САЛЬВАТОРЫ И ВАЛЬТОСАРЫ: АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЙ ПОДТЕКСТ ТЕМЫ

77
Десятов В.В. (Барнаул)
САЛЬВАТОРЫ И ВАЛЬТОСАРЫ: АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЙ ПОДТЕКСТ ТЕМЫ
КОРОЛЯ И САМОЗВАНЦА В ТВОРЧЕСТВЕ В. НАБОКОВА
Вся эта тема двойничества – страшная скука
В.В. Набоков [1], он же –- барон Клим Авидов, Вивиан Калмбруд и др.
В произведениях Набокова тираны и палачи неизменно так или иначе связаны с главными
героями. Мсье Пьер из "Приглашения на казнь" – "негативный двойник" [2] Цинцинната: принц
Адульф из главы неоконченного романа "Solus rex" – двоюродный брат Одинокого Короля;
правитель из "Истребления таранов" – давний знакомый рассказчика, товарищ его брата; Падук из
романа "Send Sinister" – одноклассник Адама Круга. Почему же набоковским героям постоянно
приходится быть двойниками (пусть мнимыми, двойниками-антиподами) политических
самозванцев? Тому имеется, очевидно, несколько причин, связанных с биографией автора.
Социальный статус ближайших предков Набокова был, как известно, очень высок: дед писателя
занимал пост министра юстиции, отец был одним из руководителей партии кадетов. Но
неприятный ("страшно скучный") для Набокова факт заключался в другом; будущий
"совершеннейший диктатор" придуманных им миров родился 22 апреля, в один день с Вл.
Лениным и всего два дня (и 10 лет) спустя после рождений Адольфа Гитлера (20 апреля 1889 г.).
Эти совпадения должны были нравиться Набокову тем меньше, что он был не только
ВЛАДИМИРОМ, как вождь мирового пролетариата [3], но и ЛЕНИНЫМ, поскольку его мать
звали Еленой. Чтобы как-то "разойтись" с Лениным (да и "отодвинуться" от Гитлера), Набоков
смещал дату своего рождения на один день, утверждая, что появился на свет 23-го числа. Таким
образом, он был вынужден бежать от Ленина и Гитлера не только в пространстве (как это было в
1913 и 1937 годах), но и во времени.
Двадцать третий день апреля привлекал Набокова еще и как дата рождения Уильяма Шекспира.
"Двойничество" с Шекспиром уже не казалось ему "страшной скукой", и он бы, вероятно, порадовался,
узнав, что некоторую часть набоковедов, действительно, сумел ввести в заблуждение [4]. Шекспировский
подтекст имеет существеннее значение для понимания многих набоковских произведений; особенно часто
обыгрываются в них характер главного героя и сюжетные коллизии пьесы Гамлет" ("Истребление тиранов",
"Подвиг", "Истинная жизнь Себастьяна Найта", "Бледный огонь", "Bend Sinister"). Синистербад, либо
воображаемые изгнанниками Набокова северные страны (Зембля, Зоорлакдия, страна Одинокого Короля)
обычно сочетают черты России и некоего скандинавского государства. Эта "скандинавскость" не может не
напомнить Данию Гамлета. Отец Набокова родился в 1870 году - в один год с Лениным, что делает Ленина
как бы еще и "дядей" писателя (Клавдием, если считать Россию Гертрудой, а Набоков, в традициях русской
литературы, нередко отождествляет Родину с женщиной). Отец Набокова, как и отец Гамлета, был убит [5].
Его убийцы, правые экстремисты П.Шабельский-Борк и С.Таборицкий, ничем не отличались для писателя
от экстремистов левых, наподобие Ленина. В 1936 году С. Таборицкий вышел из тюрьмы и стал
заместителем генерала Бискупского, бывшего в гитлеровском правительстве главой департамента по делам
эмигрантов. Т.е. убийца отца Набокова стал, подобно Клавдию, властителем, писатель оказался у него в
непосредственном подчинении. По свидетельству В.Е. Набоковой, это стало главной причиной их отъезда
из Германии, в которой Набоков уже не мог быть спокойным за жену и своего маленького сына Дмитрия.
Страх потерять сына выразился потом в "Bend Sinister" (1947), где тоталитарное государство уничтожает
Давида, ребенка глазного героя Адама Круга. Фамилию Круга можно сократить до "Кр" - шахматного
обозначения короля, которое используется для именования заглазного героя наброска "Solus rex". Прозвище
диктатора Синистербада Падука - "жаба" - заимствовано Набоковым у шекспировского Клавдия [6]. Тема
самозванства и ранней смерти ребенка переплетает шекспировский подтекст с пушкинским, отсылающим к
русской истории. Прототип Давида Дмитрий ассоциируется с царевичем Дмитрием, в убийстве которого
подозревался Борис Годунов. Поэтому бывшего правителя, законного короля страны зовут в набоковском
романе Теодором (Феодор - предшественник Бориса Годунова на российском престоле), а топография
Падукграда указывает на фамилию Годунова (Омигод [7], Годеон).
"Выдуманные" (имеющие условным прототипом лишь самого автора) и выдумавшие свои
владения, одинокие, сирые короли Сирина-Набокова (Чарльз Кинбот из "Бледного огня",
заглавные герои рассказа "Королек" и наброска "Solus rex") даже в матовых ситуациях не желают
отречься от прав на свое королевство (на свой Эдем), в то время как тираны-самозванцы,
имеющие прототипов вполне реальных, оказываются миражами (как Падук), безумцами (как
Сальватор Вальс [8]), фикциями, прозрачными призраками. Набокову претит не самозванство как
таковое (оно – обман, подобный волшебству фокусника, как, впрочем, всякому искусству).
78
Презрение писателя вызывает лишь амбициозная бездарность и нравственность: принц Адульф,
законный престолонаследник, снискавший НАРОДНОЕ восхищение, – в глазах совершеннейшего
диктатора Набокова такой же самозванец, как Гитлер, пришедший к власти выборным путем.
Примечания
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
Набоков Б. Рассказы. Приглашение на казнь. Эссе, интервью, рецензии. М., 1989. С. 427.
По определению П. Бицилли (Долинин А.А., Тименчик Р.Д. Примечания // Там же. С. 506).
Подобные параллели не проходили мимо внимания Набокова, назвавшего, например, в
стихотворении "О правителях" своим тезкой В.В. Маяковского.
См., напр.: Федоров B.C. О жизни и литературной судьбе Владимира Набокова // Набоков В.В.
Стихотворения и поэмы. М., 1991. С.5.
Брайан Бойд отметил, что обстоятельства этого убийства отозвались в сцене убийства Джона Шейда,
героя "бледного огня" (Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. М., 1995. С. 495).
Ильин С. Комментарии... // Набоков В. Bend Sinister. СПб., 1993. С. 517. Сергей Ильин напоминает
также, что Гамлетом звали первого сына Шекспира, умершего в возрасте 12-ти лет (с. 51-9).
Омибог" в переводе С. Ильина, утратившем в данном случае исходную многозначность.
Псевдомессия из пьесы "Изобретение Вальса". Вторая часть псевдонима этого героя ("Вальс")
анаграммирует начато первой части ("САЛЬВаватор", что означает "спаситель"). Не зря Вальс
хвастается своими фабриками в городе Каламбурге, совладельцем которых был, конечно, и сам
питавший слабость к каламбурам В. Кэлмбруд. Имя "Вальтосар" пародийно анаграммирует
"Сальватор". Королей или пророков по имени Валтасар в произведениях Набокова вроде бы нет. Зато
в романе "Король, дама, валет" двойником автера выступает загадочный старичок по имени
"Менетекелфарес" (в Библии это выражение пророк Валтасар растолковывает царю Валтасару: Дан.
5).