О месте сценирования в проектировании

Г.П.Щедровицкий
«О месте сценирования в проектировочной деятельности», 5 июля 1978 г. Н.Утка
(выступление по докладу В.К.Горожанкина)
Для того, чтобы обсуждать такие темы как сценирование и сценарий, проектирование и проект,
научное исследование и научное знание, надо, прежде всего, организовать собственное
мыслительное пространство. Собственно говоря, основная моя претензия к докладчику в том, что
этого не было сделано, а поэтому очень важные и интересные темы нашего обсуждения и
принципиальные заходы, содержащиеся в докладе В.К. Горожанкина потеряли свою
осмысленность. Для того, чтобы мы могли обсуждать всю эту область проблем методологически
правильно, для того, чтобы обеспечить подлинные контакты и взаимопонимание в нашем общении
обязательно нужны, по крайней мере, три формы организации нашего пространства мышления:
категориальная, понятийная и предметная.
Я бы выдвинул в качестве первого тезиса положение, что только эти три формы организации
нашего собственного пространства, пространства нашего контакта в рассуждениях и дискуссиях,
только эти три формы вместе могут обеспечить нам необходимую целостность мышления. На мой
взгляд О.И.Генисаретский, выйдя сюда к доске и нарисовав эти очень красивые фигуры,
осуществил одну часть той работы, которую надо было сделать раньше, а именно: понятийную
организацию нашего пространства. Можно было бы даже сказать – концепционную. Он указал нам
на содержания, как я бы сказал на своем языке – концепции средового подхода, и указал, где, по
его мнению, существуют сценирование и сценарии и в связи с чем они возникают. И это
содержание он изобразил здесь, на доске. Я бы, наверное, согласился почти со всем, что сказал
Олег Игоревич. Это не только симпатично, но, на мой взгляд, и правильно. Но только, говорю я,
этого совершенно недостаточно, чтобы решать какие-либо задачи и организовывать
соответствующую деятельность. Для этого нужны еще обязательно соответствующая
категориальная проработка этого содержания и предметная организация его.
Я дальше попробую наметить контуры или программу такой категориальной и предметной
организации и в связи с этим, может быть, сумею более резко, более понятно поставить те
вопросы, которые я задавал О.И. и которые он не понимал или не хотел понимать.
Для того, чтобы были более понятны основания моих возражений и границы, в которых мои
утверждения являются на мой собственный взгляд осмысленными и правильными, сразу же
скажу, что здесь нужно и очень важно различать а) рефлексивное рассуждение,
развертывающееся в пространстве рефлексии и б) имитируемое в рассуждении деятельное
мышление, которое предполагает совсем иную организацию пространства и совершенно иной
способ образования своей действительности. Все то, что говорил О.И. оправданно и наверное
даже справедливо для абстрактного рассуждения в пространстве методологической рефлексии,
но оно не верно, на мой взгляд, для тех случаев, когда мы пытаемся организовать и построить
новую деятельность. Это различение все время надо иметь в виду в процессе понимания и оценки
того, что я буду говорить дальше.
Мне представляется, что когда мы начинаем обсуждать проблемы сценирования и сценария в
проектировании, имея в виду, включить сценирование в проектировочную деятельность, мы не
можем уже как это сделал уже как это сделал О.И. в своем чисто понятийном подходе, сослаться
на огромную культурную традицию, ту которая существовала вне проектирования, ибо эта
традиция является лишь одной из одной из составляющих, а мы должны кроме того, ответить на
вопрос: а какова же традиция формирования или подготовки средового подхода или сценирования
и сценариев в самом проектировании.
Для того, чтобы мы объяснили, как все это возникает в проектировании и какой смысл оно там
имеет, мы должны задать проектирование в процессе его исторического развития и «дырку»
возникающую в нем, возникающую актуально или потенциально. А потом мы должны взять из
другой традиции то, на что ссылался О.И. и вставить все это в эту «дырку»; именно так я понимаю
смысл вопросов Б.В. Сазонова : что значит применение сценарного или средового подхода в
проектировании, какой смысл эта культурно детерминируемая парадигматика приобретает внутри
самой деятельности проектирования и проектного мышления. Анализ этих двух составляющих
представляются мне совершенно необходимыми для того, чтобы мы могли разумно обсуждать
тему. И, с моей т.зр., сценарный подход в этом плане имеет необходимую историю. Какого рода?
Дело в том, что проектировщик с момента своего возникновения и начала работы попадает в
очень сложную ситуацию. Он, с одной стороны нечто проектирует, скажем сооружения, машины,
или еще что-то иное, а с другой стороны, он организует деятельность, в частности деятельность
вокруг этого сооружения или этой машины. И по отношению к этой деятельности машина или
сооружение выступают уже, как любит выражаться Александр Гербертович, в качестве
морфологии
или
формы
открытой,
закрытой
формы
и
т.п.
Эту форму архитектор или дизайнер проектирует, а деятельность вокруг нее он организует. Вот
что мне здесь очень важно.
Это обстоятельство создает исключительно сложное противоречие, ибо проектировать - это одно,
для этого нужна одна нормировка, одни средства, а чтобы организовывать, - нужно другое.
Каким образом архитектор испокон веков объединял одно и другое - это одна из больших и
интересных тайн, которую сейчас, дабы можно было методологизировать и технологизировать
работу архитектора и дизайнера, нужно развернуть.
Но при этом, обратите внимание, сама деятельность архитектора и отношения которые он в этой
деятельности реализует, проектируя и организуя, весьма сложны и неоднородны. Для того, чтобы
задать нам здесь для обсуждения квазионтологическую организацию, я нарисую следующую
схему:
На этой схеме в основном или ядерном слое представлен проектировщик, который создает проект;
этот проект является продуктом его деятельности. Он поступает в качестве средства деятельности
к тому, кто по этому проекту нечто сооружает. Даже если проектировщик и строитель будут одним
человеком, то мы все равно, с точки зрения своих представлений, должны его расслоить и
представить как осуществляющего одновременно две функции. Но мы делаем это не потому, что
тот старый проектировщик, о котором я сейчас говорю выполнял две деятельности, а потому, что
мы теперь имеем такое расслоение и такую дифференциацию деятельности и все о чем мы
говорим, должны представлять таким образом.
Пойдем далее. За счет реализации проекта в строительстве создается сооружение. Это
сооружение поступает в качестве морфологии в деятельность потребления. И поэтому я ввожу в
схему потребителей, которые вступают в разные отношения к сооружению.
Итак, у меня здесь на схеме получилась весьма характерная связка в которой конечный продукт
всего цикла работ пока что никак не замкнут и не связан начальным пунктом - исходным замыслом
и разработкой самого проекта.
Здесь, следовательно, требуется еще одна связь, которую я и изобразил на исходной схеме связь
от
проекта
к
сооружению
в
деятельности
потребления.
Но это - весьма странная связь: она действительно реализуется за счет связи между этими тремя
сферами деятельности - проектированием, строительством и сооружением. Но она не существует
в непосредственном и явном виде. Эта связь действительна, но она не фактична; можно было бы
даже сказать, что она идеальна, но как таковая она должна была бы еще существовать в этом
виде, но именно это ее существование является пока проблематичным и составляет предмет
нашего обсуждения.
Итак, еще раз повторяю, проектировщик, во-первых, создает проект – мы можем сказать, что в
этом состоит
смысл и назначение его деятельности, с другой стороны, он организует
деятельность своим проектом, через проект, и с третьей стороны, он организует деятельность
других индивидов, потребителей, как бы проходящих по трассам, которые нарисовал О.И.,
функционалистов или как бы функционалистов. Это те, кто использует это сооружение как
значащие направляющие, значащее пространство своей жизни.
Теперь я задаю вопрос – для меня самый главный в объяснении этой ситуации: «а каким образом,
то обстоятельство, что архитектор, с одной стороны проектирует, создает проект, а с другой
стороны, организует деятельность потребителей, как это кардинальное обстоятельство
отражается в нормах, средствах и методах мышления и деятельности самого проектировщика»?
Здесь действительно, на мой взгляд, должны сложиться замкнутые системы. Если бы мы говорили
на языке кибернетических машин, то мы должны были бы сказать, что от сферы потребления, в
сферу проектирования должны идти как бы «обратные связи». И от сферы потребления, и от
сферы строительства в сферу проектирования, на проектировщика, должны идти «обратные»
связи.
Но, так как мы хорошо знаем, что никаких «обратных связей» в природе нет, так как мы знаем, что
это только наши представления, то нам приходится переформулировать все, что мы говорили. В
системодеятельностных представлениях, в системодеятельностном подходе – это, как уже
говорил Малиновский, это будет звучать примерно так: как эта сторона дела учитывается в
мышлении проектировщика. Я здесь не случайно выделяю мышление проектировщика как
существующее отдельно от его деятельности. Это даст мне возможность развернуть этот вопрос
дальше и переформулировать его: ведь не обязательно, чтобы все это учитывалось в активном
творческом мышлении проектировщика, достаточно, чтобы все это было зафиксировано в
знаниях, которыми он пользуется, в нормах продуктивного выхода и в нормах профессиональной
деятельности, на которые он ориентируется.
Такой заход позволяет мне поставить вопрос уже совсем иначе. Итак, та обратная связь, о которой
мы говорим, может отражаться и фиксироваться либо в «живом» мышлении проектировщика, в его
представлениях о жизни сооружения в сфере потребления, либо в знаниях разного рода (не
обсуждаю пока, каких), получаемых им от специально выделенных исследователей, либо в
нормативных требованиях к продукту его деятельности – проекту, либо же, наконец, в нормах,
средствах и методах его профессиональной работы. И все эти различия тоже еще только самый
первый подход к анализу возможных здесь ситуаций.
В мышлении проектировщика, это пока условный рисунок соединяются по крайней мере три
момента:
- рефлексия его собственной деятельности в проектировании;
- выработка некоторых знаний во всех тех ситуациях, с которыми…