Новый взгляд на роль русской критики НА рукеже XIX

Л. И. Миночкина
Новый взгляд на роль русской критики НА рукеже
XIX-XX веков (К. Леонтьев и f». РОЗАНОВ)
В наше время переживает своеобразное второе рождение история русской критики XIX века, когда ликвидируются "белые пятна" в
связи с публикацией запрещенных и забытых критиков, философов, писателей - К.Леонтьева, В.Розанова, Н.Гилярова, П.Флоренского и др.
Они писали не только о литературе, но и о самой критике, возвращаясь
к ее истокам - Белинскому, а также анализируя творчество "великих
шестидесятников": Чернышевского, Добролюбова, Писарева и других,
предвосхищая в оценке русской критики то, что только начинает входить в наше сознание.
К сожалению, наука о критике, да и вся русская культура XX века развивалась вне перечисленных выше философов, а между тем уже
Л. М. Горький называл В. В. Розанова "самым интересным человеком
русской современности , огромнейшим талантом", а К. Леонтьева характеризовали как "неузнанного феномена" (определение В. Розанова),
"неузнанного гения" (определение Д. С. Лихачева).
В рамках данной статьи мы ограничимся представлением взглядов на русскую критику В. В. Розанова и К. Н. Леонтьева, близких по
складу ума, по характеру, шедших всегда против течения, против современных идеологических и литературоведческих концепций, заявлявших, что цивилизация несет гибель культуре, самобытности,
"цветущей сложности" (термин К. Н. Леонтьева), что необходимо отстаивать национальное своеобразие в литературе, которой грозит ниги-
32
лизм, утверждение "средних ценностей", исчезновение яркого, самобытного начала, красоты формы, бодрости духа и так далее.
Оценку русской критике Розанов высказывал в своих программных статьях и эстетических трактатах "Почему мы отказываемся от наследства 60-70-х годов?", "Три момента в развитии русской критики".
Заметим, что отдельные наблюдения и замечания о русской критике
встречаются и в других работах философа.
Взгляды К. Н. Леонтьева на русскую критику раскрываются в
основном в до сих пор не переизданной статье "По поводу рассказов
Марка Вовчка", но высказывания о критике попадаются во многих его
работах.
Критики-философы В. В. Розанов и К. Н. Леонтьев оказались у
истоков многих новых идей, которые современники зачастую воспринимали в штыки. Так, мы являемся свидетелями постепенного разделения между собственно политической жизнью общества и художественной литературой, которая играла долгое время центральную роль в духовной жизни общества, в идеологической борьбе. А. В. Розанов в конце XIX , начале XX века утверждал, что в "нормальных" цивилизованных странах это разделение было всегда, в отличие от России, где литература являлась сутью и "учебником" жизни (термин Н. Г. Чернышевского), имела колоссальное значение, а писатель, критик был главным
лицом в русском обществе и истории, к мысли которого прислушивались.
По мнению В. Розанова, усилением "общественного элемента"
русская литература обязана Н. А. Добролюбову, который, как никто из
предшественников-критиков, связал литературу с жизнью, заставив
первую служить последней и даже понимать жизнь через литературу,
что недопустимо, как полагал Розанов. Поэтому с Добролюбова
"начался упадок критики, которая подчинила литературу и возвысила
третьестепенные дарования" 1 . Впрочем еще В. Г. Белинский, по замечанию В. Розанова, "поднял на дыбы всю Россию" 2 . Для философа осталось загадкой, "как всех учил и всеми руководил" 3 этот разночинец, уму.
эстетическому вкусу и искренности которого он отдавал должное.
Анализируя русскую критику XIX века, выделяя "эстетический"
(Белинский), "этический" (Добролюбов) и" научный" (А. Григорьев) типы критики, Розанов говорил о недостаточности каждой из этих критик
и о необходимости синтеза всего лучшего в них, пытаясь в своем творчестве объединить эстетический, философский, психологический и социологический принципы анализа.
К. Н. Леонтьев раньше В. Розанова отмечал опасное влияние демократической и народнической "прогрессивной" критики, которая
подчинила своему диктату литературу. Опасность он видел в однобоком развитии русской литературы по пути "одностороннего принижения жизни", утраты полноты и объективности в изображении русского
общества, угасания красоты в литературе и , под её влиянием, - в жизни.
"Жизнь, изображаемая в наших повестях и романах, была постоянно
ниже действительности" 4 , - возмущался критик.
33
Именно при одобрении критиков и при полном их попустительстве героями русской литературы стали, по Леонтьеву, "смешные помещики" , "вредные чиновники", "купцы-деспоты", "чиновникиграбители", "раздраженные завистью студенты", "разночинцы",
"мужички", "заскорузлые солдатики" и так далее. Даже в лучшем случае:
более изящные и благовоспитанные герои у Тургенева, Гончарова - нестерпимо бесхарактерны, робки, крайне нерешительны. Они явно не
являлись патриотами, были неловки, слабы и ленивы, порой до карикатурности (Обломов). "Прав был тот немецкий критик, который сказал про героев Тургенева так: " Не думаю, чтобы все русские мужчины
были таковы. Одна одиннадцатимесячная осада Севастополя доказывает противное"5. Только для Л.Н.Толстого в " Войне и мире" и "Анне Каренине" Леонтьев делает исключение, потому что в этих романах
"реализм широкий и правдивый"5.
В такой своеобразной типологии героев русской литераторы
виден не только вызывающий у нас осуждение антигуманный пафос
против русской литературы, которая всегда отличалась прежде всего
высоким гуманизмом, но и протест против сложившихся штампов, установившихся после Н.В. Гоголя. Таким образом, Леонтьев предвосхищает А.П. Чехова, который в конце девятнадцатого века высмеивал
эти штампы в пародии "Что чаще всего встречается в романах , повестях и т.п.?" К.Леонтьев констатирует, что в литературе "встречается
много добрых, но слабых отцов, мужей добрых, но непрактических...,
граф или князь, щеголь и т.п. - это уж непременно подлец... Студент,
учитель, какой-нибудь честный труженик- это все благородные, умные
люди..."6. А.П.Чехов, перечисляя традиционных героев: "...граф. графиня со следами когда-то бывшей красоты, сосед-барон, литераторлиберал, обедневший дворянин, музыкант-иностранец"7. - покажет иначе и учителя ("Человек в футляре"), и маленького человека-чиновника
("Смерть чиновника", "Толстый и тонкий" и др. рассказы).
К. Леонтьев, как впоследствии и В Розанов, стали пересматривать " табель о рангах" в русской критике. Самую высокую оценку философы дали Ап. Григорьеву, традиции которого развивал Н. Страхов.
Леонтьеву больше импонировал анализ пьес А. Н. Островского у
Ап. Григорьева, чем у Добролюбова, потому что Григорьев увидел в
них
национальное начало, поэзию русской
жизни, быта.
Н. Добролюбов, по мнению философа, "написал иезуитски умную статью "Тёмное царство", а потом "Луч света в темном царстве", не разобравшись в основных идеях Островского"8.
Леонтьев и Розанов ценили Ап. Григорьева за то, что он является первым русским критиком, стоявшим вне литературных партий. Он
умел замечать в произведении не только "трепетание времени", но и всю
стихию русской души. Ап. Григорьев, по мнению В. Розанова, не только видел прекрасное в произведении, но и умел раскрыть существенные
и своеобразные черты в каждом литературном произведении, а также
увидеть органическую связь его с предыдущей литературой и отношение к последующей. Поэтому Розанов отмечал такую черту
"органической" критики Ап. Григорьева, как научность, хотя и огова-
34
ривался , что у этого критика страдала форма изложения интереснейшего материала . Этим объясняется и отсутствие должной оценки критики Ап. Григорьева современниками. Розанов делает интересное наблюдение: "Перевес Добролюбова и даже его преемников над Григорьевым был, собственно, перевесом литературного стиля над мыслью"9.
В. Розанов полагал, что Ап. Григорьев лучше и глубже дал понимание народности творчества А. С. Пушкина, чем В. Г. Белинский.
Видя у Ап. Григорьева внимание к "психическим типам", считал это
приемом глубоко философским, так как Григорьев рассматривал "ряд
народностей " , в своей совокупности создавших европейскую цивилизацию, как выразителей "психических типов". Здесь лежит и объяснение
А. С. Пушкина, который, поклонившись красоте культуры, литературы
Европы , освоив её, в своих последних произведениях ("Евгений Онегин", "Капитанская дочка", "Повести Белкина") возвратился к простому
и доброму , что живёт как высший идеал душевной красоты в нашем
народе... Это было причиной неприятия Пушкина современниками, которые ждали от него "дальнейшего углубления в таинственный мир европейских идеалов"10, а он повернулся к народному, русскому.
Ап.Григорьев сделал открытие, что Пушкин положил начало
"белкинскому". истинно русскому типу в нашей русской литературе
(Лаврецкий в " Дворянском гнезде " И. С. Тургенева и др.).
В. Розанов, несомненно, развивал концепцию Ап. Григорьева,
его типологию, сочетание эстетического и научного анализа. Это сочетание он видел также у В. Г. Белинскою, который отличался, по справедливому мнению Розанова, чуткостью к красоте, видел художественные открытия того или иного писателя. "Смысл критики Белинского
заключался в том, чтобы отделить в литературных произведениях прекрасное от посредственного и выяснить эстетические достоинства первого"11. Именно Белинский в своих критических статьях открыл для
русского читателя творческие гении Пушкина. Лермонтова, Гоголя.
В критике же 60-х годов, где главной фигурой был
Н. А. Добролюбов, "прекрасное в литературе было отодвинуто на второй план"12. По Розанову, для Добролюбова было характерно
"совершенное непонимание художественного отношения к жизни, а отсюда, как следствие, ложность почти всех литературных оценок, которые он сделал"13. Розанов говорил об упадке "реальной критики" в конце XIX века, которая, потеряв страстность , мощь ума Добролюбова,
превратилась в явление" в высшей степени слабое и незначащее"14, хотя
по-прежнему, но уже скорее по инерции, пыталась руководить обществом и направлять течение жизни. Он первым указал, что Добролюбову,
как и его продолжателям, не удалось объяснить и понять все действительно великие дарования того времени (Островский, Тургенев, Гончаров, Толстой, Достоевский). Критик-философ увидел разрыв между
"обществоведческой критикой" того периода (Добролюбов, Чернышевский, Писарев) и русской литературой.
К. Н. Леонтьев, эстетизм которого пронизывает всю его жизнь и
творчество, ещё раньше Розанова обрушивался на антиэстетизм реальной критики : "В шестидесятые годы полезность убила красоту". Он
35
критиковал статью Н.А. Добролюбова о романе Тургенева "Накануне".
По Леонтьеву, "молодой критик Добролюбов увлекся заботой о пользе,
хотя обладает вкусом"15. Именно Леонтьев первым отметил, что
"шестидесятники" не брали для анализа плохих произведений, но в то
же время он не прощает им игнорирования эстетического анализа, возмущаясь: "Современник" глумится над эстетикой!"15. О статье Добролюбова "Когда же придёт настоящий день?" он пишет: "Какая дельная
статья! Но начало её портит. Можно бы просто сказать, что эстетический разбор мы оставляем в стороне, нам некогда или мы к нему не способны. Нет. без юмора нельзя. Эстетика стала уделом чувствительных
барышень. Девицы же вообще, и тем более чувствительные. - эстеты
плохие"15.
В другой статье "Новый драматический писатель" К. Леонтьев
прямо констатирует, что чувство изящного поизносилось, а искусство
стало более популярным. Философ рассматривает интересную проблему: влияние массового читателя в 60-80-годы на литературу и критику.
Он утверждает, что писатель, критик должен быть всегда впереди толпы, "на запятках за толпою долго не проедешь... Надо скорее самому
стать возницей по духу"16.
Справедливо полемизировал К. Леонтьев по проблеме народности с Н. А. Добролюбовым, который в своих статьях отказывал в народности многим русским классикам. Упрощенное понимание народности возмущало К.Леонтьева, он возражал: "Григорович, Тургенев и Писемский, значит, не серьёзно занимались народом ? Как же понять выражение Добролюбова, что "писатели принимали народ за любопытную игрушку и не занимались им серьёзно?"17 Отсюда и разные оценки.
Добролюбов видел в типах купцов-самодуров Островского лишь социальное начало. а Леонтьев
неповторимо-самобытное, ярконациональное.
К.Леонтьев и В.Розанов совершенно справедливо упрекали
представителей реальной и народнической критики в игнорировании
идеализма, проповеди вульгарного материагшзма, в забвении личностного начала, нигилистическом отношении к эстетике
В. Розанов высоко ценил К. Леонтьева, оказавшего на него громадное влияние. В Леонтьеве-критике он отмечал прежде всего эстетический подход, попытку увидеть в произведении прекрасное, оригинальное, полагая, что гот продолжал развивать традиции славянофильской критики, дав ей научное обоснование. Философ неоднократно сожалел об отсутствии таких гениев славянофильского движения, как Киреевский, Аксаковы, Хомяков.
Таким образом, можно сделать вывод, что в своих статьях о
творчестве предшествующих им критиков и их современников
В. Розанов и К. Леонтьев во многом пытались, синтезируя их взгляды,
идеи, отыскать рациональное зерно истины, или наоборот, разделяя и
подробно разбирая ошибки и недостатки, пытались именно в критике и
литературе увидеть причины негативных явлений в русской жизни. Литература и критика для них - мощнейший фактор, как и для обществоведческой критики, но иначе понимаемый.
36
Взгляды на русскую критику XIX века К. Леонтьева и В. Розанова во многом непривычны для нас, воспитывавшихся в основном на
критических статьях В. Г. Белинского и "великих шестидесятников".
Конечно, нельзя принимать огульного отрицания ими "реальной" критики, которая очень хорошо чувствовала общественную функцию литературы, при этом не пропагандируя плохих вкусов, не навязывая в качестве образцов второразрядных произведений, что признавали и сами
К. Леонтьев и В. Розанов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
Розанов В.В Три момента в развитии русской критики //Сочинения. М., 1990. С 157.
2 Там же. С. 160.
3
Там же. С. 158
4
Леонтьев К. Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой :3аписки отшельника // Избранное. М., 1993. С.192.
s Там же С. 195-196.
6
Там же. С. 198
7
Чехов А.П. Поли. собр. соч.- В 30 т. М., 1983. T.I. С. 17.
k
Леонтьев К По поводу рассказов Марка Вовчка : Критические ciaibn // Собр. соч
М..1912.Т.8 С 34.
9
Розанов В В О писагельове и писателях. М., 1994. С.338.
10
Розанов В.В. Избранные соч. М., 1992. С.58.
11
Там же. С 154.
|2ТамжеС.17О
13
Розанов В.В. О писательстве и писателях. М., 1994. С.335.
14
ТамжеС 328.
15
Леонтьев К. По поводу рассказов Марка Вовчка. Указ соч. С.28.
|6
ТамжеС69.
17
Леонтьев К.Н Критические статьи Указ. соч С 34.