к вопросу о референциально- прагматической природе языковых

К ВОПРОСУ О РЕФЕРЕНЦИАЛЬНОПРАГМАТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ
ЯЗЫКОВЫХ ЗНАКОВ
С.В. Постникова
Нижегородский госуниверситет
Диалектическая взаимосвязь мыслительных и языковых категорий выдвигает в
разряд актуальных проблему референциального статуса признаковых слов, в частности — прилагательных.
Необходимость исследования этой проблемы, во-первых, вытекает из несоответствия общей трактовки прилагательных как нереферентных более дифференцированной картине, наблюдаемой при анализе языкового материала, во-вторых,
продиктована связью, которая выявляется между приписываемыми прилагательным свойством предикатности, их референциальным статусом, а также спецификой выполняемых адъективными словами семантических функций и устанавливаемых между ними синонимических отношений.
Как известно, нереферентность признаковых слов традиционно связывается с
пониманием референции как свойства языковых единиц устанавливать денотативно-идентифицирующую соотнесенность с объектами обозначения — конкретными
материальными предметами и лицами. К таким выражениям относятся лишь
предметные имена и особым образом актуализированные в коммуникативном акте
языковые знаки (Линский, 1982, с. 161–162; Падучева, 1985, с. 8). Признаковые же
слова определяются как выражения, не имеющие в материальном мире денотата
обозначения, а, следовательно, как нереферентные.
Эта точка зрения аргументируется с помощью идеи о «размытости» экстенсионала признаковых слов и о лингвистической бессодержательности поиска «различия» между экстенсионалом типа белый, зелёный вне контекста сочетаемости с
предметными именами (Падучева, 1985, с. 17; Уфимцева, 1980, с. 37; Nida, 1975,
Р. 153), т. е. идеи, которая, без сомнения, созвучна традиционному взгляду на понятие референции.
Вместе с тем прагматизация референциальной теории, включение в неё, помимо идентифицирующего, иных типов референции имён и именных групп
(Арутюнова, 1976, с. 204; Падучева, 1985, с. 83–102) — неконкретной, родовой и
т. д., объединённых общим признаком экзистенциальной предметной
отнесённости (Арутюнова, 1976, с. 366), свидетельствует о недостаточности
традиционной трактовки понятия референции. Сошлемся на мнение
Н.Д. Арутюновой, которая считает, что на современном этапе развития теории
понятие референции неоправданно сужается за счет анализа в первую очередь
имен собственных и определенных дескрипций (Арутюнова, 1982, с. 38).
Существенным препятствием, на наш взгляд, является понимание предмета
обозначения как материального, физически существующего объекта действительности. При таком подходе нереферентными оказываются не только признаковые
слова, но и абстрактные имена, а также существительные, образующие область
номинаций вымышленных, фантастических предметов, лиц, персонажей (Palmer,
1977, p. 19–21).
202
Опора на физическое существование объектов обозначения делает вопрос о
референциальной природе признаковых слов неразрешимым, — а ведь они играют существенную роль в процессе познания, номинации и в коммуникативном
акте.
Одна из попыток нарушить рамки, устанавливаемые на физическую данность
объектов обозначения, содержится в привлечении идеи «возможных миров». В
принципе такой подход предполагает, что языковые выражения могут обозначать
и «предметы», существующие в нашем сознании как представления и понятия.
Естественно, что устанавливаемая при этом соотнесенность между концептуальными единицами и языковыми выражениями опосредована значением последних,
а сама референция предстает как явление семантическое, на что указывает, в частности, Н.Д. Арутюнова (Арутюнова, 1982, с. 19).
Для расширенной версии референициальной теории (в её прагматически ориентированном варианте) обращение к семантике языковых единиц как регулирующему фактору их референциальной природы представляется вполне закономерным. Ведь в процессе коммуникации существенными являются не только денотативно-идентифицирующая референция как способ «зацепить» высказывание
за объективный мир, но и осознание адресатом смысла высказывания, заложенного в так называемых «нереферентных» выражениях, в том числе тех, которые сосредоточены в правой — предикатной — части суждения и высказывания. Описывая, характеризуя субъект, обладая информативной весомостью, обеспечивая информативную ценность высказывания в целом, такие выражения, безусловно, воздействуют на успешность коммуникативного акта. Причем взаимопонимание между коммуникантами возможно при наличии у них лингвистических (семантических) знаний — системы понятий и частично представлений, отраженных в значениях лингвистических единиц, т. е. концептуальных структур, которые, по мнению М. Бирвиша, образуют по отношению к говорящему «внутренний образ мира» — основу репрезентации и лексической интенции (Bierwisch, 1983). По сути
дела, речь идет об идеальном референте, который, как считает И.Ф. Вардуль, является «предметом» коммуникации (Вардуль, 1973, c. 14–15).
Можно предположить, что природа идеального референта обусловлена степенью абстрагированности содержания языковых единиц и выполняемой ими семантической функцией. Так, в зависимости от прагматической установки общие
имена, которым приписывается свойство предикатности и соответственно нереферентности, могут выполнять в предикатной позиции как таксономическую, так
и характеризующую функцию (т. е. выступая как номинации свойств предметов).
Ср.: Он врач (таксономическая функция, обозначение принадлежности к классу лиц, объединённых по определённым профессиональным признакам. Общее
имя не утрачивает своей предметной (экстенсиональной) отнесённости, чему препятствует вторичный характер признаковых сем и доминантность грамматической
категориальной семы предметности /лица/).
Он врач (обозначение свойства, качественных признаков лица человека, который умело, самоотверженно помогает больному, стремится исцелить его разнообразными способами. Наблюдается семантический сдвиг в сторону характеризующей функции, связанный с утратой именем прямого номинативного значения, отчасти с его метафорическим переосмыслением, на основе доминантности латентных признаковых сем).
203
Как ввдно, существительные (в том числе и общие имена) в предикатной позиции — это, по сути, референтные выражения, хотя сам референт предстает как
неодноплановое явление.
Отсюда проблема референциального статуса языковых выражений, с традиционной точки зрения нереферентных, приобретает принципиально иное звучание.
Она заключается не в том, чтобы выявить у них свойство референции, наличие
которого у них на фоне расширенной версии референциальной теории (в её прагматически ориентированном варианте) не вызывает сомнения. Вопрос заключается в том, чтобы по возможности установить типологию референции признаковых
слов и характер взаимосвязи между тем или иным типом идеального референта,
степенью абстрагарованности содержания языковых единиц (т. е. степенью доминантности их сигнификативного аспекта) и выполняемой ими семантико-синтаксической функцией.
В данной статье мы исходим из того, что идеальным референтом может быть
не только представление, но также экстенсионал и интенсионал понятия, как стороны концептуального порядка, обладающие надъязыковым характером. Под интенсионалом понятия мы понимаем его содержательную сторону, которую образует совокупность свойств и признаков, конституирующих определенный класс
(Балли, 1955, с. 87). Поскольку последние выступают как результат абстрагирующей и дифференцирующей мыслительной деятельности, они могут рассматриваться как автономные концептуальные единицы, обладающие «предметным» статусом в широком смысле (существование «предметов» в широком смысле, в том
числе и концептуального плана, признается не только в философских, но и в лингвистических работах. См.: Курилович, 1962, с. 251–252; Кацнельсон, 1965, с. 35;
Солнцев, 1977, с. 20 и др.), а следовательно, как референты обозначения и описания. Сошлёмся, в частности, на Дж. Билера, который отстаивает мнение относительно объективности и «предметности» мысли, в том числе качества и отношения, как интенсионального явления (Веаler, 1982, p. 185; см. также: Куайн, 1982,
c. 104).
Обе стороны понятия — экстенсионал и интенсионал — выступая как «предметы» обозначения и описания, сохраняют диалектическое единство, взаимосвязаны, поскольку на всех уровнях абстракции рациональное отягощено эмпирическим моментом и взаимосвязано с чувственным (Павлов, 1967, с. 159). Поэтому
говорить о чистой интенсиональности приходится в определенной степени условно. Это распространяется и на признаковые понятия, структуру которых можно
представить в виде своего рода континуума, где на одном полюсе сконцентрированы гомогенные свойства как элементы данного множества, а на втором — гетерогенные. С преобладанием гомогенности возрастает значимость чисто интенсиональной стороны, и наоборот.
Так, например, у признаковых понятий цвета легко выделяется признак как самостоятельный «предмет», а дискретность цветовых признаков и их нюансирование поддерживается связью с определенными классами предметов. Как только эта
связь выходит за рамки узуальности, доминанта континуума сдвигается в сторону
содержательного полюса, а сам признак предстает как гомогенный, лишённый
чёткого нюансирования (ср.: белое платье, но белое лицо, белые глаза). Напротив,
у признаковых понятий, соотносимых с эмоциональной сферой жизнедеятельности, нередко осложненных субъективной оценкой, содержательная сторона выступает скорее как гомогенное образование, лишенное каких бы то ни было четких
204
нюансов (напр.: грустный, жизнерадостный, прекрасный). Сдвиг в сторону экстенсионала возможен при актуализации понятия в речемыслительном аспекте (в
содержаниях грустный человек и грустное небо, прекрасная поэма и прекрасный
дом и т. д. Прилагательные совершенно четко фиксируют нюансы признаков, воспринимаемые как своеобразные, чем-то отличающиеся друг от друга «предметы»
мысли).
Иными словами, эктенсионалы качественных признаков первого типа образуют класс «предметов» — представлений, противопоставленных по достаточно
четко выявляемым нюансам, тогда как во втором случае элементы экстенсионалов
характеризуются большей гомогенностью. Как правило, они в той или иной степени оказываются несвободными от интенсионала понятия качественного признака, который, выступая как результат абстрагирующей мыслительной деятельности
социума, в известной степени нивелирует возможные экстенсиональные различия
признаков. Подобное «сглаживание» нюансов достигает апогея при доминантности оценочного компонента (herrlich. ideal и т.п.).
Итак, под референцией нами понимаются отношения, которые устанавливаются: 1) виртуальной номинативной единицей с экстенсионалом и/или интенсионалом понятия и с представлением; 2) актуализированным в речевом акте языковым
знаком с экстенсионалом или интенсионалом понятия, с представлением, а также
с денотатом — конкретным объектом физического мира (предметом, лицом).
Соответственно, в общем плане, помимо денотативно-идентифицирующей референции (в её традиционном понимании), можно различать экстенсиональную и
интенсиональную референцию, а обозначаемые языковым знаком (виртуальным и
актуализированным) «предметы» внеязыковой действительности — как экстенсиональный, интенсиональный, а также денотативный референты, с учётом тех
вариаций, которые налагаются значением языковых единиц.
При этом под экстенсиональной референцией мы понимаем опосредованную
значением соотнесенность языкового знака с классом элементов (предметным или
признаковым), который отражен в нашем сознании в виде образа-представления.
Последний, будучи стабильным, в целом, характеризуется возможным нюансированием входящих в данный класс элементов, допустимым в пределах этого класса
и не нарушающим его целостность.
Интенсиональная референция (в принятом нами условном понимании интенсиональной стороны понятия) рассматривается нами как опосредованная значением соотнесенность языковых выражений с концептуальными единицами более
высокой степени абстракции, сущность которых составляют совокупности признаков и свойств, представленных (вследствие обобщенности содержания) в виде
относительно гомогенного образования.
Если экстенсиональная референция, как и денотативно-идентифицирующая,
предрасполагает языковые единицы к выполнению функции обозначения, то интенсиональная рассматривается нами как тип референции, связанной с выполнением языковыми единицами описательной функции характеризации (что не исключает её сопряженности с оценочной функцией) и, таким образом, наиболее
оптимально соотносимой с функцией предиката характеризующего суждения.
Опосредующая роль значения при установлении типа референции проявляется
в доминантности денотативного или сигнификативного аспекта значения (ДАЗ
или САЗ), что в равной степени характерно как для предметных, так и для признаковых слов, в частности, прилагательных. В зависимости от семной конфигурации
205
ДАЗ или САЗ и характера взаимодействия этих содержательных аспектов устанавливается тип референции — интенсиональный, экстенсиональный, а также
«сопряженный» — экстенсионально-интенсиональный или интенсиональноэкстенсиональный.
У предметных имен это проявляется наиболее отчетливо. Если на парадигматической оси недискретность признаковых сем обуславливает их экстенсиональную референцию, то в контексте сдвиг в сторону САЗ и актуализация определенного признака переводит референцию имени в интенсиональную плоскость, а интенсиональная референция, в свою очередь, сигнализирует о выполнении именем
качественно-квалифицирующей функции (см. пример выше).
Вместе с тем a priori очевидно, что степень доминантности САЗ или ДАЗ у
различных классов имён будет качественно неодноплановой. Так, характер референции имен качества — обозначений «определенного» понятия качественного
признака в целом обусловлен доминирующим положением САЗ, в котором представлены две категориальные семы различного уровня абстракции — грамматической («субстанциональность») и лексической («качественный признак»). Главенствующая позиция первой обуславливает сугубо сигнификативный характер значения (ср.: красота, синева и т. п.), присущий абстрактным именам в целом. Такие
существительные предстают как чисто интенсиональные образования, хотя наличие в их содержании взаимодействующих сем субстанциональности и качественного признака затрудняет выделение определенного типа референции. Повидимому, категориальная сема субстанциональности в принципе допускает экстенсиональную трактовку референции абстрактных имен, хотя «предмет» мыслится довольно расплывчато и потому нестандартно. В то же время наличие данной
семы препятствует установлению системной синонимии, в частности, между именами качества и качественными прилагательными не только потому, что речь идет
о единицах различной частеречной принадлежности, но и потому, что объем их
САЗ, а следовательно, и референциальная природа неодинаковы (например, если
прилагательное «голубой» вызывает у коммуникантов зрительное представление,
то голубизна имеет референтом более сложную концептуальную структуру, обращенную скорее к мыслительным категориям, которые переводят данное понятие в
субстанцнональную область).
Отсюда, на наш взгляд, было бы более обоснованным говорить об интенсионально-экстенсиональном характере устанавливаемом именем качестве референции. В то же время в контексте высказывания сема субстанциональности может
устраняться за счет актуализации категориальной лексической семы качественного признака. Поэтому отмечаемая в лингвистике синонимия между именем качества и качественным прилагательным (ср.: Синева неба — небо — синее (Степанов, 1975, с. 11–12) имеет скорее функциональный характер. Она обусловлена
тем, что прилагательные, попадая в предикативную позицию, тяготеют к выражению качественного признака как автономной величины и обладают вследствие
этого, так же, как и имена качества в приведенном контексте, экстенсиональноинтенсиональной референцией.
К установлению интенсионального типа референции тяготеют и имена вещественные, что связано, на наш взгляд, с недискретностыо обозначаемого вещества.
В определенном контексте это поддерживается актуализацией признаковых сем,
прежде всего качественной характеризации, которые обуславливают активное использование таких широкоупотребительных слов, как вода, песок, железо, сталь,
206
золото и т. п. в функции метафоры, а также в сравнениях сходства с явной метафорической окраской. При этом имена вещественные выступают как функциональные синонимы прилагательных, поскольку в данном случае и те, и другие
устанавливают, вследствие доминантности САЗ, однопорядковую (интенсиональную) референцию: Die Augen in dem Gesicht aus Lehm glänzten... Remarque. (= gelb,
unbeweglich). Allan war ganz aus Eis. Er fror. Kellermann (=kalt, unbeweglich, starr).
Как видно, установление определенного типа референциальных отношений зависит от специфики значения на обеих осях существования языковых знаков, а
тип референции, в свою очередь, является одним из факторов наличия синонимии
между языковыми выражениями.
В данной статье на примере отдельных лексико-грамматических классов словарного состава были затронуты методологические основы прагматически ориентированной версии референциальных отношений. В связи с этим, особый интерес
представляет референциальный статус прилагательных, который ввиду его сложности требует специального исследования и не затрагивался в рамках данной статьи.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.
2
Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1982.
3
Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.
4
Вардуль И.Ф. Об изучении семантического аспекта языка // Вопросы языкознания.
1973. № 6.
5
Канцнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.-Л., 1965.
6
Куайн У.О. Референция и модальность // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХШ.
М., 1982.
7
Курилович Е. Положение имени собственного в языке // Курилювич Е. Очерки по
лингвистике. М., 1962.
8
Линский Л. Референция и референты // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1982.
9
Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1985.
10
Павлов В.М. Проблема языка и мышления в трудах Вильгельма Гумбольдта и в неогумбольдтианском языкознании // Язык и мышление. М., 1967.
11
Солнцев В.М. Языковой знак и его свойства // Вопросы языкознания. 1977. № 2.
12
Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М., 1975.
13
Уфимцева А.А. Семантика слова //Аспекты семантических исследовании. М., 1980.
14
Bealer G. Quality and Concept London, 1982.
15
Bierwischо M. Psychologische Aspekte der Semantik natürlicher Sprachen // Richtungen
der modernen Semantikforschung. Berlin, 1983.
16
Nida E.A. Componential analysis of meaning. The Hague-Paris, 1975.
17
Palmer F.R. Semantics. A new outline. London–N.I., 1977.
207