Ляйс М.В., ПЕРЕВОД РЕАЛИЙ В РОМАНЕ ДЖУЛИАНА БАРНСА «АНГЛИЯ,

Ляйс М.В.,
факультет лингвистики ИМПЭ им. А.С. Грибоедова, 5 курс
ПЕРЕВОД РЕАЛИЙ В РОМАНЕ ДЖУЛИАНА БАРНСА «АНГЛИЯ,
АНГЛИЯ»
Окружающий нас мир состоит из знаков и знаковых систем, без понимания
которых жизнь была бы невозможна. Французский семиотик Р. Барт писал:
«Любые культурные феномены – от обыденного идеологического мышления до
искусства и философии – неизбежно закреплены в знаках, представляют собой
знаковые механизмы, чье неявное назначение и работу можно и нужно
эксплицировать и рационально объяснить»1. Таким образом, важным аспектом
семиотики – науки, изучающей знаки, а также их функции и свойства – является
интерпретация
существующих
знаковых
систем.
Язык,
как
наиболее
универсальная из знаковых систем, играет ключевую роль в гносеологических и
аксиологических процессах человеческого сообщества: вербализации подлежит
существенная
часть
информационного
потока.
В
современном
научном
понимании информация – след, оставленный одним явлением на другом. Текст
оказывает эмоциональное и идейное воздействие на читателя, а системой
передачи информации считается система «автор – книга – читатель», где автор
является передатчиком, поскольку он перерабатывает и кодирует информацию,
книга – канал, по которому передается информация, а читатель – приемник, так
как он декодирует полученное сообщение.
Но смысловые коды, которыми располагает читатель, и его тезаурус
никогда не совпадают полностью с теми, коими располагает автор, тем более,
если автор и читатель говорят на разных языках. При восприятии произведения
читателем,
принадлежащим
к
иной
национальной
культуре
или
иной
исторической эпохе, происходят неизбежные информационные потери. Поэтому
задачей
переводчика,
выступающего
в
качестве
первичного
приемника
информации, является максимально полное и эффективное декодирование смысла
оригинала, так как именно от этого зависит создание коммуникативно
эквивалентного текста.
1
Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. – М.: Прогресс, 1989.
Особого внимания при этом заслуживают реалии, являющиеся ничем иным,
как культурными кодами, верное декодирование которых – залог адекватного
перевода. Роман английского писателя Дж. Барнса «Англия, Англия» (1998 г.) –
яркий тому пример. В центре повествования – сама Англия с её обычаями,
традициями, историческими событиями и личностями, литературными и
мифологическими героями. В лучших традициях постмодерна Барнс играет с
реалиями, превращая их во фрагменты большого лингвокультурного паззла,
собираемого им на протяжении всего романа. Поэтому с типичной для этого
литературного
направления
иронией
он
отбирает те,
которые, по
его
собственному выражению, являются «квинтэссенцией самого наианглийского»
(the Quintessences of Englishness). Каждая реалия, заслужившая внимания автора, –
еще
один
максимальной
фрагмент
головоломки,
адекватности
перевода.
что
обусловливает
Реалии
всегда
необходимость
представляют
для
переводчика большой интерес, но в данном случае, учитывая их роль в
реализации концепции романа, перевод этого пласта лексики требует особенно
тщательного подхода.
Согласно определению болгарских ученых С.И. Влахова и С.П. Флорина,
реалии – слова и выражения, называющие предметы, явления, объекты,
характерные для жизни, быта, культуры, социального развития одного народа и
малознакомые либо чуждые другому народу, выражающие национальный и (или)
временной колорит, не имеющие, как правило, точных соответствий в другом
языке и требующие особого подхода при переводе2. При переводе реалий
необходимо учитывать несколько факторов: 1) реалии следует переводить в
соответствии со стилем и жанром текста; 2) при переводе нужно отталкиваться от
значения реалий в контексте: не всякая реалия, упомянутая автором, является
смыслообразующей (при переводе необходимо понимать, какие фрагменты паззла
являются семантически важными, а какие – так называемыми «пустыми»
элементами); 3) перевод невозможен без ориентации на непосредственного
читателя. К сожалению, передача реалий в русском варианте романа (пер. 2003 г.
Влахов С.И., Флорин С.П. Непереводимое в переводе. – М.: Валент, 2009.
2
С. Силаковой) отвечает этим требованиям не всегда: наряду с удачными
находками его отличают очевидные неточности. Показательным является анализ
перевода многочисленных бытовых реалий3 «паззла» «Англия. Англия».
«Жирный жулик» – бесспорно, выигрышный вариант передачи названия
печенья fat rascal, где из всех русских эквивалентов слова rascal (плут, негодник,
мошенник, жулик) переводчик выбрал именно синоним «жулик», аллитерационно
созвучный прилагательному «жирный». Менее удачен перевод реалии Wellington
boots, несмотря на то, что переводчик подошел к решению задачи творчески и
использовал прием освоения. За счет уменьшительно-ласкательного суффикса -к
русские «веллингтонки» ассоциируются с миниатюрной женской обувью, а не с
громоздкими болотными сапогами. Более подходящим представляется неологизм
«веллингтоны», который на данный момент русским языком уже практически
полностью освоен. Абсолютно неверно передана реалия tweed deerstalker: в
русском варианте охотничий шлем, который носили в сельских районах Англии
во время охоты на оленей (deerstalking), трансформирован в «твидовую
тирольку», традиционный головной убор родом из альпийского региона Тироля.
Но такую шляпу носил Шерлок Холмс, она считается типичным головным
убором английского детектива. Очевидно, что, произведя замену чужим аналогом,
переводчик совершает непростительную ошибку, согрешив против принципа
«наианглийскости». Не лучше ли было назвать этот замысловатый головной убор
«кепи Шерлока Холмса», так как в сознании читателя именно это название
вызовет необходимый для понимания самый «наианглийский» образ? Ошибка
при переводе следующей реалии была вызвана различиями в британском и
американском вариантах английского языка. Название блюда maids-of-honour
переведено «невестины подружки», так называют подруг невесты в американском
английском, в британской же традиции первое значение слова maid-of-honour –
«фрейлина». Поскольку речь идет о блюдах британской кухни, название
следовало бы перевести как «фрейлины-фаворитки», добавив «фаворитки» для
Согласно классификации Виноградова В.С. [Виноградов В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические
вопросы). – М.: Изд-во института общего среднего образования РАО, 2001].
3
сохранения ритма. К тому же, аллитерационный повтор мог бы хорошо вписаться
в реалии данной группы, где возможны и другие случаи перевода названий блюд,
построенных по принципу повтора согласных. Эта переводческая стратегия
правомерна,
поскольку
разговорный
английский
изобилует
случаями
аллитерационного повтора.
В группе этнографических и мифологических реалий примером удачного
перевода служит перевод имени стрелка Робина Гуда: Will Scarlet – «Вилль, Алая
Рожа». Учитывая, что соответствия на данный момент не существует, вариант С.
Силаковой удачен. При переводе имени только транслитерацией
часть
информации была бы утеряна, поэтому переводчица, отталкиваясь от значения
английского слова scarlet (алый), добавила, что у Вилля Скарлета была кличка
«Алая Рожа» и компенсировала недостающую информацию. Имя другого
подельника Гуда (Much the Miller's Son) передано неудачно. Переводчица обошла
традиционное соответствие, заменив имя Мач чужой реалией – именем героя
немецкой сказки «Маленький Мук». Замена чужим аналогом – крайняя мера, в
данном случае она неуместна по двум причинам: в ПЯ соответствие уже
существует, а привнесение азиатского колорита излишне – предложенный
антропоним не вписывается в знаковую систему произведения в целом.
Спектр ономастических реалий обширен, наряду с антропонимами
встречаются топонимы и всевозможные названия магазинов и заведений
общественного питания. Иллюстрацией неудачного перевода (переводчик не учел
важность реалии и фоновые знания читателя) являются имя доктора Джонсона и
название паба «Чеширский сыр», которое передано калькой, однако, учитывая
контекст, это представляется недостаточным. Эта реалия обладает рядом
коннотаций, для непосвященного читателя очевидными не являющимися. Этот,
казалось бы, типичный английский паб в парке развлечений острова Уайт
становится едва ли не одной из главных достопримечательностей. Скрытым
кодом, указывающим на такое прочтение, является отсылка к доктору Джонсону –
Then they can have dinner with Dr Johnson at the Cheshire Cheese (Пускай обедают
с доктором Джонсоном в «Чеширском сыре»). Рассчитывать, что образованный
носитель языка поймет, о чем идет речь, и что общего у паба и доктора Джонсона
можно, но, в силу несовпадения тезаурусов представителей различных культур,
ждать этого от русского читателя не приходится. «Чеширский сыр» – знаменитый
старинный паб, наряду с традиционными английскими блюдами, славящийся
своими литературными завсегдатаями, среди которых и Марк Твен, и Альфред
Тенниссон, и сэр Артур Конан Дойл, и Гилберт Кит Честертон, и Чарльз Диккенс,
и доктор Сэмюэл Джонсон. По сюжету романа вокруг паба и его знаменитого
посетителя С. Джонсона развивается определенное действие, реалии необходимо
было эксплицировать посредством постраничной сноски или затекстового
комментария, включив информацию и о пабе, и о докторе Джонсоне –
знаменитом английском литературоведе и лексикографе XVIII в. Имя Джонсона
будет не раз встречаться в романе, поэтому своевременный комментарий сразу
ввел бы читателя в курс дела, избавив переводчика от необходимости дальнейших
разъяснений.
Удачным примером подобной стратегии является перевод общественнополитических реалий, переданных посредством сносок. Реалия MCC («МКК»)
получила сноску «Марилебонский крикетный клуб – ведущий клуб очень
популярной в Англии и Австралии командной игры в крикет; с 1814 г. является
законодателем крикетных правил в Англии», а Garrick Club («Гаррик»)
прокомментирован как «Гаррик-клуб» – «лондонский клуб актеров, писателей и
журналистов. Основан в 1831 г., носит имя знаменитого актера Д. Гаррика». С.
Силакова неслучайно уделила этим реалиям особое внимание, так как они
являются
яркими
художественными
деталями,
отражающими
характер,
амбициозность и интересы Джека Питмена, одного из главных героев романа.
Сложность при переводе представляют и ассоциативные реалии, которые
могут быть выражены простыми словами, но в стране языка оригинала они
приобретают дополнительные значения, определяемые культурно-историческим
контекстом. Выражение stiff upper lip ассоциируется у англичан со стоицизмом и
упорством, свойственными их характеру. Для раскрытия значения в реалии
phlegm/stiff upper lip переводчица использует функциональный аналог «прямая
спина», что близко, но этим она не ограничивается, а добавляет «Темза, сэр!»4,
фразу из анекдота языка перевода, посвященного английской выдержке, привнося
в перевод русскую ассоциацию. Так, реалия phlegm/stiff upper lip передана как
«прямая спина/флегматичность/«Темза, сэр!». Такое добавление рискованно: не
все читатели знакомы с анекдотом, и в тексте оригинала ничего подобного нет; в
переводе следовало ограничиться предложенным автором функциональным
аналогом «прямая спина».
Подводя итоги, скажем, что, во-первых, частотность использования того
или иного приема перевода обусловлена характером самой реалии, а чем меньше
в культуре принимающего языка известна реалия, тем большего творчества
требует от переводчика ее передача средствами родного языка; во-вторых,
использованные переводчиком приемы являются эффективными далеко не всегда.
Переводчику не удалось донести до читателя коммуникативное задание
оригинала и раскрыть значение ключевых реалий, играющих смыслообразующую
роль в макроконтексте всего романа в целом. А часть реалий потеряли свое
коннотативное значение уже в микроконтексте: переводчик их либо неверно
декодировал, либо использовал неподходящий прием перевода. Отсюда, вывод:
во-первых, перевод невозможен без ориентации на непосредственного читателя
(переводчик должен уметь представить, как читатель воспримет реалию,
подобрать средства ее передачи, помня, что перевод должен оказывать на
читателя такое же воздействие, какое оказывает исходное произведение на
носителя языка оригинала); во-вторых, отталкиваясь от значений реалий в
отдельно взятом контексте и в структуре всего произведения, необходимо
выбрать такой прием передачи их на русский язык, который бы смог передать
возложенную на реалию функцию максимально полно.
«Бэрримор, весь потрепанный, с взъерошенными волосами, врывается в кабинет сэра Генри так, что чуть не
срывает с петель дверь и истошным криком объявляет:
– Сэр! Темза вышла из берегов! Все окрестности затоплены. Через три минуты вода будет здесь. Спасайтесь, сэр!
Сэр Генри смотрит на дворецкого испепеляющим взглядом и строго говорит ему:
– Бэрримор! Что это за вид?! И вообще, как вы позволяете себе врываться в кабинет и орать здесь?! Выйдите,
приведите себя в порядок, и скажите все это так, как и следует это делать дворецкому английского лорда.
– Хорошо, сэр.
Через три минуты дверь того самого кабинета тихо открывается, входит опрятный и чистенький Бэрримор и
объявляет:
– Темза, сэр!»
4