F. П. Пряников СФЕРА ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ: ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ ПОНЯТИЯ И МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ Предлагается новый системно-синергетический подход к проблеме переосмысления содержательного наполнения понятия «высокие техно­ логии» (high-tech) и методологии проведения исследований в сфере высо­ ких технологий применительно к условиям «информационной экономики» и «экономики знания». Прошло около трех десятилетий, как на страницах технических, деловых, а затем и социально-экономических изданий всего мира появился во многом зага­ дочный термин «высокие технологии» (high-tech). За все это время — сначала на Западе, а затем и в нашем отечестве — предпринято много попыток нащупать родовые корци и концептуально определить позитивное содержание данного фе­ номена новейшей истории человечества. Усилиями многонациональной и междисциплинарной когорты теоретиков, исследователей и практиков сферы high-tech родилось множество подходов к терминологическому определению одноименного понятия, толкованию его по­ зитивного содержания и методологии проведения целенаправленных системати­ ческих исследований этой сферы. Учитывая тесные рамки статьи, автору прежде всего следовало бы очертить контуры исследуемого предмета — «сферы high-tech). Затем попытаться при­ дать некую определенность тем причинно-следственным связям, благодаря которым эта сфера интегрируется с другими жизненно важными сферами «ин­ формационной экономики» и «экономики знания», придавая их развитию устой­ чиво высокий динамизм, недоступный ни одному из предшествующих им типов хозяйственных систем. Начиная с конца 1970-х годов, когда главным образом в США, а затем и на всем индустриальном Западе слово high-tech попало в зону пристального внима­ ния исследователей, и по сей день, когда интерес к этому феномену постиндуст­ риального будущего всего человечества оживился и в нашем отечестве,— боль­ шинство попыток концептуально осмыслить и терминологически определить позитивное содержание понятия «сфера high-tech» исходит из постулата о клю­ чевом значении взаимосвязи собственной эволюции этой сферы с процессом становления и развития технико-технологической инфраструктуры предприни­ мательской экономики постиндустриального типа. Между тем позитивное видение, адекватное понимание и правильное тол­ кование содержательного наполнения одноименного понятия крайне затруд­ нены догматической приверженностью большинства зарубежных и отечест­ венных исследователей этого феномена к представлениям и ценностям техно­ логической и управленческой культур малого риска времен индустриального общества. 31 Главную причину такого положения мы усматриваем в тенденциозной фик­ сации внимания большинства исследователей этой сферы на изучении природы и механизма ее причинно-следственных связей лишь с одной только сферой промышленного производства. В их упорном нежелании считаться с реальным потенциалом влияния процесса диффузии разнообразного продукта этой сферы в гораздо более широкий — вплоть до социокультурного — контекст повседнев­ ной жизни постиндустриальных социумов. Архаика подобной методологии обрекает весь цех исследователей феномена high-tech на неизбежную схоластику амбициозных споров, уводящих их науч­ ный поиск в тупик бесплодных попыток дать ему исчерпывающее определение. Весь этот цех, с известной дозой условности, можно подразделить на два крыла: «метафизики» и «эмпирики». Метанаучные изыскания первых нацелены на поиск единственно правильной концепции для терминологического опреде­ ления позитивного содержания понятия «сфера high~tech». Вторые в своих суж­ дениях и линиях поведения больше полагаются на те логические экстракции, которые добыты ими методом логической индукции из груды собственных мно­ голетних наблюдений: а) за разнообразными реалиями самой сферы high-tech; б) позитивом воздействия этих реалий на ускорение процессов развития эконо­ мической и социальной сфер жизни западных социумов. С конца 1980-х годов видным представителем первого направления слывет Р. Макартур, а второго — П. Ф. Драккер. Р. Макартур внес ясность в терминологическую путаницу произвольных оп­ ределений сферы high-tech, царившую среди «метафизиков» до выхода в свет в 1990 году его фундаментальной работы [1], в которой им был предложен «аль­ тернативный подход» к терминологическому определению сущности сферы high-tech. П. Ф. Драккер в ряде своих нашумевших работ отдает предпочтение эмпири­ ческим исследованиям организационной составляющей сферы high-tech, прово­ димым с точки зрения извлечения разнообразных выгод и преимуществ от «им­ плантации» в нее управленческой культуры высокого стиля — «антрепренерской модели инновационного менеджмента», характерной в основном для «венчурно­ го» бизнеса начинающих предприятий технологического авангарда [2—4]. Среди ранних подходов западных «метафизиков» к определению позитивно­ го содержания понятия «high-techy> периода 1970-х годов во многом типична субъективная концепция Боллинджера, которую постулирует выдвинутый им тезис: в США существует избыток компаний-разработчиков технологических новшеств, базирующих собственное производство на новейших технологиях и помогающих в этом другим компаниям. Но в этом тезисе нет даже намека на какой-либо критерий включения таких компаний в категорию высокотехнологичных. Между тем отсутствие такового обрекает подобные подходы на бесплодное движение по замкнутому кругу «смысловой зацикленности» и в конечном счете ведет к их полной неспособнос­ ти методологически обозначить правильное направление поиска позитивного содержания этого базового понятия и, тем самым, уберечь соответствующую терминологию от «ловушек переходящего смысла». 32 Последовавшие за концепцией 'Бол линджера попытки западных «метафизи­ ков» систематизировать все появившиеся к концу 1980-х годов частные опреде­ ления «сферы high-tech» в контексте взаимосвязи продукт —^ процесс были дви­ жимы стремлением устранить дефект их «смыслового зацикливания». Весьма показательной в этой связи выглядит предпринятая Макгуэйдом по­ пытка терминологического уточнения содержания понятия «высокотехнологич­ ные достижения» в поисках методологии разграничения первоначальных про­ дуцентов высокотехнологичных изделий как наиболее новаторских и всех пос­ ледующих пользователей плодов их капитализации. Однако ее тоже нельзя счи­ тать верхом концептуального совершенства, так как она плодит множество «без­ донных» определений, способных вместить чуть ли не всю промышленность. Предложенный им же принцип вычленения «сферы high-tech» из отраслевой структуры экономики неизбежно сужает рамки практической значимости одно­ именного термина как показателя предрасположенности промышленных компа­ ний к нововведениям по двум соображениям. Во-первых, хотя новейшие технологии и являются плодами прямого сотруд­ ничества по линии изготовитель — потребитель новой техники, все же на деле нередко оказывается, что первоначально они разрабатывались пользователем и только потом попадали к изготовителю технических новинок. Поэтому нет до­ статочных оснований для априорных утверждений о том, что изготовители но­ вейших типов производственного и любого другого оборудования являются бо­ лее новаторскими, чем их пользователи. Во-вторых, если подходить к понятию «high-tech» как к свободно определяе­ мой категории, то, в принципе, невозможно здраво разграничить высокотехно­ логичные инновации ни по продукту, ни по процессу, не принизив при этом их практической значимости. Поэтому более конструктивными нам представляют­ ся те подходы к проблеме дефиниций «сферы high-tech», авторы которых дают определение высокотехнологичным отраслям, опираясь на комплекс синтети­ ческих критериев, разработанных на базе поддающихся концептуальному ос­ мыслению и позитивному толкованию качественных характеристик их функци­ онирования, как-то: «наукоемкость» продукта, измеряемая процентной долей фондов финансирования исследований и разработок в его чистых продажах; ин­ тенсивность нововведений по отношению к чистым продажам; интенсивность появления технических новшеств, запатентованных в США [1]. В этой связи выглядят пока преждевременными доводы видных сторонников данного подхода — Холла и Маркузе о возможности конструирования «исчер­ пывающего и в полной мере сопоставимого» определения высокотехнологичных отраслей на основе единственного показателя, характеризующего «профессио­ нально-квалификационный состав занятого там персонала». Целиком основан­ ный на данных промышленной статистики занятости США, данный подход в лучшем случае может претендовать на выражение специфики чисто американс­ кой —- корпоративно-агентской — модели инновационного процесса [5], но ни­ как не на повсеместную применимость. Металогические конструкции терминологического определения содержания • понятия «high-tech отрасль», разработанные позже Бучартом, Брегини и Макгу33 эйдом, представляют собой попытку объединения отраслевых измерителей ин­ тенсивности проведения исследований и разработок с процентной долей персо­ нала исследователей и экспериментаторов в общей численности занятых. Согласно принципу классификации «high-tech отраслей»,, разработанному в рамках данного подхода, «линия среза», отделяющая высокотехнологичные от­ расли от прочих промышленных отраслей, определяется исходя из усредненных по массиву обследуемых стран величин вышеназванных показателей. Соответс­ твенно, те сектора промышленности, которые заполнили разряды выше этого срединного уровня, можно квалифицировать как «высокотехнологичные». И на­ оборот, все отрасли, расположившиеся ниже этого уровня, квалифицируются как «обычные» или «традиционные». Подводя итог общей позиции западных «метафизиков» по проблеме терми­ нологических дефиниций «сферы high-tech», считаю целесообразным заострить внимание моих коллег на следующих принципиальных моментах. Весьма представительная когорта западных «метафизиков» — Боллинджер, Брегини, Гласмейер, Дорфан, Кук, Макгуэйд, Маркузе, Ноу, Секстиниэн — ус­ матривают возможность преодоления концептуальной слабости рассмотренных выше металогических конструкций на путях углубления анализа совместности технического прогресса high-tech отраслей, равно как и особенностей их органи­ зационных компоновок и пространственного размещения, весомости их вклада в развитие экономики регионов отдельно взятой страны, региональных интегра­ ционных группировок и мирового хозяйства в целом. Концептуальные преимущества альтернативного подхода Р. Макартура представляются нам вполне убедительными. Он удачно синтезирует позитив­ ное содержание множества прежних и новых частных определений сущности «сферы high-tech» и адекватно выражает характер ее влияний на процесс ин­ формационно-технологической реконструкции (постиндустриальной транс­ формации) всех жизненно важных элементов хозяйственной системы современ­ ного капитализма элементов. Причем выражает он это в неразрывной взаимо­ связи с главными векторами социально-экономического прогресса социумов современного Запада. Опираясь на концептуальные преимущества своего «альтернативного под­ хода» к терминологическому определению сущности сферы high-tech, этот автор настаивает на том, что никакая концепция не может быть признана методологи­ чески адекватной до тех пор, пока основным принципом ее конструирования остается выделение неких атрибутивных признаков этой сферы, не представля­ ющих дихотомии ее родовых свойств. Таковая может быть выявлена, концепту­ ально осмыслена и терминологически определена лишь благодаря системати­ ческому анализу процесса рыночной диффузии продукта, воплощающего техно­ логические инновации, и оценке степени влияния последних на основные пара­ метры функционирования национальных экономик. Без учета влияния рыночной диффузии содержащих high-tech товаров на ход макроэкономического процесса любые анализы и классификации авангардных технологий будут низведены до уровня конкретных секторов, а. последние — вырваны из контекста «сферы high-tech» как таковой. 34 Вышеизложенные соображения, дают нам основание прийти к следующему заключению: 1. «Альтернативный подход» к терминологическому определению сущности «сферы high'-tech», предложенный Р. Макартуром, перекидывает мостик взаимо­ понимания между сообществами «метафизиков» и «эмпириков», базирующих свои представления на новых реалиях информационной экономики, в условиях которой «технологический прогресс» уподобляется «биологическому процессу», протекающему внутри живого организма. Внутри него, в отличие от физичес­ ких тел неживой природы, главным звеном организации всех процессов служит не энергия в чисто физическом смысле, а информация. 2. Конвергентный синтез «металогического» и «эмпирического» начал в позитивном понимании потаенной сути «сферы high~tech», в принципе, возмо­ жен на позициях общей системно-синергетической методологии исследования поведения «больших инклузивных систем» антропогенной (биосоциальной) природы. Список литературы 1. McArthur, R. Replacing the concept of high technology : Towards a diffusion-based approach / R. McArthur //Environment and planning. 1990. Vol. 22, № 6. P. 811—815. 2. Drucker, P. F. Innovation and Entrepreneurship: Practice and Principles / P. F. Drucker. N.Y.C.: Harper Collings Publishers Inc., 1993.277 p. 3. Drucker, P. F. Managing for the Future 1990s and Beyond / P. F. Drucker. N.Y.C. : Truman Talley Books / Plume, 1993.369 p. 4. Drucker, P. F. Post-capitalist Society / P. F. Drucker. N.Y.C.: Harper Business, 1993. 5. Пряников, Б. П. США: рискокапитал в новой модели инновационного процесса / Б. П. Пряников // Проблемы теории и практики управления. 1993. № 5. С. 45—49. 35