Н.А. Соклакова Некоторые аспекты взаимовлияния английского и русского языков в социуме российских эмигрантов Вопрос о русском языке рассеяния впервые возник в зарубежной литературе в 20-е годы XX столетия. Именно в это время появляется целый ряд статей, авторы которых выступали за сохранение чистоты языка русской эмиграции. Функционируя в чужой для себя среде, русский язык не мог избежать некоторого влияния со стороны другого языка, что вызывало немалую тревогу у образованной части русских эмигрантов. Одним из первых, еще в 1923 году, на русский язык эмиграции обратил внимание С. Карцевский. Он считал, что жизнь за границей не может не сказаться на русском языке, но все это нормальные языковые процессы и подобное нельзя назвать революцией в языке [1: 217-218]. Проблемы функционирования языков в иноязычном окружении, а также вопросы взаимного влияния контактирующих языков на протяжении последнего столетия рассматриваются лингвистами разных стран [Wells 1932; Benson 1960; Бодуэн де Куртенэ 1963; Розенцвейг 1972; Вайнрайх 1972; Хауген 1972; Грановская 1983; Земская 1999; Гловинская 2001а, 2001б и др.]. Поэтому изучение языка русского зарубежья, несомненно, представляет интерес для исследователей, поскольку: 1) «история русского литературного языка XX века не может претендовать на полноту описания без включения этого материала» [2: 3]; 2) в необычной для себя обстановке (в иноязычном окружении) могут проявляться скрытые тенденции языка метрополии, что позволит выявить закономерности его развития. В связи со столь обширным интересом к русскому языку зарубежья с 1990 года начала действовать секция МАПРЯЛ «Функционирование русского языка вне России» [3: 49]. Причина ее возникновения заключается в том, что мощный пласт русского языка, носителями которого являются русские эмигранты разных волн и разных поколений, включая дореволюционную интеллигенцию, а также язык русскоговорящих жителей бывших республик Советского Союза, оставался до этого времени практически не изученным. Однако вопрос о статусе, т.е. о том «является ли язык русских эмигрантов диалектом, вариантом или особой формой его существования» [4: 12], еще не решен. Отечественные лингвисты предлагают разные трактовки этого вопроса: • подсистема русского литературного языка XX века [Грановская 1995]; • одно их трех полей функционирования русского языка [Григорян 1994]; • самостоятельный способ бытования русского языка [Караулов 1992]. В рамках нашего исследования принято определение Ю.Н. Караулова, который рассматривает русский язык зарубежья «как самостоятельный способ бытования русского языка, как отдельную сферу его существования, наряду с другими, достаточно автономными его ипостасями метрополии» [5: 5]. В связи с этим, мы рассматриваем совместное функционирование английского и русского языков в социуме российских граждан англоязычных стран, которое на разных уровнях проявляет себя по-разному. Речь идет о том, что данный процесс можно наблюдать и в художественной литературе, и в публицистике, и в разговорной речи. Выбор в качестве предмета исследования взаимовлияние русского и английского языков не случаен. Это объясняется господством английского языка на международной арене в области политики, бизнеса, социальной жизни и в других сферах жизни общества и признанием его в качестве средства международного общения. «Впервые в своей истории земляне обрели язык международного общения, который используется в масштабах всей планеты, - английский язык» [6: 3]. Особенно активные процессы, на наш взгляд, происходят в языке эмигрантов, живущих в англоязычных странах. Изучение их речи может строиться по разным направлениям. Мы считаем необходимым, в первую очередь, выявить общие особенности языка у совокупности лиц, составляющих одну волну эмиграции. Наиболее резко эмиграции первой волны противостоит четвертая, которую нередко называют экономической. В подавляющем большинстве ее составляют люди, уехавшие из России навсегда. Как правило, уезжая, они не знали языка той страны, в которую направлялись, воспринимая английский язык как нечто остро противопоставленное русскому языку, постоянно сравнивая русские и чужие способы выражения, осмысляя эту разницу и используя ее как средство экспрессии. Именно поэтому они активно применяют русское словообразование, создавая от иноязычных основ слова-гибриды, типа производных существительных (например, велферщик, фудстэмпщик, бистряк), и прилагательных (волонтирский, бедрумный, полпаундовый,) и даже глаголов (и(э)нджоить от to enjoy -наслаждаться, драйвать от to drive вести машину, афордить от to afford - позволять себе, рентовать от to rent - арендовать, юзать от to use- вести машину). Таким образом, иноязычный лексический элемент вступает в систему словоизменения моделей русского языка: шуз - шузы, стрит - на стри- ту, пэренты - о пэрентах. И если в нормативном языке у слов практически отсутствуют словообразовательные дериваты, то в субстандарте они активно используются в качестве словообразовательной базы для других слов: френд-френдовый-френдяга. Дериваты часто приобретают новые оттенки значения: флэт «квартира»- флэтер «хозяин квартиры», фейс «лицо» - отфейсовать «избить», прайс «цена, деньги» - прайсовать «платить, давать деньги» [8: 73]. Включение английских слов и выражений в русскую речь говорит о том, что в лексике иноязычное влияние обнаруживается достаточно быстро. Также быстрее всего влиянию чужих языков подвергается интонация. Без таких вкраплений ("here we go", "right on", "whatever", "OK" с вопросительно-восклицательной интонацией) язык становится сух и невесел. По крайней мере, пока эмигрант находится в англоязычной стране. Эти слова-связки несут больше эмоций, чем смысла, и могут пропасть через несколько месяцев после переезда в другую страну или возвращения на родину. Морфология является более устойчивой подсистемой русского языка, чем лексика и фонетика. Устойчивость русской грамматики вполне объяснима: ведь, в большинстве своем, люди покинули метрополию взрослыми. Они получили образование (среднее, а иногда и высшее) на русском языке. Приведем пример: русские эмигранты хорошо себя зарекомендовали и на иностранном сетльменте, находящемся в руках англичан и американцев [Сегодня. – 1930. – 7 янв. – № 7]. В эмигрантской прессе мы наблюдаем английское вкрапление (англ. settlement - «колония, поселение»), однако язык диаспоры обнаруживает то же противопоставление глагол/имя, которое свойственно ему в метрополии. Спряжение глагола не подвергается разрушению. Эти явления не связаны непосредственно с влиянием иноязычного окружения, но свидетельствуют об общности тенденций, действующих в русском языке как в метрополии, так и вне России. Осмысления и анализа требуют лексико-синтаксические и стилистические нововведения русского субстандартного разговорного языка, типологически совпадающие с английскими структурами разговорного регистра: Ну, я типа пошёл (ср. с Не's kind of gone,). Oпределённо он сделает это (по частотности и регистру употребления совпадает с англ. definitely). К числу активных явлений, оказывающих влияние на речь эмигрантов всех волн и на разные подсистемы языка (лексическую семантику, синтаксис, морфологию принадлежит калькирование. Как отмечают исследователи, калькирование является одни из самых активных видов чужого влияния [9: 96]. Кальки представляют собой своеобразный вид заимствования структуры иностранного языка при использовании средств родного языка. По нашим наблюдениям, совпадающим с наблюдениями лингвистов (см., например: [ГолубеваМонаткина 1994; 1995; Andrews 1998]), наиболее частотны кальки двух видов: с полузнаменательными глаголами иметь, брать, делать и др. (типа иметь страх, взять автобус, делать благодарность, сделать новость, брать что-то серьезно, иметь секс и т.д.) Вы «сделали новость», мой друг,- сказал седовласый, сияющий от счастья, профессор актерской школы [«Новый сладостный стиль», с.254]. и кальки семантические, при которых используется слово, имеющееся в русском языке, но меняется (расширяется) его значение. Такого рода кальки возникают в русской речи очень активно (напр., многие лица, живущие в США, употребляют слова класс или уикенд: Какие у тебя классы? Когда начинается класс? Как ты провел уикенд?- из речи двух эмигрантов. Т.е слово «класс» приобретает в речи эмигрантов значения 1) «предмет», «курс», 2) «занятие», «урок». Что касается слова уикенд, то суббота и воскресенье в советской культуре и американской – это разные понятия. Во-первых, уикенд в США – это особая часть поп-культуры, во-вторых, суббота в СССР была днем, когда школьники и студенты учились, в-третьих, не у всех в Америке выходные дни совпадают с субботой и воскресеньем. Два национальных выходных дня – это День Благодарения и Рождество, любой другой день может быть рабочим. Таким образом, невозможно было использовать слова «выходные дни» или «конец недели». Таким образом, речевое поведение русскоязычных мигрантов выявляется в употреблении ими английского и русского языков в, первую очередь, в повседневной жизни. При этом определенную роль играют как место коммуникации, так и собеседники. Так, в новом языковом окружении мигранты (по мере своей языковой компетенции) используют английский язык в официальных учреждениях, больницах и клиниках, на новом рабочем месте, в магазинах, в учебных заведениях, в библиотеках и т.д. Они общаются с сотрудниками учреждений, с врачами, коллегами по работе, соседями, продавцами, преподавателями и студентами, с прохожими на улице, с партнерами-американцами и детьми в семейном кругу и т. д. Таким образом, мигранты представляют собой своего рода сцену, на которой проявляют результаты кон- такта двух языков. Здесь представляется интересным рассмотрение сочетания слова сэйл от англ. sale-«распродажа, сбыт» и исконно русского стилистически маркированного слова липовый в заголовке в газете «Русская реклама»: «Липовые сэйлы» [Русская реклама, 11-17.02.2000, С. А 24]. Весьма характерно, что среди эмигрантов действуют два основных вида двуязычия: полное (более редкое, но реально существующее и наблюдаемое у некоторых лиц) и находящееся в дополнительном распределении (по ситуациям, темам, адресатам и т.д.). Таким образом, анализ речевых портретов отдельных лиц, а также эмигрантской прессы позволяет увидеть, сколь велико разнообразие индивидуальных черт и личных историй эмигрантов, сколь великая разница во владении русским и английским языком заключена в диаспоре. Как мы уже отмечали вначале, язык диаспоры представляет собой континуум, «самостоятельный способ бытования русского языка». Поэтому изучение языка зарубежья имеет важное практическое и теоретическое значение. Оно связано с рядом проблем теории языка, социолингвистики, этнолингвистики, психолингвистики, а также проливает свет на такие явления, характерные для сосуществования разных языков, как двуязычие и многоязычие, виды кодовых переключений, интерференция родственных и неродственных языков, на действие факторов, способствующих сохранению языка в окружении других языков, на выявление разной степени устойчивости отдельных сторон языковой системы в условиях иноязычного окружения. Библиографический список 1. Карцевкий, С.И. Язык, война и революция [Текст] / С.И. Карцевский. – Берлин, 1923. – С. 228. 2. Гловинская, М.Я. Язык эмиграции как свидетельство о неустойчивых участках языка метрополии (на материале русского языка) [Текст] / М.Я. Гловинская. – М., 1999. – С. 174. 3. Караулов, Ю.Н. Некоторые наблюдения над русским языком зарубежья [Текст] / Ю.Н. Караулов. – Париж, 1992. – №3. – С. 41-48. 4. Осипова, М.А. Разговорный русский язык иммигрантов в США. Лексика и словообразование [Текст] / М.А Осипова // Славянские языки в неславянском окружении. – М., 2005. – С. 240. 5. Пушкарева, Н.Л. Русские за рубежом [Текст] / Н.Л. Пушкарева. – М., 1997. – С. 79. 6. Земская, Е.А. Умирает ли язык русского зарубежья? [Текст] / Е.А. Земская. – ВЯ. – 2001. –№ 6. – С. 3-8. 7. Васянина, Е.Ю. Наброски к лингвистическому портрету русских американцев [Текст] / Е.Ю. Васянина // Русский язык за рубежом. – М., 2001. – №2. – С. 95-102. 8. Эндрюс, Д.Р. Пять подходов к лингвистическому анализу языка русских эмигрантов в США [Текст] / Д.Р. Эндрюс // Славяноведение. – М., 1997. – № 2. – С. 18-20. 9. Andrews D.R. Socio-cultural Perspectives on Language Change in Diaspora. Soviet immigrant in the United States // Impact: Studies in Language and Society// D.R. Andrews.-Vol. 5. John Benj. Publishing Company. – Amsterdam/Philadelphia, 1998, 230. Источники 1. Рассвет. Ежедневный орган российских рабочих организаций Соединенных Штатов и Канады. – Нью-Йорк, 1940. 2. Сегодня. Независимая демократическая газета (либеральнодемократическая газета). – Нью-Йорк, 2000. 3. Русская реклама. Еженедельная коммерческая газета Америки (ведущая газета русской общины). – Бруклин, Нью-Йорк. – 2004. –№9.