Структура события с эффектором (на

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. М. В. ЛОМОНОСОВА
КАФЕДРА ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ И ПРИКЛАДНОЙ ЛИНГВИСТИКИ
Ф. И. Дудчук
Структура события с эффектором
(на материале русского языка)
курсовая работа четвертого курса
Научный руководитель
доц. Е. А. Лютикова, к. ф. н.
Москва — 2005
Когда Платон дал определение, имевшее большой
успех: «Человек есть животное о двух ногах, лишенное
перьев», Диоген ощипал петуха и принес к нему в
школу, объявив: «Вот платоновский человек!» После
этого к определению было добавлено: «И с широкими
ногтями».
Диоген Лаэртский
О жизни, учении и изречении великих философов, VI.2
2
Содержание
1
Введение.................................................................................... 4
1.1
1.2
1.3
Методология, цели, задачи................................................................................... 4
Исходный материал ............................................................................................... 5
Структура работы.................................................................................................... 5
2 Эффектор и Instrument Subject Alternation ........................... 7
2.1
2.2
2.3
3
Эффектор в РРГ ..................................................................................................... 7
Причина/инструмент в теории Тета-системы................................................ 8
Instrument Subject Alternation: наблюдения Бет Левин ................................ 9
Данные русского языка ......................................................... 11
3.1 Изменения аргументной структуры .................................................................11
3.2 Изменения акциональных свойств: акциональные группы .......................12
3.2.1 Слабые предельные глаголы .....................................................................14
3.2.2 Сильные предельные глаголы ..................................................................14
3.2.3 Непредельные глаголы...............................................................................15
3.2.4 Пунктивные глаголы ...................................................................................16
3.3 Влияние посессора ...............................................................................................17
4
Анализ..................................................................................... 20
4.1 Класс глаголов с эффектором: глаголы результата .....................................20
4.2 Эффектор: нужен ли он?....................................................................................22
4.3 Лексический синтаксис глаголов с эффектором .........................................23
4.4 Семантика sP ..........................................................................................................28
4.4.1 Kratzer 1996: Идентификация Событий................................................28
4.4.2 Отношения между подсобытиями ..........................................................29
4.4.3 Семантическая деривация..........................................................................29
5
Заключение............................................................................ 32
Литература.................................................................................... 34
Приложение ................................................................................. 37
3
1
Введение
1.1 Методология, цели, задачи
За последние десятилетия показано, что акциональные свойства и свойства
аргументной структуры глагола связаны между собой. Исследования, в
которых это доказывается, разбиваются как минимум на две большие
группы в зависимости от исходных допущений о том, где именно
происходят наблюдаемые явления взаимодействия акциональности и
аргументной структуры.
в словаре
в синтаксисе
Работы первой группы основываются на следующей идее: информация о
том, какие аргументы в каком аспектуальном контексте проецирует глагол в
начале синтаксической деривации, содержится в словаре. Это
предположение повлекло, например, появление теории шаблонов Б. Левин и
М. Раппапорт Ховав (Levin & Rappaport 1995, 1996, 1998), гипотезы
универсального приписывания тематических ролей (UTAH) М. Бейкера
(Baker 1988, 1997), теория аргументной структуры Дж. Гримшо (Grimshaw
1990) и другие теории. В работах второй группы предполагается, что
словарь содержит минимум информации об аргументной структуре глагола
и о его акциональных свойствах, и что эта информация возникает при
синтаксической деривации предложения. Таковы, например, работы
Дж. Рэмченд (Ramchand 2002, 2003) в рамках теории лексической
декомпозиции, теория Тета-системы Т. Рейнхарт (Reinhart 2000), теория
глагольной группы Л. Трэвис (Travis 2000), теория лексического синтаксиса
К. Хейла и С. Кейзера (Hale & Keyser 1992, 1993), работы М. Арад
(Arad 1995) и А. Кратцер (Kratzer 1996).
Область теоретизирования, к которой относятся все упомянутые работы,
называется семантикой события, или структурой события. Оказывается,
любое событие исчерпывается информацией, с одной стороны, о количестве
и ролях его участников, а с другой стороны, информацией о его внутренней
организации: является ли оно протяженным во времени или соответствует
точке на временной оси, содержит ли оно в себе подсобытия, имеет ли оно
естественный предел, а также некоторые другие сведения. Поэтому для
построения адекватной семантической теории события необходимы
сведения обоих сортов — как об аргументной структуре клаузы, так и об
акциональных свойствах предиката, возглавляющего клаузу.
На сегодняшний день в рамках исследований структуры события
достаточно полно был проанализирован материал английского языка. К
исследованиям на материале других языков относятся работы Aljović 2000
(на материале сербского), Engelberg 2002 (на материале немецкого),
Ljutikova 2004 (на материале карачаево-балкарского), Татевосов 2004b (на
материале годоберинского), Дудчук 2004 (на материале венгерского).
Интерес к русскому языку как к объекту подобных исследований появился
лишь в последнее время. К исследованиям на материале русского языка,
которые в той или иной степени принимают исходные допущения первых
программных работ по структуре события, относятся Paducheva 1995,
4
Tatevosov 2002, 2003, Падучева 2004b, а также разделы, посвященные
анализу русского материала, в Filip 1999 и Татевосов 2004a.
Настоящая работа продолжает упомянутую выше серию исследований, но
ставит перед собой более частную цель. Речь пойдет о том, какой вклад в
семантику предложения привносит аргумент с семантической ролью,
получившей в литературе название эффектор, и об одной диатетической
альтернации (диатетическом сдвиге), связанной с этим аргументом. В работе
предложен анализ, не опирающийся на понятие семантической роли и
показывающий, что роль эффектора выводится из синтаксической
структуры клаузы.
1.2 Исходный материал
Исходным материалом к настоящей работе послужила база данных
несколько десятков русских глаголов. В базе содержится информация об
акциональных свойствах глагола, а также серии примеров, отражающие
релевантные для данной работы синтаксические процессы. База также
содержит сведения о том, какие доступные интерпретации имеет каждое из
предложений: предельно оно или непредельно, агентивно или пациентивно,
фиксирует ли оно процесс или состояние и др.
Примеры предложений русского языка, которые могли пролить свет на
рассматриваемую в работе проблему и поэтому заносились в базу,
возникали из разных источников. Кроме интроспекции, это —
анкетирование носителей русского языка (около 30 респондентов) и
обращения к «Национальному корпусу русского языка». Наиболее важные
примеры из «Национального корпуса русского языка» приведены в
Приложении.
1.3 Структура работы
Оставшаяся часть работы структурно делится на 4 части.
В следующем разделе предлагается обзор теоретических подходов к
проблеме диатетического сдвига и краткий разбор возможных анализов.
Будут рассмотрены основные положения теории РРГ, касающиеся понятия
эффектора, наблюдения и анализ Б. Левин явления, получившего названия
«диатетический сдвиг» и «Instrument Subject Alternation», а также
признаковый анализ аргументов предикации, предложенный Т. Рейнхарт.
Раздел 3 посвящен обзору материала русского языка. Наблюдения,
рассмотренные в этом разделе, связаны со свойствами аргументной
структуры предложения, обозначающего событие с эффектором, и его
аспектуальными свойствами.
В разделе 4 предложен анализ наблюдений, о которых идет речь в
разделе 3. Перед нами возникнут следующие вопросы.
Какие глаголы обозначают события с эффектором? Иными словами,
какой естественный класс глаголов демонстрирует диатетический
сдвиг?
Как в точности устроено событие с эффектором? Как можно обойти
стороной проблему определения эффектора и другие проблемы,
связанные с семантическими ролями?
5
Каким должен быть анализ события с эффектором, не нарушающий
принцип композициональности значения?
В заключении (раздел 5) кратко резюмированы результаты и предложены
дальнейшие пути исследования.
6
2
Эффектор и Instrument Subject Alternation
Plurality should not be posited
without necessity.
Occam’s razor
Прежде чем перейти к обсуждению исходных наблюдений и их возможного
анализа, обратимся к понятию эффектора в существующих теориях события.
2.1 Эффектор в РРГ
Понятие эффектора было впервые введено Робертом Ван Валиным
(см., например, Van Valin & LaPolla 1997, Van Valin 1993, 1999, 2001) при
построении иерархии семантических ролей в теории ролевой и
референциальной грамматики (РРГ).
Исходные допущения Ван Валина состоят в том, что событие,
описываемое глаголом, не является далее неделимым и имеет структуру. Эта
идея восходит к работе Dowty 1979, в которой впервые был предложен
формальный анализ, позволяющий получить структуры событий классов
ACTIVITIES, ACCOMPLISHMENTS и ACHIEVEMENTS (Vendler 1957 / 1967) из
элементарных структур класса STATES. Для каждого глагола эта структура
выводится при помощи небольшого количества элементарных предикатов и
лексических операторов и в каждом случае зависит от акционального класса
глагола, возглавляющего предикацию. В принятой Ван Валином глагольной
классификации
различаются
шесть
аспектуальных
классов.
Проиллюстрируем каждый из них примером (Van Valin 2001: 4).
(1)
John saw the picture.
STATE
see' (John, picture)
(2)
Carl ate snails.
ACTIVITY
do' (Carl, [eat' (Carl, snails)])
(3)
The balloon popped.
ACHIEVEMENT
INGR popped' (balloon)
(4)
The snow melted.
ACCOMPLISHMENT
BECOME melted' (snow)
(5)
Carl ate the snail.
ACTIVE ACCOMPLISHMENT
do' (Carl, [eat' (Carl, snail)]) & BECOME eaten' (snail)
(6)
The dog scared the boy.
CAUSATIVE
[do' (dog, ∅)] CAUSE [feel' (boy, [afraid'])]
Кроме лексических предикатов, сигнатура формального языка Ван
Валина содержит три предиката над событиями (INGR — одноместный
предикат с семантикой ‘мгновенное наступление’, BECOME —
одноместный предикат с семантикой ‘градуальное наступление’ и
CAUSE — двухместный предикат с семантикой каузации). Эти предикаты
сами не формируют новых событий, а лишь обозначают отношения между
событиями. Кроме них, в сигнатуре содержится двухместное отношение
do — отношение между индивидом и событием. В отличие от предикатов
над событиями, do' сам участвует в образовании новых событий, добавляя в
исходное событие новый аргумент с ролью эффектора. Содержательно
эффектор — это недоспецифицированная роль участника события,
7
обладающего способностью изменять состояние (другого участника). При
дальнейшей деривации в определенных условиях роль эффектора может
быть доспецифицирована до роли агенса (в том случае, если эффектор
получает свойства волитивности).
Теория РРГ, как кажется, позволяет предсказать не все наблюдаемые
факты. Например, анализируя глагол eat ‘есть’ как двухместное отношение
(см. (2) и (5)) с требованием обязательной синтаксической реализации обоих
аргументов, теория оказывается не в состоянии правильно предсказать
аргументную структуру нефинитных форм этого глагола. Скажем,
номинализация eating ни при каких условиях не допускает синтаксической
реализации внешнего аргумента (агенса). Можно было бы возразить, что это
и не входит в задачи теории: номиналиации и прочие нефинитные формы
хранятся в словаре отдельно и имеют собственные лексические сведения о
своей аргументной структуре, не имеющие отношения к свойствам
исходного глагола. В этом случае, однако, ценность такой лексической
теории стремительно падает: свой собственный лексический вход в словаре
можно предусмотреть и для каждого отдельного глагола, что вообще
снимает задачу построения лексической теории глагольных свойств.
Проблема нефинитных форм и их аргументной структуры для лексических
теорий события была решена лишь недавно в работе Kratzer 1996.
Тем не менее, именно теории Ван Валина мы обязаны следующим
важнейшим обобщением: эффектор — это участник события, обладающий
способностью изменять состояние, но не обладающий волитивными
свойствами. Введение этой роли позволяет нам последовательно отличать
инструмент, являющийся неагентивным и непациентивным участником, не
способным занимать позицию подлежащего (ручка в предложении Вася
пишет письмо ручкой), и эффектор, семантические свойства которого
похожи на свойства инструмента (хотя не идентичны), но которому, в
отличие от последнего, доступна позиция подлежащего предложения.
2.2 Причина/инструмент в теории Тета-системы
Сходные идеи можно обнаружить в работе Reinhart 2000. В концепции Тани
Рейнхарт все тета-роли (агенс, пациенс, экспериенцер, причина/инструмент)
задаются для каждого глагола в словаре двумя бинарными тетапризнаками — [±m], ‘mental state’, свойство обладания ментальным
состоянием,
необходимым
для
реализации
события,
(свойство
волитивности) и [±c], ‘change of state’, способность к изменению состояния
(свойство агентивности).
[c]
[m]
agent
cause/instrument
theme (patient)
experiencer
+
+
+
–
–
–
–
+
Из схемы видно, что два признака не позволяют отличить причину и
инструмент. Их различение регулируется не в словаре, а в синтаксисе при
помощи следующего правила.
A cause role is an instrument iff an agent role is also realized in the derivation, or
inferred in the interpretation. (Reinhart 2000: 26)
Таким образом, набор тета-признаков [+c –m]
соответствует семантической роли эффектора в РРГ.
8
содержательно
2.3 Instrument Subject Alternation: наблюдения Бет Левин
Б. Левин в работе Levin 1993 обнаруживает следующие факты. В
английском языке существует большое разнообразие диатетических
альтернаций1. Объяснение каждой из альтернаций, по мнению Левин,
нужно искать в лексическом значении глагола: всякая альтернация
выводима из семантического класса, к которому принадлежит глагол.
По наблюдениям Левин, существует два типа диатетических альтернаций,
не влияющих на переходность: изменение количества аргументов внутри VP
(дативная
альтернация
битранзитивных
глаголов,
разнообразные
реципрокальные альтернации и др.) и так называемые косвенные (oblique)
диатетические альтернации, затрагивающие аргументы, которые вводятся
предложными и именными группами вне VP. Характерная закономерность
этих альтернаций в том, что именная или предложная группа, участвующая
в альтернации и не являющаяся подлежащим, попадает в позицию
подлежащего в том и только в том случае, когда в предложении не выражен
агенс.
Один из примеров косвенной диатетической альтернации — Instrument
Subject Alternation («подъем в позицию подлежащего аргумента с ролью
инструмента»), а также сходная альтернация Natural Force Alternation
(«подъем в позицию подлежащего аргумента с ролью естественной силы»).
Рассмотрим случаи, связанные с изменением позиции инструмента. Это
изменение демонстрируется в (7–9) (примеры из Levin 1993: 80).
(7) a. David broke the window with a hammer.
Давид разбил окно молотком.
b. The hammer broke the window.
Молоток разбил окно.
INTERMEDIARY INSTRUMENT
(8) a. Doug ate the ice cream with a spoon.
Дуглас съел мороженое ложкой.
b. *The spoon ate the ice cream.
Ложка съела мороженое.
ENABLING INSTRUMENT
(9) a. The crane loaded the truck.
Подъемный кран загрузил грузовик.
b. *The pitchfork loaded the truck.
Вилы загрузили грузовик.
INTERMEDIARY INSTRUMENT
ENABLING INSTRUMENT
Исследования роли инструмента (Fillmore 1967, Lasnik 1988,
Schlesinger 1989) показали, что существуют инструменты как минимум двух
типов: инструменты-посредники (intermediary instruments) и собственно
инструменты (enabling/facilitating instruments). Последние, в отличие от
первых, никогда не могут занимать позицию подлежащего. Некоторые
глаголы, такие как есть в (8), никогда не могут иметь в позиции
подлежащего инструмент, т. к. они совместимы только с собственно
инструментами. В (9a) в позиции подлежащего оказывается инструмент1
Диатетическая альтернация — изменение количества и синтаксических позиций
аргументов без морфологических изменений в вершинном глаголе. Отсутствием
морфологического маркирования диатетическая альтернация отличается от актантной
деривации.
9
посредник, и предложение грамматично, а в (9b) — собственно инструмент,
и предложение неграмматично.
Значит, утверждает Б. Левин, способность инструмента занять позицию
подлежащего зависит, с одной стороны, от лексических свойств глагола, а с
другой стороны, от выбора инструмента.
Таким образом, в анализе Б. Левин инструмент-посредник, то есть
инструмент, способный занимать позицию подлежащего, соответствует
эффектору в теории РРГ2. Как в точности из лексических свойств глагола
выводится его сочетаемость с эффектором? Б. Левин не отвечает на этот
вопрос. Попробуем найти удовлетворительный ответ, воспользовавшись
данными русского языка.
2
Строго говоря, эффектору в понимании Ван Валина соответствуют три разных «роли» у
Левин — агенс, естественная сила и инструмент-посредник. Далее будем понимать
эффектор в узком смысле, т.е. как роль, соответствующая инструменту-посреднику у
Б. Левин.
10
3
Данные русского языка
The best theory is the one that
explains the data gathered in the
most parsimonious manner.
James Schreiber
3.1 Изменения аргументной структуры
Рассмотрим предложения русского языка (10–13).
(10) Вася пробил стену топором.
(11) Вася все утро пробивает стену топором.
(12) Топор пробил стену.
(13) *Топор все утро пробивает стену.
Первое наблюдение над (10–12) связано с количеством и свойствами
участников событий. В (10) и (11) участников события три: Вася, стена и
топор. В (12) участников события два: топор и стена, причем реализация
третьего участника (агенса) с сохранением синтаксической структуры (12)
невозможна.
Интуитивно, Вася из (10–11) и топор из (12) имеют разные
семантические роли, несмотря на то, что оба участника находятся в позиции
подлежащего. Участник Вася обладает свойствами, которыми не обладает
топор и которые в Dowty 1991 были названы свойствами
прототипического агенса: именно Вася в (11) затрачивает энергию для
того, чтобы описываемая ситуация продолжалась и именно Вася
контролирует эту ситуацию — если в некоторый момент он прекратит свою
деятельность, ситуация неизбежно завершится. Топор из (12), напротив, не
обладает этими свойствами: он не затрачивает никакой энергии для того,
чтобы ситуация продолжалась и не контролирует ее. Наличие агентивных
свойств у событий3 в (10) и (11) и их отсутствие в (12) можно также
продемонстрировать синтаксическими тестами на агентивность. Например,
агентивность проверяется сочетаемостью предложения с агентивноориентированными обстоятельствами типа (не)специально, с умыслом, без
умысла, намеренно, случайно, а также с целевыми придаточными,
вводимыми союзом чтобы (чтобы-придаточными). Так, (10–11)
демонстрирует агентивные свойства, а (12) — нет, ср. (14–15) и (16).
(14)
Вася специально пробил стену топором, чтобы сэкономить на
электричестве, не пользуясь перфоратором.
(15)
Вася специально пробивает стену топором, чтобы потом
сэкономить на электричестве, не пользуясь перфоратором.
(16)
*Топор специально
электричестве.
пробил
3
стену,
чтобы
сэкономить
на
Будем говорить об агентивности не только участника события, а и в с е г о с о б ы т и я ,
т.е. клаузы. Под агентивностью конкретного события будем понимать наличие у события
агентивного участника.
11
Тогда в (10) и (11) подлежащее — агенс, а в (12) — эффектор, т. е.
неволитивный участник, который, в отличие от пациенса, не претерпевает
изменения состояния сам и участвует в изменении состояния пациенса.
В примерах (10-13) наблюдается так называемый диатетический сдвиг4.
В том случае, когда в позиции подлежащего реализуется аргумент с ролью
агенса, эффектор реализуется в виде именной группы в творительном
падеже. В том случае, когда агенс не реализуется в предложении, эффектор
занимает позицию подлежащего. Пациенс в обоих случаях реализуется в
позиции прямого дополнения. При этом предикация, в которой реализуется
агенс проходит тесты на агентивность, а предикация, в которой агенс не
выражен — нет.
Наконец, возникает вопрос: почему неграмматично (13)? Оказывается,
глагол, обозначающий процесс, (пробивает, пробивал) сочетается только с
подлежащим-агенсом, но несовместим с подлежащим-эффектором, а глагол,
обозначающий (вхождение в) состояние, (пробил) допускает подлежащее
обоих типов. Чтобы понять, почему (13) неграмматично, обратимся к
акциональным свойствам глаголов, обозначающих события с эффектором.
3.2 Изменения акциональных свойств: акциональные группы
Глагольная база, которая служит одним из источников наблюдений,
содержит акциональную информацию о глаголах в виде их акциональных
групп.
Понятие акциональной группы введено С. Г. Татевосовым (2004a) для
обобщений о лексических свойствах глаголов в языках с деривационным
видом. Перед определением акциональной группы в анализе Татевосова
вводится понятие акциональной пары через задание возможных типов
семантических отношений внутри пары деривационно связанных глаголов
совершенного вида (СВ) и несовершенного вида (НСВ) при их
эпизодической интерпретации ситуации.
a.
Глагол НСВ обозначает ПРОЦЕСС, естественное продолжение которого
завершается вхождением в СОСТОЯНИЕ, которое обозначает глагол СВ,
например, писать и написать;
b.
глагол СВ обозначает ВХОЖДЕНИЕ В СОСТОЯНИЕ, которое обозначается глаголом
НСВ, например, увидеть и видеть;
c.
глагол СВ обозначает ВХОЖДЕНИЕ В ПРОЦЕСС, который обозначается глаголом
НСВ, например, закипеть и кипеть;
d.
глагол СВ обозначает ВХОЖДЕНИЕ В СОСТОЯНИЕ, МУЛЬТИПЛИКАТИВНОЕ повторение
которого обозначается глаголом НСВ, например, кашлянуть и кашлять;
e.
глагол СВ обозначает то же СОСТОЯНИЕ, что и глагол НСВ, как ограниченное во
времени, например, спать и поспать;
f.
глагол СВ обозначает тот же ПРОЦЕСС, что и глагол НСВ, как ограниченный во
времени, например, гулять и погулять;
g.
глагол СВ обозначает тот же МУЛЬТИПЛИКАТИВНЫЙ ПРОЦЕСС, что и глагол НСВ,
например, капать и покапать. (Татевосов 2004a: 156–157)
После этого вводится понятие акциональной группы.
4
Понятие диатетического сдвига применительно к обсуждаемым здесь явлениям было
введено Е. В. Падучевой (Падучева 2004a: 62–66).
12
Акциональная группа — это такая совокупность деривационно связанных
глаголов, что
a.
любой элемент этой совокупности образует акциональную пару с каким-то
(хотя бы одним) элементом этой же совокупности,
b.
никакой элемент этой совокупности не образует акциональную пару с
глаголом, не являющимся элементом той же совокупности <…>
c.
если глаголы v и v' являются элементами совокупности и образуют
акциональную пару P, то не найдется такой акциональной пары P',
составленной из элементов этой же совокупности, что акциональная
характеристика пары P' вкладывается в акциональную характеристику P.
(Татевосов 2004a: 158)
Акциональная характеристика группы строится по следующему правилу.
Пусть глаголы v, v', v'', … образуют акциональную группу. Тогда акциональная
характеристика акциональной группы представляет собой пару множеств
⟨Apfv, Aipfv⟩, где Apfv составлено из всех акциональных значений всех
перфективных элементов группы, а Aipfv — всех акциональных значений всех
имперфективных элементов группы. (там же)
В качестве примера рассмотрим глагол писать и акциональную группу, в
которую он входит. В русском языке существует всего два глагола,
деривационно связанных с глаголом писать и находящихся с ним хотя бы
опосредованно (через другие глаголы в группе) в отношении акциональной
парности — это глаголы написать и пописать. Значит, глагол писать
входит в акциональную группу написать/пописать/писать. Выпишем
теперь характеристику этой акциональной группы. Сперва составим
множество семантических ярлыков Apfv, состоящее из всех акциональных
значений перфективных элементов группы. Перфективные элементы
группы — глаголы написать и пописать. Множество их акциональных
значений Apfv = {ES, P}5. Теперь составим множество Aipfv, состоящее из всех
акциональных
значений
имперфективных
элементов
группы.
Имперфективный элемент в группе всего один — глагол писать. У него
ровно одно акциональное значение — ‘процесс’, значит, Aipfv = {P}. Тогда
характеристика акциональной группы, в которую входит глагол писать,
⟨{ES, P}, {P}⟩, или, проще, ⟨ES, P; P⟩.
Как показано в Татевосов 2004, в русском языке глаголы входят в 13
акциональных групп.
⟨S; S⟩
повисеть/висеть
⟨P; P⟩
гулять/погулять
⟨ES; P⟩
закрыть/закрывать
⟨ES, P; P⟩
вспахать/попахать/пахать
#
#
⟨ES; –⟩
найти/ понаходить/ находить
⟨ES, S⟩
увидеть/видеть
a. ⟨ES, S; S⟩
заснуть/поспать/спать
b. ⟨ES, S; S, P⟩ сесть/посидеть/сидеть/садиться
(viii) сильные ингрессивно-непредельные ⟨EP; P⟩
заторопиться/торопиться
(ix) слабые ингрессивно-непредельные ⟨EP, P; P⟩
забегать/побегать/бегать
(x) мультипликативные
a. ⟨ES; MP⟩
вздрогнуть/вздрагивать
b. ⟨ES, MP; MP⟩
выстрелить/стрелять/пострелять
c. ⟨ES, EMP, MP; MP⟩
капнуть/закапать/покапать/капать
(i)
(ii)
(iii)
(iv)
(v)
(vi)
(vii)
стативные глаголы
непредельные
сильные предельные
слабые предельные
пунктивные
сильные инцептивно-стативные
слабые инцептивно-стативные
5
Для краткости вводятся сокращения для акциональных ярлыков: P = ‘процесс’,
S = ‘состояние’, EP = ‘вхождение в процесс’, ES = ‘вхождение в состояние’,
MP = ‘мультипликативный процесс’, EMP = ‘вхождение в мультиплкативный процесс’.
13
Стативные глаголы (группа (i), (vi) и (vii)) не имеют в актантной
структуре агенса, без которого невозможна реализация аргумента с ролью
инструмента/эффектора, поэтому эти глаголы выпадают из нашего
рассмотрения. Не обнаружилось также событий с эффектором, которые
обозначались бы ингрессивно-непредельными глаголами.
Мультипликативные глаголы также не демонстрируют, по данным
глагольной базы, диатетического сдвига, аналогичного тому, который
наблюдается в (10–13), однако при некоторых из этих глаголов возможен
«подъем средства» в позицию подлежащего. Некоторые наблюдения,
связанные с поведением мультипликативов, мы обсудим с заключительной
части работы в качестве предмета дальнейших исследований.
Таким образом, в кругу рассмотрения остаются слабые и сильные
предельные, непредельные и пунктивные глаголы.
Рассмотрим каждый из четырех случаев в отдельности.
3.2.1 Слабые предельные глаголы
Слабые предельные глаголы образуют акциональную группу ⟨ES, P; P⟩.
Это означает следующее. Если лексема v — слабый предельный глагол, то
она входит в акциональную группу глагольных лексем, множество
перфективных
значений
которых
—
{ES, P},
а
множество
имперфективных — {P}. Например, глагол пробивать входит в слабую
предельную акциональную группу пробить/попробивать/пробивать,
акциональная характеристика которой как раз ⟨ES, P; P⟩.
В случае реализации эффектора в позиции подлежащего, акциональная
группа неожиданно изменяется: из ее характеристики стирается оба ярлыка
P. Это проиллюстрировано в (17) и (18).
(17) a. Вася вчера пробил топором стену.
b. Вася сегодня утром уже попробивал стену топором — ничего не
получилось: тут нужен перфоратор.
c. Когда я зашел к Васе, он как раз пробивал топором стену.
(18) a. По всему видно: стену пробил топор.
b. *Сегодня утром топор попробивал стену.
c. ??Вчера в семь вечера топор пробивал стену.
Глагол пробивать в (18) уже не демонстрирует свойств акциональной
группы ⟨ES, P; P⟩, а ведет себя как глагол группы ⟨ES; –⟩.
Аналогично ведут себя глаголы разбудить, выловить, разогнуть,
раздавить, согреть, зажать, засосать, заставить, засы
΄ пать, отломить,
перегородить и другие. Судя по данным базы, большинство глаголов,
обозначающих событие с эффектором, относятся к слабым предельным
акциональным группам.
3.2.2 Сильные предельные глаголы
В качестве сильных предельных глаголов группы ⟨ES; P⟩, обозначающих
события с эффектором, рассмотрим глаголы затянуть и закидать в
примерах (19–22).
14
(19) a. Иванов затянул ключом разболтавшуюся гайку.
b. *Иванов немного позатягивал ключом разболтавшуюся гайку.
c. Когда я зашел в цех, Иванов затягивал ключом разболтавшуюся
гайку.
(20) a. Ключ на 20 затянул это гайку, а ключ на 15 — нет.
b. *Ключ позатягивал гайку.
c. *Ключ затягивает гайку.
(21) a. Пикетчики закидали посольство тухлыми яйцами.
b. *Пикетчики некоторое время позакидывали посольство тухлыми
яйцами.
c. Вчера я целый час наблюдал, как пикетчики закидывали
посольство тухлыми яйцами.
(22) a. Посольство закидали тухлые яйца.
b. *Тухлые яйца позакидывали посольство.
c. *Уже целый час посольство закидывают тухлые яйца.
Серии примеров в (20) и (22), в которых инструмента занимает позицию
подлежащего, неграмматичны. Так же ведут себя и другие предельные
глаголы из глагольной базы.
Отметим, что, например, при сильном предельном глаголе закрыть
аргумент, который в структуре с агенсом занимает позицию, типичную для
инструмента, может занимать позицию подлежащего, и клаузу при этом
может возглавлять глагол несовершенного вида. Однако предложения,
которые
получается
в
результате,
не
имеют
эпизодической
интерпретации — ср. (23).
(23) a. Вася закрывает дверь ключом {OKсейчас || OKобычно}.
b. Ключ закрывает дверь {*сейчас || OKобычно}.
Из этого можно заключить, что сильные предельные глаголы в случаях,
когда агенс не выражен, а эффектор в позиции подлежащего, изменяют
акциональную группу с ⟨ES; P⟩ на ⟨ES; –⟩.
3.2.3 Непредельные глаголы
Теперь рассмотрим глаголы, образующие акциональные группы ⟨P; P⟩.
Это те группы, в которых и перфективные, и имперфективные формы
обозначают процессы (например, подергал/дергал). В отношении
диатетического сдвига эти глаголы демонстрируют поведение, аналогичное
сильным предельным глаголам. Ср. (24) и (25).
(24) a. Утром Света дергала Лене брови рейсфедером.
b. Утром Света подергала Лене брови рейсфедером.
c. *Сегодня утром Света выдернула/сдернула/... Лене брови
рейсфедером.
(25) a. *Когда Вася зашел в комнату, рейсфедер дергал Лене брови.
b. *Сегодня утром рейсфедер подергал Лене брови.
c. *Сегодня рейсфедер выдернула/сдернула/... Лене брови.
Отметим, что глагол дергать (как и многие другие многозначные глаголы
русского языка) входит в несколько акциональных групп. Выбор
акциональной группы напрямую зависит от выбора конкретного
15
лексического
значения.
Например,
в
предложении
Вася
дергал/подергал/выдернул сорняки на грядке этот глагол ведет себя как
слабый предельный, а в примерах (24) и (25) — как непредельный.
Предложения с непредельными глаголами и с эффектором в позиции
подлежащего не имеют вообще эпизодической интерпретации. Свойства,
проявляемые глаголом дергать в примерах (24–25), демонстрирует и другие
непредельные глаголы (например, баловать): если агенс в предложении не
выражен, акциональная группа (исходно) предельных глаголов изменяется с
⟨P; P⟩ на ⟨–; –⟩.
3.2.4 Пунктивные глаголы
В отличие от предыдущих трех акциональных групп, пунктивные глаголы
⟨ES; –⟩ не изменяют характеристик группы при диатетическом сдвиге.
Рассмотрим примеры (26) и (27).
(26) a. Таро пропорол себе живот мечом для харакири.
b. *Таро попропарывал себе живот мечом для харакири.
c. *Таро пропарывает себе живот мечом для харакири.
(27) a. Меч для харакири пропорол ему живот.
b. *Меч для харакири попропарывал ему живот.
c. *В эту минуту меч для харакири пропарывает ему живот.
Глагол пропороть может иметь и процессную интерпретацию, например,
в предложении (27).
(28) Маса яростно пропарывает животы ненавистных врагов, ловко
управляясь с мечом Таро для харакири.
Однако в (28) в позиции прямого дополнения находится градуальный
пациенс6 (Krifka 1989, 1992, Dowty 1991), и, как показано, например, в
Krifka 1989, возникновение процессной интерпретации в предложении (28)
обусловлено именно градуальными, или инкрементальными, свойствами
прямого дополнения. Это означает, что (28) не доказывает, что в
акциональные характеристики глагола пропороть входит семантический
примитив ПРОЦЕСС. Исходя из наблюдений в (26–27), можно заключить, что
с неградуальным пациенсом предложение, возглавляемое глаголом
пропороть, не имеет процессной интерпретации.
Аналогичное поведение демонстрируют и другие пунктивные глаголы
(отдавить, заменить, выстудить и другие).
Таким образом, при диатетическом сдвиге акциональная группа
пунктивного глагола остается прежней — ⟨ES; –⟩.
* * *
Итак, выяснилось, что при изменении аргументной структуры клаузы, о
котором шла речь в 3.1 и который получил название диатетического сдвига
6
Градуальный пациенс — роль аргумента, экстенсионал которого находится во
взаимнооднозначном отношении со временем протекания события. Более подробно о
градуальном пациенсе и других инкрементальных аргументах, кроме указанной
литературы, см., например, Filip 1999, Dudchuk 2004, Дудчук 2004, Падучева 2004b.
16
в русскоязычной литературе и Instrument Subject Alternation в англоязычной,
глагол изменяет свои акциональные характеристики — см. таблицу 1.
Таблица 1
подлежащее-агенс
подлежащее-эффектор
слабые предельные
(пробить, раздавить)
⟨ES, P; P⟩
⟨ES; –⟩
сильные предельные
(затянуть, закрыть)
⟨ES; P⟩
⟨ES; –⟩
непредельные
(дергать, баловать)
⟨P; P⟩
⟨–; –⟩
пунктивные
(пропороть, отдавить)
⟨ES; –⟩
⟨ES; –⟩
Обобщение, которое можно сделать на основе таблицы 1, состоит в
следующем. В каждом случае из исходной акциональной характеристики
стирается процессное значение. При этом глаголы в контексте трех
аргументов (агенс, пациенс, инструмент/эффектор) демонстрирует
агентивные свойства, а в контексте двух аргументов (инструмент/эффектор,
пациенс) — неагентивные (см. 3.1). Следовательно, при диатетическом
сдвиге
должны
удаляться
все
акциональные
характеристики,
имплицирующие агентивность. Это как раз то, что мы наблюдаем: из
акциональной
характеристики
исходных
глаголов
удаляются
(делимитативный) процесс {P}pf, обозначаемый перфективной формой
группы, и процесс {P}ipf, обозначаемый имперфективной формой группы.
Среди акциональных значений глагола остаются только неагентивные (если
они были в исходном глаголе) — вхождение (пациенса) в результирующее
состояние {ES}pf.
3.3 Влияние посессора7
Как было показано в предыдущем разделе, эффектор в позиции
подлежащего имплицирует неагентивность клаузы, что проявляется в
удалении агентивных значений из набора акциональных характеристик
глагола. Это было продемонстрировано на примерах, в которых эффектор
занимает позицию подлежащего агентивного предложения. Так,
предложения с подлежащим-эффектором (18b, c), (22a, c), (25a, b)
неграмматичны, в отличие от соответствующих им предложений с
подлежащим-агенсом.
Однако все эти неграмматичные предложения становятся гораздо более
приемлемыми, если в позиции подлежащего находится именная группа с
посессором. Ср. соответствующие примеры (29–31) с посессором.
7
Источником интуиции и наблюдений, о которых идет речь в этом разделе, стала работа
Кибрик и др. 2004, где показано, что «роль эффектора существенно отличается от роли
агенса по ее корреляции с внешним посессором, что говорит о том, что она была явно
недооценена в теории тематических ролей» (Кибрик и др. 2004: 268).
17
(29) a. ?Сегодня утром Васин топор попробивал стену; Вася устал и
решил, что закончит завтра.
b. — А что это за звуки в соседнем доме Васи-дровосека?
— Это Васин топор все утро настойчиво пробивает стену.
(30) a. Посольство Кабо-Верде закидали тухлые яйца пикетчиков.
b. Сегодня утром Вася видел из окна своей квартиры, как тухлые
яйца разъяренных пикетчиков закидывают посольство КабоВерде.
(31) a. ?Светин рейсфедер ловко дергает Лене брови.
b. ?Сегодня утром Светин рейсфедер подергал Лене брови; девочки
опаздывали в университет и решили отложить дело до вечера.
Если допустить, что (29–31) — интерпретируемые предложения русского
языка, тогда оказывается, что добавление посессора влечет восстановление
агентивных
свойств клаузы и соответствующих акциональных
характеристик. Это особенно очевидно в предложении (31a), которое
содержат агентивно-ориентированное обстоятельство. Более того, (31a) без
этого обстоятельства практически утрачивает осмысленность, ср. (32).
(32) */?Светин рейсфедер дергает Лене брови.
Это означает, что посессор, как и агенс, имплицирует агентивные
свойства всей клаузы. События, обозначаемые предложениями с агенсом и
обозначаемые с соответствующим посессором, не эквивалентны — ср.
истинность импликации в (33a) и ложность импликации в (33b).
(33) a. Вася пробил стену топором. → Васин топор пробил стену.
b. Вася пробил стену топором. ←
/ Васин топор пробил стену.
Посессор — участник, «когнитивно сопряженный» (Кибрик и др.
2004: 265) с посессумом, в нашем случае — с эффектором. Наблюдение,
которое позволяют сделать (29–31), в том, что посессор может
интерпретироваться как агенс, причем иногда это единственно возможная
интерпретация — ср. (30) и (31).
Эта идея становится еще более отчетливой, если в качестве посессора и
посессума выступают объекты, физически неотделимые друг от друга. Ср.
(34), где в роли посессума выступает часть тела агенса.
(34) a. Васина рука судорожно вывела неразборчивый вензель под
заявлением.
b. Васина рука судорожно выводит каракули.
c. На моих глазах Васина рука немного повыводила буквы: дела
идут лучше, бедняга почти оправился от паралича.
Предложения (34), в отличие от (29–31),
соответствующим предложениям с агенсом — ср. (35).
эквивалентны
(35) a. Вася выводит рукой каракули. → Васина рука выводит каракули.
b. Вася выводит рукой каракули. ← Васина рука выводит каракули.
Выяснение семантических следствий связности части тела и его
обладателя, одно из которых наблюдается в асимметрии (33) и (35), — дело
специальных исследований. Одно из таких исследований предпринято,
18
например, в Baker 1999. Краткое изложение проблемы и описание
возможного анализа представлен также в Dowty 2001: 13–148.
8
Указаны страницы из рукописи, доступной по адресу
http://ling.ohio-state.edu/~dowty/papers/groningen-00.pdf.
19
4
Анализ
Calvin: “I think we’ve got enough
information now, don’t
you?”
Hobbes: “All we have is one ‘fact’
you made up.”
Calvin: “That’s plenty. By the time
we add an introduction, a
few illustrations, and a
conclusion, it will look like
a graduate thesis.”
Calvin & Hobbes
4.1 Класс глаголов с эффектором: глаголы результата
Вернемся на время к наблюдениям Бет Левин (см. 2.3) и понятиям
инструмента-посредника и собственно инструмента. Инструментыпосредники в некотором смысле являются более независимыми участниками
ситуации, чем собственно инструменты. Обратим внимание, что
существование инструмента-посредника не является необходимым условием
реализации события, ср. (36–37).
(36) a. Вася разогнул гвоздь плоскогубцами.
b. Вася разогнул гвоздь.
(37) a. Наташа вымыла пол тряпкой.
b. Наташа вымыла пол.
В (36) представлены события с эффектором: в (36a) выражен инструментпосредник (эффектор), в (36b) — нет. В (37) представлены события с
собственно инструментом: аналогично, в (37a) инструмент выражен, а в
(37b) — нет. Если (37b) предполагает существование инструмента (событие
вымыть пол не может реализоваться без какого бы то ни было
инструмента), то (36b) не имеет такого следствия. Это отражено в формулах
(38), соответствующих предложениям (36b) и (37b).
(38) a. ∃e∃x [разогнуть (e) ∧ Агенс (Вася, e) ∧ Пациенс (x, e) ∧ гвоздь (x) ∧ τ(e) < t0]
b. ∃e∃x∃y [вымыть (e) ∧ Агенс (Наташа, e) ∧ Пациенс (x, e) ∧
Инструмент (y, e) ∧ пол (x) ∧ τ(e) < t0]
Как показано в (38b), хотя в (37b) инструмент не выражен, сведения о нем
существуют в виде связанной квантором существования переменной y.
Существование
этих
сведений
обнаруживается,
например,
в
противоречивости (39b) и в логической приемлемости (39a).
(39) a. Вася разогнул гвоздь; он сделал это сам, ничем не пользуясь.
b. *Наташа вымыла пол; она сделала это сама, ничем не
пользуясь.
Возникает естественный вопрос: от чего зависит существование
информации об инструменте? Иными словами, от чего зависит появление в
таких формулах, как (38), конъюнкта Инструмент (x, e)? По всей
видимости, это зависит от глагола, возглавляющего предикацию. При одних
глаголах допустимы только инструменты-посредники (эффекторы), при
других — только собственно инструменты. Тогда все глаголы, имеющие в
20
своей аргументной структуре инструмент, разбиваются на два класса по
типу инструмента, который они реализуют. Каковы свойства этих
глагольных классов?
Оказывается, что в тех случаях, когда семантика глагола содержит
информацию о существовании инструмента в структуре события, которое
этот глагол обозначает, специфицируется способ, которым действует агенс в
событии. Глаголы, лексически специфицирующие способ, были названы в
Levin & Rappaport 1998 глаголами способа (manner verbs), а глаголы, не
специфицирующие способ, но специфицирующие результат события, были
названы глаголами результата (result verbs). Например, глаголы мыть,
бить (Васю), есть являются глаголами способа, а глаголы пробить,
вытереть (стол, грязь), согнуть, закрыть (дверь) являются глаголами
способа. Именно способ, специфицированный в лексическом значении
глагола, определяет диапазон допустимых в событии инструментов. Это
соответствует, например, интуиции, связанной с тем, что количество
возможных инструментов при глаголе способа значительно меньше, чем при
глаголе результате. Если вымыть пол можно при помощи ограниченного
класса предметов (тряпка, ветошь, старая рубашка мужа), то пробить
окно можно при помощи гораздо большего количества предметов (мяч,
дырокол, монитор, гитара, «Русская грамматика» и т. д.). Действительно,
если в семантике глагола специфицирован способ, то специфицирован и
некоторый класс «прототипических» инструментов, сочетающихся с этим
способом. Если же в семантике глагола не специфицируется способ, то не
фиксируется и никакой класс инструментов.
Однако все эти рассуждения пока до сих пор не выходили за рамки
естественной интуиции. Как можно проверить, к какому в точности классу
относится конкретный глагол?
Ожидается, что если в глаголе нет информации о способе, которым
действует агенс, то можно удалить агенса из синтаксической структуры без
потери грамматичности. Напротив, если способ специфицирован, то при
удалении агенса, как ожидается, предложение утратит грамматичность:
окажется, что в семантике предложения существует конкретный способ
действия агенса, но никакого агенса при этом нет.
В русском языке существует несколько способов удаления агенса. Один
из них — потенциальный пассив на ся. Действительно, в отличие от
глаголов с собственно инструментами, глаголы с эффектором легко
образуют потенциальный пассив — ср. серию примеров (40) с глаголами с
эффектором и (41) с глаголами с собственно инструментом.
(40) a.
b.
c.
d.
e.
Гвоздь никак не разгибается.
Стена никак не пробивается.
Дырка никак не затыкается.
Штепсель никак не выдергивается.
Дверь никак не закрывается.
(41) a.
b.
c.
d.
*Маша все моет пол, а пол никак не моется.
*Петя бьет Васю, а Вася все не бьется.
*Лидочка ест мороженое, а мороженое никак не естся.
*Иванов трясет яблоню, а яблоня никак не трясется.
21
e. *Валя чешет нос карандашом, а нос никак не чешется.
Все глаголы, представленные в (40), могут обозначать события с
эффектором, а глаголы из (41) не могут.
Эти рассуждения приводят нас к выводу, что все глаголы, обозначающие
события с эффектором, являются глаголами результата.
Итак, настало время попытаться построить теорию события с
эффектором. Однако вначале условимся об исходных допущениях и о
наборе примитивов, которые потребуются при этом. Прежде всего, поймем,
какую цену придется заплатить в том случае, если в качестве семантических
примитивов мы будем использовать семантические роли.
4.2 Эффектор: нужен ли он?
Дискуссия об универсальном наборе семантических ролей имеет давнюю
историю, и пока нет надежды на ее успешное завершение. От падежной
грамматики Ч. Филлмора (Fillmore 1968) до последних версий
порождающей грамматики (Chomsky 1995, 1998) предлагались самые
разнообразные решения проблемы универсального набора семантических
(или тематических) ролей, но ни одно из этих решений не оказывалось
удовлетворительным: всякий раз обнаруживалось, что существуют явления,
не предсказуемые в рамках очередного решения. Это первая проблема,
связанная с понятием семантической роли, — проблема закрытости
списка.
Другая важная проблема, связанная с семантическими ролями, состоит в
том, что до сих пор не предложено универсального набора правил
отображения аргументов с конкретными семантическими ролями в
конкретные синтаксические позиции. Ожидается, что обобщения о
семантических свойствах глагола, которые можно сделать при помощи
понятия «семантическая роль», будут видимы для синтаксиса и что на их
основе может быть построено объяснение конкретных синтаксических
явлений. По-видимому, понятие «семантическая роль» удовлетворительно
справляется лишь с семантической задачей, но не с синтаксической. Это
вторая проблема — проблема отсутствия независимых свидетельств.
В несколько ином виде, но содержательно те же проблемы были
сформулированы, например, в Arad 1996.
(i) Thematic roles are theory-internal entities. They do not have any independent
manifestation either in the lexicon or in the syntax.
(ii) Thematic roles are both unrestricted and unfalsifiable. They are unrestricted because
nothing prevents us from postulating a new role <…>. Since they have no independent
manifestation, they are also infalsifiable, because there is no real way to prove a specific
role either exists or does not exist. One could invoke finer-grained semantic distinctions
<…>, but it can never be proved that these are indeed the manifestations of a distinct
role, rather than correlations between other (possibly pragmatic) factors.
“(i) Тематические роли — внутренние конструкты конкретной теории. Не существует
независимых свидетельств их особого поведения ни в словаре, ни в синтаксисе.
(ii) Объем понятия тематической роли не ограничен, а само понятие является
нефальсифицируемым. Первое возникает потому, что не существует ничего, что
запрещало бы нам ввести новую тематическую роль. Поскольку не существует
независимых проявлений тематических ролей, понятие тематической роли
является нефальсифицируемым, т. к. нет способа доказать, существует ли
конкретная роль в реальности или нет. Всякий раз при возникновении новых
проблем можно строить более дробную классификацию ролей, однако при этом
22
никогда невозможно доказать, что перед нами действительно разные роли, а не
проявления
каких-то
других
(возможно,
прагматических)
факторов”.
(Arad 1996: 4)
Как «улучшить» понятие семантической роли? Каким образом разрешить
обе проблемы, сформулированные выше?
В работах К. Хейла и С. Кейзера (Hale & Keyser 1992, 1993) было
предложено следующее решение.
…[I]n an important sense, there are no thematic roles. Instead, there are just the relations
determined by the categories and their projections, and these are limited by the small
inventory of lexical categories and by Unambiguous Projection.
“В некотором смысле, никаких тематических ролей нет. Существуют лишь отношения
между категориями и их проекциями, набор которых ограничен небольшим
инвентарем лексических категорий и принципом однозначности синтаксической
структуры”. (Hale & Keyser 1993: 68)
Иными словами, то, что в различных теориях называется
семантическими, или тематическими, ролями, однозначно выводится из
синтаксической
структуры.
Поскольку
количество
возможных
синтаксических конфигураций ограничено (из-за конечности множества
элементов, из которых строятся эти конфигурации, — фразовых категорий и
отношений внутри них) и от синтаксической структуры требуется
однозначность, проблема закрытости списка снимается. С другой стороны,
синтаксическая структура — явление, доступное непосредственному
наблюдению, поэтому снимается и проблема фальсифицируемости,
обнаруженная М. Арад в самом понятии семантической роли, т.е. проблема
отсутствия независимых свидетельств.
Это означает, что и роль эффектора должна однозначно выводиться из
синтаксической структуры. Очевидно, это должна быть не наблюдаемая
синтаксическая структура: в поверхностной структуре эффектор может
занимать как минимум две синтаксические позиции (подлежащее и
косвенное дополнение); уже один этот факт ставит под сомнение идею
однозначного вывода роли эффектора из синтаксической структуры.
Несомненно, речь должна идти о некотором глубинном представлении
синтаксической структуры предложения, а именно — о лексическом
синтаксисе (l-syntax, Ramchand 2002), или синтаксисе первой фазы
(Ramchand 2003), т.е. о той структуре предложения, которая получается
сразу после выбора лексических единиц из словаря и до синтаксических
передвижений9.
4.3 Лексический синтаксис глаголов с эффектором
Как уже выяснилось в предыдущем разделе, события с эффектором
обозначаются глаголами результата. Более точно будет сказать, что
множество глаголов, обозначающих события с эффектором, является
подмножеством глаголов результата. Исследование глаголов результата
(Levin & Rappaport 1998) показали, что в структуру события глаголов
9
Разумеется, понятия «выбор единиц из словаря», «синтаксические передвижения»,
«синтаксическая деривация» так же, как и семантические роли, являются «внутренними
конструктами конкретной теории». Употребляя эти термины и принимая теоретическую
программу синтаксиса первой фазы, я автоматически принимаю также и философию
теоретизирования порождающей грамматики.
23
результата входят два подсобытия: одно — деятельность (activity) агенса,
другое — (вхождение в) состояние (state, achievement) пациенса. Шаблон
такой структуры представлен в (42).
(42) [ [ x ACT<MANNER> ] CAUSE [ BECOME [ y <STATE> ] ] ]
Например, структура глагола break в теории Левин и Раппапорт Ховав
будет выглядеть так.
(43) [ [ x ACT<MANNER> ] CAUSE [ BECOME [ y <BROKEN> ] ] ]
Подсобытие, обозначающее деятельность агенса ([ x ACT<MANNER> ])
связано с подсобытием, обозначающим состояние пациенса, связаны
отношением каузации. Существование в структуре глагола результата
именно двух подсобытий на русском материале можно показать, например,
возможностью ориентирования обстоятельств типа снова то на одно
подсобытие, то на другое.
(44) a. Снова Петя открыл дверь.
b. ∃e1, e2 [открыть (e1)
∧ Агенс (Петя, e1) ∧ Пациенс (дверь, e1)] ∧
[открыть (e2) ∧ Агенс (Петя, e2) ∧ Пациенс (дверь, e2)] ∧ e1 < e2 ∧ τ (e2) < t0]
c. ∃e1, e2 [∃x[открыть (e1)
∧ Агенс (x, e1) ∧ Пациенс (стена, e1)] ∧
[открыть (e2) ∧ Агенс (Петя, e2) ∧ Пациенс (дверь, e2)] ∧ e1 < e2 ∧ τ (e2) < t0]
Предложение (44a) имеет два прочтения, каждое из которых
представлено в (44b–c). При прочтении (44b) имело место два события
открывания двери, причем в обоих агенсом был Петя. При прочтении (44c)
также имело место два события открывания двери; в последнем по времени
событии агесом был Петя, а в первом — неизвестно. В этом событии агенс
существует, но идентифицировать его невозможно, поэтому он представлен
в формуле (44c) в виде переменной, связанной квантором существования.
Рассмотрим, какие интерпретации имеют предложения с эффектором и
агенсом и с обстоятельством снова.
(45) a. Снова Петя разбил окно мячом.
b. ∃e1, e2 [[разбить (e1)
∧
∧
c. ∃e1, e2 [∃x[разбить (e1)
∧
∧
d. ∃e1, e2 [∃x, y [разбить (e1)
∧
∧
∧
Агенс (Петя, e1)
∧
Эффектор (мяч, e1)
∧
[разбить (e2) ∧
Агенс (Петя, e2)
Пациенс (окно, e1)]
Эффектор (мяч, e2) ∧ Пациенс (окно, e2)] ∧ e1 < e2 ∧ τ (e2) < t0]
∧
Агенс (x, e1)
∧
Эффектор (мяч, e1)
∧
[разбить (e2)
∧
Агенс (Петя, e2)
Пациенс (стена, e1)]
Эффектор (мяч, e2) ∧ Пациенс (окно, e2)] ∧ e1 < e2 ∧ τ (e2) < t0]
∧
Агенс (x, e1)
∧
Эффектор (y, e1)
∧
[разбить (e2)
∧
Агенс (Петя, e2)
Пациенс (стена, e1)]
Эффектор (мяч, e1) ∧ Пациенс (окно, e2)] ∧ e1 < e2 ∧ τ (e2) < t0]
Прочтения (45b–c) аналогичны прочтениям (44b–c): в первом случае при
переходе от одного события пробивания к другому сохраняются все три
участника, а во втором не сохраняется агенс — он выражается переменной,
связанной квантором существования. Однако в (45a) появляется еще одно
прочтение, (45d), при котором сохраняется только пациенс, а агенс и
эффектор выражаются связанными переменными. Это прочтение легко
достигается при изменении информационной структуры предложения, ср.
(46).
24
(46) Окнó снова разбил Петя мячом.
Различные прочтения предложений (44a) и (45a), связанные с разной
ориентацией обстоятельства снова, можно изобразить схемами (47) и (48),
на которых зоны соответствуют разным сферам действия снова.
(47) Снова Петя открыл дверь.
открыл Петя
открыл дверь
(48) Снова Петя разбил окно мячом.
разбил Петя
разбил мячом
разбил окно
Как отмечает К. Тенни, обстоятельства типа опять, снова (again)
являются реститутивными (restitutive, Tenny 2000: 311–313): их сфера
действия всегда охватывает конечную точку события. Это наблюдается и в
(47–48). Сфера действия наречия, как стало понятно из (44), снова —
подсобытия. Это означает, что в (48) кроме подсобытия, связанного с
агенсом, и подсобытия, связанного с пациенсом, существует подсобытие,
связанное с эффектором.
Как показано в Ramchand 2002, 2003, в синтаксической структуре (в
синтаксисе первой фазы) подсобытия занимают позиции вершин глагольных
проекций, а аргументы, связанные с этими подсобытиями явлются
спецификаторами этих проекций. Например, событие, связанное с
деятельностью агенса (каузирующее) занимает позицию вершину проекции
vP, а сам агенс занимает позицию спецификатора vP. Подсобытие, связанное
с состоянием пациенса (каузируемое), занимает позицию вершины VP, а сам
пациенс — позицию спецификатора VP. Где находится проекция с
подсобытием, связанным с эффектором, и сам эффектор?
Эта проекция должна быть структурно ниже vP, но выше VP. Это
очевидно из поверхностно-синтаксических отношений между агенсом,
эффектором/инструментом и пациенсом, а также из возможности
ориентировать реститутивное снова одновременно на подсобытия,
связанные с эффектором и с пациенсом, но не, например, на подсобытия,
связанные с агенсом и эффектором или с агенсом и пациенсом.
Назовем эту новую проекцию s(tate)P. Тогда полная структура события с
эффектором (при выраженном агенсе, эффекторе и пациенсе) будет
выглядеть, как в (49).
25
(49)
vP
INITIATOR
v'
x
v
sP
EFFECTOR
s'
y
s
VP
UNDERGOER
V'
z
V
RP
Итак, в полученной структуре в вершине vP находится каузирующее
подсобытие (соответствующее формуле [ x ACT<MANNER> ] в теории
шаблонов), в спецификаторе vP располагается аргумент, инициирующий
событие, т.е. агенс. Вершина sP содержит подсобытие, связанное с
эффектором (аспектуальные свойства этого подсобытия доступны
наблюдению тогда, когда в предложении не реализуется агенс, а в позиции
подлежащего находится эффектор, см. 3.2). Вершина VP содержит
подсобытие, связанное с пациенсом (вхождение в состояние в случае
пунктивных глаголов и процесс или вхождение в состояние (в зависимости
от видовой формы) во всех остальных случаях). В спецификаторе VP
располагается аргумент, традиционно называемый пациенсом. RP —
позиция результативных клауз (ср. возможность Вася пробил окно мячом
[RP насквозь]).
Тогда предложения, в которых нет агенса и в которых наблюдается
диатетический сдвиг, не содержат глагольной проекции vP. Отсутствием
каузирующего подсобытия (проекции vP) объясняется и отсутствие
агентивных свойств у этих предложений, и их аспектуальное поведение
(недоступность агентивных процессных интерпретаций: все агентивные
процессные интерпретации возникают только в vP). Рассмотрим структуру
события без агенса Ключ открыл дверь в (50).
(50)
sP
EFFECTOR
ключ
s'
s
VP
UNDERGOER
V'
дверь
V
откры-
Глагол передвигается из самой нижней глагольной проекции (VP), в
более верхние. В структуре (50) самой верхней глагольной проекцией
является sP, где глагол может получить лишь стативную интерпретацию.
Если бы в (50) проецировалась vP, глагол мог бы подняться еще выше и
получить агентивную процессную интерпретацию. Однако если бы была
26
проекция vP, предложение с эффектором в позиции подлежащего
демонстрировало бы агентивные свойства, чего, как уже выяснилось в 3.1,
не наблюдается.
Что происходит, если в предложении, обозначающем событие с
эффектором, не реализуется эффектор, но реализуется агенс? Таким
предложениям доступны обычно два прочтения. При первой эффектор
восстанавливается из контекста, при другой он совпадает с агенсом.
Интерпретации типа первой доступны и событиям с собственно
инструментами, а вторая интерпретация — свойство исключительно
событий с эффектором. Ср. предложения в (51), обозначающие события с
нереализованным эффектором, с предложениями в (52), обозначающие
события с нереализованным собственно инструментом. Прочтение, при
котором эффектор/инструмент совпадает с агенсом (или с его частью (тела)),
доступно в (51), но не в (52).
(51) a.
b.
c.
d.
Вася пробил окно (разбежавшись и прыгнув в него).
Вася загородил дверь (своим телом).
Вася согрел Машу (обняв ее).
Вася раздавил таракана (сев на него).
(52) a.
b.
c.
d.
Маша помыла пол (*сама, ничем не пользуясь).
Петя зажег свечу (*сам, ничем не пользуясь).
Лидочка съела мороженое (*сама, ничем не пользуясь).
Петя убил Васю (?сам, ничем не пользуясь).
Тогда при нереализации эффектора в предложении структура первой
фазы имеет следующий вид.
vP
(53)
INITIATOR
x
v'
v
sP
EFFECTOR
x
s'
s
VP
UNDERGOER
V'
z
V
RP
В общем случае (см. (49)) вершина vP назначает аргументу в
спецификаторе sP творительный падеж. Если проекции vP нет, падеж ИГ в
Spec IP не назначается и эта ИГ выдвигается в позицию подлежащего Spec
IP, где и получает именительный падеж.
Тогда семантическая роль эффектора, действительно, однозначно
выводится из структуры, возникающей в синтаксисе первой фазы.
Эффектор — аргумент, занимающий позицию спецификатора глагольной
проекции sP, свидетельства существования которой можно получить
независимым образом (сфера действия реститутивных наречий, различные
агентивные свойства предложений с подлежащим-эффектором и
27
подлежащим-агенсом, различное аспектуальное поведение, возможность
совпадения эффектора и агенса при нереализованном эффекторе и проч.).
Итак, мы ввели новую вершину s, содержащую информацию о
подсобытии, связанном с эффектором. Необходимо придать семантику этой
новой вершине и удостовериться, что при предложенном анализе не
нарушается принцип композициональности и что значение предложения попрежнему складывается из значений его частей в том порядке, в котором эти
части синтаксически связаны.
4.4 Семантика sP
4.4.1 Kratzer 1996: Идентификация Событий
Ангелика Кратцер в работе Kratzer 1996 при построении фрагмента
теории аргументной структуры выясняет, что агенс не является лексическим
аргументом глагола. Он появляется лишь в процессе синтаксической
деривации в позиции спецификатора некоторой функциональной проекции,
а именно — проекции vP, в вершине которой находится тета-роль агенса, ср.
(54).
(54) [[ [v v]]] = λxλe[Agent(x)(e)]
Добавление агенса в структуру технически осуществляется при помощи
введения правила Идентификации Событий (Event Identification, EI).
(55) ИДЕНТИФИКАЦИЯ СОБЫТИЯ
f
⋅
λxλe[f(x)(e)]
<e, <s, t>>
g
λe[g(e)]
<s, t>
→
h
λxλe[f(x)(e) ∧ g(e)]
<e, <s, t>>
Так, для предложения John ate the apple семантика v' строится из
семантики v и VP следующим образом.
(56) a. [[ [v v]]] = λxλe[Agent(x)(e)]
b. [[ [VP eat the apple]]] = λe[eat(apple)(e)]
c. [[ [v' v [VP eat the apple]]]] = λxλe[eat(apple)(e) ∧ Agent(x)(e)]
Формула (56c), получающееся из (56a) и (56b) по правилу EI, обозначает
функцию из множества индивидов во множество предикатов над
событиями. В качестве аргумента эта функция берет индивидную константу
(например, John), и эта индивидная константа становится агенсом.
В анализе события с эффектором, предложенном в 4.3, кроме агенса
имеется еще один внешний аргумент — аргумент, находящийся в Spec sP
(эффектор). Логично было бы предположить, что этот аргумент вводится так
же, как и агенс, т.е. при помощи идентификации события. Я предлагаю еще
более сильное предположение, чем гипотеза Кратцер.
(57) ГИПОТЕЗА ВВЕДЕНИЯ АРГУМЕНТОВ
В синтаксисе первой фазы все аргументы глагола, кроме внутреннего,
вводятся при помощи идентификации события.
Так, например, результативные клаузы типа [RP насквозь] тоже вводятся
при помощи идентификации события (см. 4.4.3).
28
4.4.2 Отношения между подсобытиями
Подсобытия, о которых шла речь в предыдущем разделе, связаны
отношением каузации. Отношение каузации можно определить следующим
образом (см. похожие идеи в Lewis 1973).
(58) [[ CAUSE]]
⇌
λe1λe2∃P, Q [ (Q(e2) → P(e1)) ∧ τ(e1) ≤ τ(e2) ]
Действительно, предикат CAUSE на двух события ложен только в том
случае, когда каузирующего события не было, а каузируемое случилось.
Например, рассмотрим ситуации, описанные в (59).
(59) a. Вася заставлял Петю читать книгу.
b. Вася не заставлял Петю читать книгу.
Перед нами ситуации, состоящие из двух событий, связанных в каждом
случае отношением каузации. В (59a) допустимы две интерпретации: при
обеих существовала Васина деятельность (каузирующее событие), но при
первой каузируемое событие наступало (заставлял и заставил), а при
второй — нет (заставлял, но не заставил). При обоих прочтениях имеет
место отношение каузации между этими событиями, т.к. для истинности
каузации в (59a) достаточно существования каузирующего события e1.
Предложение (59b) также имеет два прочтения: при первом Вася ничего
не предпринимал, а Петя сам стал читать книгу; при втором Вася также
ничего не предпринимал, и Петя не читал книгу. Тогда по формуле (58),
отношение каузации имеет место при втором прочтении, а при первом не
имеет.
Введем короткое обозначение для отношения каузации. Поскольку
отношение импликации на событийных переменных не определено,
следующее обозначение приведет к путанице.
(60) (e1 → e2)
≖
CAUSE(e1)(e2)
Тогда три подсобытия, которые содержатся в событии с эффектором и
агенсом, связаны между собой следующим образом.
(61) (e1 → e) ∧ (e2 → e3),
причем e1 — процесс (каузирующее подсобытие агенса), e2 — вхождение
в состояние (каузирующее подсобытие эффектора), e3 — каузируемое
подсобытие.
Теперь проверим, сохраняют ли все эти допущения и выводы
композициональность значения предложения. Построим семантическую
деривацию предложения, обозначающего событие с эффектором.
4.4.3 Семантическая деривация
Рассмотрим событие Вася пробил топором стену насквозь и структуру
(62), соответствующую этому событию.
29
(62)
vP
DP
v'
Вася
v
sP
DP
топор
s'
s
VP
DP
стена
V'
V
проби-
RP
насквозь
Введем два элементарных предиката над событиями: State (свойство
события быть состоянием) и Process (свойство события быть процессом). Из
этих двух предикатов выводится предикат ES, обозначающий свойство
события быть вхождением в результирующее состояние — ср. (63).
(63) a. [[ State]]
⇌ λe.State(e)
b. [[ Process]] ⇌ λe.Process(e)
c. [[ ES]] ⇌ λe∃e1,e2[Process(e1) ∧ State(e2) ∧ τ(e1) < τ(e) < τ(e2) ∧ τ(e) = 0]
Введем также отношение Result между событием и его результатом
(насквозь, дочиста и проч.). Чтобы обойтись без предикатов, обозначающих
семантические роли, введем общее отношение Subject между событием и
его участником, или, в синтаксических терминах, между вершиной и
спецификатором.
Будем теперь строить интерпретации частей структуры (62), начиная с
элементарных и двигаясь вверх по дереву, получая интерпретации более
сложных частей по правилу идентификации события (EI) и правилу
аппликации (FA).
(64) a. [[ [RP насквозь]]] = λe[Result(насквозь)(e)]
b. [[ [V проби-]]] = λzλe[пробить(z)(e)]
c. [[ [V' проби- насквозь]]] = λzλe[пробить(z)(e) ∧ Result(насквозь)(e)]
EI (a, b)
d. [[ [DP окно]]] = окно
e. [[ [VP окно проби- насквозь]]] = λe[пробить(окно)(e) ∧ Result(насквозь)(e)] FA (c, d)
f. [[ [s s]]] = λyλe∃e2[Subject(y)(e2) ∧ ES(e2) ∧ (e2 → e)]
g. [[ [s' s [VP окно проби- насквозь]]]] = λyλe∃e2[пробить(окно)(e) ∧
Result(насквозь)(e) ∧ Subject(y)(e2) ∧ ES(e2) ∧ (e2 → e)]
EI (e, f)
h. [[ [DP топор]]] = топор
i. [[ [sP топор окно проби- насквозь]]] = λe∃e2[пробить(окно)(e) ∧
Result(насквозь)(e) ∧ Subject(топор)(e2) ∧ ES(e2) ∧ (e2 → e)]
j. [[ [v v]]] = λxλe∃e1[Subject(x)(e1) ∧ Process(e1) ∧ (e1 → e)]
30
FA (g, h)
k. [[ [v' v [sP топор окно проби- насквозь]]]] = λxλe∃e1∃e2[пробить(окно)(e) ∧
Result(насквозь)(e) ∧ Subject(топор)(e2) ∧ Subject(x)(e1) ∧ ES(e2) ∧
Process(e1) ∧ (e1 → e) ∧ (e2 → e)]
EI (i, j)
l. [[ [DP Вася]]] = Вася
m. [[ [vP Вася топор окно проби- насквозь]]] = λe∃e1∃e2[пробить(окно)(e) ∧
Result(насквозь)(e) ∧ Subject(топор)(e2) ∧ Subject(Вася)(e1) ∧ ES(e2) ∧
FA (k, l)
Process(e1) ∧ (e1 → e) ∧ (e2 → e)]
В (64m) мы получаем функцию типа ⟨s, t⟩ — одноместный предикат над
событиями, которая при сочетании с глагольной морфологией, дает
выражение типа t. Например, при получении предложения в прошедшем
времени функция в (64m) будет аргументом для функции (65) (Kratzer 1996).
(65) [[ [IP -л]]] = λP∃e[P(e) ∧ τ(e) < t0]
При нереализации агенса в предложении деривация останавливается на
шаге (64i), на котором также получается выражение типа ⟨s, t⟩,
превращающееся в выражение типа t при получении финитной морфологии.
Тогда семантическая разница между событием с эффектором и событием с
эффектором и агенсом может быть получена сравнением (64i) и (64m).
Таким образом, семантика вершин v и s, вводящим каузирующие события и
соответствующие аргументы (агенс и эффектор), выглядит следующим
образом.
(66) [[ [v v]]] = λxλe∃e1[Subject(x)(e1) ∧ Process(e1) ∧ (e1 → e)]
(67) [[ [s s]]] = λyλe∃e2[Subject(y)(e2) ∧ ES(e2) ∧ (e2 → e)]
Независимость каузирующих событий в конъюнкции (61), отраженная
также в формуле (64m), таким образом, соответствует интуитивному
понятию инструмента-посредника. При этом, однако, на каузирующие
события налагаются дополнительные ограничения в виде предикатов ES и
Process, благодаря которым исключаются из числа семантически
приемлемых предложения типа (68).
(68) a. *Вася и топор пробили стену.
b. *Вася и плоскогубцы накрепко зажали алюминиевую деталь.
c. *Вася и грелка согрели Машу.
31
5
Заключение
A conclusion is simply the place
where you got tired of thinking.
Arthur Block
Оказалось,
что
явление
диатетического
сдвига
может
быть
проанализировано с минимальным количеством исходных допущений. В
предложенном в этой работе анализе, с одной стороны, нам удается
избежать проблем, которые возникли бы при лексикалистском анализе — в
частности, проблем, связанных с тематическими ролями и представлением
аргументов как части лексической информации глагола. С другой стороны,
предложенная
теория
диатетического
сдвига
обеспечивает
удовлетворительный
семантико-синтаксический
интерфейс:
она
предполагает синтаксическую деривацию, которая строит структуру в
синтаксисе первой фазы, и композициональную семантическую
интерпретацию этой структуры.
Характерной особенностью событий с эффектором, как выяснилось,
является их неэлементарность. Всякое событие с эффектором состоит из
трех подсобытий — из двух каузирующих (одно из которых связано с
деятельностью агенса, другое — с состоянием эффектора) и каузируемого
(состояния пациенса).
За рамками рассмотрения работы остались смежные с исследуемой
проблемой случаи, которые могли бы стать предметом дальнейших
исследований. Один из таких случаев — мультипликативные глаголы и
диатетическая альтернация «подъем средства», проиллюстрированная в (69).
(69) a. Яна капнула/покапала/капает/*закапала едким натром на
старые медали дедушки.
b. Едкий натр капнул/покапал/капает/закапал на старые медали
дедушки.
Будучи в позиции подлежащего в (69), средство едкий натр изменяет
акциональную группу глагола капать с ⟨ES, MP; MP⟩ на ⟨ES, EMP, MP; MP⟩,
т.е. не только не удаляет мультипликативные процессы из характеристики
группы, но и добавляет ярлык ‘вхождение в мультипликативный процесс’ во
множество акциональных значений перфективных форм группы. Возможно,
это объясняется, с одной стороны, свойствами мультипликативных
процессов, в другой — свойствами средства. Роль средства и его
диатетические альтернации, по-видимому, представляют особый интерес
для исследователя структуры события в русском языке.
Любопытны с точки зрения диатетических альтернаций также некоторые
отдельные таксономические классы глаголов (Падучева 2004) — например,
глаголы звукопроизводства. Семантические свойства альтернации Вася
бабахнул из ружья — Ружье бабахнуло напоминают свойства
диатетического сдвига, однако эти события не являются событиями с
эффектором (в нашем узком понимании этого термина), т.к. они вообще не
содержат внутреннего аргумента, что, видимо, относится к общим
свойствам событий с эффектором. Возможно, что анализ, предложенный в
этой работе, может быть так модифицирован, чтобы предсказывать и эти
явления. Эта задача также относится к области дальнейших исследований.
32
Однако все упомянутые проблемы относятся уже к построению общей
теории события. В рамках данной работы попытки их решить не
предпринимались.
33
Литература
Дудчук, Ф. И. 2004. “Предельность в венгерском языке”. В сб.:
Д. В. Герасимов, С. Ю. Дмитриенко, Н. М. Заика, С. С. Сай (ред.)
Первая конференция по типологии и грамматике для молодых
исследователей. Тезисы докладов. СПб: Наука.
Кибрик, А. Е., М. М. Брыкина и А. Н. Хитров. 2004. “Опыт фронтального
корпусного исследования конструкций с внутренним и внешним
посессором”. В сб.: Доклады международной конференции Диалог
2004. 265–275.
Падучева, Е. В. 2004a. Динамические модели в семантике лексики. М.:
«Языки славянской культуры».
Падучева, Е. В. 2004b. “«Накопитель эффекта» и славянская аспектология”.
Вопросы языкознания 5. М.: Наука.
Татевосов, С. Г. 2003. “Типология вида и русский делимитатив”. (Доклад на
заседании Московского типологического общества 11 марта 2003
года.) МГУ.
Татевосов, С. Г. 2004a. Акциональность в грамматике и словаре. (Рукопись
диссертации на соискание ученой степени доктора филологических
наук.) МГУ.
Татевосов, С. Г. 2004b. “Антипассив как акциональный модификатор:
данные годоберинского языка”. В сб.: B. Comrie, V. Solovyev, P.
Suikhonen (eds.), Proceedings for the International Symposium on
Typology of the Argument Structure and Grammatical Relations in LENCA.
Казань: КГУ.
Aljović, Nadira. 2000. “Unaccusativity and aspect in Serbo-Croatian.” In
C. Czinglar, K. Köhler et al. (eds.), Proceedings of ConSOLE 8, Leiden:
SOLE.
Arad, Maya. 1996. “A minimalist view of the syntax-semantics interface.” In
UCL Working Papers in Linguistics 8.
Baker, Mark C. 1988. Incorporation: A Theory of Grammatical Function
Changing. Chicago: University of Chicago Press.
Baker, Mark C. 1997. “Thematic Roles and Syntactic Structure.” In L. Haegeman
(ed.), Elements of Grammar. Dordrecht: Kluwer. 73–137.
Baker, Mark C. 1999. “External Possession in Mohawk: Body Parts,
Incorporation, and Argument Structure.” In Doris L. Payne and Immanuel
Barshi (eds.), External Possession. Amsterdam—Philadelphia: Benjamins.
Chomsky, Noam. 1995. The Minimalist Program. Cambridge: MIT Press.
Chomsky, Noam. 1998. “Minimalist Inquiries: The Framework.” In MIT
Occasional papers in linguistics. Vol. 15. Cambridge, Mass.
Dowty, David R. 1979. Word Meaning and Montague Grammar. The Semantics
of Verbs and Times in Generative Semantics and Montague’s PTQ.
Dordrecht: Reidel.
34
Dowty, David R. 1991. “Thematic Proto-Roles and Argument Selection.”
Language 67, 547–619.
Dowty, David R. 2001. “The Semantic Asymmetry of ‘Argument Alternations’
(and Why It Matters).” In Geart van der Meer and Alice G. B. ter Meulen
(eds.), Groninger Arbeiten zur germanistischen Linguistik 44. Groningen:
Center for Language and Cognition.
Dudchuk, Philip I. 2004. “Aspectual Composition: New Evidence”. In B. Comrie,
V. Solovyev, P. Suikhonen (eds.), Proceedings for the International
Symposium on The Typology and Argument Structure and Grammatical
Relations in LENCA (LENCA-2). Kazan: KGU.
Engelberg, Stefan. 2002. “Intransitive Accomplishments and the Lexicon: The
Role of Implicit Arguments, Definiteness, and Reflexivity in Aspectual
Composition.” Journal of Semantics 19, 369–416.
Filip, Hana. 1999. Aspect, Eventuality Types and Noun Phrase Semantics. New
York: Garland Publishing.
Fillmore, Charles J. 1967. “The Grammar of Hitting and Breaking.” In R. Jacobs
and P. Rosenbaum (eds.), Readings in English Transformational Grammar.
Waltham: Ginn, 120–133.
Fillmore, Charles J. 1968. “The Case for Case.” In E. Bach and R. Harms (eds.),
Universals in Linguistic Theory. New York: Holt, 1–90.
Grimshaw, Jane B. 1990. Argument Structure. Cambridge: MIT Press.
Hale, Kenneth L. and Samuel J. Keyser. 1992. “Lexical Categories and the
Projection of Argument Structure.” In L. A. Lakarra and J. Ortize de Urbina
(eds.), Syntactic theory and Basque syntax, 147–173.
Hale, Kenneth L. and Samuel J. Keyser. 1993. “On Argument Structure and the
Lexical Expression of Syntactic Relations.” In K. L. Hale and S. J. Keyser
(eds.), The View from Building 20: Essays in honor of Sylvain Bromberger,
Cambridge: MIT Press.
Kratzer, Angelika. 1996. “Severing the External Argument from its Verb.” In
J. Rooyck and L. Zaring (eds.), Phrase Structure and the Lexicon.
Dordrecht: Kluwer, 109–137.
Krifka, Manfred. 1989. “Nominal Reference, Temporal Constitution and
Quantification in Event Semantics.” In R. Bartsch, J. van Benthem, P. von
Emde Boas (eds.), Semantics and Contextual Expression, Dordrecht: Foris
Publication.
Krifka, Manfred. 1992. “Thematic Relations as Links between Nominal Reference
and Temporal Constitution.” In Ivan Sag and Anna Szabolcsi (eds.), Lexical
Matters, CSLI Publications, Chicago University Press, 29–53.
Lasnik, Howard. 1988. “Subjects and the Theta-Criterion.” Unpublished ms.,
University of Connecticut, Storrs.
Levin, Beth. 1993. English Verb Classes and Alternations: A Preliminary
Investigation. University of Chicago Press, Chicago, IL.
35
Levin, Beth and Malka Rappaport Hovav. 1995. Unaccusativity: At the SyntaxLexical Semantics Interface. Linguistic Inquiry Monograph 26,
Cambridge: MIT Press.
Levin, Beth and Malka Rappaport Hovav. 1996. “From Lexical Semantics to
Argument Realization.” Unpublished ms., Northwestern University and Bar
Ilan University.
Levin, Beth and Malka Rappaport Hovav. 1998. “Building Verb Meanings.” In
M. Butt and W. Geuder (eds.), The Projection of Arguments: Lexical and
Compositional Factors, CSLI Publications, 97–134.
Lewis, David. 1973. “Causztion.” In Journal of Philosophy 70. 556–567.
Ljutikova, Ekaterina. 2004. “Argument Structure and (A)telicity: Evidence from
Karachay-Balkar”. In B. Comrie, V. Solovyev, P. Suikhonen (eds.),
Proceedings for the International Symposium on Typology of the Argument
Structure and Grammatical Relations in LENCA. Kazan: KGU.
Ramchand, Gillian. 2002. “Aktionsart, L-syntax and Selection.” Ms., University
of Oxford.
Ramchand, Gillian. 2003. “First Phase Syntax.” Ms., University of Oxford.
Reinhart, Tanya. 2000. “The Theta system: Syntactic realization and argument
structure”. Ms., University at Buffalo and New York State University.
Schlesinger, Izchak M. 1989. “Instruments as Agents: On the Nature of Semantic
Relations.” Journal of Linguistics 25, 189–210.
Tatevosov, Sergei. 2002. “The Parameter of Actionality.” In F. Plank (ed.),
Linguistic Typology 6. Berlin—New York: Mouton de Gruyter, 317–401.
Tenny, Carol L. 2000. “Core events and adverbial quantification.” In C. Tenny
and J. Pustejovsky (eds.), Events as Grammatical Objects. Stanford: CSLI
Publications, 285–334.
Travis, Lisa. 2000. “Event Structure in Syntax.” In C. Tenny and J. Pustejovsky
(eds.), Events as Grammatical Objects. Stanford: CSLI Publications, 145–
185.
Van Valin, Robert D. Jr. 1993. “A synopsis of Role and Reference Grammar”. In
R. D. Van Valin (ed.), Advances in Role and Reference Grammar,
Amsterdam—Philadelphia: John Benjamins, 1–164.
Van Valin, Robert D. Jr. 2001. “Semantic macroroles in Role and Reference
Grammar”. Ms., University at Buffalo and New York State University.
Van Valin, Robert D. Jr. and Randy LaPolla. 1997. Syntax: Structure, Meaning
and Function, Cambridge: Cambridge University Press.
Vendler, Zeno. 1957. “Verbs and Times.” Philosophical Review 56, 143–160.
Vendler, Zeno. 1967. “Verbs and Times.” Linguistics in Philosophy. Ithaca, New
York: Cornell University Press, 97–121.
Verkuyl, Henk J. 2002. Formal Semantics Course. (Lectures delivered at St.Petersburg State University April 25 – April 30, 2002.) Ms., University of
Utrecht.
36
Приложение
Примеры из «Национального корпуса русского языка» (http://ruscorpora.ru)
и других источников
Примеры
Раздел
Подлежащее-агенс или нулевое
3.1
см. примеры для разделов 3.2.1, 3.2.2
и 3.2.4
ЗАЛИТЬ ⟨ES,
см. примеры для разделов 3.2.1, 3.2.2
и 3.2.4
ЗАЛИТЬ ⟨ES;
P; P⟩
Потом заливали бляху слоем олова и
шли на танцы. [Сергей Довлатов.
Чемодан (1986)]
3.2.1
Подлежащее-эффектор
Ночью
была
гроза,
молнии
разрывались рядом, всё вокруг
трещало, на веранде полопались
стёкла и заливало ливнем. [Юрий
Трифонов. Дом на набережной
(1976)]
На миг показалось ему, что
невероятно
яркий,
никогда
не
виданный им свет залил землю.
[Василий Гроссман. Все течет (1955–
1963)]
Залило их в подвале водой, выше
колен. [Василий Гроссман. Жизнь и
судьба (1960)]
ЗАЖАТЬ ⟨ES,
P; P⟩
ЗАЖАТЬ
Майор распечатал бутылки, зажав их
коленями. [Сергей Довлатов. Дорога
в новую квартиру (1987)]
— Эй, Долгов! — заорал он, но ктото выбил у него из рук ружьё, кто-то
зажал рот ладонью, кто-то потащил в
лес. [Василий Аксенов. Звездный
билет (1961)]
Лида ухватилась за юбку, зажала ее
коленями.
[И.
Грекова.
На
испытаниях (1967)]
Едва душа покинула тело, как Ангел
опустил хохол свой, вспорхнул и
зажал
крылом
твёрдые
губы
мертвеца, положив на них печать.
[Фридрих Горенштейн. Куча (1982)]
37
–⟩
ЗАДАВИТЬ ⟨ES,
P; P⟩
ЗАДАВИТЬ
А на тёмном западе ждали лишь
одного — бить по ним, кромсать их,
давить их гусеницами. [Василий
Гроссман. Жизнь и судьба (1960)]
Как только он сказал такое, моя мама,
расталкивая сходку, подъехала к
нему и давай давить его лошадью и
лупцевать
камчой,
да
ещё
приговаривая: «А ты видел, как мой
сын
прячет
абреков?
[Фазиль
Искандер. Дедушка]
ЗАСЫПАТЬ ⟨ES,
P; P⟩
ЗАСЫПАТЬ
В прошлом году Дебора поехала
гостить к сестре в Кодыму, и её во
время грозы ударило молнией; её
откачивали, засыпали землёй, и она
два часа лежала, как неживая, а этим
летом родила ребёнка. [Василий
Гроссман. Жизнь и судьба (1960)];
Видимые и невидимые связи исчезли,
порвались — их рвало время,
массовые высылки после убийства
Кирова, их рвали бури, их засыпало
снегом
и
пылью
Казахстана,
блокадным мором, и их не стало —
он шёл один, чужой.. [Василий
Гроссман. Все течет (1955–1963)]
ЗАТКНУТЬ ⟨ES,
P; P⟩
ЗАТКНУТЬ
Того скрутили, заткнули ему рот
пилоткой и потащили, прежде чем
страшно
взволнованный
Голубь
успел
опомниться.
[Эммануил
Казакевич. Звезда (1946)]
ЗАСТАВИТЬ ⟨ES;
ЗАСТАВИТЬ
–⟩
Слоняясь по судебному коридору, я
думала о том, что скорее всё же
сильный мамин характер заставил его
изменить осанку. [Анатолий Алексин.
Раздел имущества (1979)]
ЗАСОСАТЬ ⟨ES,
ЗАСОСАТЬ ⟨ES;
P; P⟩
Если бы я не верил, я бы не пришёл
сюда. — Потом он задумчиво оглядел
море и добавил: — Видно, её во
время шторма засосало песком или
отнесло в сторону. [Фазиль Искандер.
Время счастливых находок (1973)]
38
–⟩
По собственной вине упустил из виду,
текучка
засосала,
перестал
просматривать западные журналы, да
и очередной запрет на них, кажется,
был. [Анатолий Азольский. Лопушок
(1998)]
ЗАКИДАТЬ ⟨ES;
P⟩
ЗАКИДАТЬ
Беги туда, а я закидаю тебя торфом.
[Василий Аксенов. Звездный билет
(1961)]
Я стал их спрашивать и сам не
заметил, как начал отвечать, — они
закидали меня вопросами про
заработки художников, про выставки,
а потом про МХАТ, про Брехта, про
разводы и свадьбы. [Даниил Гранин.
Месяц вверх ногами (1966)]
Детский мир надоел богу, и он
закидал
снегом
таёжное
своё
творенье и ушёл на юг навсегда.
[Варлам
Шаламов.
Колымские
рассказы (1954–1961)]
Привычные
могильщики-санитары
закидали камнями сухонькое тело
тёти Поли. [Варлам Шаламов.
Колымские рассказы (1954–1961)]
3.2.2
Вот на кладбище для скотов, туда
пожалуйста — стащат, выроют яму,
бросят и закидают землёй. [Юрий
Домбровский. Факультет ненужных
вещей (1978)]
ЗАКРЫТЬ ⟨ES;
ЗАКРЫТЬ ⟨ES;
P⟩
Марья Михайловна сбивчиво шла на
своё место, закрывая лицо платком.
[И.Грекова. Летом в городе (1962)]
Скорей бы отбой, — лечь на нары,
закрыть голову ватником, не видеть,
не слышать. [Василий Гроссман.
Жизнь и судьба (1960)]
Плац закрыло облаками дыма и пыли.
[Василий Гроссман. Жизнь и судьба
(1960)]
Он повернулся и, закрыв лицо
руками, бросился к выходу. [Сергей
Довлатов. Дорога в новую квартиру
(1987)]
Когда могилу закрыли землёй, к ней
подкрались сидевшие в засаде братья
Мустыгины. [Анатолий Азольский.
Лопушок (1998)]
39
–⟩
Книги наступали на него, стеллажи и
полки закрыли стены в прихожей,
сузив её. [Анатолий Азольский.
Лопушок (1998)]
БАЛОВАТЬ ⟨P;
3.2.3
P⟩
БАЛОВАТЬ
Над Королём подшучивали, что
хозяйки — две вдовые старухи —
баловали его коврижками. [Василий
Гроссман. Жизнь и судьба (1960)]
ЗАМЕНИТЬ ⟨ES;
ЗАМЕНИТЬ ⟨ES;
–⟩
Калифорнийцы заменили понятие
моды понятием beautiful people.
[Василий Аксенов. Круглые сутки
нон-стоп (1976)]
–⟩
Надо лишь помнить, что доброй рукой
поданный стакан кипятка может
временно заменить Солнце. [Фридрих
Горенштейн. Куча (1982)]
Шнурки давно порвались, их заменила
пеньковая бечева, окрашенная тушью.
[Даниил Гранин. Зубр (1987)]
3.2.4
ЗАХВАТИТЬ ⟨ES;
–⟩
ЗАХВАТИТЬ
Рустем захватил Камуса арканом10
[Абдурахман-и
Тали
История
Абульфейз-хана]
10
«Камус — один из героев “Шах-наме” Фердоуси, царь обширной страны Кешан,
простиравшейся до Рима, он был союзником владыки Турана, Афрасиаба. В бою его
захватил арканом Рустем и убил». [Пример можно найти по адресу
http://www.vostlit.narod.ru/Texts/rus5/Abulfeiz/primtext3.htm#244].
40