монолог - Магнитогорский металл

Вера ЗАСПИЧ
монолог
Говорят, когда человек приходит в этот мир, на небе зажигается новая звезда.
Каждую ночь шлет она свой свет живущим в суетном мире,
пытаясь подсказать своему «крестнику» путь, на котором суждено ему обрести счастье.
Беда в том, что среди миллионов и миллиардов небесных огней иногда
так и не удается отыскать единственную дальнюю звездочку, за которой нужно следовать
всю жизнь. А звезд с каждым годом становится все больше, и все трудней различить среди них одну,
заветную... Но тот, кто сумел-таки в мириадах созвездий отыскать свет своей далекой звезды
и следовать по указанному им пути всю оставшуюся жизнь, обретает среди смертных истинное
счастье. Не то сиюминутное ощущение торжества над миром, которое греет души тщеславным
и мелочным людям, но ту удивительную гармонию с окружающей действительностью, которую дано
познать лишь немногим. Тем, кто сумел реализовать в полной мере свое предназначение...
...м
орозным февралем 1933
года на Магнитострой при­
был еще один врач. Выпуск­
ник Одесского мединститута, имевший к тому
времени за плечами 4-летний опыт практи­
ческой работы в Сибири и на Украине, кото­
рый позволял отнести 35-летнего Юрия Ан­
тоновича Писаренко к категории «молодых
специалистов».
Казалось, еще не так давно все в его жиз­
ни могло сложиться совсем иначе. Сын свя­
щенника, он, согласно семейной традиции,
сам должен был по окончании духовной се­
минарии посвятить себя врачеванию не тел,
но душ своих прихожан. Однако мятежный
1917-й перевернул многое в людских судь­
бах, втянув страну в водоворот революци­
онной борьбы.
Вступление в ряды боротьбистов (левого
крыла партии украинских социалистов-рево­
люционеров), заведование подпольной ти­
пографией, распространение листовок, рабо­
та в уездном ревкоме — на этот раз судьба,
юхоже, не оставляла молодому человеку
иного выбора, кроме последовательного вос­
хождения по ступеням неплохой политичес­
кой карьеры. Но, судя по всему, самого его
подобная перспектива не привлекала.
«Меня всегда тянуло к медицине», —на­
пишет много позже заслуженный врач
РСФСР, заведующий хирургическим отде­
лением медсанчасти комбината Писаренко
в разрозненных воспоминаниях, сохранив­
шихся «на полях» его рабочих рукописей и
конспектов. Однако первая попытка посту­
пить на медицинский факультет Киевского
университета окончилась неудачей — при­
нимали только отличников. Позже Юрий Пи­
саренко все-таки станет студентом-медиком,
поступив в 1918 году в Одесский медицинс­
кий, но полтора года спустя оставит учебу
— партийная работа заставит, хоть и на вре­
мя, сделать выбор в свою пользу. К учебе он
вернется лишь 5 лет спустя, и окончание ее
придется на 1928-й —год утверждения про­
екта строительства нового металлургическо­
го завода у подножия горы Магнитной...
Снежные заносы зимой и непроходимая
весенняя грязь, сквозные степные ветры,
почти не приспособленные для работы ба­
раки и недостаток транспорта, подчас вы-нуждающий многокилометровый путь мерить
собственными ногами, рискуя при этом про­
валиться в темноте в какой-нибудь свежевы­
рытый котлован —так встречал строй-фронт
новобранцев, прибывавших сюда со всех кон­
цов огромной страны.
Подобное «испытание на прочность» вы­
держивал не всякий. Центральная больница
Магнитостроя, находившаяся на Ежовке,
испытывала острейший недостаток в кадрах.
Страницы «Магнитогорского рабочего» со­
хранили рассказ одного из старейших вра­
чей Магнитки А. А. Барышева, вспоминавше­
го в канун 50-летия Великого Октября: «В
ноябре 1932 года мы, 18 врачей, проработав­
ших не менее 2-х лет в Магнитке, сфотогра­
фировались. Из «восемнадцати ребят» толь­
ко четверо (Кузьмин, Дробышев, Котельни­
ков и я) «не изменили» Магнитогорску. Ос­
тальные уехали». Такова была приблизитель­
ная статистика текучести кадров на стройке
металлургического гиганта. И вряд ли сегод­
ня у кого-то повернется язык осудить уез­
жавших за «измену». Просто на их фоне еще
ярче высвечивалось подвижничество «пионе­
ров магнитогорского здравоохранения», как
будет называть их позже пресса. Тех, кто
оставался на Магнитострое, обрекая себя на
поистине адский труд.
Эпидемии натуральной оспы, сыпного и
брюшного тифов, малярия, трахома, тубер­
кулез, тяжелые производственные травмы —
героизм великой стройки был обильно сдоб­
рен прозой жизни. Кроме работы в Централь­
ной больнице, приходилось вести приемы в
поликлинике по 150-180 человек в день, на
санях через насыпи, а то и попросту пешком
от заводоуправления добираться до 6-го и
14-го участков... Дома от усталости газета из
рук выпадала.
И
тем не менее откуда-то, в ущерб сну
и отдыху, находилось время для по­
стоянной работы над собой — чте­
ния специальной литературы, освоения до­
полнительной специализации. В 30-х по за­
данию Наркомздрава в Магнитку прибыла
группа видных хирургов, которые помогли в
течение 2-3-х лет заложить основы будущей
хирургической службы города. В тех же 30-х
самому Писаренко довелось не раз побывать
на учебе в Москве и Новосибирске... Много
лет спустя, заведующий I хирургическим от­
делением медсанчасти комбината будет по­
ражать молодых коллег широтой своих позна­
ний. Будучи «общим» хирургом, он консуль­
тировал больных внелегочными формами ту­
беркулеза, оперировал пациентов нейро-хирургического профиля. Первую в Магнитке
операцию на сердце в 1955-м провел тоже
он.
Но то станет итоговой «романтикой» буд­
ней, путь к которой был тернист и сложен,
потому что «только хирурги понимают, как
ревностно требуется заниматься этой про­
фессией!» В ней нет и не может быть мело­
чей. За каждым случаем всегда стоит судь­
ба конкретного живого человека. От смер­
тельного исхода операции не застрахован
даже многоопытный специалист. «Но здесь
есть опасная грань, через которую легко
переступить, если ты поверишь, что ты «дви­
жешь науку», что «профессиональный риск»
— это дело законное». Автору этих слов не
удалось даже приблизиться к этой опасной
грани (хотя человек со временем привыкает
ко многому). И, быть может, поэтому паци­
енты всегда безоговорочно верили: если опе­
рирует Писаренко, тяжелый исход практи­
чески исключен...
Б
олезнь обостряет внутреннее чутье
человека —такова особенность его
природы. В этот период каждый из
нас начинает по-особенному чувствовать ок­
ружающий мир,находя в нем,впрочем,боль­
ше мрачных, чем светлых тонов.
Однажды среди пациентов Юрия Антоно­
вича оказался художник. Было ему в ту пору
33 — «возраст Христа», как говорят в наро­
де. Удручающий диагноз, поставленный вра­
чами, будил в душе самые мрачные предчув­
ствия... Но в палате медсанчасти комбината
пациенту Федору Разину сказали: «Опери­
ровать вас будет сам Писаренко». Встречи
в период подготовки к операции Федор Гри­
горьевич помнит сегодня смутно. Уже пос­
ле, когда начал возвращаться интерес к ок­
ружающему миру, в одно прекрасное утро
художник вдруг понял — он должен напи­
сать портрет человека, возвращающего лю­
дям радость жизни.
— Это был, — вспоминает Федор Григо­
рьевич, — какой-то «шолоховский» тип. Мне
даже показалось, что в его внешности при­
сутствовало что-то от Григория Мелехова:
нос с горбинкой, глаза, брови... Такое лицо
не может не привлечь внимания! Потом было,
конечно, личное общение и отзывы тех, кто
хорошо знал Писаренко. И знаете, мне ни
разу не довелось услышать, чтобы кто-то
назвал Юрия Антоновича человеком тщес­
лавным или, скажем, грубияном. Видимо, был
он из тех, о ком говорят — побольше бы та­
ких на земле жило...
И композиционно портрет родился сам
собой: после очередной операции хирург,
выйдя из операционной, продолжает раз­
мышлять над тем, что еще несколько минут
назад составляло для него основу мирозда­
ния. На лице — следы усталости и вдохно­
венной работы мысли...
Он был действительно очень красив, яв­
ляя собой тот тип истинно мужской красо­
ты, который все реже и реже можно встре­
тить сегодня. В его лице не было властнос­
ти, но, как отмечают коллеги, в его присут­
ствии каждый испытывал невольное волне­
ние. И никому никогда не пришло бы в голо­
ву допустить в общении с Юрием Антонови­
чем даже намек на фамильярность.
Бывший хирург медсанчасти ММК Евгения
Николаевна Безденежных, считающая себя
во многом ученицей Писаренко, вспоминает:
— Даже прежде, чем зайти к нему в каби­
нет, бывало, лишний раз посмотришь в зер­
кало, как халат на тебе сидит. Это был про­
стой «порядок вещей», шедший не от «рег-'
ламента», а от личного уважения к руково­
дителю. Вот сейчас я бываю в отделении и
вижу — иногда врачи вольно себя ведут, ктото может неприличный анекдот рассказать.
«Школа» Юрия Антоновича
не позволяла ничего подоб­
ного. Он не делал нам за­
мечаний. Сама обстановка
была такой. Младший пер­
сонал мы никогда не назы­
вали «Таня-Маня» — толь­
ко по имени-отчеству. Это
тоже «по Юрию Антонови­
чу»...
Школа без наставлений
— наверное, таков идеал
воспитания человека в лю­
бом обществе. Иное дело
—не каждое общество зна­
ет, как воплотить его в
жизнь. А между тем хоро­
ший учитель всегда дей­
ствует по принципу — де­
лай, как делаю я. И это
убеждение лежало в осно­
ве всей организации рабо­
ты хирургического отделе­
ния созданной в 1950 году
медико-санитарной части
ММК.
Ф. РАЗИН. «Портрет хирурга Ю. А. Писаренко» (фрагмент).
дминистративная ра­
бота и практическая
<ирургия — занятия
мало со-вместимые. Но имен­
но практики зачастую оказы­
ваются на Деле лучшими ру­
ководителями, ибо за долж­
ностью для них кроется не
продвижение по служебной лестнице, а груз от­
ветственности, который приходится нести на
своих плечах. В годы войны — начальник воен­
ного госпиталя в Тюмени. После демобилиза­
ции в 46-м и возвращения в Магнитку — заве­
дующий пунктом переливания крови. Позже —
главный врач первой городской больницы и од­
новременно заведующий ее II хирургическим от­
делением. Таков неполный послужной список хи­
рурга Писаренко, предшествовавший его пере­
ходу на работу в МСЧ ММК, куда были переве­
дены в 50-м два из четырех существовавших в
горбольнице хирургических отделений.
Что представляла собой медсанчасть ком­
бината, разросшаяся ныне в целый «меди­
цинский городок» на правом берегу Урала,
вспоминает ныне хирург-консультант Иван
Петрович Логунов, приехавший в 1960 году в
Магнитку, чтобы «проверить себя», порабо­
тав в хирургическом отделении больницы
крупного промышленного предприятия:
—Медсанчасть находилась тогда на левом
берегу в пятиэтажном здании бывшего рабо­
чего общежития, приспособленного под боль­
ничный корпус. Лифта в нем не было, а хирур­
гическое отделение занимало два этажа.
Понять, что это такое, может лишь тот, кто
собственноручно поднимал больных на носил­
ках с этажа на этаж. А что значит работать в
здании, где в коридорах нет ни одного окна
и горит только электрический свет?.. Поня­
тия о врачах-анестезиологах тогда вообще не
существовало. Три постовых сестры обязаны
были и давать больным наркоз, и доставлять
их в операционную, и транспортировать пос­
ле операции. Да и пациенты у нас тогда были
другие — никаких бабушек и дедушек, сюда
привозили рабочих комбината со всех концов
города и из пригорода. При этом в Магнито­
горске в те времена ощущался жуткий дефи­
цит хирургов...
И кадры в Магнитке ценить умели. Хирург
Логунов, вначале и не думавший остаться в
дымном промышленном городе навсегда,
позже в течение почти четверти века будет
руководить I хирургическим отделением
МСЧ ММК.
— А задержал меня здесь, — говорит се­
годня Иван Петрович, — коллектив. В нем
работали хорошие люди! И кроме того, встре­
тили меня в этом городе гораздо лучше, чем
я того стоил. Потом я старался это доверие
оправдать...
Трудились напряженно. В отделение при­
возили больных с тяжелейшими травмами и
ранениями, сердечно-сосудистыми заболе­
ваниями и опухолями... Каких моральных и
физических затрат стоила любая из опера­
ций, могут оценить только сами хирурги. Но
при массе стрессовых ситуаций, которых в
хирургии хватает по несколько раз на дню,
заведующий отделением являл собой обра­
зец выдержки и самообладания.
«Отрицательные личные качества хирурга
должны преодолеваться упорной работой,
воспитанием в себе мужества признавать
свои недостатки... Не сметь свой престиж
ставить выше интересов больного», — гово­
рил Писаренко своим ученикам. И неожидан­
ный вызов в отдеаение среди ночи, и не гас­
нущий до утра свет в окнах операционной
считались вполне рядовым явлением — зна­
чит, вновь привезли больного и медлить с
операцией нельзя. Ибо промедление смерти
подобно — реальной и почти неотвратимой.
И как награда за бессонные ночи записьвоспоминание: «Есть незабываемые момен­
ты из жизненных встреч: глаза матери, у
которой трахеотомией спасен ребенок, по­
гибавший от дифтерии; вид полностью вос­
становившей работоспособность матери тро­
их детей, до операции на спинном мозге па­
рализованной; онемевший при попытке ска­
зать слова благодарности и плачущий быв­
ший больной тяжелейшим токсическим диф­
фузным зобом...» А еще были письма от быв­
ших пациентов. Не всегда складные, зато ис­
кренно благодарные, которые хранились в
семейном архиве рядом с роскошными в «зо­
лоте» адресами горкома партии, дирекции
ММК и правительственными поздравления­
ми. Для хирурга Писаренко это были равно­
великие награды...
Окончание следует.
«МАГНИТОГОРСКИЙ МЕТАЛЛ», 30 апреля 1998 года №- 83-84