Какую реальность отражает структура текста «Золотой буллы

Михаил Бойцов
Какую реальность отражает структура текста
«Золотой буллы» 1356 г.?
Самым известным правовым памятником позднесредневековой
Священной Римской империи является так называемая Золотая булла
императора Карла IV Люксембурга 1356 г. По вниманию, уделявшемуся Золотой булле историками, с ней может соперничать разве что
«Саксонское зерцало» Эйке фон Репгова. Нигде более в католической
Европе государи и высшая знать не принимали другого правового
документа в качестве закона для всей страны, в котором столь много
места уделялось бы именно церемониальной стороне «политического
процесса». Хотя Золотую буллу недавно пытались сопоставлять с
коронационным чином французского короля Карла V (1364 г.) и с
английским трактатом «Modus tenendi parlamenti» (ок. 1320 г.) 1, такого рода аналогии оказываются при ближайшем рассмотрении слишком далекими. Однако о чем свидетельствует уникальность «церемониальных» установлений императора Карла IV: о том ли, что их авторам удалось лучше других современников уловить и выразить актуальные черты своего времени, или же, наоборот, об архаичности их
политического сознания, отражающего отсталость (по сравнению с
Французским, Английским или Неаполитанским королевствами)
устройства империи середины XIV в.? Еще не так давно историки
(прежде всего, естественно, немецкие) писали о церемониальных
разделах Золотой буллы с некоторой застенчивостью – как бы извиняясь перед читателями за императора, не нашедшего достаточно
юридических формулировок для выражения своих политических
намерений 2. Однако в самое последнее время немецкие историки,
Такое сопоставление проведено в: Schneidmüller B. Inszenierungen und Rituale des spätmittelalterlichen Reichs. Die Goldene Bulle von 1356 in westeuropäischen Vergleichen // Die Goldene Bulle: Politik–Wahrnehmung–Rezeption / Hrsg.
von U. Hohensee, M. Lawo, M. Lindner, M. Menzel, O.B. Rader. Bd. 1. Berlin,
2009 (Berlin-Brandenburgische Akademie der Wissenschaften, Berichte und Abhandlungen, Sonderbände, 12). S. 261–298.
2
Лишь два примера из множества: «Zur Zeit ihrer [т.е. Золотой буллы] Entstehung, als man noch in Form der Symbolik Recht schuf und Recht übte, waren die
eingehenden Vorschríften über das Zeremoniell an den Hoftagen […] mindestens
gerade so bedeutsam» (Liermann H. Die Goldene Bulle und Nürnberg // MVGN.
Bd. 47. 1956. S. 107–123, здесь S. 112); «War mit diesen umständlich und pedantisch erscheinenden Festsetzungen doch die augenfällige Einweisung der wichtigsten Fürsten des Reichs in die Umgebung des Kaisers gegeben, Teil der hierarchi1
105
напротив, начинают выражать скорее гордость тем, что именно в их
стране регламентация церемониальных аспектов власти была впервые (во всяком случае, в пределах латинской Европы) поднята на
столь высокий уровень законодательного оформления.
Задача данной статьи состоит в том, чтобы предложить новое понимание как структуры Золотой буллы, так и процесса, в ходе которого эта структура сложилась.
Документ, известный как Золотая булла 1356 г. 3, неизменно привлекал внимание не только историков, но и правоведов – что не удивительно, ведь формально он сохранял юридическую силу вплоть до
упразднения Священной Римской империи в 1806 г. Оценки ему на
протяжении последних двух с лишним веков давались весьма различные, если не сказать противоположные. В консервативных кругах
его то и дело с пиететом именовали «основным законом империи»
либо же «первой конституцией Германии». Однако у недовольных
политическим состоянием современной им империи (до 1806 г.) или
же Германии (после 1806 г.), Золотая булла отнюдь не вызывала почтения. Точку зрения либералов ярче всего выразил Ф.К. Шлоссер, с
презрением назвавший Золотую буллу 1356 г. «основным законом
несчастного немецкого многовластия» 4 (высказывание, советскими и
schen Gesamtordnung, von der vieles abhing» (Dotzauer W. Überlegungen zur
Goldenen Bulle Kaiser Karls IV. unter besonderer Berücksichtigung des rechtlichen Hintergrundes // Landesgeschichte und Reichsgeschichte. Festschrift für
Alois Gerlich zum 70. Geburtstag / Hrsg. von W.Dotzauer, W.Kleiber, M.Matheus,
K.-H.Spieß. Stuttgart, 1995 (Geschichtliche Landeskunde, 42). S. 165–193, здесь
S. 179).
3
См. о ней прежде всего самую краткую справку: Wolf A. Goldene Bulle von
1356 // LexMA. Bd. 4. Lachen, 1999. Sp. 1542–1543. Подробнее: Laufs A. Goldene Bulle // HRG. Bd. 1. Berlin, 1971. Sp. 1739–1764. Обновленную версию
той же статьи см. во втором, полностью переработанном, издании данного
словаря: HRG. Bd. 2. Berlin, 2009. Sp. 448–457. Имеется несколько недавних
академических изданий Золотой буллы, причем даже в серии MGH она публиковалась дважды: Die Goldene Bulle Kaiser Karls IV. vom Jahre 1356. Text /
Bearb. von W. Fritz. Weimar, 1972 (MGH Fontes juris, 11) и Die Goldene Bulle
vom 10. Januar und 25. Dezember 1356 – lateinisch und frühneuhochdeutsch /
Bearb. von W. Fritz // MGH Const. T. 11. Weimar, 1988. S. 535–633. Все дальнейшие ссылки приводятся по второму из указанных изданий. (См. на него
рецензию: Бойцов М.А. Новое издание «Золотой буллы» Карла IV // СВ. Вып.
54. М., 1991. С. 260–262). Имеется русский перевод, в котором, однако, немало спорных мест: Леонтьевский А.В. «Золотая булла» Карла IV Люксембурга. Волгоград, 1998.
4
«… das im Jahre 1356 erlassene und unter dem Namen der goldenen Bulle berühmt gewordene Grundgesetz der unseligen deutschen Vielherrschaft» (Schlosser
106
постсоветскими авторами неизменно приписывавшееся К. Марксу 5).
И если одни призывали хранить оригинал Золотой буллы в государственной сокровищнице вильгельминовской Германии рядом с императорскими инсигниями «новой» империи Гогенцоллернов 6, другие
называли ее «ничего не значащим куском пергамента, на котором
написано, как император и имперские чины по очереди продавали
друг друга» и даже «мерзким контрактом, погубившим Германию» 7.
Не вдаваясь сейчас в разбор этой долгой полемики 8, отметим лишь,
F.Ch. Weltgeschichte für das deutsche Volk. Bd. 8. Frankfurt am Main, 1847.
S. 315).
5
Вторая тетрадь «Хронологических выписок» К. Маркса (название дано не
автором, а Ф. Энгельсом), на которую прямо или косвенно сослался едва ли
не каждый советский историк или юрист, упомянувший Золотую буллу
1356 г., представляет собой не более чем весьма старательный конспект трех
томов сочинения Ф.К. Шлоссера. Опубликован он был сразу в переводе на
русский язык, подготовленном в Институте Маркса–Энгельса–Ленина при
ЦК ВКП(б) Е.А. Косминским и В.А. Гиндиным под руководством В.В.
Адоратского. На языке оригинала «Хронологические выписки» не изданы до
сих пор, отчего, например, историкам из ГДР приходилось приводить те или
иные места из них (успевшие стать каноничными в советской
историографии) либо в обратном переводе с русского, либо «реконструируя»
их по тексту законспектированного К. Марксом произведения, либо же
получив точную цитату по специальному запросу из Института марксизмаленинизма при ЦК КПСС в Москве. Редкий пример последнего варианта
решения проблемы см. в переводе известной книги И.Р. Григулевича об
истории инквизиции: Grigulevič J.R. Ketzer–Hexen–Inquisitoren. Geschichte der
Inquisition (13.–20. Jahrhundert). Teil 2. Berlin, 1980. S. 29. Для советских
историков «Хронологические выписки» представляли большую ценность,
поскольку позволяли подобрать подходящие ритуальные цитаты «из
Маркса» по поводу множества событий прошлого и исторических деятелей, о
которых «классики» в собственных трудах не сочли нужным упомянуть.
Прославленную в советской литературе характеристику «Марксом» Золотой
буллы (то и дело простодушно воспроизводящуюся еще и сегодня), см. в:
Маркс К. Хронологические выписки. II. Приблизительно от 1300 до 1470 //
Архив Маркса и Энгельса / Под ред. М.Б. Митина. Т. 6. М., 1939. С. 82.
6
Lindner Th. Über die Goldene Bulle. Eine Entgegnung // Forschungen zur deutschen Geschichte. Bd. 25. 1885. S. 184–187.
7
Heine H. Sämmtliche Werke. Bd. 11. Hamburg, 1889. S. 143.
8
Подробнее о ней см.: Matthäus M. «Reichsgrundgesetz» oder nur «ein nichtsnützig Stück Pergament»? Die Rezeption der Frankfurter Goldenen Bulle in Wissenschaft und Literatur // Die Kaisermacher. Frankfurt am Main und die Goldene
Bulle. 1356–1500. Aufsätze / Hrsg. von E. Brockhoff und M. Matthäus. Frankfurt
am Main, 2006. S. 170–196. За пределами Германии оценки высказывались
ничуть не менее радикальные. Так, по словам известного британского
историка, юриста и политика Дж. Брайса (1838–1922), Карл IV своей Золотой
107
что отзвуки ее слышны и сегодня – например, когда в новейшем переиздании Золотой буллы ее уже в заглавии именуют «самым возвышенным конституционным законом Священной Римской империи
германской нации» 9. Тем не менее былые политические споры уже
отошли на второй план, и обсуждение обстоятельств создания Золотой буллы, ее содержания, близких и отдаленных последствий ее опубликования ведется в куда более спокойном академическом ключе.
Комплекс проблем, связанных с Золотой буллой 1356 г., настолько велик, что в данной статье нет возможности не только обсуждать
его, но даже сколько-нибудь подробно описывать. Ограничимся здесь
лишь самыми необходимыми вводными сведениями10.
Прежде всего нужно напомнить, что «родилась» Золотая булла не
сразу, а в два этапа: 10 января 1356 г. на собрании князей в Нюрнберге были приняты первые 23 главы 11, а 25 декабря того же года на
съезде в Меце их дополнили новыми – с 24-ой по 31-ю 12. На собрании же в Меце состоялось и публичное представление всего нового
документа. Крайне маловероятно, чтобы эта «презентация» состояла
в публичном зачитывании принятых законоположений: во-первых,
объем каждой из двух основных частей сборника слишком велик, а
во-вторых, вряд ли даже духовные князья в большинстве своем
настолько хорошо знали латынь, чтобы легко воспринять на слух
обилие длинных и далеко не простых юридических формулировок.
Поэтому акт опубликования документа должен был состоять самое
большее в демонстрировании собравшимся кодекса с его текстом 13.
буллой «легализовал анархию и назвал ее конституцией»: Bryce J. The Holy
Roman Empire. L., 1910. P. 246.
9
Die Goldene Bulle von 1356: das vornehmste Verfassungsgesetz des Heiligen
Römischen Reiches Deutscher Nation; 650 Jahre nach der Verabschiedung auf den
Reichstagen in Nürnberg und Metz / Neu hrsg. von D. Lutz. Lübeck, 2006.
10
О ряде общих проблем, связанных с Золотой буллой, см. подробно:
Бойцов М.А. Золотая булла 1356 г. и королевская власть в Германии во
второй половине XIV в. // СВ. Вып. 52. М., 1989. С. 25–46.
11
Подробный анализ обстоятельств создания этой части Золотой буллы см. в:
Hergemöller B.-U. Fürsten, Herren und Städte zu Nürnberg 1355/56. Die Entstehung der «Goldenen Bulle» Karls IV. Köln; Wien, 1983 (Städteforschung, A/13).
В основе как данного, так и последующих исследований Б.-У. Хергемёлера,
посвященных Золотой булле, лежит его диссертация: Idem. Der Nürnberger
Reichstag von 1355/56 und die «Goldene Bulle» Karls IV.: mittelalterliche Geschichte. Univ. Diss. Münster (Westfalen), 1978.
12
Даты указаны в Преамбуле и в главе 24.
13
Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. Weimar, 1908 (Quellen und
Studien zur Verfassungsgeschichte des Deutschen Reiches un Mittelalter und Neuzeit, 2/1). S. 175. Специально о политическом контексте, в котором проходило
собрание в Меце: Hergemöller B.-U. Der Abschluß der «Goldenen Bulle» zu
108
По мнению Б.-У. Хергемёлера, на предыдущем – нюрнбергском –
съезде даже такой публикации не могло проводиться, потому что
тогда еще не существовало «чистового» списка, который не стыдно
было бы показывать. Тем не менее, судя по словам в Преамбуле Золотой буллы, в какой-то форме презентация первой части сборника в
Нюрнберге все же проводилась. Предъявление же готового кодекса,
скрепленного золотой печатью, могло состояться, действительно,
лишь на мецском собрании, причем это был кодекс, включавший тогда одни только нюрнбергские постановления, тогда как мецские существовали к тому времени лишь в черновиках 14.
Кодекс, показанный в Меце, должен был представлять собой, скорее всего, самый первый из «парадных» экземпляров Золотой буллы,
переписанный до середины 1356 г. 15 для короля Чешского, титул которого носил император Карл IV 16. За ним последовали четыре экземпляра для рейнских курфюрстов: архиепископов Майнцского,
Кёльнского 17, Трирского, а также для пфальцграфа Рейнского. Все
они были изготовлены в императорской канцелярии 18, притом, похоже, практически одновременно благодаря напряженной работе ее
сотрудников, и в кратчайшие сроки – между 25 декабря 1356 и 6 ян-
Metz 1356/1357 // Studia Luxemburgensia. Festschrift Heinz Stoob zum 70. Geburtstag / Hrsg. von Friedrich Bernward Fahlbusch und Peter Johanek. Warendorf,
1989. S. 123–232, здесь S. 184. См. также о тесной связи Люксембургов с
Мецем: Margue M., Pauly M. Luxemburg, Metz und das Reich. Die Reichsstadt
Metz im Gesichtsfeld Karls IV. // Die Goldene Bulle: Politik–Wahrnehmung–
Rezeption. Bd. 2. S. 869–915.
14
Hergemöller B.-U. Der Abschluß der «Goldenen Bulle». S. 201. См. обзор
точек зрения в историографии по поводу того, вся ли Золотая булла была
провозглашена в Меце или только ее вторая часть: Wolf A. Das «Kaiserliche
Rechtbuch» Karls IV. (sogenannte Goldene Bulle) // Jus Commune. Bd. 2. 1969.
S. 1–32, здесь S. 23. Anm. 81.
15
Датировка обосновывается в: Lindner Th. Die Goldene Bulle und ihre Originalasufertigungen // MIÖG. Bd. 5. 1884. S. 96–120, здесь S. 107.
16
См. факсимильное издание: Die goldene Bulle Kaiser Karls IV. FaksimileDruck nach der Original-Ausfertigung für Kaiser Karl IV., gefertigt in Nürnberg
und Metz 1356 und heute im Österreichischen Staatsarchiv Wien. Osnabrück, 1973
(Rechtsdenkmäler, 6).
17
См. факсимильное издание: Die Goldene Bulle Kaiser Karls IV. von 1356 /
Mit einer Einleitung von K. H. Staub und J.-U. Fechner sowie einer Übersetzung
von K. Müller. Darmstadt, 1982.
18
О том, что представляла собой канцелярия Карла IV, см. прежде всего:
Moraw P. Grundzüge der Kanzleigeschichte Kaiser Karls IV. (1346–1378) // ZHF.
Bd. 12. 1985. S. 12–42.
109
варя 1357 г. – т.е. еще в ходе мецского собрания 19. В основе всех экземпляров (включая более ранний чешский) лежит один и тот же рабочий текст (очевидно, из императорской канцелярии) нюрнбергских
постановлений, который до наших дней не дошел. Также не сохранился аналогичный рабочий текст мецских решений, послуживший
основой для четырех ранних курфюршеских списков, – т.е. всех, за
исключением чешского 20. По поводу того, предусматривались ли
списки для двух оставшихся курфюрстов – герцога Саксонского и
маркграфа Бранденбургского, – мнения историков разделились, но в
любом случае о существовании таких экземпляров ничего не известно 21. Лишь спустя довольно длительное время с чешского (т.е. императорского) экземпляра сделали еще две копии: для городских властей Франкфурта (1366 г.) 22 и Нюрнберга (между 1366 и 1378 гг.)
Франкфуртский кодекс украшен, как и курфюршеские списки Золо-
Такая датировка обосновывается в: Hergemöller B.-U. Der Abschluß der
«Goldenen Bulle». S. 192–202. Как пишет этот исследователь,
палеографический анализ недвусмысленно показывает, что майнцский,
трирский и пфальцский экземпляры были переписаны сотрудниками
императорской канцелярии. Руку писца, подготовившего кёльнский
экземпляр, не удалось идентифицировать ни в императорской канцелярии, ни
в канцеляриях княжеских. Отсюда делается предположение, что он был
специально нанят в помощь писцам императорской канцелярии из-за их
перегруженности: Ibid. S. 196–198.
20
Парадный чешский экземпляр мецских постановлений утрачен. Список с
него был приплетен между 1366 и 1378 гг. к чешскому кодексу с
нюрнбергскими постановлениями: Fritz W.D. Einleitung // Die Goldene Bulle
vom 10. Januar und 25. Dezember 1356 – lateinisch und frühneuhochdeutsch. S. 543.
21
Факт существования бранденбургского и саксонского экземпляров
решительно отрицается в: Lindner M. Die Goldene Bulle in der politischen Praxis Kaiser Karls IV. // Die Goldene Bulle: Politik–Wahrnehmung–Rezeption.
Bd. 1. S. 93–140, здесь S. 102–104. Новый аргумент в пользу этого же мнения
состоит в том, что списки XV в., связанные по своему происхождению с
Бранденбургом, воспроизводят текст чешского экземпляра: Heckmann M.-L.
Zeitnahe Wahrnehmung und internationale Ausstrahlung. Die Goldene Bulle
Karls IV. im ausgehenden Mittelalter mit einem Ausblick auf die frühe Neuzeit
(mit einem Anhang: Nach Überlieferungszusammenhang geordnete Abschriften
der Goldenen Bulle) // Die Goldene Bulle. Politik–Wahrnehmung–Rezeption.
Bd. 2. S. 933–1042, здесь S. 939. Данное обстоятельство делает гипотезу о
существовании особого списка для бранденбургского курфюрста,
впоследствии утраченного, крайне маловероятной.
22
См. о нем подробно: Matthäus M. Das Frankfurter Exemplar der Goldenen
Bulle // Die Kaisermacher. S. 40–63.
19
110
той буллы, золотой печатью 23, а к нюрнбергскому – единственному
из семи самых ранних экземпляров – прикреплена простая печать из
воска 24. Скромность первого «тиража» Золотой буллы (получатели
которой видели в ней, судя по всему, отнюдь не общеимперскую
«конституцию», а ценную для себя привилегию) во многом объясняет, почему в первые десятилетия существования этого документа он
был крайне плохо известен.
Текст Золотой буллы, во всяком случае в ее окончательной редакции, явился результатом работы императорской канцелярии, однако в
подготовке этого внутренне весьма разнородного документа должны
были участвовать и канцеляристы князей 25. Ранее бытовало мнение,
что влияние архиепископа Майнцского было решающим и что по
меньшей мере первые две главы вообще писались в его канцелярии 26,
но оно страдает явным преувеличением, хотя участие людей
майнцского князя в работе над целым рядом глав представляется историкам весьма вероятным 27. В литературе высказывалось немало
предположений относительно того, кто же именно сочинял основные
разделы этого документа, причем некоторые историки уверенно
называли имя известного правоведа и политического писателя, а к
тому же епископа Бамбергского Лупольда Бебенбургского (ок. 1297–
1363), действительно присутствовавшего на нюрнбергском съезде 28.
Сейчас воздействие идей Лупольда на содержание Золотой буллы
О самой этой печати см. прежде всего: Idem . Die Kaisergoldbulle Karls IV.
im Kontext der Entwicklung deutscher Herrschersiegel im Mittelalter // Die Kaisermacher. S. 64–75.
24
См. об этом экземпляре: Spektakel der Macht. Rituale im Alten Europa 800–
1800. Katalog / Hrsg. von B. Stollberg-Rilinger. Darmstadt, 2008. Nr. I.5. S. 76–
77. Там же см. и фотографию кодекса с печатью.
25
Hergemöller B.-U. Die Verfasserschaft der «Goldenen Bulle» Karls IV. // Bohemia. Bd. 22. 1981. S. 253–299, здесь S. 294–296.
26
См. прежде всего: Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 125.
27
Hergemöller B.-U. Die Verfasserschaft der «Goldenen Bulle». S. 296.
28
Мнение особенно активно отстаивалось в работе: Friedjung H. Kaiser
Karl IV. und sein Antheil am geistigen Leben seiner Zeit. Wien, 1876. О совпадении некоторых идей Золотой буллы с идеями Лупольда (но без утверждения,
что он был в числе авторов) см.: Petersen E.L. Studien zur Goldenen Bulle 1356
// DA. Bd. 22. 1966. S. 227–253, здесь S. 245; Dotzauer W. Op. cit. S. 169–170. В
качестве других возможных авторов называли епископа Ферденского Рудольфа Фридбергского и даже знаменитого Бартоло де Сассоферрато. О Лупольде см. прежде всего: Miethke J. Lupold von Bebenburg: Kanonistisches
Staatsdenken in der Krise des Reichs im 14. Jahrhundert // Lupold von Bebenburg.
De iuribus regni et imperii–Über die Rechte von Keiser und Reich / Hrsg. von J.
Miethke, übers. von A. Sauter. München, 2005 (Bibliothek des deutschen Staatsdenkens, 14). S. 280–329.
23
111
признается, но его личное участие в работе над текстом, напротив,
отрицается 29. Давнее предположение, что главным создателем документа являлся ближайший советник Карла IV (как и его отца – короля Чешского Иоганна Люксембурга) канцлер Иоганн Ноймарктский
(ок. 1310–1380) 30, носивший в то время сан епископа Литомышльского (но занятого всецело в императорской канцелярии), встретило было решительный протест со стороны такого знатока вопроса как
К. Цоймер 31. Однако его аргументы не были приняты другими историками, и за канцлером пока по-прежнему сохраняется преимущественная доля «авторского права» на Золотую буллу 32.
Составители не дали своему произведению названия, в тексте говорилось (применительно то к отдельным статьям, то, возможно, ко
всему собранию в целом) о «законах», «наших законах», «нашем императорском законе» (leges, nostre leges, lex nostra imperialis), о «постановлении», «постановлениях», «нашем постановлении», «нашем
императорском постановлении» (constitutio, constitutiones, nostra constitutio, nostra constitutio imperialis), «наших императорских постановлениях и законах» (imperiales nostre constitutiones et leges), «эдикте»,
«императорском эдикте», «нашем эдикте» (edictum, edictum imperiale,
edictum nostrum), нашей декларации» (nostra declaratio), «нашем установлении» (nostra ordinatio) 33. Поэтому когда первый ученый комментатор Золотой буллы базельский профессор канонического права
Петер фон Андлау (1420–1480) называет этот документ вовсе не Bulla
Aurea, как уже было принято в его время, а Karoli quarti constitutiones
или даже Constitutio Karolina, он лишний раз показывает тем самым
тщательность своей работы с текстом 34.
Спустя несколько лет после собраний в Нюрнберге и Меце, в
1361 г., Карл IV мельком назвал Золотую буллу «нашим императорТак уже в: Hahn O. Ursprung und Bedeutung der Goldenen Bulle Karls IV. Auf
Grund der Untersuchung des Inhalts, der Disposition und der Sprache. Breslau,
1902. S. 48–49.
30
Reimann E. Untersuchung über die Vorlagen und die Abfassung der Goldenen
Bulle. Halle a.S., 1898. S. 50–51.
31
Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 179–180.
32
Hergemöller B.-U. Die Verfasserschaft der „Goldenen Bulle“.
33
Этот перечень (с указанием частоты использования) приводится в: Lindner
M. Es war an der Zeit. Die Goldene Bulle in der politischen Praxis Kaiser Karls IV
// Die Goldene Bulle: Politik–Wahrnehmung–Rezeption Bd. 1. S. 93–140, здесь
S. 98–99.
34
Peter von Andlau. Kaiser und Reich. Libellus de Cesarea Monarchia / Hrsg. von
R.A. Müller. Frankfurt am Main; Leipzig, 1998 (Bibliothek des deutschen Staatsdenkens, 8). Ср.: Buschmann A. Die Rezeption der Goldenen Bulle in der Reichspublizistik des Alten Reiches // Die Goldene Bulle: Politik–Wahrnehmung–
Rezeption. Bd. 2. S. 1071–1120, здесь S. 1076, 1078.
29
112
ским правовым сборником» (unser kaiserliches rechtbuch) 35. В счетной
книге франкфуртского совета за 1366 г. впервые появилось название,
уже близкое к привычному нам, хотя с ним еще и не совпадающее:
там было отмечено приобретение для города в канцелярии Карла IV
франкфуртским шультгейсом и одновременно императорским советником Зигфридом цум Парадизом наряду с «восемью или более»
привилегиями «книги с золотой буллой» (daz buch mit der gulden bullen) 36. Из речевого оборота, похожего на «кодекс с золотой буллой»,
со временем, вероятно и получилось сокращение «Золотая булла».
Окончательно название «Золотая булла» возобладало в течение XV
в., но как собственное название документа оно должно было войти в
употребление уже чуть ранее 1400 г., поскольку именно тогда его
впервые можно встретить в официальных документах. Оба самых
ранних известных упоминания именно о Золотой булле появились в
грамотах, вышедших из канцелярии пфальцграфа Рейнского
Рупрехта Виттельсбаха, ставшего в 1400 г. королем вместо свергнутого курфюрстами Вацлава 37. Возможно, изначально именно среди
сотрудников его канцелярии сокращенное название «Золотая булла»
стало привычным, и это уже благодаря усилиям их (а не, скажем,
франкфуртских городских советников) оно стало распространяться
по империи. Так что в приобретении правовым сборником Карла IV
35
О сложности интерпретации (а соответственно и перевода) слова «Rechtbuch» см.: Wolf A. Das «Kaiserliche Rechtbuch». S. 2. См. также: Lindner M. Es
war an der Zeit. S. 99, 101, где справедливо подчеркивается, что единичный
случай такого словоупотребления не дает оснований видеть в нем
«основное» обозначение Золотой буллы, на чем настаивает А. Вольф.
36
Harnack O. Das Kurfürstencollegium bis zur Mitte des vierzehnten Jahrhunderts. Nebst kritischem Abdrucke der ältesten Ausfertigung der Goldenen Bulle.
Gießen, 1883. S. 176. Anm. 2. Ср. также подробности: Lindner M. Es war an der
Zeit. S. 108–109.
37
Первое известное упоминание содержится в грамоте от 24 августа 1400 г.
Рупрехта Пфальцского, в которой он обещает курфюрстам подтвердить их
права в соответствии с «содержанием Золотой буллы»: «Zům ersten sullen wir
denselben unsern mitkůrfůrsten … confìrmieren bestedigen und ernůwen alle yre
brieve, sie halden ynne concessien confìrmacien promissien oder indulta privilegia
frijheid und herkomen, na ynhalde der golden bůllen…» (RTA ÄR Bd. 3. München, 1877. Nr. 200. S. 248). Следующий раз «bulla aurea» возникает в письме
нотария короля Рупрехта от 16 декабря 1400 г., в котором он извещает страсбуржцев о низложении Вацлава и воцарении нового короля: «Et sentenciam
desuper ferebant in tribunali sedentes […] coram mangno popullo presente cui
sentencia alta voce fuit lecta, non obstante absencia ducis Saxonie et marchionis
Brandeburgensis quia ipsi quatuor secundum auream bullam potuerunt que continet quando electores ad tale factum legittime essent vocati…» (Ibid. Nr. 231.
S. 289). Ср.: Wolf A. Das «Kaiserliche Rechtbuch». S. 2.
113
названия «Золотая булла» «виноват», видимо, в первую очередь, один
ее конкретный список – тот из пяти самых ранних, что предназначался для пфальцграфов и сразу же попал в Гейдельберг 38. В настоящее
время он хранится в Мюнхене 39, и золотая печать, давшая имя всему
документу, до сих пор скрепляет его страницы. Следующим двором,
где канцеляристы привыкают говорить и писать об Aurea bulla, становится пражский двор короля Вацлава – тогда, естественно, главного оппонента Рупрехта – сначала пфальцграфа, а затем и короля.
Именно Вацлав заказывает роскошный иллюстрированный экземпляр
Золотой буллы примерно в 1400 г. Правда, из-за неясности с его датировкой невозможно решить, был ли этот заказ сделан королем до
объявления курфюрстами о его низложении или уже после этого – в
качестве реакции на устроенную ими «революцию» 40. Как в том случае, так и в другом, Вацлав должен был видеть в Золотой булле юридический текст, выгодный прежде всего ему, а не курфюрстам.
Среди основных положений, вошедших в текст Золотой буллы,
очень мало совсем новых. Как было показано еще при подготовке
первого академического издания К. Цоймером, в большинстве случаев его составители следовали уже имевшимся к их времени правовым
традициям 41. Однако, как и в случае с т.н. варварскими правдами,
уже процесс отбора одних норм и игнорирования других сам по себе
предполагал наличие определенной «авторской концепции», которая
тем отчетливее должна была проявиться, когда собранные вместе
разнородные постановления приходилось объединять в единое и по
возможности стройное произведение.
Одной из важнейших тем Золотой буллы (а по мнению большинства историков до сих пор – вообще самой важной) являлось определение порядка избрания короля Римского – т.е. государя Германии.
Вместе с тем этот король рассматривался как глава Священной Римской империи и «будущий император» (rex Romanorum in imperatorem promovendus – выражение, с теми или иными вариациями несколько раз встречающееся в Золотой булле). Сам по себе этот оборот отсылал к влиятельной декреталии Иннокентия III 1202 г.
Venerabilem, вошедшей в основные сборники канонического права и
Текст пфальцского экземпляра также оказался весьма влиятельным: по
количеству сделанных с него копий он уступает только чешскому (т.е.
императорскому) списку. См.: Heckmann M.-L. Op. cit. S. 937.
39
Мюнхен. Баварский Главный государственный архив. Kurpfalz Urkunden, 1.
40
Внимание на то, что название «Золотая булла» появилось практически
одновременно при гейдельбергском и пражском дворах, обращено в: Lindner
M. Es war an der Zeit. S. 98.
41
Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 10–109.
38
114
получившей широкую известность 42. Однако смысловое содержание
и контекст применения одной и той же формулы в Venerabilem и в
Золотой булле были совершенно различны. Если у Иннокентия III
акцент делался на превращении короля Римского в императора только в результате коронования его папой, то у Карла IV папа вовсе не
упоминался, а король Римский сразу же после своего избрания должен был приступать к осуществлению, по сути дела, полномочий
главы империи – не дожидаясь ни коронации, ни приобретения императорского титула. Необходимость того и другого, впрочем, и не отрицалась – о них, как и папе, просто не упоминалось 43. Фактическое
уравнивание полномочий короля Римского с полномочиями императора придавало Золотой булле «наднациональное» значение: в свете
той роли, которую современники отводили императору как светскому
главе всего христианского мира, отвечающему (вместе с папой) за
приуготовление человечества к драме конца времен, избрание «правильного» кандидата оказывалось делом, самым существенным образом касавшимся всех христиан вообще, а вовсе не одних лишь
немцев. Эта сторона вопроса в историографии почти не получила
освещения, поскольку немецкие историки привыкли оценивать Золотую буллу лишь в плане того, способствовала ли она движению
42
Текст ее см.: Regestum Innocentii III papae super negotio Romani imperii /
Hrsg. von F. Kempf. Roma, 1947 (Miscellanea historiae pontificiae, 12/21).
Nr. 62. S. 166. См. о ней прежде всего: Fuhrmann H. Zur Bulle Venerabilem //
Historische Forschungen für Walter Schlesinger / Hrsg. von H. Beumann. Köln;
Wien, 1974. S. 514–517; Castorph B. Die Ausbildung des römischen Königswahlrechtes. Studien zur Wirkungsgeschichte des Dekretale Venerabilem. Göttingen;
Frankfurt am Main; Zürich, 1978; Schubert E. König und Reich. Studien zur spätmittelalterlichen deutschen Verfassungsgeschichte. Göttingen, 1979 (VMPIG, 63).
S. 31.
43
Подробнее см.: Menzel M. Feindliche Übernahme. Die ludovicianischen Züge
der Goldenen Bulle // Die Goldene Bulle: Politik–Wahrnehmung–Rezeption.
Bd. 1. S. 39–63, особенно S. 40–55. Никаких протестов со стороны папы на
Золотую буллу не было высказано. Более того, кардинал Альбанский Илья
Талейран де Перигор самим своим присутствием в Меце при
провозглашении новых имперских постановлений по сути дела придал им
санкцию святого престола. Даже сам Иннокентий VI в феврале 1357 г. весьма
хвалит Карла IV в пространном послании и благодарит его за уступки в
некоторых других, прежде всего финансовых, вопросах. Ср.: Hergemöller B.-U. Der Abschluß der «Goldenen Bulle». S. 175–176. Текст послания папы
см. в: Regesta diplomatica necnon epistolaria Bohemiae et Moraviae. Pars 6.
Pragae, 1928. Nr. 525.
115
Германии к национальному государству, или же, напротив, мешала
ему 44.
На протяжении прошедших с 1356 г. шести с лишним веков Золотую буллу множество раз копировали (ее списки обнаруживаются
едва ли не во всех немецких архивах и в рукописном отделе едва ли
не каждой библиотеки) 45, издавали и переиздавали – в инкунабулах,
палеотипах и книгах современной печати, – переводили с латыни
сначала на различные диалекты немецкого 46, а со временем и на другие языки. Как основополагающую часть действующего права ее постоянно комментировали ученые правоведы и публицисты – чаще,
чем любое иное установление, вышедшее в Священной Римской империи 47. Весьма подробные – не только правовые, но, что для нас
более существенно, исторические – комментарии Иоганна Петера
Лудевига (1668–1743) 48, его неизменного оппонента Николауса
Хиеронима Гундлинга (1671–1729) 49 и Иоганна Даниеля Оленшлагера (1711–1778) 50 суммировали все, сделанное ранее и стали солидным фундаментом для исторического изучения Золотой буллы.
Именно на нем возводил свой труд К. Цоймер, к которому и сегодня
Соответственно и усилия Карла IV по предъявлению себя в качестве
«главы христианского мира» в историографии обычно затушевываются, что
убедительно критикуется в работе: Lindner M. Es war an der Zeit. S. 117–131.
45
К настоящему времени выявлено и учтено 173 списка XIV–XV вв.,
происходящих из самых разных областей Германии: Heckmann M.-L. Op. cit.
S. 934.
46
Первый известный перевод был выполнен в 1370-е гг. для городских
властей г. Франкфурта, следующие появились только в XV в.
47
Пространный обзор только основных работ, посвященных Золотой булле,
популярных в XVII–XVIII вв. см.: Buschmann A. Op. cit.
48
Ludewig J.P. von. Vollständige Erläuterung der Güldenen Bulle, in welcher
viele Dinge aus dem alten Teutschen Staat entdecket, verschiedene wichtige
Meynungen mit andern Gründen besetzet, und eine ziemliche Anzahl von bishero
unbekandten Wahrheiten an das Licht gegeben werden. Bde. 1–2. Frankfurt am
Main, 1716–1719 (См также фототипическое воспроизведение издания
1752 г., вышедшее в 2005 г. в серии Historia scientiarum издательства Olms).
49
Nicolai Hieronymi Gundlings Erläuterung der Güldenen Bulle, oder gründlicher
Discours über die Auream Bullam Kaysers Caroli IV.: Seiner Vortreflichkeit und
Nutzens wegen, nebst dem Texte besagter Bulle selbst, wie auch mit Marginalien
und einem zulänglichen Register zum Druck befördert. Frankfurt am Main, 1744.
50
Olenschlager J.D. von. Neue Erläuterung der Guldenen Bulle Kaysers Carls des
IV. Aus den Älteren Teutschen Geschichten und Gesezen zur Aufklärung des
Staatsrechts mittlerer Zeiten als dem Grunde der heutigen Reichsverfassung.
Bd. 1–2. Frankfurt am Main; Leipzig, 1766. (См также фототипическое
воспроизведение вышедшее в 2008 г. в серии Historia scientiarum
издательства Olms).
44
116
прежде всего обращаются исследователи знаменитого памятника 51.
После К. Цоймера глубоким текстологическим анализом Золотой
буллы занимался, как ни странно, единственный историк – Б.-У. Хергемёлер. В ряде вопросов, для нас сейчас несущественных, он разошелся с Цоймером, но в целом следовал созданной тем концепции,
которая, в свою очередь, в очень большой степени базировалась на
представлениях И.Д. Оленшлагера. Главная особенность подхода Б.У. Хергемёлера состояла в том, что он пытался определить время
составления каждого параграфа Золотой буллы, чтобы выяснить, был
ли он подготовлен заранее или возник в тот или иной день нюрнбергского собрания, длившегося, как известно, с 25 ноября 1355 г. по 10
января 1356 г. 52 Намного меньше его интересовала структура документов, легших в основу текста Золотой буллы, хотя совсем пройти
мимо этого вопроса, он, естественно, никак не мог.
Начиная с И.Д. Оленшлагера, почти все исследователи Золотой
буллы исходили из того, что она представляла собой не единый по
замыслу и исполнению текст, а более или менее отредактированное
собрание разнородных текстов, изначально существовавших самостоятельно 53. Помимо самоочевидного и не требующего особого обсуждения разделения на нюрнбергскую и мецскую части, историки
вычленяли в составе нюрнбергского текста составные разделы (или
Satzungen, если воспользоваться словечком, пущенным в оборот
Оленшлагером 54), не совпадавшие с делением документа на главы.
Более того, даже количество и состав таких Satzungen определялся
историками весьма сходным образом – так что предлагаемая ниже к
обсуждению структура Золотой Буллы не будет сильно отличаться от
давней реконструкции самого И.Д. Оленшлагера, последовавшего за
ним Э. Нергера 55, чуть более поздней интерпретации О. Хаана 56 или
51
Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teile 1–2. Weimar, 1908 (Quellen und
Studien zur Verfassungsgeschichte des Deutschen Reiches un Mittelalter und Neuzeit, 2/1–2).
52
Hergemöller B.-U. Fürsten, Herren und Städte. S. 161–213.
53
Против этой точки зрения высказывались, впрочем, и решительные
возражения, прежде всего в работе: Harnack O. Op. cit. S. 174, за которой
последовал и Hahn O. Op. cit. S. 18.
54
Nerger E. Die Goldene Bulle nach ihrem Ursprung und reichsrechtlichen Inhalt.
Diss. Göttingen, 1877.
55
Согласно ему, в основе Золотой буллы лежали 5 самостоятельных текстов.
Первый включал нынешние главы 1–2, второй–главы 3–6, третий–главы 7–
11, четвертый 12–19, пятый 20–23.–Nerger E. Die Goldene Bulle nach ihrem
Ursprung und reichsrechtlichen Inhalt. Diss. Göttingen, 1877.
56
Hahn O. Op. cit. S. 52–53.
117
самой авторитетной версии К. Цоймера 57. (Другое дело, что понимание характера этих Satzungen, последовательность и смысл их появления предстанет в совершенно новом свете). К. Цоймер, а за ним и
Б.-У. Хергемёлер подтвердили тезис, высказывавшийся давно: Карл
IV, вероятно, привез с собой в Нюрнберг некоторое количество уже
подготовленных «эдиктов», «законов» или «установлений» (разница
между этими терминами в словоупотреблении Золотой буллы не просматривается). Нельзя исключать, что какие-то из них были в ходе
переговоров с курфюрстами отвергнуты, однако сколько имелось
таких неудачных проектов и чему они были посвящены, остается
только догадываться. Оставшиеся же подверглись той или иной переработке: их сокращали или, напротив, дополняли в соответствии с
пожеланиями князей, – некоторые следы таких операций заметны
хорошо, – и на них уже указывали, – другие, вероятно, останутся
скрытыми навсегда. В итоге получился компромисс, характер которого в литературе оценивают по-разному. Так, Э.Л. Петерзен полагал,
что курфюрсты, по сути дела, блокировали инициативы императора 58, зато Б.-У. Хергемёлер считает, напротив, что Карлу IV все же
удалось добиться весьма многого из намеченного им 59.
В любом случае, пестрая смесь из заранее заготовленных текстов,
сделанных в них вставок, пространных добавлений, цитат из документов, опубликованных ранее Золотой буллы или же почти одновременно с ней, создает впечатление юридического хаоса. Неудивительно, что ее авторы не дали своему детищу никакого общего названия, а предпочитали говорить во множественном числе о leges или же
constitutiones – очевидно, никакого единства в тексте они сами не
видели. Историки же то жаловались, что Золотая булла выстроена
вообще «без каких бы то ни было правил» (vollständig regellos) 60, то,
напротив, пытались обнаружить в ее хаосе какую-то свою, особенно
изощренную, логику. Похоже, редакторы из окружения Карла IV не
располагали временем, силами и, возможно, необходимыми талантами, чтобы свести весь свой разнородный материал в действительно
К. Цоймер выявляет восемь Satzungen: Первая состояла из глав 1,2,18,19,
вторая–из глав 3–6 (хотя глава 6 могла быть добавлена позже, когда кодекс
был уже готов), третья–из главы 7, четвертая–из глав 7–11, пятая–из главы
12, шестая–из главы 13, седьмая–из глав 14–17 (хотя некоторые из них
изначально могли задумываться как самостоятельные законы), восьмая
(которая не представляла собой внутреннего единства и «частью» может
быть названа только условно)–из глав 20–23: Zeumer K. Die Goldene Bulle
Karls IV. Teil 1. S. 133–134.
58
Petersen E.L. Op. cit. S. 235, 252–253.
59
Hergemöller B.-U. Fürsten, Herren und Städte. S. 219–221.
60
Hahn O. Op. cit. S. 11–12, 20.
57
118
единое целое. Впрочем, вероятно, они и не ставили перед собой такой
задачи.
После «редакторов-идеологов» (таких, как Иоганн Ноймарктский
и сам Карл IV), над текстом работал, очевидно, некий «младший редактор», или «рубрикатор», не вникавший глубоко в содержание документа, но старавшийся придать ему некоторую формальную
стройность. Плодами его деятельности стали, во-первых, разбивка
текста на главы, а, во-вторых, изобретение заголовков для них. То и
другое до сих пор оказывает на исследователей Золотой буллы порой
едва ли не гипнотическое воздействие, маскируя в их глазах «швы»
между разными исходными документами или создавая, наоборот,
разрывы в первоначально единых текстах. К. Цоймер отказался признавать, что обе эти операции были проведены еще в Нюрнберге, –
видимо, потому, что не хотел упрекнуть авторов Золотой буллы в
небрежности 61. Последняя же проявилась в том, что несколько заголовков отражают содержание только первых параграфов соответствующих глав, но не глав в целом 62. «Младшему редактору» следовало бы либо иначе формулировать заглавия, либо же «нарезать» из
текста новых глав. Это относится к заголовкам глав 1, 7, 9, 10. В заголовках глав 7 и 12 говорится просто о князьях, хотя имеются в виду
явно одни лишь князья–избиратели. Заголовок главы 13 оказался
совсем неудачен, поскольку отразил лишь один, и притом не самый
важный, аспект следующего за ним текста. Очевидно, что деление на
главы и раздача им заголовков проводились в спешке и не очень
вдумчиво. Только почему это не могло произойти еще в последние
дни нюрнбергского съезда (против чего так настаивает К. Цоймер),
не вполне понятно.
Впрочем, благодаря такой спешке и небрежности рубрикатора (а
также благодаря нежеланию переписчика советоваться с начальством
по поводу сомнительных мест в копируемом им набело черновике),
историки получили возможность, помимо прочего, определить, как
могли выглядеть некоторые подготовительные материалы прежде их
включения в будущую Золотую буллу. Путь к реконструкции задан
тем, что целый ряд глав начинается всякий раз с торжественной аренги (преамбулы), уместной в начале самостоятельной грамоты, а не
«всего лишь» одной из глав в сводном тексте 63. И напротив, другой
ряд глав начинается самым будничным образом – со слов и выраже61
Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 135–136.
Так, заголовок первой же главы Qualis esse debeat conductus electorum et a
quibus хорошо соотносится с первыми 14 параграфами главы, но никак не
соответствует параграфам с 15 по 20.
63
Вполне точный список таких аренг приведен еще в: Hahn O. Op. cit. S. 18.
62
119
ний, вроде «также» или «кроме того». Тем самым, стоит различать
между двумя принципиально различными видами Satzungen.
Ключевым местом для реконструкции исходных составных частей
Золотой буллы и метода работы над ней является одна фраза из главы
1. В ней сообщается, что формуляры как грамот, которыми архиепископу Майнцскому следует приглашать курфюрстов на выборы нового короля, так и верительных писем, которыми курфюрсты должны
снабдить своих представителей, если не смогут явиться сами, «находятся в конце данной книги» 64. Оба формуляра включены в Золотую
буллу как главы 18 и 19 соответственно. Историки давно уже сделали
из этого логичный вывод: главы с 20 по 23 являются поздними добавлениями, появившимися на одном из последних этапов работы
над сборником – скорее всего, на предпоследнем: составителю оставалось еще сочинить стихотворное введение ко всему корпусу установлений, что он (вероятно, Иоганн Ноймарктский) и сделал потом в
немалой спешке (судя по невысокому качеству результата) 65.
Однако из приведенной фразы вытекают еще более важные следствия, до сих пор, как ни странно, никем не осознанные. Перед ее
автором лежал не просто набор бумаг с черновиками разных частей
будущей Золотой буллы, а некий liber – то есть, очевидно, тетрадь,
либо содержавшая уже переписанные (а значит, согласованные между участниками) списки принятых постановлений, либо же сама состоявшая из скрепленных между собой документов, – пусть черновых, но уже со всей внесенной в них согласованной правкой.
К тому времени как появились главы, известные теперь под номерами 20–23, никто не стал расшивать тетрадку, чтобы поставить их
на подходящие по содержанию места. Между тем глава 20 тематически близка к главе 7, а главы 21–23 не только близки по сюжету главе
6, но и содержат недвусмысленную отсылку прямо к ней 66. Никому
не пришло в голову расшивать тетрадь и для того, чтобы «формуляры» переместить после нынешней главы 23, чтобы они оказались
действительно «в конце книги», как обещано в главе 1. Отсюда возникает впечатление, граничащее с уверенностью, что дополнять liber
64
«Qualiter autem et sub qua forma tales littere confici debeant, et que in eis solempnitas debeat immutabiliter observari, et in qua forma et modo principes electores nuncios suos ad electionem huiusmodi destinandos ac potestatem, mandatum
seu procuratoria ordinare debuerint, ad finem presentis libri conscriptum invenitur
clarius et expressum…» (Cap. 1. P. 572).
65
В окончательном виде сформулировано в: Hergemöller B.-U. Fürsten, Herren
und Städte. S. 168.
66
«Quoniam autem superius in principio constitutionum nostrarum presentium
circa ordinem sessionis ecclesiasticorum principum electorum in consilio et in
mensa et alias […] sufficienter duximus providendum…» (Cap. 21. P. 610).
120
можно было, только присоединяя к ней извне новые части, но отнюдь
не вмешиваясь в ее сложившийся внутренний порядок (за исключением, возможно, внесения каких-либо пометок на полях). Такое ограничение вероятно вызывалось какими-то особенностями процедуры
обсуждения текста между участниками трудных переговоров – может
быть, в конце каждого заседания тетрадь с согласованными положениями прошивалась шнурком, на который подвешивались печати
участников.
Стоит лишь согласиться с тем, что порядок текстов в сакраментальной тетради никак не мог меняться, как придется признать, что
две первые главы Золотой буллы, тесно связанные с обоими формулярами, с одной стороны, и друг с другом, с другой (что давно уже
признано) 67, тоже были «подшиты» к уже существовавшей «ненарушимой» тетради – только не после ее заключительного листа, как
формуляры, а, напротив – перед первым ее листом. Из многочисленных историков, занимавшихся Золотой буллой, такой возможности,
кажется, не рассматривал до сих пор пока никто. Между тем из нее
вытекает совершенно неожиданный вывод, противоречащий всей
академической традиции: нынешние главы 1 и 2 вместе с главами 18
и 19 были включены в корпус едва ли не на завершающем этапе работы: «младше» них только главы 21–23 и стихотворное введение.
Что же до прозаического Пролога, то и он (за исключением проставленной в нем даты и, возможно, окружающих ее слов, относящихся к
имперскому собранию), судя по всему, составлял изначально единое
целое именно с главами 1–2, 18–19.
Это простое и, казалось бы, почти самоочевидное предположение
не приходило до сих пор в голову поколениям историков только потому, что оно кардинально противоречило их представлениям об основном содержании Золотой буллы и, соответственно, о ее «ядре». В
бесчисленных публикациях едва ли не в одних и тех же выражениях
утверждается, что Карл IV собрал курфюрстов, чтобы отрегулировать
с их помощью порядок избрания нового короля Римского. Как известно, основные положения Золотой буллы, относившиеся к организации такого избрания, сосредоточены именно в главах 1 и 2. В рамках
классических представлений о Золотой булле было, видимо, невозможно допустить, что их включили в корпус чуть ли не в последний
момент.
Между тем этот «почти последний момент» можно попытаться
приблизительно датировать. Когда пришло время подшивать главы
1–2 и 18–19, в «единой и неделимой» тетради уже имелась, помимо
прочего, естественно, и нынешняя глава 12 (иначе формуляр грамоты
67
См., например: Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 12.
121
с приглашением курфюрстам не оказался бы главой 18-й). Глава эта
сама по себе весьма интересна, поскольку в ней требуется, чтобы
курфюрсты отныне встречались каждый год ради обсуждения важных имперских дел. Однако нам пока существенно, что первое такое
собрание (в Меце) намечается в ней anno presente, а значит, в своем
нынешнем виде документ был написан уже не в 1355 г., а в первых
числах января 1356 г.
В конце той же главы император в согласии с курфюрстами
неожиданно выступает против пышных и частых пиров, запрещая
впредь кому бы то ни было приглашать к себе «всех князей» (надо
полагать, прежде всего всех курфюрстов – вновь характерная
небрежность) одновременно, чтобы из-за этого не затягивалось решение дел 68. Между тем в сохранившихся счетах Боэмунда II, архиепископа Трирского, под датой 6 января 1356 г. после упоминания об
очередном курфюршеском пиршестве – у пфальцграфа – имеется
пометка: «Заметь, император пожелал, чтобы отныне князья не
праздновали» 69. Прямая связь между этой строкой и заключительным
абзацем главы 12 замечена в литературе уже давно 70, однако точный
характер этой связи пока неясен, что не позволяет с уверенностью
отнести появление главы 12 (а тем более интересующих нас дополнений к liber) именно к 6 января или же к ближайшим после этой даты дням.
Скорее наоборот: последняя фраза главы 12 так плохо связана с
предыдущим текстом, что производит впечатление маргиналии, которую, возможно, добавили на страницу уже сшитой тетради. Поэтому допустимо предположить, что к 6 января liber вполне сложился.
Впрочем, одна из самых больших оставшихся сложностей текста Золотой буллы, на наш взгляд, состоит как раз в том, что трудно отличить дополнения, сделанные, возможно, уже на полях liber от тех,
которые появились сначала в подготовительных материалах, и только
позже уже вместе с основным текстом были переписаны в liber набело. Если бы удалось доказать, что в готовую «книгу» запрещалось
68
«Preterea ne tractatus communis salutis et pacis per tractum et moram solacii seu
excessivam frequentationem convivii retardetur, ut aliquando fieri est consuetum,
concordi voluntate duximus ordinandum, ut deinceps curia seu congregatione
prefata durante generales omnium principum celebrare alicui non liceat invitatas,
particulares vero, quo agendorum expeditionem non impediant, cum moderamine
sint permisse» (Cap. 12. P. 596).
69
«Nota. Deinceps noluit imperator, quod principes festivarent» (Ein Rechnungsund Reisetagebuch vom Hofe Erzbischof Boemunds II. von Trier 1354–1357 /
Hrsg. von R. Salomon // Neues Archiv der Gesellschaft für ältere deutsche Geschichtskunde. Bd. 33. 1908. S. 401–434, здесь S. 425).
70
См., например: Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 67.
122
вносить не только большие главы, но даже пометки на полях, это серьезно облегчило бы точную датировку некоторых ее мест.
Пока же остается лишь с осторожностью констатировать: глава
13, как было показано еще задолго до К. Цоймера, тесно связана по
своему содержанию с императорской грамотой, опубликованной 5
января 71, а глава 20 – первая из добавленных уже после обоих формуляров, – аналогичным образом перекликается с грамотой, датированной 7 января 72. Обе эти даты ненадежны, поэтому лишь с очень
большими оговорками можно допустить, что главы 1 и 2 (вместе с
прозаическим прологом и приложениями в виде формуляров) были
включены в корпус одобренных текстов примерно 6–7 января. Впрочем, цена ошибки здесь в любом случае невелика: погрешность может состоять всего в нескольких днях, ведь к 10 января весь текст
нюрнбергской части должен был быть готов – именно тогда «постановления» объявили вступившими в силу.
Стоит принять предложенную концепцию постепенного физического разрастания «книги», содержавшей уже согласованные сторонами «законы», как впервые получит сколько-нибудь убедительное
объяснение, почему глава 3 – единственная во всем сборнике, если не
считать Пролога, – начинается как самостоятельный документ с инскрипции: In nomine sancte et individue trinitatis feliciter amen. Karolus
quartus divina favente clementia Romanorum imperator semper augustus
et Boemie rex. Ad perpetuam rei memoriam 73. Историки согласны в том,
что сохранение этой inscriptio – результат спешки и явная редакторская недоработка 74, однако никак не могут разъяснить, почему именно в данном месте остался такой зачин, а во всех других его аналоги
были изъяты. Специалистам приходилось делать здесь допущение,
что на этом месте начинался некий вставной «эдикт» (lex edictalis),
как данный текст сам себя называет, который составителям Золотой
буллы не удалось хорошенько интегрировать в свой сборник.
Согласно же нашей реконструкции, дело выглядит совершенно
иначе. С приведенных слов как раз и начиналась «книга» подготовленных постановлений – подлинное ядро будущей Золотой буллы.
Данный эдикт – отнюдь не вставной, а, так сказать, базовый – на него
постепенно нанизывались всё новые части текста. Их можно разделить на две основные группы. Первую будем называть эдиктами –
вполне условно, потому что авторы используют для них, наряду с
выражением edictum imperialis или lex edictalis, и другие обозначения
См., например: Hahn O. Op. cit. S. 30.
Hergemöller B.-U. Fürsten, Herren und Städte. S. 208, 210.
73
Cap. 3. P. 578.
74
Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 25.
71
72
123
– lex perpetua, lex nostra, constitutio imperialis, lex imperialis и др.
Главное, все эти документы были составлены с претензией на особое
стилистическое изящество, выражающееся, прежде всего, в наличии
красивой аренги. При переписывании в состав «книги» аренги оставлялись, а вот инскрипции, если таковые имелись изначально, устранялись. В этой группе документов можно подозревать «заготовки»
императорской канцелярии, составленные еще в Праге, но подвергшиеся той или иной переделке в Нюрнберге.
Документы второй группы будем называть «конституциями». Они
куда скромнее и по стилю, и по оформлению, чем эдикты – зачин у
них отсутствует вовсе или же сводится к простейшей связке с предыдущим абзацем. Иногда в составе «конституций» узнаются пространные цитаты или целые параграфы из уже опубликованных привилегий или иных правовых текстов. Тем самым, конституциям куда в
большей степени, нежели эдиктам, была присуща вторичность.
Итак, согласно нашей гипотезе, нюрнбергская часть Золотой буллы сложилась из 9 слоев, накладывавшихся один на другой в следующей последовательности:
1. Эдикт № 1 (сохранивший не только аренгу, но и
инскрипцию – старое начало будущей Золотой буллы)
соответствует нынешним главам 3, 4, 5 и 6). Тематически
в его тексте (помимо инскрипции и аренги) вычленяются
три основные части. Первая состоит из нынешней главы
3 и § 1 главы 4, вторая – из § 2 главы 4 и § 1 (без последней фразы) главы 5 75, а третья – из главы 6. Создается впечатление, что изначально первый и третий раздел составляли тематическое единство и только в ходе
работы над документом оказались разбиты вставкой раздела второго. На следующих этапах были сделаны три
вставки. Первая состояла, вероятно, из § 3 главы 4 – судя
по ее размерам, ее не втискивали на поля, а включили на
раннем этапе, когда еще можно было свободно вставить
большой кусок текста между уже готовыми параграфами, что предполагает обычно переписывание всего черновика. Вторая уже могла быть сначала маргиналией –
она состоит из § 2 главы 5. Третья – еще более поздняя, –
состояла из последней фразы § 1 главы 5 и с большой
степенью вероятности появилась как маргиналия.
Нынешняя глава 5 (про пфальцграфа Рейнского) была парной к § 2 главы 4
и по смыслу, и по формулировкам. Ср. начало гл. 4 § 2: «Ceterum quotiens et
quando deinceps sacrum vacare continget imperium…» (P. 580) и начало гл. 5:
«Quotiens insuper, ut premittitur, sacrum vacare continget imperium» (P. 582).
75
124
2. Эдикт № 2 (сохранивший аренгу) соответствует
нынешней главе 7.
3. Эдикт № 3 (сохранивший аренгу) соответствует
нынешним главам 8, 9 и 10. Последний абзац 10 главы
приписан позже – возможно, изначально на полях.
4. Конституции № 1 – соответствуют нынешней главе
11. Последний абзац приписан позже – возможно, изначально на полях.
5. Эдикт № 4 (сохранивший аренгу) соответствует
нынешней главе 12. Последний абзац вероятно приписан
позже – скорее всего, в виде маргиналии.
6. Конституции № 2 – набор практически не связанных между собой и весьма разноплановых постановлений – главы 13 – 17.
7. Эдикт № 5 (сохранивший аренгу) соответствует
нынешним: Прологу (без указания даты), главам 1, 2, 18,
19.
8. Конституции № 3 – соответствуют нынешней главе
20. Близки по содержанию главе 7.
9. Конституции № 4 – соответствуют нынешним главам 21 – 23. Близки по содержанию главам 3 и 4, на которые дается прямая отсылка 76.
Данная последовательность отражает ход включения тех или иных
частей текста в общую «книгу», но не может передавать ни порядок,
в котором велась работа над каждым из документов по отдельности,
ни порядок появления вставок – в основной текст или на поля – тем
более, что далеко не все такие пометки легко поддаются идентификации. Так, в конце § 3 главы 2 (эдикт № 5), возможно, была сделана
вставка – в виде нормы, вдохновленной конституцией Ubi periculum
1274 г. папы Григория X об организации конклава: если курфюрсты в
течение 30 дней не выберут короля, их следует перевести на хлеб и
воду 77. (Выражение eodem loco в начале следующего параграфа, кажется, лучше соотносится с более ранним civitate Frankenford, чем с
nullatenus civitatem exeant из обсуждаемого места.) Однако если такая
вставка действительно имела место, затруднительно сказать, сделали
76
«…superius in principio constitutionum nostrarum presentium circa ordinem
sessionis ecclesiasticorum principum electorum in consilio et in mensa et alias...»
(Cap. 21. P. 610).
77
«Quod si facere distulerint infra triginta dies, a die prestiti iuramenti prefati
continuo numerandos, extunc transactis eisdem triginta diebus amodo panem
manducent et aquam et nullatenus civitatem exeant antedictam, nisi prius per ipsos
vel maiorem partem ipsorum rector seu temporale caput fidelium electum fuerit, ut
prefertur» (Cap. 2. P. 576).
125
ли ее при редактировании основного текста эдикта еще до включения
его в liber или же после этого – в виде дополнения на полях (если,
конечно, такие маргиналии в «официальной тетради» вообще допускались).
Тем не менее, предлагаемая схема постепенного разрастания будущей Золотой буллы вокруг исходного ядра сулит пересмотр многих устоявшихся академических мнений касательно данного памятника. Не имея здесь возможности углубляться в обсуждение этих
перспектив, ограничимся двумя самим важными для нас вопросами.
Первый состоит в шокирующем отказе первым двум главам (посвященным организации выборов нового короля – как принято считать,
главной теме законника) в том, что они с самого начала присутствовали в проекте будущей Золотой буллы. Вся существующая литература исходит из того, что две первые главы относились к самой основе, ядру сборника 78. Вопрос до сих пор состоял только в том, как это
ядро понимать. Так, К. Цоймер протестовал против мнения предшественников, считавших, что Золотая булла записывалась без особой
системы, по мере готовности ее отдельных частей (но первой из которых были именно разделы про выборы). С его точки зрения, главы
1 и 2 с самого начала рассматривались как самые важные, на основе
которых и выстраивалась вся конструкция Золотой буллы 79.
Строго говоря, позднее включение эдикта № 5 еще не означает,
что до января 1356 г. его вообще не существовало. Ничто не мешает
предположить, что Карл привез этот документ (как и все эдикты) еще
из Праги, но согласование с курфюрстами шло так тяжело и долго, что
его удалось довести до готовности только ближе к концу собрания.
Главным противником Карла IV на нюрнбергском съезде был архиепископ Кёльнский Вильгельм ван Геннеп, прибывший в Нюрнберг сравнительно поздно – не ранее 23 декабря 80. Трудно предложить более убедительную причину затягивания подготовки эдикта
78
См., например, категорическую формулировку «Dieser verhältnismässig
kleine Teil [подразумеваются главы 1–2, 19–20] der G. B. bildet also den festen
Kern in dem ganzen Gesetzeswerk, der von vornherein bei den Beratungen o f f i z
i e 11 ins Auge zu fassen war» еще в столь относительно ранней работе, как
Hahn O. Op. cit. S. 12.
79
«Den Ausgangspunkt bildet die Königswahl. Nachdem in c. I die Vorbereitungen zur Wahl in eingehender Weise geregelt sind, handelt der Gesetzgeber in c. II
von der Wahl selbst, indem er mit besonderem Nachdruck den Satz, welcher nach
der Proposition den Kern des ganzen Gesetzes bilden sollte, nämlich daß der von
der Majorität der Kursürsten Gewählte von jedermann als der einhellig gewählte
rechtmäßige König anerkannt werden solle, zum Ausdruck brachte» (Zeumer K.
Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 116–117, курсив мой. – М.Б.)
80
Ibid. S. 112–113.
126
№ 5, чем споры по его поводу с архиепископом Кёльнским. О возможности существенного влияния Вильгельма ван Геннепа именно
на эту часть Золотой буллы в литературе до сих пор ничего не говорилось – и, напротив, всячески подчеркивалась возможная роль архиепископа Майнцского в его подготовке 81. Такое мнение основывалось не только на факте частого упоминания курфюрста Майнцского
в первых двух главах, но и на том, как раньше реконструировали ход
нюрнбергских дискуссий. Раз эти главы стоят в самом начале, их
должны были довести до готовности еще прежде появления в Нюрнберге Вильгельма ван Геннепа 82.
Трудно спорить с тем, что имеющийся текст эдикта № 5 мог появиться только после согласования с архиепископом Майнцским
Герлахом фон Нассау (1353–1371), безотносительно к тому, когда
такое согласование происходило – на самом нюрнбергском собрании
или же еще до него. Однако в рамках нашей концепции первым делом приходится спросить:, какие именно из вопросов, рассматриваемых в эдикте № 5, могли вызвать столь долгое обсуждение с архиепископом Кёльнским? Ответ, как представляется, лежит на поверхности: весь длинный раздел главы 1 (§ 1–14), посвященный conductus
(по-немецки Geleite), т.е. беспрепятственному пропуску курфюрстов,
едущих на выборы короля и обратно, и предоставлению им конвоя,
должен был возникнуть именно по инициативе архиепископа Кёльнского. Во-первых, эта затянутая часть оказалась не вполне на своем
месте: она предшествует § 15, в котором говорится, как архиепископ
Майнцский еще только рассылает курфюрстам приглашения собраться на выборы короля. Иными словами, сначала определяются условия
поездок и даже намечаются их маршруты, а только затем речь заходит об основании для того, чтобы вообще собираться в дорогу.
Отсюда возникает обоснованное подозрение, что здесь мы имеем
дело со вставкой, притом самой большой во всей Золотой булле.
Можно даже попытаться восстановить исходный текст начала эдикта,
как он выглядел до предполагаемого вмешательства архиепископа
Вильгельма: первая фраза документа (взятая вплоть до того места, с
которого законодатель сворачивает на conductus) без внесения каких
бы то ни было синтаксических поправок легко состыковывается с
первой фразой § 15 (сразу за вводным оборотом), где изложение переходит, наконец, к обязанности архиепископа Майнцского рассылать приглашения (ниже текст из § 1 подчеркнут, а текст из § 15 выделен курсивом):
81
Такое мнение высказывается практически везде. См., например:
Petersen E.L. Op. cit. S. 240–241.
82
Таков ход мысли, например, в: Dotzauer W. Op. cit. S. 182.
127
Decernimus et presenti edicto imperiali perpetuo valituro
sanccimus ex certa sciencia et de imperialis plenitudine potestatis,
ut, quotienscumque et quandocumque futuris temporibus necessitas sive casus electionis regis Romanorum in imperatorum
promovendi emerserit, et principes electores ad electionem huiusmodi iuxta antiquam laudabilem consuetudinem habuerint proficisci, archiepiscopus Maguntinensis, qui fuerit pro tempore,
singulis principibus coelectoribus suis ecclesiasticis et secularibus electionem eandem per suos nuncios patentibus debeat litteris
intimare.
Связывать многочисленные параграфы о conductus с защитой интересов архиепископа Майнцского, как это делается в литературе,
лишь потому, что именно этот князь предоставляет свободный проезд и охрану всем остальным курфюрстам, нет в действительности
никаких оснований. Обеспечение свободного проезда, судя по тону
документа, – это вовсе не право, а обязанность. Право же, за которое
здесь ведется борьба, состоит в возможности беспрепятственно добраться до Франкфурта и вернуться оттуда после выборов. Единственный курфюрст, для которого авторы документа не составляют
«безопасного маршрута» – это как раз архиепископ Майнцский –
очевидно потому, что на коротком пути от Майнца до Франкфурта
его не могло поджидать никаких опасностей. Соответственно, для
Герлаха фон Нассау тема Geleite была как раз неактуальна и никак не
затрагивала его персону.
Зато совершенно иначе обстоит дело с курфюрстами Кёльнскими.
В 1314 г. предшественник Вильгельма ван Геннепа Генрих II фон
Фирнебург, архиепископ с 1304 по 1332 гг., жаловался, что он боится
ехать на выборы короля во Франкфурт, опасаясь за свою личную безопасность, причем угрозу он видел в собратьях-курфюрстах из дома
Люксембургов – архиепископе Трирском Балдуине II и короле Чешском Иоганне 83.
Задержка со включением эдикта № 5 в liber связана, скорее всего,
и с принятием предшествовавших ему конституций № 2. Уже было
неоднократно показано, что если и не все из них, то по меньшей мере
некоторые появились по требованию именно архиепископа Кёльнского. Вполне естественно, что свое согласие на куда более важный
для императора «закон» о выборах, недоверчивый архиепископ Виль83
«Non possimus absque periculo corporis et rerum ad ipsu, locum Frankenvort
venire…»–MGH Const. T. 5. Nr. 91. P. 86. См. также: Mühling C. Geschichte der
Doppelwahl des Jahres 1314. Inaug. Diss. München, 1882. S. 81.
128
гельм дал только после того, как Карл IV выполнил его пожелания по
другим существенным для него законодательным поводам. Кстати,
уже из сказанного понятно, насколько неверно относить архиепископа Кёльнского к числу «неудачников» нюрнбергского собрания, как
делают некоторые исследователи 84.
Для затягивания с одобрением эдикта № 5 можно, впрочем, предложить еще одну причину. В самый день прибытия в Нюрнберг
Карл IV публично изложил цели созванного им имперского собрания.
Согласно единственному сохранившемуся документу – донесению
представителей города Страсбурга – его «программа реформ» состояла из пяти пунктов 85. В тексте Золотой буллы заметно отразились
только два из них – первый и последний, – что и дает основание ряду
историков говорить о неудаче Карла IV 86. Первый вопрос предполагаемой «повестки дня» в изложении страсбуржцев состоял в том, что
государь хотел определить состав светской части будущей коллегии
курфюрстов. Согласно нашей реконструкции, самым первым эдиктом, согласованным и переписанным в liber, был именно тот, что давал ответ на данный вопрос. Последний же пункт состоял в установлении порядка «единодушного избрания» нового короля. В соответствии с той же нашей реконструкцией, последний эдикт, вошедший в
корпус (эдикт № 5), был именно про это. Конечно, доверять страсбуржцам чересчур не стоит – они могли пересказывать неточные
слухи или сами допускать ошибки. Тем не менее, совпадение после84
Dotzauer W. Op. cit. S. 183–184.
«Ir sollent wissen, dasz der keyser kam an s. Katherinen tag zu Nürenberg und
besante herren und stette fur sich, der vil do wasz, und redet mit den. Doch brast
do des bischoffs von Kölle, von Mentze und Triere, one die er nutzit tun wolte.
Und wolte wüssen slechtes, welre leigen kurfursten werent. Wene er das usgetruge,
so wolt er darnach besorgen, wie die munsen wurdent genge und gebe, es werent
guldin oder ander gelt; wenne in duncket, wie es deme lande ein notdurfft sy.
Wenne das beschehe, so wolt er druber sitzen, dasz der zölle uf dem Rine und der
geleite uf dem lande minner wurde; wande er auch wol herkante, dasz die land nut
herzugen möchten uf lande und uf wasser. Wenne das beschehe, so wolt er druber
sitzen, wie er fride und gnade machte uf lande und wasser, und wolt darnach besorgen, were es, dasz er abe gienge, dasz man einen kunig kiesende wurde, wen
das mere teil der fursten kuse, dasz den die herren und stette vur einen kunig hetten, durch dasz nit me krieg umb das rich wurde, als vor ime gewesen ist. Das wil
er alles zu rate werden mit fürsten, mit herren und mit stetten» (Urkundenbuch der
Stadt Straßburg. Politische Urkunden von 1332–1380 / Hrsg. von H.Witte und G.
Wolfram. Straßburg, 1896 (Urkunden und Akten der Stadt Strassburg, 5). Nr. 361.
S. 313). Здесь цитируется по: Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 2.
Nr. 12. S. 70–71. Ср. оценку этого документа: Ibid. Teil 1. S. 113–115, но также
сходно и ранее в: Hahn O. Op. cit. S. 12–13.
86
Petersen E.L. Op. cit. S. 235.
85
129
довательности пунктов в «программе» и в liber само по себе заслуживает внимания. Для нас же здесь существенно, что «опоздание» с
эдиктом № 5 могло быть вызвано (хотя бы отчасти) тем, что его последним поставили на обсуждение – лишь после того, как были так
или иначе решены (вернее, по большей части не решены) прочие вопросы из «повестки дня» Карла IV.
К. Цоймер решительно выступал против мнения 87, что прозаический Пролог относился первоначально только к первым двум главам
Золотой буллы (т.е. к эдикту № 1 по нашей классификации). Для этого он якобы слишком торжественен и велик по объему, но главное,
совершенно не подходит по содержанию 88. Ведь целью следующих за
ним норм в нем объявляется укрепление единства среди курфюрстов
и введение единогласного избрания короля 89, но две первые главы
содержат лишь распоряжения, нацеленные на то, чтобы обеспечить
«формально единогласное избрание короля на материальной основе
принципа большинства голосов», тогда как указания с ясной целью
обеспечить единство среди курфюрстов начинаются только в главе 3.
Так что в данном случае речь идет даже не об аренге, а об особом
эдикте, провозглашающем публикацию Золотой буллы, а написан он
был, скорее всего, только после опубликования первой части Золотой
буллы 10 января 1356 г. 90
Аргументация К. Цоймера странна, и недаром она не убедила других историков, например, Э.Л. Петерзена – правда, на иных основаниях, чем приводимые ниже 91. По поводу непропорциональности
Пролога по отношению к изначальному массиву эдикта ничего определенного сказать нельзя, поскольку мы не знаем, сколько его частей
были отвергнуты при обсуждении курфюрстами – мы можем видеть
только колоссальную вставку про conductus. Претензии К. Цоймера к
содержанию Пролога совсем непонятны: оно прекрасно соотносится
именно с частями Золотой буллы о выборах короля. Присмотримся к
Прологу внимательнее. До сих пор, кажется, не отмечалось, что он
похож на начало проповеди, произносимой перед прихожанами на
Высказывавшегося, например, незадолго до него в: Hahn O. Op. cit. S. 18,
19, 39.
88
Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 130–131.
89
«… infracriptas leges ad unitatem inter electores fovendam et electionem unanimem inducendam…».
90
«Die beiden ersten Kapitel aber enthalten nur diejenigen Anordnungen, welche
bestimmt waren, eine formell einmütige Königswahl auf der materiellen Grundlage
des Majoritätsprinzips zu sichern, während die Bestimmungen, welche ausgesprochenermaßen den Zweck haben, die Einigkeit der Kurfürsten zu erhalten, erst mit
Kapitel III beginnen» (Zeumer K. Die Goldene Bulle Karls IV. Teil 1. S. 131).
91
Petersen E.L. Op. cit. S. 246.
87
130
определенный библейский стих. Таким стихом здесь выбраны слова
самого Иисуса: «…всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет и дом, [разделившийся] сам в себе, падет» (Лк 11: 17).
Все имеющиеся переводы на русский и немецкий языки не передают одной особенности этого текста: он весь построен на слове
divisio – «разделение», – которое не используется ни в литургическом, ни в богословском контексте (литургисты и теологи говорят о
discordia, противопоставляемой concordia), а потому должно быть
отнесено к сфере сугубо светского словоупотребления 92.
Именно такое «разделение» оказывается, согласно авторам текста,
причиной смертных грехов и ужасных исторических, а то и вовсе
космических катастроф. Так, Гордыня (Superbia) не подчинила бы
себе Люцифера (подразумевается, еще в его изначальном ангельском
качестве), если бы ей не помогло «разделение» (т.е. Люцифер сначала
отделил себя от Господа, что и привело его в конечном счете к позорному падению). Точно так же и завистливому Сатане не удалось
бы изгнать Адама из рая, если бы он не внес сначала «разделение
между ним и его послушанием» Богу (получившийся образ, конечно,
литературным изяществом не отличается). Похоти (Luxuria) не удалось бы сокрушить Трою, если бы она сначала не разделила Елену и
ее мужа, а Гневу (Ira) не довелось бы разрушить Римскую республику, если бы не случилось разделения между Помпеем и Юлием Цезарем 93. И вот теперь Зависть опять испустила тот же древний яд в тело
и побеги империи. (Отметим, что речь идет не о грядущей опасности,
а о свершившейся беде: яд разделения уже поразил membra
propinquiora империи, в качестве которых здесь недвусмысленно
подразумеваются курфюрсты.)
Нечто плохое, тем самым, уже случилось в прошлом, а Карл IV
теперь желает избежать «будущих опасностей разделений и расколов» (futuris divisionum et dissensionum periculis) между курфюрстами.
Поэтому он устанавливает «нижеследующие законы», ради укрепления единства среди курфюрстов, введения единодушного избрания
(electionem unanimem inducendam) и недопущения ненавистного разделения, как и вытекающих из него опасностей, – причем делает это в
92
Hattenhauer H. Bibel und Recht in der Goldenen Bulle von 1356 // Festschrift
für Louis Carlen zum 60. Geburtstag / Hrsg. von L.C. Morsak und M. Escher. Zürich, 1989. S. 627–637, здесь S. 630–631.
93
Когда Э.Л. Петерзен на основании этих пассажей утверждает, будто
авторы Золотой буллы придерживаются мнения, что Священная Римская
империя вырастает из земного рая и Трои, он, думается, дает слишком много
простора фантазии. См.: Petersen E.L. Op. cit. S. 243.
131
двух своих качествах – и как император, и как участник выборов 94.
Представляется, что в данном случае «укрепление единства среди
курфюрстов» и «введение единодушного избрания» представляют
собой не две разные цели, как считал К. Цоймер, а одну, только выраженную на разных уровнях, как это часто бывало в средневековых
документах: на уровне политической конкретики («избрание») и
уровне теоретического обобщения («единство»). Третий пункт – «недопущение ненавистного разделения» – является еще одной вариацией на ту же тему. Тем самым, «единство» курфюрстов понимается
здесь, думается, не в широком смысле, как у К. Цоймера, а во вполне
конкретно-политическом: они должны выражать единое мнение относительно персоны, избираемой на престол. «Разделение» же между
ними приводит к «опасностям» для империи, состоящим в появлении
нескольких лиц, претендующих на королевский сан. При таком понимании Пролога, он безупречно подходит именно к эдикту № 5.
Опасности для империи, обрисованные в Прологе эдикта № 5, никак не соотносятся с обстоятельствами борьбы за власть самого Карла IV – его соперничество с императором Людвигом IV вовсе не было
вызвано несогласиями среди собравшихся на выборы курфюрстов.
Последний раз ситуация, которая отвечала бы намекам эдикта № 5,
возникла после неожиданной смерти императора Генриха VII 24 августа 1313 г. Тогда образовались две партии курфюрстов, которые
почти в одном и том же месте (Заксенхаузен и Франкфурт) и почти в
один день (19 и 20 октября 1314 г.) избрали королем Римским: первая
– Фридриха Красивого из дома Габсбургов, а вторая – Людвига Виттельсбаха. Историки до сих пор не замечали, что не только эдикт №
5, но и ряд других разделов Золотой буллы можно прочитать не как
общетеоретическую юридическую норму, а как реакцию на вполне
конкретную ситуацию, которую, как это часто бывало в средневековом праве, надлежало теперь задним числом «исправить», не допуская ее повторения в будущем. Догадка о прецедентном характере
права в ключевых разделах Золотой буллы пока что вовсе не увлекала исследователей, прежде всего потому, что они привыкли прослеживать воздействие этого нормативного сборника на организацию и
проведение последующих королевских выборов.
Между тем представляется, что эдикт № 5 прежде всего дает ответ на вопрос, где хотел Карл IV видеть начало того политического
94
«Sane cum ex officio, quo cesarea dignitate potimur, futuris divisionum et dissensionum periculis inter electores ipsos […] racione duplici, tam ex imperio quam
electionis iure quo fungimur, occurrere teneamur, infracriptas leges ad unitatem
inter electores fovendam et electionem unanimem inducendam ac detestande divisioni predicte variisque periculis ex ea sequentibus aditum precludendum…»
(Prooemium. P. 564).
132
кризиса в империи, который в 1355 г., наконец, завершился коронованием Карла императором. Это начало он видел, очевидно, не в
смерти Фридриха II или Конрадина, не в отлучении Людвига IV от
церкви, не в начале собственной борьбы за корону, а в кончине последнего общепризнанного императора – к тому же его собственного
деда – и в неправильно проведенных выборах 1314 г., в результате
которых в Германии появилось два короля – Людвиг и Фридрих. Все
остальные несчастья явились в его глазах, надо полагать, лишь следствием того несчастливого избрания. Чтобы не допустить повторения
сходной ситуации после неизбежной в перспективе кончины нынешнего императора, необходимо задним числом «исправить» ситуацию
1314 г. Поэтому вводятся ограничения сроков на созыв выборщиков
– теперь уже империя не будет оставаться без главы более года, –
четко определяется не только кто именно созывает курфюрстов, но и
где должны проходить выборы – в храме св. Варфоломея во Франкфурте. (Следовательно, избрание Фридриха в Заксенхаузене в 1314 г.
было неправомочным). Курфюрсты, уехавшие досрочно, теряют свой
голос – следовательно, сторонники Фридриха свои голоса потеряли,
разъехавшись за сутки до 20 октября – дня, назначенного архиепископом Майнцским. Вводятся ограничения на размеры свиты, сопровождающей курфюрстов – вероятно, именно потому, что в 1314 г.
курфюрсты очень боялись друг друга. Список таких соответствий
можно продолжать, тем более, что позднюю вставку про conductus,
как уже было показано выше, также можно понимать в качестве отзвука неудачных выборов 1314 г.
Еще одна существенная деталь. Едва ли не в каждом немецком
школьном учебнике, не говоря уже о серьезной академической литературе, Карла IV хвалят за то, что он «изъял» из процесса избрания
короля Римского папу со всеми его претензиями на «апробацию»
избранника курфюрстов. Тем самым Золотая булла трактуется, по
меньшей мере, с вильгельминовских времен вплоть до сегодняшнего
дня как важная «станция» на телеологическом пути Германии от
постштауфеновского подчинения папству к суверенитету и национальному государству. Эти воистину хрестоматийные оценки могут
оказаться анахронизмами, если предположение о прецедентном характере эдикта № 5 подтвердится. Ведь в исход двойных выборов
1314 г. папа никак не мог вмешаться, чтобы рассудить спор между
«разделившимися» курфюрстами: Климент V скончался 20 апреля
1314 г., а его преемник Иоанн XXII был избран только 7 августа 1316
г. Тем самым, если задача законодателя состояла в «исправлении»
задним числом ошибок 1314 г., то папу, действительно, не стоило
учитывать в качестве политического фактора, – ведь понтифик в той
ситуации попросту отсутствовал.
133
Все эти частности было необходимо тут хотя бы бегло изложить,
чтобы обосновать новое видение структуры, природы и пути складывания нюрнбергской части Золотой буллы. В результате предложенной реконструкции оказывается, что наиболее богатый церемониальным материалом эдикт № 1 являлся вовсе не «вставным указом», а
основанием корпуса правовых установлений, получивших со временем название Золотой буллы – он прошел согласование между императором и курфюрстами ранее всех прочих документов и был первым
включен в liber, куда собирали нормы, уже утвержденные участниками переговоров. Однако нюрнбергская часть Золотой буллы не только открывалась церемониальными установлениями – она и завершалась ими: последний «слой» составили конституции № 4 – главы 21–
23, которые по своему содержанию явились дополнениями к «церемониальному» эдикту № 1. Впрочем, и «процедурный» эдикт № 5, с
его указаниями по организации выборов короля, появившийся незадолго до окончания имперского собрания, содержал в себе такие положения, которые потенциально могли послужить основой для рождения новых церемоний. Выяснится это, правда, только при выборах
1410 г. 95
Мецская часть Золотой буллы не представляет собой такой головоломки, как часть нюрнбергская. Она вся состоит из разнородных
дополнений (можно обозначить как конституции № 5), посвященных
широкому кругу вопросов – от кары за покушение на курфюрста
(глава 24), до необходимости для сыновей князей-избирателей изучать с седьмого года жизни латинский, итальянский и «славянский»
(надо полагать, чешский) языки (глава 31). Ее «церемониальные»
главы (26, 27, 28, отчасти 29 и 30) содержат прямые отсылки к эдикту
№ 1, но сами порой производят впечатление не столько собственно
юридических установлений, сколько ordines, почти не подвергшихся
обработке при включении в будущую Золотую буллу (главы 26–28).
Главы 27–28 составляли первоначально, видимо, единое целое, но
глава 26 производит впечатление вполне от них самостоятельной.
Развернутых аренг, как в нюрнбергской части, здесь нет – наличествуют самое большее одна-две несложные вводные фразы. Единственно, в мотивировке главы 25 улавливается стиль, знакомый по
нюрнбергским аренгам. Тем самым резонно предположить, что столь
серьезной подготовительной работы, как перед нюрнбергским собранием, сотрудники императорской канцелярии на этот раз не проводили, а составляли новые документы по мере развития ситуации. Она
же определялась в интересующем нас аспекте прежде всего тем, что
Подробнее см.: Бойцов М.А. «Ребенок и глупец избрали короля» // Казус.
Индивидуальное и уникальное в истории–1996. [Вып. 1]. М., 1997. С. 111–136.
95
134
имперское собрание в Меце запомнилось современникам, в отличие
от съезда в Нюрнберге, своей пышностью, выразившейся, не в последнюю очередь, в ярких церемониях. Поэтому появление в будущей Золотой булле текстов, сильно напоминающих по стилистике
церемониальные чины, легко объяснить подготовкой именно к такому,
насыщенному политическими церемониями, имперскому собранию.
Таким образом, подробное рассмотрение структуры текста Золотой буллы показало, что в момент своего появления она отражала
вовсе не ту «реальность», какую в ней усматривали историки, следовавшие на протяжении последних двух веков в русле одной и той же
интерпретационной традиции. Карл IV и сотрудники его канцелярии
были озабочены юридическим завершением политического кризиса,
начавшегося, по их мнению, в 1314 г. после смерти предыдущего императора. Они хотели, во-первых, торжественно провозгласить окончание периода разброда и шатаний, а во-вторых, исключить повторение печального сценария 1314 г. в будущем. Пожалуй, в Золотой
булле можно уловить самокритику курфюрстов (возможно, навязанную им императором), ведь в ней по сути дела содержится признание, что в свое время именно divisio между князьями-избирателями
привела к большой беде для империи. «Законник» Карла IV нельзя
всерьез называть «конституцией» уже хотя бы потому, что его авторы стремились не к созданию абстрактного нормативного порядка, а
лишь к устранению конкретных опасностей, выявившихся «в прошлый раз». Тем самым они смотрели в минувшее куда больше, нежели в будущее, и их юридическое мышление было ориентировано в
первую очередь на прецедент. Последовательный разбор всего текста
Золотой буллы как памятника прежде всего прецедентного права
приведет, думается, к радикальному пересмотру многих его общепринятых оценок.
Список сокращений
СВ – Средние века
DA – Deutsches Archiv für Erforschung des Mittelalters
HRG – Handwörterbuch zur deutschen Rechtsgeschichte
MGH Const. – Monumenta Germaniae Historica. Constitutiones et
acta publica imperatorum et regum
MIÖG – Mitteilungen des Instituts für Österreichische Geschichtsforschung
MVGN – Mitteilungen des Vereins für Geschichte der Stadt Nürnberg
RTA ÄR – Deutsche Reichstagsakten. Ältere Reihe
VMPIG – Veröffentlichungen des Max-Planck-Instituts für Geschichte
135