Model Рage А.М. Шпирт Еврейская община и город в Западной

Model Рage
А.М. Шпирт
Еврейская община и город в Западной Европе и Речи Посполитой:
основные понятия и контексты
I. Краткая постановка проблемы
В
данном
курсе
предполагается
рассмотреть
правовую
или
институциональную историю еврейской общины, ее общие и особые
характеристики и теологические концепции, связанные с обоснованием власти
большинства над меньшинством, а также правовой и фактический статус евреев
как внутри еврейской общины, так и в христианских обществах Латинской
Европы и Речи Посполитой. История еврейской общины и европейского города в
сравнительном аспекте и в микроисторическом разрезе дает возможность
рассмотреть проблему соотношения коллективного и индивидуального,
коллективного и корпоративного, а также культурный обмен между евреями и
христианами. Еврейская автономия для классической историографии показывала
непрерывность государственного начала и национального сознания. Связи между
различными общинами, а также диаспорами свидетельствовали об единстве и
прочности национального духа. В соответствии с взглядами историков XIX-XX в.,
которые согласуются с романтическими и национальными стереотипами,
средневековые евреи чувствовали себя гражданами
еврейской страны с
собственным языком, своими законами и обычаями, со своим набором
автономных еврейских административных и социальных институтов, с
гражданской, семейной, деловой, образовательной, религиозной и культурной
деятельностью. Между тем в современных работах указывается на общие черты
между еврейской общиной и городскими территориальными организациями
средневековой Европы, ставятся больше акцентов на политические,
географические аспекты и культурное влияние.
II. Власть большинства и теория представительства.
Автономная еврейская община являлась основой еврейского существования
в Средневековой Европе. Еврей, как неверующий, находился за границами
феодального порядка. Его правовой статус регулировался подзаконными
(метаюридическими) грамотами или привилегиями. Община играла важнейшую
роль в самоидентификации человека и занимала после семьи главное место в его
жизни от колыбели до смерти. Еврейское средневековое общество, так же как и
христианское общество того времени было обществом ритуалов и в представлении
о себе этот фактор имел ключевое значение.
Еврейская автономия была нечто большим, чем только правом на
самоуправление. Она давала евреям психологическое и сакральное убежище в
могущественном и часто враждебном для них мире христиан перед лицом
продолжающегося ухудшения в правовой и экономической сфере.
Отношение с властью выстраивалось по принципу дина де мальхута дина,
который мог пониматься по-разному. По мнению одних, закон короля не должен
противоречить еврейскому праву, галахе.по мнению других, евреи могут принять
только тот закон, если тот пользуется «общественным одобрением». В XIII в. р.
Шмуэль бен Меир признал, что законность королевской власти не зависит от
евреев.
Одной из важнейших проблем еврейской общины был вопрос о
легитимности общинной власти и праве большинства. Власть в общине
принадлежала кругу лиц, которые в соответствии с талмудическими принципами
(Бава Батра 8b) могли принимать решения по поводу цен, зарплат и платы
работникам и приводить их в исполнение. Вместе с тем в Талмуде не выведено
какого-либо правила, которое бы ратифицировало принятый общиной закон и
узаконило власть большинства.
Согласно постановлениям Мешулама из Луки и Гершома Меора Ха Гола
(Рагма) (10-11 в.), старейшины обладали судебной властью и могли конфисковать
собственность отдельных лиц в соответствии с принципом хефкер бейт дин
хефкер, по которому изъятое имущество переходило в руки бейт дина и любой
человек мог вступить во владение им. Таким образом, общинное руководство
получало власть над другими членами общины и могло наказывать непослушных.
Пользуясь специальными инструментами принуждения (herem, niddui),
общинные власти требовали свидетельских показаний, присяги, раскрытия
доходов.
В 11 в. херем (мн. ч. - харамот) – многозначный термин. Он мог означать
соглашение, которое могло означать исключение из общины или соглашение по
возврату утерянных вещей. Харамот регулировали вопросы, связанные с
поселением, а также залоги, поручительство, внутреннее налогообложение и сам
сбор налогов, право прерывать молитву; через них также создавали монополии
(мааруфийот) и учреждали законы... Херем бейт дин - соглашение о суде и,
таким образом, община создавала судебный округ. По мнению Кенетта-Стоу, в
институте херема мы видим заимствование христианских раннесредневековых
реалий, а именно bannum - судебная прерогатива вначале франкских королей,
затем и феодалов, присвоивших себе право издавать постановления и наказывать
тех, кто им не подчиняется. Позднее bannum стал включать в себя еще и право
облагать население налогами и пошлинами, требовать с крестьян арендную
плату, использовать их на работах, и монополию (мельницы и давильные прессы
для винограда).
Участие всех членов общины в самоуправлении, было признаком частью
аристократических, частью демократических сельских и городских итальянских
объединений 10-11 в. Коммуны стали называть контролируемую им округу с
деревнями, т.н. banlieu, т.е. территорией, где действует bannum.
Община могла рассматриваться, как в правовом или в институциональном,
так и в религиозном или теологическом аспектах. Ранние общины часто являлись
ареной конфликтов между различными крупными фамилиями.
Ради
примирения кланов было принято решение, что общинные постановления
обладают тем же статусом, что и заповеди Торы. В 11-12 в. за общиной
закрепляется эпитет «святой» («кехила кдуша») (Иегуда Ха-Коен и Элиэзер бар
Иегуда).
Представление о «святости» еврейской общины, видимо, могло не
соответствовать традиционному пониманию этого слова. В лексиконе Натана
Иехиеля из Рима («Сефер Ха-Арух», начало 12 в.) – «святая община» - это
иерусалимская община, благочестивое братство р. Меира и его учеников,
существовавшее в конце 3 в. и практиковавшее строгое и чрезмерное соблюдение
ритуальных законов, особое отношение к молитве и вопросам ритуальной
чистоты. Согласно Кохелет Рабба, община делилась на три группы: тех, кто
учится, молится и работает. Для Натана святость происходит от Бога; человек
становится святым, как отражение его отношения с Богом. Для Раши еврей
становится святым в силу завета Бога и его народа и это состояние сложно описать
словами. Святость обуславливается соблюдением ритуальных законов,
отстранением от сексуальной нечистоты (арайот), некошерной еды и от греха в
целом. Святость семантически близка к понятию чистоты. При этом для Раши
община являлась скорее количественной, чем теологической категорией (миньян
(увекахиль, Втор, 23, 3), большое собрание, Быт. 48,4, унеталиха, племя Исход 12,
6, кахал, весь еврейский народ).
Хотя представление о «святой общине» сформировалось задолго до
христианского учения о corpus mysticum ecclesiae, тем не менее, между двумя
понятиями существуют некоторые точки соприкосновения (corpus christi vs corpus
separatum). Несмотря на диахронность этих представлений, они могут служить
примерами еврейской внутренней аккультурации.
Первоначально еврейские общины были весьма немногочисленными.
Еврейский путешественник 12 в. Бениамин из Туделы показывает, что если в
мусульманском мире еврейские общины насчитывают несколько сотен человек, то
в христианском мире – это лишь десятки человек.
Судебные аналогии также легитимизовали власть общины. Ранние
ашкеназские лидеры – Мешулам бен Калонимос, Гершом бен Иегуда и Иосиф
Бонфиль – приравняли еврейскую общину к раввинскому суду и ее руководителей
– к древним мудрецам и судьям (товим - boni homines – или гдолей ха-дор, судьи
верховного суда, чьи постановления не могут быть оспорены (Хаим Ор Заруа).
Судебные функции предоставлялись привилегиями: у шпеерского епископа
Рюдигера (1084) - это archisynagogus; у арагонского короля Хайме 1 (1229) –
судебными решениями занимались 4 благочестивых человека (probes homines),
общинные предводители (adenantatos) (в отличие от «товим» или «благочестивых
жителей города», это число не прописывалось в еврейском праве,). Предводители
общины могли назначаться королем или выбираться общиной. Избранные
общиной кандидаты - episcopi в Германии, и Тревесы во Франции (Матвей бен
Йосиф и его сын Йоханан), в то время как английский пресвитер., сицилийский
даян и кастильский рав де ла корте были назначаемы королем и по сути являлись
королевскими чиновниками.
В правовом отношении община представлялась коллективным организмом,
состоящим из отдельных членов, объединенных общими интересами – идея
партнерства (р. Симха, Ицхак Венский, Ор Заруа). Так р. Симха бен Шмуэль из
Шпеера (12 в.) писал: "Каждый, кто живет в городе и занимается делами партнер. Доля королю и правителю налагается на каждого, и даже безработный
должен платить налог с общиной. И поскольку положение евреев в городе - это
статус партнеров, тот, кто сумел освободить себя от уплаты своей доли в налоге,
должен поделиться своими доходами с другими членами общины. Я думал, что
этот закон был установлен из-за сострадания и благочестия, но теперь я считаю,
что этот закон является выражением строгой справедливости и все евреи
считаются ответственными друг за друга и разделяют ярмо изгнания. Для этого
им следует объединиться в утешении и искуплении" (Lipshnitz, p. 289).
Для Махарама (Меир Роттенбургский, 13 в.) община также понималась как
ассоциация, члены которой объединялись для достижения общего решения или
для представления перед третьим лицом. Они были связаны между собой
специфическим обязательством, основанном на совпадении желаний или общем
интересе (смихут даат, даат кулям). При этом «общий интерес» мог быть и
эмоциональной выгодой, доход и ценность которой становился эквивалентным
материальной собственности.
Махарам выступает за строгое подчинение меньшинства большинству. «Если
кагал или бней ха-ир издали постановление касательно бедных или любого
другого предмета и большинство честных людей пришли к согласию, то
меньшинство не может отменить постановление, говоря: давайте пойдем в суд,
чтобы разрешить это дело. Ибо в соответствии с древним обычаем или же с
потребностью момента все решает мнение товей ха ир». товим - это гдолей хадор.
Если в Талмуде бремя доказательств (onus probandi) лежит на истце (hamotzi
mehavero alav hara'aya), то Махарам идет еще дальше и постановляет, что onus
probandi лежит на подсудимом в случае дел по долгам и налогообложению. Кроме
того, поскольку единодушные решения трудно достижимы, право большинства
имеет силу не только при назначении старейшин или руководства общины, но и
по другим общественным вопросам: благотворительность, строительство синагог,
помещений для праздников и домов для ремесленников. По мнению Махарама,
серьезные вопросы и новые законы должны решаться всеми выборщиками, в то
время как решением других общинных вопросов должно было заниматься не
количественное (maior pars), но качественное большинство (sanior pars) –
духовные авторитеты или гдолей ха-ир. Новые постановления не могут
приниматься без всеобщего согласия, однако товим (то есть не вся община)
имеют право наказывать тех, кто не соблюдает общинные постановления (легасия
аль кицотам).
Махарам дает теологическое обоснование власти большинства над
меньшинством. Община – это имманентная реальность, посредством которой
возможно наиболее полное познание Бога. Встреча с божественным может быть
только в общине, во время коллективной молитвы, поскольку личностное
восприятие Бога, познание его от сердца (beuvnata deliba) ведет к
антропоморфизации. Решения, сеющие рознь, умиляют единство Бога.
Теологическое предназначение общины – это отрицание прав индивидуума, отказ
от личностных интересов – необходимость для того, чтобы община сохранилась и
выжила как единое целое. Связь между представлениями об единстве бога,
единством мира и социальным единством (aguda ehat) имеет своим источником
учение еврейских пиетистов 13 в. - Элиезера Вормского, Ицхака Ор Заруа, Иегуды
Хасида. Вместе с тем подобная теологическая трактовка общины приводило к
более осторожному подходу к вопросам о наказании, изгнании или остракизме
несогласных.
Вопросы о правлении большинства, выборах и представительстве занимали
также христианское общество (Иоанн из Витербо: «решения, касающиеся всех
граждан, должны получить одобрения всех граждан», теория представительства,
арагонские кортесы и английский парламент, в который в 1295г. Эдуард I призвал
сквайров).
III. Еврейская община и город: общеевропейский контекст
Структура самоуправления формируется по принятым нормам городского
республиканизма. Это выборное правление с многоступенчатой системой выборов
и с частой ротацией. Привилегии давали еврейской общине статус корпорации,
структурно близкой к местному Genossenschaft (первоначально добровольные
объединения странствующих купцов в целях самозащиты). По законам еще
поздней античности жители полиса могли и должны были принимать и
осуществлять меры, призванные защищать и поддерживать нуждающихся. Такое
же право в христианском мире имели ремесленные и торговые корпорации.
Общинные институты удовлетворяли религиозные (молитва, синагога, пекарня),
социальные (дом для собрания общины) и благотворительные функции.
Внутриобщиннные налоги складывались из подушного налога, налога с
недвижимости и прибыли, как правило, собираемого в качестве регрессивного
налога.
Так же как и городские власти кагал имел трехступенчатую структуру,
которая состояла из roshim, tovim (boni viri) и alufim, совета. Функцию парнаса
выполнял сменяющийся каждый месяц один из roshim; его обязанности
напоминали функции бурмистра. Так же как и городский магистрат roshim после
выборов, как правило происходивших в начале Пасхи, приносили присягу на
верность королю и стране.
Те, кто не входил в состав кагала и не выполнял должностных функций,
составляли коллегию, которая в источниках могла называться как «совет 21-го»,
jehidej sgula (выдающиеся мужи), keruei eda (предводители общины), baalej
takanot – те, кто принимают важные решения или вносят в них изменения.
По мнению других историков (Кеннет-Стоу), еврейская община не была
корпорацией в средневековом смысле этого слова, и не была демократической по
своей природе. Первые настоящие средневековые корпорации приобрели свой
правовой статус - статус закрытой общности со своей корпоративной структурой и
с четко определенными привилегиями – только в 13 в. В то время как королевские
привилегии превратили еврейскую общину не в корпорацию среди других
корпораций, но скорее в правовой изолят. Еврейская община не была частью
системы корпораций, которые в Средние века стали легитимными посредниками
между индивидом и монархом.
Гомогенность общинной элиты нарушается после крестовых походов.
Социальные
перемены
были
вызваны
политической
стабилизацией,
расширением торговли, ростом городов, демографическим ростом, изменениями
в духовной сфере. В результате этих процессов позиции раввинов ослабли и во
главе общин стали светские парнасим. К 13 в. общинные институты получили
более четкие и строго закрепленные функции и со временем коллегии товим
приобрели все более олигархический характер, поскольку членство в них стало
обусловливаться имущественным цензом.
В Испании меайним (`смотрители`) составляли, видимо, в «замкнутый
совет» из представителей знатных семейств, сосредоточивших в своих руках
управление еврейством Кастилии, и выработали единые установления для ее
общин, возглавляемых мукаддамин (`предводителями`). В какой-то мере
организационным центром общинной жизни региона можно считать руководство
самой крупной общины в коллекте (податном округе), на которое власти
возлагали взимание налогов с окрестных общин.
Перед еврейскими общинами, так же как и городскими христианскими
корпорациями стояли сходные проблемы, возникающие между властной
верхушкой, элитой, которая не занимала каких-либо властных должностей и
остального городского населения, что нашло свое отражение в создании советов,
включавших в себя равное число представителей от основных классов еврейского
населения.
В Арагоне совет общины (Совет тридцати) возглавляли нееманим
(поверенные), аналогичные мукаддамин в Кастилии, но, например, в Барселоне с
1386 г. их было трое, и каждый из них стоял во главе группы членов совета,
представлявшей свой класс населения. Нееманим назначали судей, контролеров,
габбаев благотворительных учреждений, устанавливали порядок взимания
налогов и принятия общинных постановлений и т. п., раз в три года вместе с
даянами избирали членов совета, но сами получали назначение на должность от
этого же Совета тридцати. Нееманим входили также в Малый совет с равным
представительством от всех трех классов. В Жероне на платную должность
сборщика налогов избирался представитель класса «мелких», а помимо двух
советов из 20 и 16 членов действовал Совет двадцати трех, в котором два члена
представляли коллекту. Берурей-аверот (буквально `расследование грехов`)
следили за моралью подопечных и привлекали к суду провинившихся. Берурейтвиот (буквально `расследование исков`) рассматривали имущественные
претензии еще до суда. Ученость и личный авторитет определяли важную роль
раввина в жизни общины. Раввины Испании вместе с даянами создали систему
бет-дина, в юрисдикцию которого входили, с согласия королей, и уголовные дела.
К концу 13 в. власть олигархии в общинах несколько ослабевает в результате
введения ежегодных выборов даянов и ротации остальных членов советов. Два
последующих столетия характеризуются дальнейшей демократизацией общинной
жизни, и хотя власть остается в руках знатных членов общины, последние теряют
свое могущество
Польские общины не являлись компактной и однородной средневековой
еврейской общиной, в руководстве которой принимали участие все ее члены.
Община становится все более иерархизированным институтом, в главе которого
стояли парнасы, затем товим и др. должностные лица (мемуним, габбаи и др.).
Товим помогают парнасам и являются их советниками, габбаи следят за
благотворительностью(хекдеш)
или
состоянием
синагоги,
мемуним
правильностью мер и весов, а также за соблюдением кашрута.
IV. Институт раввината
Институт раввината не был гомогенным. Начиная с 13 в., возникает и
развивается институт общинного раввината; общинный раввин мог соперничать с
гавра раба, гадоль ха-дор, предводителем иешивы. Кроме того существовало
также напряжение между раввинами и светскими общинными властями –
коллегией парнасов. Так, под давлением парнасим, немецкие раввины облегчали
некоторые обременительные галахические правила... По Меиру из Гегенсбурга,
совет парнасов назначает хазана, создает благотворительный фонд, назначает
габбаев (сборщиков налогов), приобретает и расширяет сооружение для свадеб,
строит хлебопекарню и следит за чистотой синагоги. В то время раввины
занимаются исключительно религиозными и обрядовыми вопросами
(бракоразводный процесс, наследование имущества, забой скота). Это должно
было привести к профессионализации института раввината (австрийский раввин
15 в., Меир Галеви, даже предложил выдавать раввинам, сдавшим экзамены,
специальные ординации). В 15 в. возникает новая группа общинных лидеров –
штадланы. В отличие от гдолим, штадланы были светскими людьми и их власть
была законодательно оформлена.
Жизнь в общине следовала детализированному механизму и в ней слабо
удовлетворялись индивидуальные запросы. Старшины общины были
ответственны за выбор канторов, установку ящиков для милостыни и сборщиков
подаяния, за строительство, снос, расширение и реконструкцию синагоги, покупку
пекарни и всех др. общинных нужд (Мешулам). Для контактов с внешним миром
у еврейской общины был выработан институт штадланов, специально
назначенных посредников, приближенных к королевскому двору, к властям, к
знати или к магнатам. Когда над еврейской общиной нависала какая-то угроза, то
эти посредники начинали действовать (обычно при помощи взяток).
Руководство общины и раввин были тесно связаны между собой и зависели
друг от друга. Со временем взаимная зависимость вызывала трения и споры из-за
сфер юрисдикции и распределения функций и престижа.
Возможные темы для обсуждения, докладов, эссе, кейсов в рамках
учебных курсов по истории евреев и христианско-еврейских
отношений:
1. Антиеврейское насилие и его основные причины в Средние века и Новое время.
2. Иудейско-христианская полемика в Средние века и Новое время: основные
этапы и тексты.
3. Правовой и социальный статус евреев в Речи Посполитой.
4. Евреи в исламском мире, Византии и в Латинской Европе: пределы
религиозной терпимости
5. Повседневная история: евреи и их соседи, экономика, быт.
6. Еврей и христианин на суде (по материалам судебных книг).
7. Христианская полемика, еврейский ответ: «Хиззук Эмуна» Исаака из Трок.
8. Евреи в многонациональном государстве: городское большинство и
меньшинство среди меньшинств.
9. Статус женщины в еврейском обществе Речи Посполитой XVI-XVIII в.
Сравнительный аспект.
10. Еврейские органы самоуправления и городские власти.
11.
Границы между конфессиональными общинами: символы, ритуалы,
дисциплинирование.
12. Еврейская община, король и магнаты.
Источники:
Акты Виленской археографической комиссии. Вильно, 1900. Т. 4,5, 28-29.
Юридические материалы, извлеченные из актовых книг губерний Витебской и
Могилевской, хранящихся в Центральном архиве в Витебске / Изданные под
редакцией А.М. Созонова. Витебск, 1877-1884.
Областной Пинкос. Ваада главных еврейских общин Литвы. СПб., 1909.
Cygielman, Shmuel Arthur. The Jews of Poland and Lithuania until 1648 (5408):
Prolegomena and Annotated Sources. Jerusalem: The Zalman Shazar Center for Jewish
History, 1991.
Gminy żydowskie w dawnej Rzeczypospolitej. Wybór tekstów źródłowych / Oprac. i
tlum. A. Michałowska. Warszawa, 2003.
Materiały źródłowe do dziejów Żydów w księgach grodzkich lubelskich z doby
panowania Władyslawa IV i Jana Kazimierza Wazy 1633-1669 / Oprac. H. Gmiterek.
Lublin, 2006. T. 1.
Sejm czterech ziem.Źródła / Wyd. J. Goldberg, A. Kaźmierczyk Warszawa, 2011.
Schorr M. Żydzi w Przemyślu. Jerusalem, 1991. Dokumenty.
Zydzi w sredniowiecznym Krakowie. Wypisy zródłowe z ksiag miejskich krakowskich /
Wyd. B. Wyrozumska. Krakow, 1995.
Литература:
Главы из истории евреев Восточной Европы. Тель-Авив, 2005. Ч.2-3.
Гонт Д. Еврейская автономия в начале Нового времени: Польско - Литовское
государство и Османская империя // История и культура российского и
восточноевропейского еврейства: новые источники, новые подходы. Материалы
международной научной конференции, 8-10 декабря 2003 г. Москва, 2004. С. 224256.
Капраль М. Антиεврейське заворушення та погроми у Львовi XVII-XVIII ст. //
Соцiум: Альманах соцiальноi iсторii. 2003. Вып. 2. С. 89-100.
Кац Я. Традиция и кризис. Евреи в конце Средних веков. М., 2010. С. 135-187.
Blidstein G.J. The Individual and the Many in the Communal Law of the Middle Ages //
Kinship and Consent: The Jewish Political Tradition and the Its Contemporary Uses /
Ed. by D. S. Elazar. Ramat Gan, 1981. P. 215-256.
Goldberg J. Gminy zydowskie (kahaly) w systemie wladztwa dominialnego w
szlacheckiej Rzeczypospolitej // Miedzy historia a teoria. Refleksje nad problematyka
dziejów i wiedzy historycznej / Pod. red.: M. Drozdowskiego. Warszawa, 1988. S. 152171.
Guesnet F. Agreement between Neighbours. The "Ugody" as a Source on
JewishChristian Relations in Early Modern Poland // Jewish History. Vol. 24 (2010).
№3-4. Р. 257 - 270. Guggenheim Y. Jewish Community and Territorial Organization in
Medieval Europe // The Jews of Europe in the Middle Ages (Tenth to Fifteenth
Centuries). Proceedings of the international symposium held at Speyer, 20-25 October
2002. Brepols, 2004. P. 71- 91.
Kanarfogel E. Unanimity, Majority, and Communal Government in Ashkenaz during the
High Middle Ages: A Reassessment // Proceedings of the American Academy for Jewish
Research. Vol. 58 (1992).
Lifshitz J.I. The Political Theology of Maharam of Rothenburg // Hebraic Political
Studies. Vol. 1 (2006). №4. Р. 383–412.
Hundert G.H. Jews, Money and Society in the 17 th Century Polish Commonwealth. The
Case of Krakow // Jewish Social Studies. Vo.l. 43 (1981). №3-4. P. 261-274.
Hundert G.H. Kahał i samorząd miejski w miastach prywatnych XVII-XVIII w. // Żydzi
w dawnej Rzeczypospolitej / Pod red. A. Link-Lenczowskiego i T. Polańskiego. Wroclaw,
1991. S. 66-73.
Frick D. Jews and Others in Seventeenth-Century Wilno. Life in the Neighborhood //
Jewish Studies Quarterly. Vol. 12 (2005). P. 8-42.
Frick D. Kith, Kin, and Neighbors. Communities and Confessions in SeventeenthCentury Wilno. Ithaca; New York, 2013.
Michałowska A. Między demokracją a oligarchją. Władze gmin żydowskich w Poznaniu i
Swarzędzu. Warszawa, 2000.
Morel S. The Constitutional Limits of Communal Government in Rabbinic Law //
Jewish Social Studies 33 (1971).
Petersen H. "Daz man nit zol in der shtat gin". Jewish Communal Organisation in
Sixteenth-Century Polish Towns // Jewish Studies at the Central European University.
Vol. 2 (2002). P. 153–162.
Reiner E. The rise of an Urban Community: Some Insights on the Transition from the
Medieval Ashkenazi to the 16th century Jewish Community in Poland //Kwartalnik
Historii Zydów. Vol. 207 (2003). P. 363-372.
Szczygiel R. Ugoda Zydów lubelskich z gmina miejska w sprawie udzialu w zyciu
gospodarczym miasta z 1555 roku // Żydzi wśród chrześcijan w dobie szlacheckiej
Rzeczypospolitej. Studia historyczne ofiarowane Zenonowi Guldonowi. Pod red. W.
Kowalskiego i J. Muszyńskiej. Kielce, 1996. S. 43-50.