СТИЛЬ В КУЛЬТУРЕ МЫШЛЕНИЯ Мендыбаев С.К. кандидат

СТИЛЬ В КУЛЬТУРЕ МЫШЛЕНИЯ
Мендыбаев С.К.
кандидат философских наук, доцент Казахского Национального
Технического университета имени К.И.Сатпаева.
Представление о мышлении – это представление о мире и человеке.
Конкретная теория мышления репрезентирует реальное положение индивида
в мире. Так, исключительно инструментальное понимание мышления,
как орудия познания и целеполагания имеет своим мировоззренческим
основанием противопоставление человека и мира, восприятие мира, как
только сферы приложения мироустроительного и самосозидательного
творчества человека, непрестанно одолевающего стихийные силы природы,
общества и самого человека.
Прояснение скрытых мировоззренческих предпосылок понимания
мышления открывает возможность более широкого рассмотрения, как самого
мышления, так и его культурных форм. Ближайшим образом мышление
существует как мыслительный процесс, протекающий в головах людей. Но
его присутствие обнаруживается не только в этом. Неявным образом
мышление представлено постоянно обновляемым, духовным и предметновещественным миром человеческой культуры. Идеи и ценности, нормы
поведения и сознания, социальные структуры и «вторая природа»,
технические навыки и устройства – многообразие человеческих артефактов,
образуют предметное поле мышления. Его элементы являются предметами
наших мыслей и необходимым условием существования мышления как
деятельности.
Понятие «культура» включает в себя множество различных смыслов и
значений. В самом общем значении под культурой понимается все, что не
относится к природе, искусственно сформированная среда, различные
артефакты, созданные историческим субъектом. Культура – среда обитания
человека, условие и предпосылка его существования и развития. Она
ценностно нейтральна и приобретает смысл и значение во взаимодействии с
ней человека, через реальные действия, реализующие его познавательный и
практический интерес. В этом смысле культура не существует для человека,
пока он не совершит реальное действие, живой акт воли. Все культурные
явления существуют благодаря нашему участию в них. «Онтологическое
устройство бытия воспроизводит себя лишь с включением нашего усилия»
(2,147). Книга существует, когда ее читают, музыка – когда ее исполняют или
слушают.
Деятельное участие человека, живой акт, усилие мысли и воли – не только
условия существования и воспроизводства культуры. Культура заключает в
себе уже наработанные смыслы и овладение ими означает воспроизводство
данного культурного опыта. С этим связано понимание как акт
восстановления авторского смысла. Но это есть одновременно и
актуализация, и творчество новых смыслов, благодаря самобытности людей
и меняющимся обстоятельствам времени и места. Каждый раз, читая книгу,
мы понимаем ее и находим в ней что-то новое для себя, то что отвечает
нашему жизненному опыту и представлениям.
Понимание, овладение смыслами предполагает нахождение в одном
интеллектуальном пространстве понимающего и понимаемого. Это
состояние не является безусловным, данным природой нашего сознания,
мышления. Сознание и мышление – не продукт природного развития, их
возникновение и существование определяется иными закономерностями.
Вопросы "как возникает мысль, сознание?», когда они уже есть, когда мы
уже находимся в их пространстве – неразрешимы, ответы на них будут
тавтологичны, выразимы в терминах самого вопроса. Мы сознаем и мыслим
благодаря культуре, искусственному по своей природе образованию. Но
содержание его остается закрытым и, значит, не существующим для нас,
пока не произойдет «свершение – всегда случайное» – «живых состояний или
живых актов» (2,145). Само такое свершение осуществимо при одном
обязательном условии, формальном по своей сути. Это условие
М.Мамардашвили
называет
«машинами
мысли».
Это
особые
интеллектуальные
формы,
мыслительные
духовные
конструкции,
наработанные философской традицией и обязательные для всякого
грамотного мышления, сознания. Они составляют технику жизни, гигиену
духовной жизни (3,193).
Каждая область культуры заключает в себе такие организованные формы
деятельности, посредством которых непрерывно воспроизводится человек,
реконструируется
человеческий
феномен
из
данного
природой
психобиологического
материала.
Сама
культура,
мир
культуры
предназначены для того, чтобы осуществился человек, ведь быть человеком
– это не естественная данность. Считается, что все существующее должно
превосходить себя, чтобы быть собой. Конечно, речь здесь идет не о
физическом, а о духовном существовании, в котором главным является
вопрос обретения цели и смысла человеческой жизни. Именно для решения
этого основного человеческого вопроса и создается мир культуры,
культурные формы, в которых и развивается духовный опыт. Культурные
формы, или формы культуры созданные историческим творчеством
человечества (философия, религия, наука, искусство и т.д.) предназначены не
только для описания мира, его понимания, но, прежде всего, для процесса
«реконструкции и воспроизводства человеческого феномена» (2,87). Это
«сверхзадача» культуры, ее целевая причина. Как же с этой точки зрения на
культуру предстает само мышление?
В отношении культуры мышление проявляет себя двояким образом. Оно –
ее элемент и следует общему замыслу культуры, ее целевой причине. Но
мышление при этом – особый элемент культуры. Оно - интеллектуальное
орудие созидания культурных форм, а так же средство понимания,
заключенных в них смыслов, средство вхождения человека в пространство
культуры. Таким образом, мышление – это и культура, и «техника»
культуры. Это различие содержательной и формальной культуры мышления,
ценностной и нормативной сторон мышления, разума и рассудка.
Культура мышления ценностно размерена. Можно говорить о «высокой»
культуре мышления, имея в виду масштаб и глубину мысли, гармонию в ней
познавательного (Истина), нравственного (Добро) и эстетического (Красота)
содержаний. Гармония высших человеческих ценностей в мышлении
раздвигает эмпирические горизонты индивидуального существования,
создает напряжение духовной мысли, трансцендирующей индивида к
вневременным личностным структурам человеческого бытия (3,165-167).
Иное – массово-безличностное мышление, опирающееся на конечные
ценности конкретной культуры, выраженные в идеологии, оказывается
нравственно и личностно необоснованным.
Формальная сторона мышления фиксирует его измерение, касающееся
самой процедуры мыслительной деятельности. К ним относятся такие
существенные правила и требования мышления как обоснованность, ясность
и определенность, последовательность, непротиворечивость. Эти требования
абсолютны и безусловны для мышления как рациональной деятельности,
составляют его технику и дисциплину. Нарушение их влечет разрушение
мысли, ставит под сомнение саму способность мышления (1,7).
Необходимость формальной культуры мышления кажется очевидной.
Напоминать о ней приходится в случаях сомнительного использовании
инструмента мышления, как это случалось, к примеру, в античности
(софистика) или в советской истории.
Господство в СССР идеологии, использование науки, философии,
культуры в идеологических целях существенно ограничивало свободу
мышления, ставило мысль под запрет. В этих условиях обсуждать какие-либо
теоретические проблемы приходилось с оглядкой на партийноидеологическую цензуру. Типичным способом выхода из ситуации
становилось использование разнообразных приемов сокрытия истины и
путей, ведущих к ней – переформулировки, уточнения смыслов, иносказания,
недомолвки и т.п. при формальном соблюдении принятых идеологических
правил игры. Распространен был прием идейной критики немарксистских
теорий с целью знакомства читателя с опытом развития зарубежной
философии. Иначе говоря, внутри идеологической культуры мышления
успешно складывалась и развивалась относительно независимая культура и
техника размышления, существующая не как иной способ мысли, а как его
определенный стиль. В данном случае, под стилем мышления понимается
возникшая внутри советской философии система мыслительных практик,
укорененных в ней и тесно с ней связанных и, вместе с тем, проявляющих
своеобразие.
Идеологический пресс существенным образом исказил понятие,
представление философии, понимание ее целей и предназначение в сознании
общества и самих философов. Произошла редукция специфического
содержания философии к ее специфическим функциям в обществе. При этом
сами эти функции стали пониматься
превратно: философия стала
представляться то, как теоретическая идеология, то, как сциентизированная
методология, то, как тип нравоучения (4,31). Каждому из этих образов
философии соответствовал конкретный стиль философского мышления
(способ, манера философствования), которые условно можно обозначить как
«апологетический»,
«методологический»,
«морализаторский».
Такое
определение стилей носит типологический характер, не предполагает
односторонних оценок. Так, обозначение одного из стилей как
«апологетического» не означает, что для его представителей
была
характерна одна только защита и оправдание существующего строя.
Апологетическая тенденция в той или иной степени всегда присутствует в
философской деятельности.
Использование понятия «стиль» для данного структурного различения
советского философского мышления, на первый взгляд, представляется
излишним, поскольку трудно говорить о разнообразии в условиях господства
всеобщего. Массив тотальной идеологии не оставлял пространства развитию
свободной, не ангажированной мысли. Тем не менее, имена таких ярких
философов как М.Бахтин, А.Лосев, Э.Ильенков, М.Мамардашвили и др.
опровергает мнение о безликости советской философии. Советская
философия никогда не представала как однородное явление, она постоянно
развилась через столкновение различных мнений, точек зрения. В ней
складывались конкурирующие направления и школы, имеющие собственные
стилевые границы.
В центре понятия «стиль» лежит важная идея, присутствие которой
выделяет его из ряда близких по смыслу понятий – способ, метод, форма. Это
идея, выражающая значимость индивидуально-личностного момента в
человеческой деятельности. В отличие от сравнимых с ним понятий,
делающих акцент на всеобщем, типическом, термин «стиль» способен к
адекватному выражению всякого творчества как неповторимого,
самобытного явления жизни.
Творчество – личностная, персонально артикулированная деятельность,
где нет место шаблону, трафарету. Характеризуя деятельность каких-либо
субъектов как творческие, например, в выражении «творчество народных
масс», мы имеем намерение индивидуализировать массового носителя
действия, отличить его по социально-культурным, национальным или иным
основаниям. При этом возникает необходимость расширения контекста
вводимого выражения, использования поясняющих терминов, что приводит к
размыванию смысла исходного понятия и делает неоправданным его
употребление. В творчестве субъект выступает не как цельный индивид
(конечность, замкнутость), а как носитель целостности (открытость,
бесконечность). Творческий потенциал человека определен избыточным
характером его натуры, отсутствием исчерпывающего его объяснения любым
социальным или культурным контекстом (5,192).
Стиль формируется как результат творческих усилий индивида, но,
приобретая каноническую форму, он постепенно утрачивает исходные
субъективно-психологические черты и становится выражением личностного
бытия индивида как конкретного социально-культурного субъекта
деятельности. Стиль мышления, таким образом, задавая конкретные нормы и
правила мыслительной деятельности, способствует формированию
исторически определенной картины мира, становится выразителем «духа
своего времени».
1 А.Х. Касымжанов, А.Ж. Кельбуганов. О культуре мышления. М.,1981.
2 М. Мамардашвили. Как я понимаю философию. М., 1990.
3 М. Мамардашвили. Мой опыт нетипичен. М., 2000.
4 Философское сознание: драматизм обновления. М.,1991.
5 Григорьев В.И. Человек-Культура-Творчество-Природа: гармония или
конфликт? (Опыт постановки проблемы). В кн. Человек как
философская проблема: Восток-Запад. М.,1991.