то поняла, площадь шапки сняла, и ударили три раза, клокоча, колокола. А от крови и чуба тяжела, голова еще ворочалась, жила. С места Лобного подмоклого туда, где голытьба, взгляды письмами подметными швыряла голова... Суетясь, дрожащий попик подлетел, веки Стенькины закрыть он хотел. Но, напружившись, по-зверьи страшны, оттолкнули его руку зрачки. На царе от этих чертовых глаз зябко шапка Мономаха затряслась, и, жестоко, не скрывая торжества, над царем захохотала голова!.. Peiar tardus vett täis suuga. Pajats peitis pasuna. Kirbu hüppamist võis kuulda kasukale kasukalt. Väljak miskit mõistis seal, väljak võttis mütsid peast, kolm korda kellad kõik oia-hoiatavalt lõid. Aga pea ei olnud veel surnud – veeres, verine, sasitud, tursuv, veeres ja paljasjalgsete sihis pilgutas sõnumit, mida ei pihi, mida ka piinapink ei tea, mida teab vaid raiutud pea... Papp, lõdistand ihu julgemaks, tormas Stenka laugusid sulgema. Papp sedamaid tagasi kargas – silmad ta pihku lõid hõõguvad vardad! Sellest pilgust vappus tsaaril monomahh! Tsaar kui küülik madu vahtis nüridalt: Veeres tsaari poole Stenka pea kui kivirahn, pea tsaari üle naeris mürinal!...
