Ян Орловски Традиция западноевропейского святочного рассказа в русской литературе XIX века Studia Rossica Posnaniensia 26, 21-29 1995 STUDIA ROSSICA POSNANIENSIA, vol. XXVI: 1995, pp. 21-29. ISBN 83-232-0605-8. ISSN 0081-6884. Adam Mickiewicz University Press, Poznań ТРА Д И Ц И Я ЗА ПАДНО ЕВРОПЕЙСКОГО СВЯТОЧНОГО Р А С С К А З А В Р У С С К О Й Л И Т Е Р А Т У Р Е X IX В Е К А T R A D IT I O N O F W E S T -E U R O P E A N C H R IS T M A S ST O R IE S IN R U S S IA N L IT E R A T U R E O F T H E 19th C E N T U R Y ЯН О РЛ О ВС К И bstract. Christm as stories appeared in Russian literature under the influence o f the prose o f Andersen and D ickens. They occur in the writing o f D ostoevsk y, L eskov, C h ek hov, Kuprin. A ndreev, Gorky and others. Russian writers m odified this kind o f sm all writing (with elem ents o f parody and satire) and granted it with distinct Russian c o ­ louring. A Jan O rłow ski, U n iw ersytet Marii C urie-Skłodow skiej, Instytut F ilologii S łow iań sk iej, pl. Marii Sk łodow skiej-C urie, 20-031 Lublin, P olska—Poland. В наше время „святочный рас ск а з” (иногда его называют „рож ­ дественским”) является уже почти забытым, чисто историческим ж а н ­ ром м алой прозы. Он процветал в русской литературе второй п о ­ л о в и н ы X IX и начала XX веков, привлекал внимание выдающихся писателей, среди которы х были Достоевский, Лесков, Чехов, К уп­ рин, Андреев, С ологуб, Ремизов, Горький и многие другие. Ф о р ­ м ули ров ка заглави я заставляет оговориться: можно ли считать свя­ точ н ы й рассказ отдельным жанром малой прозы? С современной то ч ки зрения можно в некоторой степени в этом сомневаться, но русские писатели второй половины XIX столетия охотно и часто отм ечали некоторы е свои произведения эпитетом святочный или рож дественский рассказ. Святочные рассказы возникли в условиях социального неравенст­ ва, их целью было пробуждение человеческой совести и сочувствия б о га ты х к нищ им, которы м надо было оказать пом ощ ь и утешение хотя бы один раз в год. Эту черту подобных рассказов отметил М аксим Г орький, когда в воспоминаниях о Леониде Андрееве п и ­ сал о том, как весной 1898 года прочитал его Баргамота и Гараську - „пасхальны й рассказ обычного типа; направленный к сердцу п разд н и чн ого читателя, он еще раз напоминал, что человеку д о с ­ тупно - иногда, при некоторы х особых условиях - чувство вели- 22 Я. Орловски коду шия и что порою враги становятся друзьями, хотя и ненадолго, скажем - на д е н ь ...” 1. С вяточны й рассказ проник в Россию с Запада. Он процветал особенн о в английской (Чарлз Диккенс, М орлеи Робертс и др.) п скан ди навской литературе (Ханс Кристиан Андерсен, Сельма Лагерлеф). Классическими образцам и святочного рассказа являю тся Д евочка со спичками (1845) Андерсена и Рож дест венская песнь в прозе (1843) Д и к кен са2. В них даны две модели ф абульной развязки этой разн ови д н ости жанра. У Андерсена сирота беспом ощ но за м е р ­ зает на улице бездуш ного город а в морозную рождественскую ночь (трагическая модель), у Диккенса бездушный скряга в атмосфере п р а зд н и к а рож дества превращ ается в добрейш его и отзы вч и вого „рож д ественского” дедушку (сентиментальная модель). А нглийский писатель в своих святочных рассказах переносил их действие в б о л ь ­ ш ой го р о д с типичными для него социальными противоречиям и. Он создал жанр сентиментальной повести, герои которой стремятся к добру. К этому побуждает их именно праздник рождества Х ристова. П оявление святочного рассказа в русской литературе, в н а и б о ­ лее характерном для него виде, связано с именем Ф едора Д остоев с­ кого. В его М альчике у Христ а на елке (1876) полностью о т р а зи ­ лись художественные черты, восходившие к традиции святочных р ассказов Д иккенса и Андерсена. Э тот рассказ появился в ян ва р с ­ кой книге Д невника писателя за 1876 год. В своей тогдаш ней пуб­ лицистике (Дневник писателя) и записных тетрадях Д остоевский уделял очень много внимания русским детям, трагические судьбы к оторы х, как известно, отразились во многих его художественных произведениях. Создавая Мальчика у Христа на елке, Достоевский опирался как д о к а з а л Г еоргий Ф ридлендер - на сюжет стихотворения Е лка си­ р о т ы немецкого поэта Ф ридриха Рю ккерта и на собственные н а ­ б л ю д е н и я3. В статье Г. М. Ф ридлендера и в ком ментариях к н а ­ званном у произведению Д остоевского подчеркивается од нако сле­ дующее: „К ак п ок азы вает соп оставлен и е рож дествен ск ого сти хотвор ен ия Р ю ккерта и р асск аза Д о с т о е в с к о г о , они идейно и худож ествен н о несоизмеримы : в о с п о л ь зо в а в ­ шись д о в о л ь н о традиц ион ны м святочным сю ж етом баллады Рю ккерта как кан вой для со б ст в ен н о го р асск аза, Д о стоев ск и й создал ори гин альн ое худ о ж еств ен н о е п р о ­ 1 См. примечания в кн.: Л . Н. А н д р е е в , П овест и и р асск азы в д в у х т ом ах, т. I, М осква 1971, с. 652. 2 О ри ги н ал ьн ое заглавие: A C hristm as C arol in P rose. 3 С м . Г. М . Ф р и д л е н д е р , Святочный расск аз Д ост оевск ого и баллада Р ю к ­ керт а. В: М еж дун ар одн ы е связи русской литературы , п о д ред. М . П. А лексеева, М о ск в а -Л е н и н гр а д 1963, с. 378. Традиция западноевропейского святочного рассказа 23 и зв ед ен и е, гл у б о к о н а ц и он ал ьн ое, п етер бургск ое по содерж ан ию и притом очень д а ­ л ек ое от сти хотвор ен и я Ркккерта по тон у и кол ориту, стилю и язы ку”4. Н аблю дая жизнь петербургских детей, Достоевский довольно час­ то записывал свои впечатления в записных тетрадях. Они точно о т ­ р а зи л и сь в рассказе М альчик у Христа на елке, в первой части к о ­ т о р о г о („М альчик с р уч кой ”) читаем: „(...) Перед елкой и в самую елку перед рождеством я все встречал на улице, на известном углу, одного мальчишку, никак не более как лет семи. В страшный мороз он был одет почти по-летн ем у...” Уже в этих словах создана типичная для святочного рассказа о б с та н о в к а . Его сюжет начинался следующим образом: „М не все м ерещ ится, что это где-то и к огда-т о случилось, им енно это случи­ лось как р аз нак анун е р ож д еств а, в каком -то огр ом ном го р о д е н в уж асны й м ор оз. М ер ещ ится мне, бы л в подвале мальчик, но еще очень маленький, лет ш ести или д аж е м енее. Э т о т мальчик проснулся утром в сыром и хол одн ом подвале. О дет он бы л в к ак ой -то халатик и д р о ж а л ” . Э т о т сюжет п родолж ил писатель по образцу традиционны х свя­ точны х рассказов. М аленький герои выходит на улицу просить п о ­ даян и я, встречает толпу сытых, довольны х и равнодуш ных людей, вход и т в какой -то больш ой освещенный зал с елкой, где разд ав али детям под арки. Его прогнали оттуда, он спрятался в каком -то грязном д ворике, где вскоре замерз. Перед смертью чудилось ему, что его пригласили на елку у Христа, где он увидел много таких же нищих детей. Д остоевский, сохраняя выразительный петербургский и н а ц и о ­ нальн ы й русский кол орит, удачно воспользовался, притом услов­ ной, ф орм ой рождественского рассказа, образцы к о т о р о го были то гд а уже ш ироко распространены в западноевропейской л и т е р а ­ туре. М альчика у Христа на елке можно считать классическим и об р а зц о вы м примером святочного рассказа в русской литературе. О д н ако этот вид рассказа занял лишь незначительное место в о г ­ ром ном литературном наследии Д остоевского. Совершенно по-другому подошел к художественным возможнос­ тям рождественских рассказов современник Д остоевского - Н и к о ­ л аи Лесков. В 1886 году он издал отдельный сборник Святочные рассказы , в ко то р ы й вошли: Ж емчуж ное ож ерелье, Зверь, Д у х гос­ пож и Ж анлис, М аленькая ошибка и другие. М ногообразны е сюжеты н екоторы х произведений, вошедших в названный сборник (напрн- 4 См. прим ечания в: Ф. М. Д о с т о е в с к и й , т ридцат и т о м а х , т. 22, Л ен и н гр ад 1981, с. 323. Полное собрание сочинений в Я. 24 Орло вски мер, Ш т опальщ ик, П ут еш ест вие с нигилистом, Белый орел, Старый гений), не н апом инаю т традиционных святочных рассказов и их ус­ л овн о лиш ь можно к ним отнести. В них иногда только время п о ­ вествования происходит в рождественский или новогодний вечер. Лесковские святочные рассказы создавались, главным об разом , в 1880-ые годы. Б ы вало время, когда к рождеству Христа Лесков - по заказу ред акторов или по своей инициативе - писал больше чем один рассказ такого вида. Об этом свидетельствует его письмо от 17 декабря 1880 года, адресованное Ивану Аксакову, в ко то р о м автор сообщ ал: „(...) гоню всемерно спешно рождественский рассказ для С ув о­ рина и 20-21 сдам; а затем, если хотите - могу написать и прислать Вам к Н овом у году тоже маленький же рассказ (сибирское пре­ дание) ,,Как Христос па рождество к мужику в гости з а ш е л ”5. Р аб отая над святочными рассказами, Лесков вскоре заметил все тематические ограничения и скудность их фабулы. В этом убеждает нас его святочный рассказ Ж емчуж ное ожерелье (1885), в котором герои ведут интересную дискуссию о недостатках этого жанра. Они, конечно, вы раж аю т взгляды самого Лескова и отраж аю т его т о г ­ даш ние художественные искания. Поэтому стоит здесь подробнее р а з о б р а т ь этот рассказ, которы й по сути дела является х а р а к т е р ­ ным для наследия Лескова сказом и только в некоторой степени н а п ом и н ает рассм атриваем ы й здесь жанр малой прозы. В начале этого произведения, в котором ведет повествование один из его персонажен, говорится о том, как „в одном о б р а з о ­ ванном семействе” была проведена за чаем интересная беседа о л и ­ тературе, о вымысле и фабуле. Участники беседы пришли к залючешпо, что фабулы произведений Диккенса ,,не страдаю т скудностью с о д ер ж а н и я” , но нельзя этого сказать о ero святочных рассказах. Вот замечание одного из собеседников па эту тему: И склю чение составляю т разве только одни его святочные рассказы . И они, к он еч н о, прекрасны , но в них есть о д н ообр ази е; однак о в этом винить автора нел ь­ зя, п о т о м у что это такой р о д литературы , в котором писатель чувствует себя н е ­ вольн ик ом слиш ком тесн ой и правильно орган и зов ан н ой формы. От святоч ного расск аза н епр ем ен но требуется, чтобы он был приурочен к собы тиям святоч ного вечера - от рож д еств а д о крещ енья, чтобы он был сколько-нибудь ф антастичен, имел к ак ую -н ибудь м ораль, хоть вроде опроверж ения в р едн ого п р ед р ассуд к а, и н а ­ к он ец - чтобы он оканчивался непрем енно весело. В жизни таких собы ти й бы вает н ем н о го , и п от ом у автор неволит себя выдумывать и сочинять ф абулу, п од ход я щ ую 5 См. С. Л е с к о в , Собрание сочинении, т. 10, М осква 1958, с. 475. Рассказ Л ескова п о д заглавием Христ ос в гост ях у м уж и ка был оп убл иков ан в ж урн але „И груш еч ка” 1881, 1. Традиция западноевропейского святочного рассказа 25 к п р огр ам м е. А через это в святочны х рассказах п замечается больш ая дел анность π о д н о о б р а з и е ”6. П ротив такого мнения возражал другой собеседник. По его сло­ вам - „святочный рассказ, находясь во всех его рамках, все-такн м ож ет видоизменяться и представлять лю бопы тное разнообразие, о тр а ж а я в себе и свое время и н р а вы ” . По настаиванию всех собеседников рассказчику пришлось тут по­ к а за ть - „такое событие из современной жизни русского общества, где о тр ази л ся бы и век и современный человек, и между тем все бы это отвечало форме и программе святочного рассказа, то есть было бы и слегка фантастично, и искореняло бы какой-нибудь п редрассудок, и имело бы не грустное, а веселое оконч ание”. П осле этого вступления Лесков старался практически доказать возм о ж н о с ть та к о го именно видоизменения формы святочного р а с ­ сказа. С характерн ы м для таланта писателя юмором рассказчик п о ­ вествует о том , как приехал к нему на святки его холостой б р а т и об р а ти л с я с просьбой, чтобы его немедленно женить. Вскоре наш ли невесту, Машу Васильеву, дочь богатого, но скупого мещ а­ нина, к о т о р ы й выдал раньш е замуж старших дочерей, не дав им о б е щ ан н о го приданого. Возникли опасения, что и Маша ничего не получит, тем более, что к рождественскому празднику отец п о д а ­ рил ей красивое жемчужное ожерелье, но из ф альш ивого жемчуга. Н овы й жених, однако, не думал о приданом, он женился только по л ю б ви. Этим бескорыстием тронул каменное сердце отца-сквал ы ж н и к а, к о т о р ы й и Маше и старшим ее сестрам дал по пятьдесят тысяч рублен приданого. А нал изи руем ы й тут сказ заканчивает Лесков словами: „ - Вот вам весь мои рассказ, - заключил собеседник, - и я, пра­ во, дум аю , что несмотря на ero современное происхождение н на его невы мы ш ленность, он отвечает и программе и форме т р а д и ­ ц и он н ого святочного рас ск а за ” . К ак видно, Лесков отошел от фантастики и шаблонности с о ­ держ ан ия классических святочных рассказов. Не вводил он в сюжет произведения нищих и сирот, живущих в бедности и замерзаю щ их в зим ню ю рождественскую ночь. Его герои богаты и сыты. П и са­ тель воспользовался в Ж емчуж ном ожерелье только некоторы ми п остоян ны м и элементами фабулы святочного рассказа: действие здесь прои сход и т тоже в святки, рождение Христа и здесь смягчает совесть б о га то го скряги, которы й решается, наконец, вы полнить свои родительский долг по отношению к своим дочерям. 6 Н . С. Л е с к о в, С обрание сочинении, т. 7, указ. и зд., с. 433. С ледую щ ие ц и та­ ты из Ж ем ч уж н о го ож ерелья по том у же источнику. 26 Я. Орл оnскn С воеобразие святочных рассказов Лескова можно увидеть еще на одном примере, которы м является сказ Зверь (1883), названны й автором „рождественским р а ссказом ”. В этом произведении повест­ вуется о жестоком русском барине, который никого никогда не прощ ал, провинивш ихся слуг беспощадно наказывал и л ю б ил р а з ­ влекаться травлей прирученных медведей. Однажды в день р о ж ­ дества Х ристова устроил для гостей гравлю медведя, но по вине доезжачего Ф ерапонта зверь растерзал несколько охотничьих собак б арин а и убежал в лес. Вечером все гости собрались у елки и ж да­ ли страш ного наказания злополучного слуги. Призванный д о е зж а ­ чий бросился на колени перед барином, а тот неожиданно велел ему подняться и сказал: „Ты лю бил зверя, как не всякий умеет л ю ­ бить человека. Ты меня этим тронул и превзошел меня в ве л и ко ­ душии. О бъявляю тебе от меня милость: даю вольную и сто рублей на д орогу. Иди куда хочешь”. В эпилоге узнаем, что через н е к о т о ­ рое время этот барин поселился в Москве, занялся б л аго т в о р и т ел ь­ ной деятельностью , и там „словно чудом умел узнавать, где есть истинное горе, и умел туда поспевать воврем я”. Лесковский Зверь оказывается нетрадиционным, но все-таки свя­ точным рассказом. Пробуждение совести у героев этих рассказов Л ескова совершается обязательно в святки н преимущественно не под воздействием самой атмосферы рождественской ночи, как в т р а ­ диционных святочных рассказах других писателей, а скорее под б л а ­ готворны м влиянием вы соконравственного поступка д ругого чело­ века - в котором выражается очевидное м оральное превосходство нищего над богаты м и слабого над сильным. Разбираем ы й здесь святочный рассказ Л ескова и говорит именно о том, как „зверь” превратился в очень хорош его человека. А втором многих святочных рассказов является Антон Чехов. В его творчестве находим рождественские рассказы {Елка, Кривое зеркало, В рож дест венскую ночь, Ванька, Сапож ник и нечистая си­ ла), новогодние {Орден, Либерал, М ошенники поневоле) и, наконец, пасхальны е {Святою ночью, Закуска, Лист ). Самих только р о ж д е ­ ственских рассказов можно в наследии Чехова назвать не менее д е­ сяти. Н екоторы е из них создавались по специальному заказу р е д а к ­ торов ж урналов и газет. Свидетельствует об этом письмо, с к о ­ торы м Алексей Курепин, редактор сатирического еженедельника „Б уди льни к” , обратился к Чехову 11 декабря 1883 года: „Редакция «Будильника» надеется, что Вы не забыли свое об е­ щание - дать что-нибудь хорошенькое для декабрьских нумеров (...). Не вдохн овят ли Вас святки или Новый год?”7 7 А. П. Ч е х о в , с. 485. С обрание сочинений в двенадцат и т ом ах, т. 2, М осква 1954, Традиция западноевропейского святочного рассказа 27 Н аи б о л ее известным и трогательны м чеховским святочным р а с ­ сказом является Ванька. Кто же не помнит его первого предлож е­ ния: „Ванька Ж уков, девятилетний мальчик, отдаленный три меся­ ца том у назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под рож д ест­ во не лож ился с п ать” . О тказы ваясь от всякой ф антастики, автор пред ставил безнадежную судьбу деревенского сироты, у ко то р о го „жизнь, хуже собаки всякой” . Чехов использовал здесь все типич ­ ные м отивы тр а д и ц и о н н о го святочного рассказа - жизнь м алень­ к о го си роты в чуждом ему городе, рождественская ночь, воспом и­ нание героя о п рош логод ней елке. В открытом финале рассказа Ч ехов не создает деш евой картины минутного счастья, которое и н о гд а н аход я т герои святочных рассказов у других авторов. Н е­ умело адресованн ое письмо Ваньки не дойдет до дедушки в д ер ев­ ню, т о т не узнает о его судьбе и не возьмет его об ратно к себе. Фантастические мотивы использовал Чехов в святочных расска­ зах Сон и Сапож ник и нечистая сила (1888). В них вы разились х а ­ р а к те р н ы е для этого жанра идейно-этические тенденции. Но Чехов, следуя натуре своего таланта, писал также и сатирические святоч­ ные рассказы , к которы м принадлежит прежде всего ю м ористичес­ кая м ин иатю ра Елка (1884). Чехов писал святочные рассказы с 1882 по 1900 год. Он проявил оригинальны й и творческий подход к э т о ­ му попул ярном у в свое время жанру беллетристической прозы, с о з­ д а в а я и о б р а зц о вы е формы святочных рассказов (Ванька), а также их п ар о д и и ( Страшная ночь) и юмористические варианты (Елка, Сон). Среди классиков русской прозы XIX века Чехов сильнее и вы разительнее всех увлекался святочным рассказом, форму к о т о р о ­ го сумел м астерски обогатить, преодолев традиционные ш аблоны ф абулы и тем атики этой разновидности жанра. И звестный прозаик Александр Куприн уделял святочным р а с ­ сказам гор а зд о меньше внимания, чем Лесков или Чехов, но и он все-таки н аписал их несколько (Жизнь, М иллионер, Чудесный док­ т ор, П ут аница). По всем классическим канонам этого жанра соз­ дан, однако, тол ько Чудесный доктор (1897). В созданном автором о б разе находим нищую семью, больных и голодных детей, н ед о­ ступные им елки в окнах богатых домов, случайную встречу с д о к ­ то р о м , оказавш им помощ ь несчастной семье М ерцаловых. Чудес­ ный доктор К уприна является рассказом о человеческой совести и отзы вчивости на чужую нужду и страдание. Он утверждал веру в чудотворную силу д обра. Первые рассказы Леонида Андреева, как известно, связаны с т р а ­ д ици ям и реалистической русской прозы XIX века. Они проникнуты пафосом с оциального протеста против несправедливости, м о р а л ь ­ ного лицемерия и унижения человека. Эта социально-психологичес­ кая насы щ енность ранней прозы писателя проявилась также и в 28 Я. Орлоnскn его пасхальных (Баргамот и Гараська, Гостинец) и рождественских рассказах (А нгелочек, В темную 0аль). Н аиболее интересным примером святочного рассказа в творчес­ тве Андреева является Ангелочек (1899). Героем рассказа является исклю ченный из гимназии и озлобленный на всех мальчик Саш ка. Рождественский праздник пробуждает, однако, и в нем хорошие чувства. П опавш и на елку в одной семье, он старается принести о ттуд а больному отцу красивого ангелочка из воска. А тмосфера п р азд н и ка и отзы вчивость сына пробуждают у огца мысли о д р у ­ гом мире, не похожем на окружающую действительность и его горький жизненный опыт. В финале рассказа отразился характерный для Андреева пессимизм его мировоззрения. Повешенный у печки восковый ангелочек скоро растаял, принес он героям только минут­ ную иллюзию счастья. В святочных рассказых Андреева день р о ж ­ д ества Х риста всегда пробуждает хорошие чувства в людях и об ы ч ­ но вносит луч света в их семенную жизнь. М аксим Горький гоже написал несколько святочных рассказов в ран н и й период своего творчества (Извозчик, Навож дение, Старый год, В сочельник и др.). Его святочные рассказы далеки от их т р а ­ диц и он н ого содержания. Польский исследователь Антоний Кмита считает горьковский рассказ О мальчике н девочке, которые не за­ м ерзли (1894) антнрождественским, полемическим в сопоставлении с М альчиком у Христ а на елке Д остоевского8. М аленькие нищие герои Г орького М ишка и Катя действительно не зам ерзаю т на ули­ це, где п росят подаяния. В рождественский вечер они идут в гр яз­ ный к аб ак и на свои деньги покупают себе колбасу. Здесь нм хо ­ р о ш о и огорч ает их только мысль о том, что надо возвращ аться опять к ворчливой тете, которая будет издеваться над ними и о тн и ­ мет у них остальные копейки. Мишка из этого рассказа не жалкий и беспом ощ ны й сирота, он - типичный герои Г орького, сам берет судьбу в свои руки и не рассчитывает на чужую филантропию . М оральн ы е проблем ы „больной совести” и смысла жизни т о г ­ даш него русского мещанства затронуты писателем в святочных р а с ­ сказах Навож дение (1896) и В сочельник (1899). У героев Г орького рож дественский праздник является предлогом для м орал ьного суда над собой и над своим жалким существованием. Эго особенно вид­ но в образе купца Ф омы М осолова (Навож дение), к оторы й не з н а ­ ет, как разумно использовать своп миллионы. Горький - как видно - реш ительнее i i дальше чем другие русские писатели отошел от модели тр ад и ц и он н ого святочного рассказа, полностью преодолел 8 A . K m i t a , M a k sym G orki a opow iadania w igilijne. В: O literatu rze rosyjskiej. W ybór artykułów z czasop ism a „Język R osyjsk i”, W arszawa 1987, c. 213-224. Традиция западноевропейского святочного рассказа 29 его филантропическую тенденцию, морализацию и сл ащ аво-сенти­ м ентальную окраску. С вяточны й рассказ, заимствованны й из западноевропейской л и ­ тературы , нашел в России благоприятную почву для себя и д а л здесь весьма об ильны й литературны й урожаи. Его форму и с п о л ь ­ зовали в своем творчестве выдающиеся писатели и второстепенны е беллетристы. Русские авторы обогатили этот вид рассказа н а ц и о ­ нальным содержанием и колоритом , заметили и преодолели его шаблонность, односторонность тематики и ограниченность фабулы. Сам этот жанр с ф орм альной точки зрения давно уже исчерпал свои художественные возможности. Не устарели, однако, этические ценности многих святочных рассказов, обращ енны х всегда к ч ел о ­ веческой совести и отзывчивости. Русские святочные рассказы н а ­ глядно показывают, сколько общих начал и корней находится в ре­ л и г и озн о-м орал ьн ы х понятиях христианских народов и о б щ е ев р о ­ пейской культурной традиции.