КАЧЕСТВО ЖИЗНИ В ГΛОБАΛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ РИСКА
реклама
УДК 316 ББК 60.5 167 Е.В. Щекотин КАЧЕСТВО ЖИЗНИ В ГЛОБАЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ РИСКА: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД Представлена рискологическая концепция «качества жизни». Дана критическая оценка существующим подходам к «качеству жизни» как удовлетворенности разнообразных потребностей. Показаны недостатки такого подхода в современных социально-экономических условиях. Дано новое, «рискологическое», определение «качества жизни». Оценку «качества жизни» предлагается осуществлять на основе анализа рисков. Выделяются теоретико-методологические основания использования риска для оценки «качества жизни». Рассмотрена примерная структура рисков при оценке «качества жизни». В прошлом веке философская категория «экзистенция», выражающая суть человеческого существования, была экстраполирована в социально-экономические науки в виде категории «качество жизни». Однако несмотря на то, что «качество жизни» широко используется в научном и политическом дискурсе уже полвека, однозначного и ясного определения этого понятия не сложилось. Наша цель – сформулировать такой подход к определению «качества жизни», который будет соответствовать парадигме развития современного мира и позволит создать эффективную модель управления качеством жизни. Особую актуальность эта задача приобретает в связи с тем, что понятие «качество жизни» все чаще используется в нормативно-правовых документах различного уровня. Так, в «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», отмечается, что важным инструментом обеспечения национальной безопасности является повышение качества жизни российских граждан (п. 24). Во многих регионах Российской Федерации за последнее десятилетие были приняты программы и концепции повышения качества жизни населения (одни из первых – Белгородская область (2003), Калужская область (2004) и т.д.). В том или ином виде качество жизни фигурирует в различных нормативно-правовых актах органов государственной власти. Качество жизни становится важным фактором стратегического планирования и аргументом в принятии управленческих решений на разных уровнях властных полномочий. Обзор существующих в отечественной научной литературе определений качества жизни, позволяет утверждать, что качество жизни неразрывно связывается с удовлетворением разнообразных потребностей на- селения (см. [6, с. 141; 9, с. 9; 13, с. 553; 14, с. 37; 15, с. 7; 17, с. 34; 19, с. 19; 5, с. 22; 21,. с. 79; 24, с. 37]). Можно говорить об общепринятой научной тенденции в определении качества жизни – это категория, которая выражает удовлетворение разнообразных потребностей человека. В различных вариациях такой подход присутствует во всех определениях качества жизни, которые используются в социогуманитарных науках. На наш взгляд, такой «потребностный» (т.к. связывает качество жизни с удовлетворением потребностей) подход существенно искажает смысловое содержание категории «качество жизни» и приводит на практике к отождествлению качества жизни с другой научной категорией – уровень жизни. Поясним нашу позицию на примере истории формирования категории «качество жизни». Как было отмечено, качество жизни как научное понятие стало, по сути, отражением на языке социогуманитарных наук – социологии, экономики, психологии – традиционного философского понятия «экзистенции». Очень точно эту мысль подчеркнул американский социолог О. Маккол: «многие люди чувствуют, что современное индустриальное общество, несмотря на то, что оно достигло значительных результатов в том, что касается изобилия, коммуникации и отдыха, не сделало сколько-нибудь значительного прогресса в улучшении человеческой судьбы в целом, что перспективы человечества фактически сейчас менее привлекательны, чем они были 25 лет тому назад. Интерес к качеству жизни представляет поэтому – в такой интерпретации – желание чего-то лучшего или ностальгию по чему-то потерянному» (цит. по [23, с. 150]). Категория качества жизни появилась как своеобразная попытка решения эк- Общество Ключевые слова: качество жизни, оценка качества жизни, потребности, риск, уровень жизни. Terra Humana 168 зистенциальных проблем послевоенного американского и западноевропейского «общества всеобщего благоденствия» в социально-политической и экономической плоскости (а не только в духовном измерении, как это пытались проделать философы-экзистенциалисты). Когда угроза голода в развитых странах отступила на второй план, стало ясно, что людям нужны другие цели и ориентиры, которые не укладываются в схему логики распределения материальных богатств европейской индустриальной цивилизации. Этот поворот («экзистенциализм» на языке социологии) зафиксировал содержание категории качество жизни в своем первоначальном смысле. Не случайно созданное в середине 70-х годов во Франции министерство качества жизни, занималось столь разнонаправленной деятельностью, как охрана окружающей среды и борьба с загрязнениями, вопросы городского благоустройства и «обогащения времени» (преодоление рутинности работы, «гармоничное сочетание профессиональной и личной жизни») [12, с. 184–188]. В современных концепциях повышения качества жизни этим вопросам отводится отнюдь не главное место. Один из министров «качества жизни» А. Жарро в числе главных направлений, которыми занималось его министерство, называет улучшение условий жизни горожан. Под этим он понимает развитие общественного транспорта, улучшение автомобильного парка, специально приспособленного к городской среде. Также при развитии городов автор предлагает отдавать предпочтение тем проектам, где отсутствует социальная сегрегация, чтобы пресечь оттеснение малоимущих граждан на городские окраины [8, с. 224–227]. В определенном смысле, общепризнанный сегодня «потребностный» подход к качеству жизни является логической противоположностью исходному пониманию этой категории, как она интерпретировалась в 60–70-е гг. XX в., в период своего становления. Причиной этого стали, на наш взгляд, два обстоятельства. Во-первых, возникла проблема количественной оценки качества жизни. Еще в 1970 г. А. Тоффлер писал: «У нас нет никаких единиц измерения для «качества жизни». У нас нет никаких систематических показателей, которые давали бы ответы на вопросы: стали ли люди более отчужденными друг от друга или, наоборот, они стали ближе; стало ли образование эффективней; наблюдаем ли мы расцвет искусства, музыки, литературы» (цит. по [25, с. 86–87]). С того момента так и не удалось сформировать собственный методологический аппарат оценки качества жизни. Американский ученый Бен Ши Лю также указывает, что вопрос о возможности и необходимости количественного измерения «качества жизни» вызывает много сомнений. В качестве аргументов приводились такие доводы: 1) определяющие факторы «качества жизни» настолько индивидуальны, что любая попытка дать их описание для группы лиц неизбежно приведет к ошибкам в тех вопросах, где дело касается отдельных личностей; 2) невозможно разработать группу индикаторов, которая была бы общей для отдельных личностей [3, с. 40–41]. Во-вторых, данный подход является частной проекцией более широкой общенаучной тенденции – так называемого «экономического империализма». Суть этого явления состоит в переносе методов, подходов и инструментов экономики на территорию других общественных наук (Г. Беккер, С. Левитт и др.). С.М. Гуриев отмечает: «Уже сейчас экономику следует определять не по предмету, а по методу исследования» [7, с. 135]. В силу этой методологической тенденции «потребность» оценивается экономическими методами. Это касается любых разновидностей потребностей, в том числе таких сугубо личных, как потребность в «счастье»: «экономиста должно интересовать, насколько увеличение дохода приведет к росту счастья или, например, насколько процентов должна упасть инфляция, чтобы компенсировать несчастья от роста безработицы на один процент» [7, с. 140]. Последовательная реализация «потребностного» подхода к качеству жизни привела к тому, что фактически стерлось различие между качеством и уровнем жизни. Вот, например, определение, которое использует известный специалист в области управления качеством В.В. Окрепилов: «В наших исследованиях под качеством жизни мы понимаем – количество и качество потребляемых жизненных благ (материальных и духовных). Уровень жизни оценивается как обеспеченность населения жизненными благами и как степень удовлетворения потребностей людей в определенных благах» [20, с. 473]. Здесь качество жизни предстает, по сути, как аморфный и неопределенный «уровень жизни», оно практически лишается собственного содержания и, как следствие, какого-либо качеством жизни. Он определяется усло- 169 виями существования человека в сфере потребления». «Качество жизни представляет собой более широкий комплекс условий жизнедеятельности человека и включает в себя уровень жизни, а также такие составляющие, которые относятся к экологической среде обитания, социальному благополучию, политическому климату, психологическому комфорту» [2, с. 33–34]. Е.И. Капустин отмечает, что при определении уровня жизни решающее влияние оказывают экономические факторы – уровень экономического развития и доходов населения. При определении качества жизни решающими факторами являются природно-климатические, экологические, техногенные, административные и политические факторы. «В самом обобщенном виде уровень жизни отдельного человека, социальной, региональной либо этнической группы и населения страны в це-. лом – это степень удовлетворения их материальных и духовных потребностей» [10, с. 22], «качество жизни населения определяется теми природно-климатическими, производственными, социальными и политическими условиями, в которых человек осуществляет свою жизнедеятельность» [10, с. 32]. Для того, чтобы произвести демаркацию категорий качества и уровень жизни и прояснить их содержание, необходимо сформировать собственный аппарат измерения качества жизни. Такой методологический аппарат может предоставить теория риска. Качество жизни (и соответственно, благополучие общества) следует оценивать на основе анализа рисков, угрожающих человеку как биологическому и социальному существу. В контексте нестабильности и нарастания кризисных явлений в планетарном масштабе, такая позиция представляется вполне рационально обоснованной. Развитие научно-технического прогресса позволило в развитых странах снять прямую угрозу нужды. Социальное государство, сложившееся после Второй мировой войны, предоставило человеку необходимый минимум жизненных благ. Это можно рассматривать как финальную стадию индустриального общества Модерна. Освобождение от материальной нуж-. ды – главный тезис общественного развития прошлых веков, сегодня парадоксальным образом трансформировался в апологию безудержного потребительства. В постиндустриальную/постмодернистскую Общество научного значения. Часто полностью совпадают и показатели, характеризующие уровень и качество жизни. В то же время, само понятие «потребность» в условиях постиндустриального общества приобретает неоднозначное значение. Потребности теряют свое рациональное основание и превращаются в «потребительство», которое не имеет разумных целей и границ. О такой опасности предупреждал еще основоположник концепции качества жизни Дж. Гэлбрайт. В работе «Новое индустриальное общество» он отмечает, что в современном «обществе изобилия» не потребитель, а корпорации определяют, что будет приобретать покупатель. Потребности становятся разнообразными и управляемыми, корпорации через рекламу создают новые потребности, тем самым, регулируя спрос. К.Ф. Флекснер полагает, что именно корпорации управляют процессом потребления. Регулируя развитие науки и техники, контролируя маркетинг и финансы, корпорации являются «инициатором процесса потребления». П. Бурдье отмечает, что потребление определяется социальным статусом человека, который формирует «вкус». Острой критике подверг современное «общество потребления» Ж. Бодрийяр. Он отмечает, что «вещи здесь предназначены вовсе не для того, чтобы ими владели и пользовались, но лишь для того, чтобы их производили и покупали. Иными словами, они не структурируются в интересах наших потребностей или же для более рациональной организации мира, а систематизируются исключительно в интересах определенного строя производства и идеологической интеграции» [4, с. 135]. Потребление, по его мнению, есть «тотально идеалистическая практика» и поэтому «у потребления нет пределов». В «обществе потребления» процесс потребления не имеет ничего общего с удовлетворением потребностей [4, с. 168]. Более адекватным и эффективным является подход к качеству жизни как к характеристике общего благополучия общества. Такое определение приводит, например, А.Н. Лужнев: «Кратко качество жизни следует определять как показатель общего благополучия в отличие от уровня жизни (уровня благосостояния), который обычно определяется как уровень реальных доходов на душу населения и соответствующим объемом потребления» [16, с. 40]. Л.А. Беляева указывает: «Уровень жизни более узкая категория по сравнению с Terra Humana 170 эпоху потребление становится объектом производства, и этот процесс грозит катастрофическими последствиями современной цивилизации. Удовлетворение потребностей как показатель качества жизни является выражением устаревшей в современных культурно-исторических условиях индустриальной парадигмы общественного развития. В третьем тысячелетии перед человечеством встают иные цели, и для их достижения необходим принципиально новый концептуальный каркас. Современное общество представляется в большей мере «обществом риска». С позиции концепции «общества риска» началом, организующим все социальное пространство, является безопасность. «Сферу безопасности, следовательно, можно определить как социальное пространство, заключающее в себе фундаментальные основы общественного бытия» [18, с. 46]. Безопасность становится основой рационального поведения в современном обществе, цель общества – сделать безопасность социальной нормой. В этом контексте риск будет определять качество жизни человека, так как уровень риска – фундаментальный фактор безопасности. Риск можно рассматривать как функцию возможных потерь в социальной системе. Такой подход опирается на определение качества, предложенное японским специалистом в области управления качеством Г. Тагути: «качество – это потери, нанесенные обществу с момента поставки продукта» [11, с. 132]. Безопасность неразрывно связана с возможными рисками, угрозами и опасностями, с которым сталкивается индивид в процессе своего функционирования и жизнедеятельности. Такой подход нашел понимание среди ученых и специалистов в области природно-техногенной безопасности. В ГНТП «Безопасность», принятой в 1991 г., отмечается, что на современном этапе главная задача, стоящая в области обеспечения природно-техногенной безопасности – «переход в Российской Федерации на управление комплексной безопасностью по критериям риска» [1, с. 440]. Представляется, что понятие комплексной безопасности как основы устойчивого развития должно быть расширено и включать в себя не только природно-техногенную безопасность, но также экономическую, политическую и социальную безопасность. Понятие риск мы будем определять как возможные события, явления и процессы, реализация которых может иметь неблагоприятные последствия для различных форм человеческой жизнедеятельности, причинять вред, ущерб, вести к потерям. Иными словами, риск – это такое возможное событие, явление или процесс, которое может в будущем реально ухудшить состояние или положение человека, ограничить его возможности, идет ли речь о здоровье, материальном положении, социальном статусе, жизненных перспективах, правах и свободах и прочих сторонах человеческого существования. Если говорить о качестве жизни, то в этом смысле риски – это все те события, явления, процессы, которые могут повлечь неблагоприятные изменения состояния человека (материального, социального положения, ущерб здоровью, самоощущению и т.д.). Если определению Г. Тагути придать более широкое теоретическое обобщение, то качество можно рассматривать как совокупность любых потерь, которые общество несет от различных форм деятельности. Качество жизни – это совокупность возможных рисков, угроз и опасностей, характеризующая условия человеческой жизнедеятельности, реализация которых может привести к реальным неблагоприятным последствиям для человека. Качество жизни с изложенных позиций выступает как функция различных типов рисков. Повышение качества жизни следует рассматривать как результат снижения совокупных рисков. На наш взгляд, предлагаемая «рискологическая» концепция качества жизни в больше степени отвечает реалиям сегодняшнего дня. Эта концепция развивается в рамках постнеклассической научной парадигмы и имеет важное методологическое значение. Предлагаемый нами подход во многом опирается на футурологические и прогнозные исследования будущего. Так, например, исследовательская группа под руководством С.Б. Переслегина выделяет следующие тренды нашего «неизбежного будущего» до 2020 г.: 1. Экономическая неустойчивость. 2. Политическая неустойчивость. 3. Финансовая неустойчивость муниципальных образований. 4. Рост мирового антропотока, культурная анклавизация. 5. Политическая поляризация общества – разрушение среднего класса, – ренессанс «левого проекта», – усиление «новых правых», – нарастающие конфликты в треугольнике «власть-бизнес-общество». 6. Снижение глобальной безопасности, распространение терроризма и смена его форм. 7. Замедление научного и технологического развития [22, с. 56]. События последних лет демонстрируют верность этого прогноза. В заключение отметим, что востребованность нового взгляда на качество жизни определяется самой социальной реальностью. Концепция социального государства, «государства всеобщего бла- 171 годенствия», в рамках которой возможно было оценивать качество жизни по удовлетворенности потребностей, на глазах уходит в прошлое, а вместе с ним и социальные гарантии, и социальная защищенность. Политические, экономические и социальные события последних двухтрех лет в странах Евросоюза, арабском мире, нашей стране, однозначно свидетельствуют о нарастании социальной неопределенности, хаотизации социальной системы. Список литературы: Общество [1] Безопасность России. Правовые, социально-экономические и научно-технические аспекты. Анализ рисков и управление безопасностью / Метод-е рекоменд / Рук. авт. кол-ва Н.А. Махутов, К.Б. Пуликовский, С.К. Шойгу. – М.: МГФ «Знание», 2008. – 671 с. [2] Беляева Л.А. Уровень и качество жизни. Проблемы измерения и интерпретации // СОЦИС. – 2009, № 1. – С. 33–42. [3] Бен Ши Лю. «Качество жизни»: концепция, критерии и результаты // Социально-экономические аспекты концепции «качества жизни». Вып. 5. – М.: ИНИОН, 1977. – С. 35–47. [4] Бодрийяр Ж. Система вещей. – М.: РУДОМИНО, 1995. – 172 с. [5] Генкин Б.М. Экономика и социология труда: Учеб. для вузов. – М.: Норма, 2001. – 431 с. [6] Глухов В.В., Окрепилов В.В. Управление качеством жизни. – СПб.: Наука, 2008. – 482 с. [7] Гуриев С.М. Три источника – три составные части экономического империализма // Общественные науки и современность. – 2008., № 3. – С. 135–141. [8] Жарро А. Хартия «качеств жизни» // Социально-экономические аспекты концепции «качества жизни». Вып. 5. – М.: ИНИОН, 1977. – С. 224–227. – 249 с. [9] Калинина Г.В. Методологические проблемы анализа социального развития и качества жизни общества / Автореф. … д. филос. н. – Чебоксары, 2007. – 45 с. [10] Капустин Е.И. Уровень, качество и образ жизни населения России. – М.: Наука, 2006. – 324 с. [11] Капырин В.В., Коренев Г.Д. Системы управления качеством. – М.: Европейский центр по качеству, 2002. – 323 с. [12] Качество жизни: концепции и практика (реферативный сборник). – М.: ИНИОН, 1978. – 308 с. [13] Квалиметрия жизни / Азгальдов Г.Г., Бобков В.Н. и др. – М.: ВЦУЖ; Ижевск: Изд. ИЭиУ УдГУ,. 2006. – 818 с. [14] Косинский П.Д. Управление качеством жизни населения региона: системный подход. – Красноярск, 2004. – 210 с. [15] Кривоносова Л.А. Качество жизни населения: технология оценки и механизмы использования в системе муниципального управления. – Хабаровск: Изд. ДВАГС, 2003. – 247 с. [16] Лужнев А.Н. Теоретические предпосылки исследования качества жизни персонала в системе безопасности телекоммуникационной организации. – М., 2010. – 88 с. [17] Магомаев М.М., Магомаева Э.Р. Качество жизни населения / Уч. пос. – Махачкала: Изд. Наука-Дагестан ДНЦ РАН, 2009. – 459 с. [18] Макеев А.В. Политика и безопасность. – М.: Щит-М, 1998. – 270 с. [19] Митюгина М.М. Теоретико-методологические основы развития системы управления качеством жизни. – Чебоксары: Изд. ЧГУ, 2009. – 123 с. [20] Окрепилов В.В. Эволюция качества. – М., 2008. – 636 с. [21] Охотников И.В. Качество жизни как критерий национальной конкурентноспособности. – М.: МАКС Пресс, 2006. – 135 с. [22] Переслегин С.Б., Ютанов Н.Ю., Куклина И.Р., Попов М.В., Тараненко С.Б. Сценирование технологического развития. Ч.2. Мировое пространство форсайтов и факторы, определяющие российское неизбежное будущее до 2020 г. – М.: РНЦ «Курчатовский институт», 2009. – 58 с. [23] Попов С.И. Буржуазная социология в поисках нового «качества жизни» // СОЦИС. – 1977, № 1. –. С. 149–159. [24] Потрясаев В.Н. Управление процессами повышения качества жизни населения в муниципальном образовании. – Белгород: Белгородское книжное издательство, 2004. – 354 с. [25] Тодоров А.С. Качество жизни. Критический анализ буржуазных концепций. – М.: Прогресс, 1980. – 223 с.
